Немного о тебе

— Да потому что всё заезжено! ЗАЕЗЖЕНО! Понимаешь?

Я стоял в подземном переходе и орал на ни в чём не повинного бродягу, держащего в трясущихся от холода руках стаканчик для мелочи. Его недоумевающее лицо мерцало в свете неисправной лампочки, под которой он устроился. Мимо проходили люди, спеша по своим делам, скрываясь в сыром полумраке перехода.

Жизнь шла своим чередом.

— Я никогда не скажу ничего нового, я никогда не открою ничего нового! Всё уже перелопачено и вывернуто наизнанку, а мы все живём в мире пересказов и отсылок! Я одеваюсь в заводские тряпки вместо того, чтобы шить самому, питаюсь не тем, что вырастил сам, а тем, что мне втюхают корпорации, мыслю так, как где-то когда-то вычитал или увидел или услышал! Нет ничего принципиально моего! Мир — это одна большая человеческая многоножка!
— Парень…
— Любовь мертва! Бог мёртв! Мы живём по привычке, а не для цели!
— Парень!..
— Привычка всегда побеждает цель! Всегда! Мир способствует тому, чтобы потушить наш внутренний огонь! Да мы сами его тушим каждый божий рутинный день…
— А НУ ЗАТКНУЛСЯ БЫСТРО!

Я сжался и притих от громоподобного рёва бродяги, который встал, расправил плечи и теперь возвышался надо мной. Он схватил меня за предплечья, отбросив в сторону стаканчик с рассыпавшейся мелочью; глаза на грязном морщинистом лице сверкали ярко, как молнии. Этот блеск показался мне смутно знакомым…

— Ты прав. Сказать ничего нового нельзя. Всё было уже когда-то сказано и пережито за тебя. Я уверен даже, что кто-то, похожий на тебя, уже изливал кому-то, похожему на меня, душу в месте, похожем на это. Так вот... Прости, слишком сильно сжимаю, – он слегка ослабил хватку на предплечьях. – Так вот... Ты не сможешь сказать ничего нового, но только ты можешь придать новую, подлинную форму своим не полностью подлинным чувствам. Миллиарды человек испытывали радость, но весьма неразумно от неё отказываться из-за её вторичности. Не важно «что», главное «как».

Меня словно сковородой по голове огрели. Этот человек выглядел как обыкновенный бродяга. Грязный, одетый в чёрную рваную куртку, небритый, косматый бродяга. Откуда… откуда он всё это знал?

— Откуда… откуда вы всё это знаете? – подивился я.

Я всё ещё был ошарашен происходящим, это было как-то чересчур сюрреалистично, словно эту сцену вместо сценариста моей жизни дописывал его слабоумный брат. Такое испытываешь, когда из твоего стеклянного мира вытаскивают осколки ударом. В ушах отбойными молотками стучал адреналин, и я вдруг заметил, что вокруг нас собралась целая толпа. Дети, старики и взрослые из всевозможных социальных слоёв сгрудились вплотную, оставив вокруг меня с бродягой круг диаметром метра в два. Каждый улыбался во весь рот, наблюдая за нами.

И у каждого был…

— Видимо, ты всё понял.

Тот самый блеск в глазах.

— Тебя сбил грузовик, и твой мозг умирает. Спасаясь от смерти, нейронные импульсы сложились в один и создали новую вселенную внутри твоей головы. Ты придумал все физические законы. Ты придумал всех этих людей и их жизненный путь. Ты придумал всё, что наполняет этот мир. Твоя реальная жизнь застыла в секунде от удара грузовиком до удара об асфальт, и в её течение ты проживаешь одну из придуманных тобой жизней в одном из придуманных тобой людей. Я — это ты. Все эти люди — это ты. Когда-то ты воплощался в них или ещё воплотишься. То, что ты понял сейчас, люди в тобой придуманном мире обычно понимают за секунду до смерти. Это осознание вновь возвращает тебя к настоящей жизни. Однако в реальности мозг снова, метаясь в агонии от скорой гибели, возвращает тебя сюда, вспыхнувший было огонёк осознания тухнет, чтобы ты мог воплотиться уже в совершенно новом теле и личности. И так будет до следующего осознания. Ты окончательно умрёшь лишь тогда, когда больше не останется людей, в которых ты можешь воплотиться. Иными словами, ты бессмертен, пока здесь ещё появляются новые люди. Не правда ли, забавно, что ты стал таковым только тогда, когда умер? Впрочем, теперь ты всё знаешь, и тебе здесь делать больше нечего. Перезапуск.

Собравшаяся толпа начала не спеша расходиться, бродяга, подняв стаканчик, уселся обратно на каменный пол. Изо всех трещин начали проступать ослепительные белые лучи. Белый свет становился всё ярче и ярче, пока не поглотил проходящих мимо людей, бродягу, контуры подземного перехода, мои собственные ладони. Всё стало ослепительно белым…

***

— Мир — это просто одна большая человеческая многоножка!

Я шёл на остановку через подземный переход и стал свидетелем интересной сцены. Какой-то парень в клетчатом шарфе стоял перед бомжом и в чём-то распинался. Видимо, устал, бедолага, и решил выговориться. Я не понял ни слова из того, что услышал. Чёрт этих хипстеров разберёт.

Я не сбавил ходу, так как опаздывал на работу. Краем уха я слышал резкий звон монет и хриплую нецензурную брань — видимо, бомж, не выдержав потока непонятных слов, кинул в парня своим стаканчиком с мелочью.

Как только я свернул за угол, я благополучно забыл об этой сцене и вернулся к своим проблемам. Работа с каждым днём надоедала всё больше, и я всё чаще задумывался о том, чтобы уволиться, но и платить за квартиру чем-то надо было. Хотелось есть. Уже не первый день болели колени.

Жизнь шла своим чередом.


Рецензии
Сам бродяга работать не хочет, а кушать хочет - вот и устраивает представление ради хлеба насущного. Тоже работа!..

Сергей

Сениф   05.06.2019 09:22     Заявить о нарушении
Как говорится, у каждого додика своя методика.)

Харон Яркий   22.01.2020 13:45   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.