Красное село. Лето 1977 г

I. Массандровский портвейн.

   С Красным Селом было связано много историй. Вот одна из них, рассказана Дэсом. На 5 курсе мы от кафедры ОТМС проводили «игры на картах» в Красном селе. Ну вы все знаете, как это было. Перед самоподготовкой мы с Майклом быстро спускались в Село, где в известном нам месте покупали замечательный массандровский портвейн, пусть никто не сомневается, настоящий марочный.

   При этом Майкл меня убеждал, что от выдержанных вин ничего не будет:
– Поверь, Старик, ноль отрицательного эффекта, это тебе не борматень какая-нибудь - три семерки или Агдам.
При этом он сплёвывал на землю и безымянным правым пальцем отшвыривал от себя папиросу, тогда он ещё курил.

   Я как человек наивный верил ему, так как знал уже, что такое борматень и надеялся на обратный эффект крымских вин.
– Здесь совершенная противоположность, – уверял меня Майкл, – от выдержанного вина мы сами будем выдержанными.
Вот, примерно, такую аргументацию я выслушивал от Старика по дороге обратно в лагерь, по мере того как опустошалась бутылка.
– Да и что тут пить, – Майкл старательно вытряхивал содержимое себе в рот.

   Мы спешили в лагерь к занятию самоподготовкой. В классе предусмотрительно разместились на разных столах.
– Сядем за разные столы, чтобы пары не сгущать, – посоветовал опытный Майкл.

   Преподаватель кафедры ОТМС майор медицинской службы Петренко, объясняя задачу медицинской службы дивизии в наступлении, прохаживался между столов, и каждый раз, когда он оказывался около стола Майкла, ноздри его вздрагивали. Я смотрел на майора, не отрываясь и затаив дыхание, Майкл же, безмятежно склонившись над картой, чертил медицинские пункты с крестами в центре квадратиков, некоторым пририсовывая колёсики, тем самым увеличивая их мобильность, при этом Майкл, как я отметил, благоразумно дышал в сторону от преподавателя.

   Вот Петренко снова прошёлся мимо Майкла. Его как будто что-то притягивало к майкловскому столу. Ну вы все знаете любовь кафедры ОТМС к картам. «Всё, хана, почувствовал», – пронеслось у меня в голове, когда Петренко склонился над майкловской картой. Выражение лица майора Петренко, которому очень хотелось что-то сказать, но он отыскивал нужную форму своим мыслям, обезоруживающая улыбка Майкла, напряженная тишина класса, мы были не одни – всё смешалось у меня в голове.

   Наконец Петренко открыл рот, и мы услышали: «Что-то у вас ПМП какие-то пьяные».
Надо отметить справедливость замечания преподавателя, Майкл действительно совершенно не умел рисовать, да и каллиграф был не ахти, писал, как курица лапой.

   С этих пор преподавателей кафедры ОТМС я сильно зауважал. «Надо же, – думал я, – как тактично было сделано замечание. Не виноват же Майкл, что у него отсутствуют художественные способности» …
 
II. Стенгазета «Пульс курса» или как избавится от назойливого политрабочего.

   Несколько взводов 5 курса, находясь в лагере, располагались в общем казарменном помещении «Красного села». Там же, но в выделенных для этого комнатах, жили, какой ужас, и преподаватели кафедры ОТМС, старшие офицеры, с которыми каждое утро мы сталкивались в общем умывальнике, и, в чём стыдно признаться, видели их в общих туалетах, в открытых, по воинскому обыкновению, кабинках, где они отправляли естественные надобности. Вот такая патриархальщина, друзья мои.

   Наш день, ну вы помните, был подчинен военному распорядку и для полного антуража казарму, по мнению политработников, необходимо было украсить стенгазетой. Политработников я в таком случае притягивал как магнит. Сейчас объясню почему. Они спрашивали: «Кто у нас рисует?» И все поворачивали головы в мою сторону, моя же голова невольно уходила в плечи.

   До последней минуты я всегда надеялся, что пронесёт, но, как правило, не проносило. Что произойдёт дальше, я уже знал заранее. Через пять минут я выйду от замполита с ватманом и тушью и, когда я в ленкомнате буду оформлять, ненавижу это слово, стенгазету, мой друг Майкл мне сообщит, что они пошли в Красное Село. Они в Село, а я пиши и рисуй.

   Впрочем, переживал я не долго, по себе знаю, стоит мне только погрузиться в творчество, я забываю обо всём на свете, – такая вот у меня отрицательная черта характера. Увлекаюсь быстро, – так неправильно воспитан.

   Вот и теперь – не о себе же собрался рассказывать. Не хочется себя хвалить, но стенгазета получилась на славу. Материал у меня уже был. Дело в том, что кафедра ОТМС (Организации и Тактики Медицинской Службы – чисто военная кафедра) отличалась особой любовью к русскому языку, и от каждого второго преподавателя можно было услышать крылатую фразу вроде такой: «Разворачивают кобылу или бабу – ПМП развертывают» (Полковой Медицинский Пункт). Эти перлы я старательно записывал и теперь мог воспользоваться ими для написания стенгазеты.

  В одной из заметок был использован этот материал. После хлестких высказываний преподавателей шли наши комментарии: «Остаётся только позавидовать опыту преподавателя полковника имярек по разворачиванию и развёртыванию». Вообще, это была по форме компиляция из Пруткова, но у меня не было времени придумывать свой стиль.

   Замполит, как мне показалось, пожалел, что остановил свой выбор на мне. Газета, хоть и была прочитана некоторыми однокурсниками – вовремя не сняли, понадеялись на сознательность – была унесена куда-то политработником, вероятно, для камерного прочтения. Я, который и не рассчитывал на наказание, наказывать было не за что, так наказан и не был. Зато в следующий раз при слове «стенгазета» политрабочий от меня отворачивался.