Мозаика обыденных мгновений 2

«Люблю я пышное природы увяданье...»




1.   Вот и лето прошло… Ветер, игривый как котёнок, гоняется за опадающими листьями, добавляя дворникам работы. Поредевшие кроны деревьев золотятся и румянятся под ласковым солнышком. И уже не надо прятаться от его палящих лучей. Солнышко теперь желанно. И как бы понимая это, миролюбиво катится по небосклону, как золотое яблочко по блюдечку с голубой окаёмочкой. Умиротворение…


2.   Вечереет. Бреду  по тротуару, наслаждаясь прогулкой. Навстречу неторопливо идут люди: пожилые, молодые, разные… И вдруг подбегает ко мне мальчишечка, просто подлетает, обнимает за ноги, прижимается к коленкам и приветливо лопочет что-то на языке, понятном лишь догоняющей его бабушке. Потеплело на душе. Ангельские обнимашки.


3.   По дорожке, усыпанной опавшими листьями, скачет на самокате девочка. В очёчках, в кудряшках. Светленький весёлый хвостик перехвачен яркой резинкой. Очаровашка. «Ульянка!» —  зовет её мама. Какое светлое имя! Звенит как колокольчик под солнцем. И этот звон мгновенно проходит сквозь меня, заставляя радостно вибрировать душевные струны.


4.   Бежит дорожка по перелеску. Сколько же сегодня оставлено на ней следов: человечьих, собачьих, птичьих, жучков-паучков и  ещё неизвестно чьих… Их цепочки, словно строчки на странице черновика, тянутся, пересекаются, перечёркиваются… И я иду, вписывая свою строчку и считывая чужие, оставленные до меня. Наполняюсь их незримой энергией — теплом, запахом, мыслеобразами. И ветерок словно миксер смешивает их. Энергообмен происходит ежесекундно, мгновенно, неосознанно. Мы все — одно.


5.   Берёза за окном постепеннно сбрасывает летний наряд. Ветер-парикмахер состриг длинные локоны, оголив белое незагоревшее тело. Тонкие руки тянутся к свету, каждой клеточкой впитывая последнее тепло, наполняясь им до самой сердцевины. Солнечные ванны перед зимней спячкой. Всему свой черёд.


6.   Нежданно-негаданно, откуда ни возьмись — варенье. Сливовое, горячее, душистое. Сладкий аромат наполняет все уголки квартиры и, не вмещаясь, выплывает в открытое окно на улицу. Пустые, отмытые до прозрачности банки наполняю вареньем до самых краёв. Теперь они полные. Также и сосуд души наполняется духом — неожиданно, спонтанно, вдруг… Главное — очистить сосуд, предуготовить к схождению духа. И он изольётся через край. Светолитие. Плоть к плоти, свет к свету. А плоть — это  сгущённый свет...


7.   Старая яблоня у дома. Сколько помню себя, столько и её. Говорят, ей уже лет семьдесят. Бабушка, ещё молодая, посадила тоненькое деревце. И вот уже четвёртое поколение детей  радует яблоня своми сочными, крупными плодами. Точно  Древо Рода глубоко в землю пустила она свои корни, широко раскинула ветви, будто руки с искривлёнными возрастом пальцами, и крепко хранит память о судьбе каждоого члена рода в своих годовых кольцах, как на грампластинке или диске. Новая семья — новая ветвь. Горе и радость, слёзы и смех — всё записано, всё помнит родовое дерево. О дереве, как и о роде, судят по плодам. Антоновские яблоки —   крепкие, душистые. Осенние. Сколько их? И не счесть. А цыплят, как известно, по осени считают…


8.   Весь день порывистый ветер подметал улицы и гонял лиловые тучи… Сумерки. Ещё не вечер, уже не день. Эта тонкая грань между светом и тьмой сегодня удивительно фантастического, редкого цвета. Будто привычные краски уходящего пасмурного дня разбавили сливовым компотом. Мягкое лилово-розовое освещение завораживает. Краем глаза замечаю импульсные неяркие вспышки на фоне туч. Откуда такой свет?  Физики, конечно, скажут: преломление, рассеивание и прочее... Интересно, а что там с солнечной активностью? Так и есть, магнитная буря. Солнечный ветер пытается прорвать земную защиту. Эти два ветра, скажут лирики,  — солнечный и атмосферный — сливаясь в едином порыве,  понеслись над землёй. И от их слияния родился несказанный  свет, окрасивший  сумерки цветом разбавленного сливового компота. Или это вибрации нового Света проникают в наше сознание?


9.   На графитовый чисто вымытый и выметенный вчерашним дождём и ветром асфальт, искрящийся под солнцем, прилетела маленькая веточка вяза с двумя ярко-жёлтыми листиками. Точно большая лимонница трепещет на ветру крыльями и перелетает с места на место. Большая одинокая уставшая бабочка на пустой дороге... Ассоциации… Мысленно фотографирую этот природный шедевр. На память.


10.   Ещё мокрая от прошедшего дождя асфальтовая лесная дорожка усыпана сосновой золотистой хвоей, сверкающей в солнечных лучах так, что слепит глаза. Будто иголки не простые, а золотые. И кто назвал сосны вечнозелёными? Бывают в вечности и позолоченные. Перфектно!


11.   Между вещами и их хозяевами существует тонкая, как невидимые нити или струны, душевная связь. Конечно, хозяева их чистят, моют, оделяют вниманием, вкладывая в них частичку своей души. И вещи служат им верой и правдой, как хорошие собаки. Помню, у меня был замечательный таз для варки варенья. Настоящий, медный. Удобный. Эх, вот бы мне сейчас он пригодился вместо прогоревшего блюда, которое придётся выбросить. Но я хорошо помню, что отдала его другой хозяйке за ненадобностью. И где он теперь? «Здесь я», — неожиданно откликнулся  тазик из тёмного уголка кухни. Запылённый, забытый он тихо дремал там больше пяти лет. Согретый моим вниманием и воспоминаниями, обрадовавшись, что опять нужен, отозвался, проявился. Зазвучали невидимые струны. Синхрон.  «Федорино горе» да и только! Проявляется то, на что обращаем внимание.


12.   Говорят, по вещам можно судить о хозяевах… В магазине обратила внимание на симпатичную подставочку под горячие кастрюли. Цветные деревянные фрагменты собраны в незамысловатый узор. У меня почти такая же, только уже старая и не такая красивая. Захотелось поменять. Но рассудив, что старая ещё крепкая и может послужить, воздержалась от покупки. А моя старая подставка всё поняла, уловила моё настроение. И … совершила акт самосожжения. Прилипла к чайнику, а мы, не заметив, поставили его на огонь. Спохватились, когда от подставочки остались одни угольки. То ли обиделась, то ли просто уступила место новенькой. И вещам свойственна жертвенность? Теперь у меня новая подставка. Служи долго, как твоя предшественница!


13.    На подоконнике букет засохшей пижмы и антоновские яблоки. Дождевые капли на стекле. За окном чётким контуром вырисовывается мокрый ствол рябины. Живописно изогнуты ветки с порыжевшей листвой. По дорожкам через лужи скачут разноцветные зонтики. Морзянка дождя задумчива, медитативна... В природе нет точной грани между летом и осенью — только в календаре. Ранняя осень и позднее лето гуляют вместе, рука об руку. Осенины.


14.   Созерцание небесной синевы, глубокой и чистой, способствует вдохновению. Что-то там вырабатывается в мозге — и расправляет крылья душа. Устремляется в полёт фантазия. А расфокусированным взглядом можно увидеть хаотично мельтешащие золотистые искорки и лёгкие клубящиеся туманные струи возносящейся ввысь жизненной силы земли. И напитавшись этой силой, этим духом, хочется творить гармонию и красоту.


15.   Даже от огромной лужи, разливающейся после дождя и перекрывающей все пути-дороги, не только вред, но и польза бывает. Посреди лужи стоит ребёнок. В сапожках, в яркой курточке. Стоит и смотрит на своё отражение. Ну где ещё увидишь себя вверх тормашками! Топнет ножкой, и побежали волны кругами. Отражение колеблется, искажается. И перевёрнутое небо под ногами… Удивительно! Маленький исследователь материального мира.


16.   Уютно устроилась у окна. По небу проплывают низкие кучевые облака. Солнце ушло за  дом и даже на подоконнике уже тень. И вдруг яркий свет ударил в глаза, ослепив на мгновение. Что такое? Неужто солнце двинулось обратно? Поднимаю глаза — плотное весёлое золотисто-белое облако отражает солнечные лучи прямо в моё окошко и сияет как начищенный самовар. Пара мгновений — и ветер погнал его дальше. Облако-зеркало пускает солнечные зайчики.


17.   Городские деревья в белых носочках стоят рядком вдоль тротуара. То смирно как в карауле, то покачивая ветвями, танцуют и перешёптываются, то шумят как болельщики на стадионе. Аккуратно подстрижены кроны. А где-то глубоко под землёй по переплетённым корням как по нервам импульсами передают друг другу важную информацию — о приближении бури, засухи или дождя, о нашествии короедов — или просто сплетничают о том, что нельзя рябине к дубу перебраться… У  лесных деревьев разговоры другие… и вместо носочков — моховые тапочки.


18.   Облака, словно наполненные ветром паруса, плывут в бездонной лазури, меняя оттенки в солнечном свете: от белоснежного к золотистому, от серо-лилового к антрацитовому. А  вот и алые паруса летят в лучах румяного заката… Парусная регата. Неожиданно  на фоне тёмно-сливовой тучи вспыхнула радуга. Как знамя победы. Феерично! То ли небо — опрокинутое море, то ли море — перевёрнутое небо.



Несказанно. Волшебно. Дивно.
Покрывает червонным золотом
Весь мир, сколько глазу видно,
Закат  оранжевым  всполохом.

Красит кроны, крыши и стены.
И плывёт перламутровым облаком,
Ослепительным, перисто-пенным,
Отражаясь в стекле синью облитом.

Дождь скользит по собственным лужам.
Умывает румяные яблоки.
Семицветным полукружием
Поднялась до небес арка радуги.

Фантастично. Чарующе. Чудно
Оказаться вдруг в городе сказочном
И вдыхать пыльцу золотую,
И ловить дождинки алмазные.


19.   Нежные акварельные краски сумерек. Как-будто невидимый художник провёл кисточкой по закатным лучам, слегка размазав их по бирюзово-лазурному небосклону, и получились полупрозрачные перисто-лучевые облака: ярко-розовые, золотисто-персиковые и огненно-янтарные. Они радиально расходятся от заходящего за горизонт дневного светила. Несколько неповторимых мгновений — и краски бледнеют, постепенно тая, угасают. И спускается вечер, сгущая сумрак cветом фонарей. На западе ещё не погасла малиновая полоска вечерней зари, а на востоке уже зажглась первая красноватая звезда. Плавная метаморфоза.


20.   Два часа ночи.  «Хорошо бы встать утром пораньше»,  — говорю я себе. «Да, неплохо бы», — отвечает  задумчиво моё второе я. И продолжает раскладывать пасьянс... И такая дребедень каждый день, в смысле ночь. И эти неповторимые мгновения повторяются и повторяются. К сожалению… Увы.   


21.   Человек гонит засидевшихся голубей с голубятни полетать на просторе. Он  размахивает шестом с флагом в виде большой птицы и посвистывает. «Ястреб» устрашающе кружит над голубятней. Голуби взлетают вертикально и зависают над своим домом, трепеща сверкающими на солнце крыльями, словно большие бабочки над цветком, и так же вертикально опускаются обратно. Не желают далеко улетать от родного дома. Домоседы … Эх, мне бы их крылья!


22.   Осень вдохновенно кроит себе наряд.  Летят под ноги разноцветные лоскутки. Сбрызнет мелким дождичком, прогладит ветрами — то северными, то южными — и развешивает по деревьям на просушку. И вот уж нарядилась и любуется собой, отражаясь в зеркалах озёр и рек. Любуется и радуется. Но осень — дама капризная. Быстро надоедают ей яркие краски — и она срывает с себя роскошный наряд, виртуозно сшитый тонкой золотой иглой солнечного луча, и, обнажённая, рыдает под сапфировым высоким пологом, и утирает слёзы клочками серой ваты насквозь промокших туч. Непредсказуемая и переменчивая…


23.   Под порывами лёгкого ветра листья на полуоблетевшем клёне выделывают невероятные выкрутасы в стремлении оторваться от ветки. И вот свершилось: несколько мгновений свободного полёта — и лист плавно ложится на землю. Сияет и лучит, посылая последний привет миру и отдавая весь накопленный за лето свет. Улыбка увядания.



24.   Серая сырость —  или сырая серость  ноября. Чёрные мокрые деревья тянут голые сучья, а под ними — пожухлая бурая листва. Бесконечный моросящий дождик… В такую погоду особенно начинаешь ценить домашний уют и тепло. Короткий день, не успев проснуться, уже снова засыпает. Ночь в чёрном монашеском облачении надвинула капюшон до самых глаз. И,  как глаза сквозь ресницы, светятся окна сквозь тонкие голые ветки. А глаза доброго человека — окна души — под зонтом, под капюшоном светятся ярче и приветливей. Огоньки надежды.


25.   Ночь сегодня необычайно тиха. В свете фонаря искрятся лёгкие первые снежинки. И тишина. Полная, абсолютная. Замерев, прислушиваюсь. Тишина — птица пугливая: чуть шевельнёшься — вспорхнёт и улетит. Какое блаженство — слушать тишину. Отдых для ушей. Чувствуешь наполненность пространства неслышными зкуками, вибрациями за пределами слуха. И начинаешь слушать сердцем… и слышать сердце.


26.   Светает. В предрассветном сумраке погасли звёзды. И только самая яркая утренняя звезда  Венера сверкает во всей красе. Смотрим друг другу в глаза. Вместе летим вокруг Солнца, притянутые светом его любви. Солнце объединяет нас и разъединяет. Утренняя звезда постепенно тает, скрываясь от моего взгляда в лучах стремительной Авроры. Но незримые тонкие струны взаимных связей присутствуют всегда. И вот уже Аврора поднимает за собой полусонное Солнце. Величественные мгновения! А Солнце, едва раскрыв глаза и одарив мир сияющей улыбкой, уже снова ныряет под одеяло сизых туч досматривать свои божественные сны.