После

За окнами неброского загородного дома воет первая ноябрьская метель, задувая холодным ветром сквозь старинные оконные рамы. Мороз пробирается в самые дальние уголки помещения, сковывая, вымораживая все живое, что осталось. Мужчина сидит на полу, прислонившись головой к шершавой стене, рваными глотками осушая очередную бутылку с алкоголем. Горькая жидкость обжигает горло, и уже не важно, что за напиток плещется в стеклянном сосуде. Кажется скоро алкоголь заменит кровь в его организме, но и это не имеет значения.
Ещё одна ночь. Мужчина давно не смотрит на часы. Время всегда было для него относительной субстанцией, теперь же - перестало иметь значение.  Лишь череда восходов и закатов, алкогольного дурмана и редких мгновений забытья, гула метели и клубов табачного дыма, заполняющего собой холодную комнату.
Очередная сигарета истлевает в руках, и мужчина тушит ее о собственные пальцы, тянется за следующей. Затягивается, прикрыв глаза.

- Ты куришь, - девушка напротив смотрит на него с удивлением, словно это что-то из ряда вон выходящее, - вопрос: зачем?
- Ты тоже куришь... - парирует тот с усмешкой.

Он сжимает кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, чувствуя, как вязкая кровь сочиться сквозь пальцы. Боль - все, что у него осталось. Маленький вакуум из боли, одиночества и взгляда изумрудно зелёных глаз девушки, что улыбается с фотографии на экране мобильного телефона. В этом взгляде отражается целый мир: чистый, добрый и необъяснимо прекрасный. Мир, который он уничтожил. Разбил на тысячи мелких осколков, сломал, растоптал.
Ничего не осталось.
Дым тонкими линиями поднимается вверх, вырисовывает причудливые узоры, серебрясь в свете настольной лампы, словно ленточки воздушных шариков, устремившихся в небо.


Мужчина недоверчиво смотрит на рыжеволосую бестию, совсем по детски вцепившуюся тонкими пальчиками в связку воздушных шаров.
- Это...? - он вопросительно указывает на охапку.
- В магазине был праздник и я выпросила у них шарики, - гордо заявляет девушка, испытывающая какой-то детский восторг от обладания столько ценным резиново-воздушным активом.
Мужчина хочет было сказать, что это странно, особенно для неё, но осекается, встречаясь с укоряющим взглядом возлюбленной.
- Даже не начинай, - она предупреждающе поднимает руку, - я взрослый человек и могу позволить себе шарики!
Он смеётся:
- Что ты будешь с ними сделать?
- Не знаю, - пожимает плечами та, - они мне просто нравятся.
Она таскает пресловутые шарики за собой всю прогулку до самой смотровой площадки, а потом, когда солнце почти касается линии горизонта, вдруг вкладывает связку серебристых лент в его руку.
- Загадай желание.
- Не помню ни одной приметы связанной с этим чудом латексной промышленности, - добродушно возмущается мужчина, но девушка накрывает его ладонь своей и вкрадчиво повторяет:
- Загадай желание...
Он смотрит в изумрудные глаза и сомневаясь, можно ли желать чего-то ещё, разжимает ладонь. Тонкие ленты проскальзывают по пальцам, и разноцветные шарики устремляются в багровеющее закатное небо.


Трясущимися руками он в сотый раз набирает знакомый номер.
«Аппарат абонента выключен...»

Ничего не осталось. Лишь звон стекла и гул ветра в разбитых окнах гостиной залы.

Мужчина хочет закричать, но из груди вырывается лишь сдавленный хрип, тонущий в липкой тишине пустой комнаты. Он делает несколько глотков, до дна осушая очередную бутылку.

- Ты даже пьёшь, как манерный аристократ, - рыжеволосая смеётся, залпом приговорив рокс с ромом.
- А тебе стоило бы манерам поучиться, - взгляд парня снисходительный, но добрый. Его забавляет этот юношеский максимализм с тонной бунтарства. В ней это кажется гармоничным, правильным, притягательным.
- Большого ума не нужно, - девушка спрыгивает со стула и приседает в шутливом поклоне, - Ваше Величество...

Ваше Величество. Слова раскалёнными иглами впиваются в сознание, дрожью разливаясь по телу.
Вся его жизнь - катаклизм, буря, сметающая и ломающая все на своём пути, разрушительная, беспощадная. Грязная, зловонная болезнь, отравляющая, уничтожающа носителя и каждого, кто окажется достаточно близко.

Мужчина не запоминает путь от дома до припаркованного во дворе автомобиля, не ощущает зловещий холод осенней метели, забирающийся под тонкую ткань рубашки. Дорога мокрая, скользкая, а погода совсем не располагает к ночным поездкам. Поворот, шлагбаум, ещё поворот, и машина оказывает на шоссе. Стрелка на приборной панели быстро ползёт вверх.

- Не гони так, - девушка на пассажирском сиденье не отрывает взгляд от спидометра.
- Боишься? - веселиться мужчина, глядя, как она тонкими пальчиками вцепилась в ремень безопасности, и прибавляет скорость.

Машину немного ведёт, но водитель лишь усмехается. Он всегда контролирует ситуацию.

- Эй, я между прочим не бессмертная, - взывая к его благоразумию уточняет девушка.
На лице мужчины появляется коварная полуулыбка, словно он задумал подлость.

Всегда есть начало и конец, жизнь лишь дорога к смерти, а смерть лишь выход из лабиринта судьбы.

- Прошу, останови это, -  изумрудные глазах полны слез, она смотрит испуганно, отчаянно, умоляюще - Прошу тебя...

Удар. Машину подбрасывает на несколько метров. Видение рассеивается и мужчина блаженно прикрывает глаза, шепчет:

- До скорой встречи...

По щекам его скользят горячие слёзы. Удар, ещё удар. Он слышит, как разлетаются стекла, скрежещет сминающийся метал, чувствует, как ломаются собственные кости.

Говорят, какой бы не была ситуация, смерть - не выход. И мужчина всегда был согласен с этим утверждением. Но ему и не нужен выход - он ищет вход.