Преждевременный. Исторический роман. Глава 42

Глава 42. «…от многой мудрости много скорби…»

Всему свой час и время всякому делу под небесами:
Время родиться и время умирать;
Время наслаждаться и время вызывать наслажденья;
Время убивать и время исцелять;
Время разрушать и время строить;
Время плакать и время смеяться;
Время рыданью и время пляске;
Время разбрасывать камни и время складывать камни;
Время обнимать и время избегать объятий;
Время отыскивать и время дать потеряться;
Время хранить и время тратить;
Время рвать и время сшивать;
Время молчать и время говорить;
Время любить и время ненавидеть;
Время войны и время миру…

Книга Экклесиаст
Глава 3-1…9

…Ибо от многой мудрости много скорби,
И умножающий знанье умножает печаль.
Глава 1-18


Александр Леонидович готовился к публичной лекции в Политехническом музее…

Почему-то про органные ритмы решил начать рассказывать издалека…

Не спеша, с раздумьями перечитал все двенадцать глав книги Экклесиаста царя Соломона сына Давидова, царя в Иерусалиме.
Тысячелетние мудрости еврейской и христианской Библии убедительно склоняли человека к ритмичному миропорядку.

Только почему опять Политехнический?!

На дворе 1962 год…
Переполненная Большая аудитория музея гудит от яростных стихов Евтушенко, Окуджавы, Вознесенского, Ахмадулиной…
Говорят – хрущёвская оттепель…

Это что же, и он, как оттаявший мамонт, вновь призван в мятежники?!
Да нет, теперь всё достаточно пристойно…

Цикл бесед «Актуальные проблемы науки»…
Академики Амбарцумян, Зельдович, Шкловский, Гинзбург – вполне почтенная публика…

Синдром гонимого, не иначе…
Услужливая память переносит в 1925 год…

В Политехническом 1-я Всесоюзная выставка по радиотехнике…
Среди докладчиков – П.П. Лазарев, его кумир и учитель. Разумеется, весь институт биофизики в Большой аудитории Политехнического…
Солидно-интригующая атмосфера Политехнического всегда заставляла трепетать души молодых честолюбцев.
Всякий студент, даже марксист, знал, что храм сей создан по воле Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.
ИМПЕРАТОРСКОЕ общество… Это поднимало планку и обязывало соответствовать…


Двдацать третьего сентября 1872 года высочайшим повелением императора Александра Второго был учреждён Комитет для устройства в Москве музея прикладных знаний. Первым почётным председателем стал Великий князь Константин Николаевич.
В составе Комитета также московский генерал-губернатор В.А.Долгоруков, московский Городской голова И.А. Лямин, вице-президент Императорского общества А.Ю. Давыдов, профессор А.П. Богданов, директор Императорского технического училища В.К. Делла-Вос…

Рябушинские, Мамонтовы, Морозовы, члены императорской семьи – среди жертвователей…

Столетов, Яблочков, Менделеев, Жуковский – среди лекторов…

Блок, Есенин, Маяковский, Бунин – среди горланов Серебряного века…

Рояль в Большой аудитории помнит неистовую игру Сергея Рахманинова…

Окна и витражи ещё не забыли реверберации от иерихонской трубы Шаляпина…

Так получилось в тот вечер, что П.П. Лазарев после своего доклада намеренно спровоцировал интерес к молодому профессору Чижевскому и его только что опубликованной на свои деньги в Калуге научной работе «Физические факторы исторического процесса».

Разнополярный резонанс от публикации – вполне в духе Политехнического…

И только спустя пару недель Чижевский понял, зачем Пётр Петрович проверял реакцию просвещённой публики на неоднозначную работу молодого учёного.
Таким способом он готовился к генеральной беседе с академиком О.Ю. Шмидтом, главой Госиздата СССР.

Выдающийся математик, естествоиспытатель и убеждённый большевик наложил вето на издание книги Александра Чижевского…
И это несмотря на безоговорочную поддержку, кроме самого Лазарева, А.В. Луначарского, В.Я. Данилевского В.М. Бехтерева, А.В. Леонтовича Н.А. Морозова и многих других известных людей.

Яростную беседу-спор П.П. Лазарева и О.Ю. Шмидта Александр Леонидович со слов самого Петра Петровича аккуратно записал.
 
Показательна и красноречива оказалась та беседа настолько, что вполне может служить мерой оценки многих последующих эпизодов непростой биографии «Преждевременного человека».
А, значит, имеет право быть воспроизведенной в его, «преждевременного», жизнеописании…

Особая благодарность за её сохранение и публикацию Симону Шноллю, а также Юрию Николаевичу Ильину, предоставившему её прессе из своей коллекции для публикации.

Разговор носил примерно следующий характер:

Шмидт: – Это подписали вы? (речь идёт об отзыве П.П. Лазарева на книгу Чижевского)
Лазарев: – Да, я.
Ш.: – И вы в самом деле думаете, что Чижевский стоит на грани большого научного открытия?!
Л.: – Да, думаю, более того, уверен, что это так и есть!
Ш.: – Вы, Пётр Петрович, шутите… Ведь это нелепость: история, психология, массовые явления, Солнце…
Л.: – А я считаю, что это – самая передовая наука, и такого мнения придерживаются крупнейшие учёные и у нас, и за границей!
Ш.: – Нет, этого не может быть!
Л.: – Почему?
Ш.: – Потому что его, с позволения сказать, исследования противоречат марксистской точке зрения!
Л.: – Но не противоречат ни философии, ни биофизике!
Ш.: – Как так?!
Л.: – Да, очень просто! От вас требовать нечего, вы просто этого не поймёте! Я ничего не могу сказать против материалистического мировоззрения, но мышление человека должно быть более гибким.
Ортодоксы в науке не должны существовать – они всегда тормозили её развитие…
А вы – пламенный ортодокс! Да ещё в двадцатом веке, когда на нашу голову могут свалиться самые неожиданные открытия и изобретения!
Вам остаётся только запрещать или сажать в тюрьму неугодных! Но ведь это не выход…
Ш.: – Да, но можно запретить!
Л.: – Запрещайте! Науку не запретишь! Она возьмёт своё через пятьдесят или сто лет, а над вами будут смеяться, как мы смеёмся и, более того, негодуем, когда читаем о суде над Галилеем… А она всё-таки вертится!
Ш.: – Так что ж, по-вашему, Чижевский – Галилей?!
Л.: – Оценку его работам дадут не вы и не я, а будущие люди – люди двадцать первого века…
А вот самые культурные марксисты, как Луначарский и Семашко, наоборот, считают, что исследования Чижевского заслуживают самого пристального внимания!
Я говорил и с тем, и с другим. Вот видите, как могут расходиться точки зрения у людей одной веры.
Ш.: – Не веры, а знания…
Л.: – Ну, уж об этом разрешите мне иметь свою точку зрения. Я считаю, что в самом конкретном знании заложены корни веры.
Но не путайте веру и религию. Это – различные вещи…
Я сделал самый точный и тонкий прибор, и я знаю, что он будет отвечать своему назначению, но абсолютной уверенности, то есть веры, во мне нет, и я должен этот прибор испытать, проверить на практике.
Какая верность русского слова: проверить!

Испытание дало отрицательные результаты - следовательно, моя неуверенность оказалась правильной, хотя все расчёты были верны.
Приходится заново всё переделывать…

Вера такого рода помогает учёному – она его предохраняет от излишних ошибок. Он проверяет себя постоянно…
Так, скажите, почему же этого вам не надо?! Вы свободны от проверки! Вы ортодокс!
Так поступают только фельдфебели, но фельдмаршалы уже думают, взвешивают…

И только после этого решают, ибо от них зависят судьбы народов. Не уподобляйтесь же фельдфебелю!
Вот вам мой совет, хотя я и уверен, что он вам не пригодится!

Другой же мой совет более конкретен: не губите молодых дарований, не пугайте мысль, даже если она ошибочна!
Неверное отомрёт без всякого вреда, а вот загубленная верная мысль государству обойдётся очень дорого…
Во многом мы уже отстали от Запада и будем дальше отставать, если учиним беспощадный контроль над научной мыслью.
Это будет крахом! Неужели вы этого не понимаете?!

«Мой собеседник, - продолжал Пётр Петрович, - видимо, был взволнован этим разговором. Он зажигал и тушил папиросу за папиросой и так надымил, что дышать стало нечем…
Потом встал и начал ходить по комнате, раздумывая…»

Ш.: – Да-с, наше положение трудное. Это верно. Запрещать мысль – это, конечно, смешно…
Но нарушать чистоту марксистского учения мы не можем! Поймите и меня, Пётр Петрович!
Л.: – Понимаю, но остаюсь при том мнении, что не вижу никаких противоречий между историческим материализмом и данными Чижевского.
 
Просто-напросто им открыт очень большой факт, явление статистического характера, явление чисто материалистическое, которое надлежит объяснить с ваших позиций, и это ваше дело – разобраться и разъяснить, но от открытого факта ни вам, ни вашим последователям отделаться не удастся…
 
Этот факт – общий закон, касающийся всего человечества, а не какой-либо мелкий частный случай, которым можно будет пренебречь!
Это открытие стало известно во всём мире, и советской науке придётся его признать, если не сейчас, так через полвека, и это будет уже просто стыдно…
Вас назовут доктринёрами и ретроградами…

Стоит ли доводить дело до такого нелепого конфликта, слыша укор потомков, и пожертвовать талантливым учёным, который и в других областях проявил себя как даровитый исследователь…
Не понимаю, что вас так пугает в открытии Чижевского?!
Ш.: – Ну, это-то очень просто... Если признать закон Чижевского верным, то значит, рабочий класс может сидеть сложа руки, ничего не предпринимать, и революция придёт сама собой когда захочет солнышко!
Это в корне противоречит нашим основным установкам!
Это – неслыханный оппортунизм!
Л.: – Да, разве учение Чижевского состоит в такой нелепице?! Я знаю его диссертацию от первой до последней строчки, но никогда не мог бы, исходя из неё, прийти к такому более чем странному, выводу.
Что вы, в самом деле?!
И причём тут рабочий класс и ничегонеделанье?! Это, знаете ли, Шемякин суд, а не научная марксистская критика!
Просто какой-то злодей вам втёр очки и нацело вас дезинформировал…
Ш.: – Ну, а как же……..
Л.: – Я, по крайней мере, зная работу Чижевского, не смогу сделать выводы такого рода, какие делаете вы…

Во-первых, закон Чижевского - есть закон чисто статистический и чисто физиологический. Он говорит о том, что максимальное число массовых народных движений в семидесяти странах за последние две тысячи триста лет совпадает с максимумами солнечной деятельности.
Минимум массовых движений совпадает с минимумом в солнцедеятельности. Это и всё…

Чижевский ничего не говорит, какие это массовые движения или какова их идеология – это для него безразлично, его интересует самый факт чисто физиологического характера.

Отсюда вытекает его основной результат: функциональное состояние нервной системы у всех людей на Земле зависит от особого, электрического или электромагнитного состояния Солнца. Это и всё…
 
А что из этого получится – революция, семейная ссора или кто-то умрёт от паралича сердца – это Чижевского не интересует.
Он устанавливает основной закон зависимости функционального состояния нервной системы у всех людей на Земле от взрывов на Солнце…

Закону Чижевского подчиняются, следовательно, массовые явления среди человечества и не только революции!
Помилуй бог! Так сужать закон Чижевского – это значит, просто его не понимать! Вульгарнейшая точка зрения!

Открытие Чижевского – это очень большое открытие, которое развёртывает огромные перспективы и, в первую очередь,
- в медицине;
- в рациональной профилактике многих нервных, нервно-психических, сердечно-сосудистых и других заболеваний;
- в эпидемиологии, ибо вирулентность микроорганизмов стоит в прямой зависимости от некоторых электрических излучений на Солнце.

Науке предстоит выяснить, какова эта зависимость, а это, в свою очередь, поможет найти рациональные методы (помимо методов социального характера) профилактики и терапии многих заразных заболеваний и приведёт к окончательной ликвидации многих из них.
Некоторые массовые повальные эпидемии, оказывается, идут совершенно синхронно с кривой циклической деятельности Солнца.
 
И это есть открытие первостепенной важности, его следует досконально, во всех подробностях изучать, а не отшвыривать его в мусорную корзину, как это делают некоторые наши врачи – карьеристы, медицинские профессора.

Хотя сам Николай Александрович Семашко (нарком здравоохранения) глубоко интересуется этими работами Чижевского и распорядился снабжать его всей эпидемиологической статистикой (Только вчера мне говорил об этом доктор Куркин – начальник статотдела Наркомздрава РСФСР).

Вы всё хотите….. социальными причинами.
Но есть причины более могущественные – это физические причины Космоса. И это прекрасно понимают передовые марксисты.

Открытие Чижевского говорит о том, что человек, его норма и особенно его патология в значительно большей степени зависят от электрических явлений на Солнце, чем об этом думали раньше, а, точнее, совсем не думали, так как ничего в этой области не знали.

Чижевским установлена новая область знания – космическая биология, и он повсеместно признан её основателем…

Судя по Вашему настроению, вы собираетесь ликвидировать эту новую область науки.
А над Чижевским учинить суд Галилея! И запретить ему заниматься наукой!
Да, да – запретить! Неслыханно в двадцатом веке! Побойтесь тогда хоть суда истории!
Ш.: – Победителей не судят! Они сами диктуют свои законы и уничтожают всё, что мешает развитию нового общества.
Л.: – С деятельностью Солнца и вам приходится считаться, даже если вы и отстраните Чижевского…
Если сейчас погаснет Солнце, через восемь минут двадцать секунд начнётся общее оледенение Земли, и ваши победы и новые законы не помогут!
 
Солнце для вас и не для вас - общий грозный хозяин, и его поведение следует прилежно изучать, а не отмахиваться от этого изучения.
 
О чём говорит такое пренебрежение…
Не говорит ли оно о нашем исключительном невежестве?! Грядущие люди иначе и не будут квалифицировать невежество!
Ш.: – Да, но есть ещё здравый смысл! Ведь утверждение Чижевского о том, что вспышки на Солнце изменяют функциональное состояние нервной системы у человека… не противоречит ли оно здравому смыслу?!
Л.: – Ох, уж этот здравый смысл! Он ровно ничего не стоит по сравнению с явлениями природы! Некогда считалось, что на шарообразной Земле люди могут удерживаться только на верхней её части. Теперь мы знаем, что понятия верх и низ относительны.
И таких примеров можно было бы привести десятки…
Явления природы – вот что должно быть для вас законом, а не какие-то догмы, полученные нами по наследству.
Кстати сказать, – продолжал Пётр Петрович, – и вы могли бы извлечь из учения Чижевского много пользы для своей революционной практики, да только куда там!
Вы очень самонадеянны!
Ш.: – А всё же!
Л.: – Ну, уж, если хотите знать, то, оказывается, можно заранее предвидеть годы, когда реактивность нервной системы повышена, и массовые явления возникают легче, а когда труднее.
Я говорю о массовых явлениях, а вы сами делайте соответствующие выводы.
Конечно, этот вопрос требует особого изучения, но ведь вы – ортодоксы, для вас закон не писан, и вы, очевидно, пройдёте мимо этой увлекательной возможности строго научного и вполне обоснованного характера.
 
Таким образом, вы видите, что работы Чижевского не только не противоречат марксизму или историческому материализму, а, наоборот, подтверждают его и могут помочь ему в практике.
Интересно было бы это проверить на практике, интересно даже для таких отсталых людей, каким вы, очевидно, считаете меня...
Ш.: – Вы не так выразились, Пётр Петрович. Мы не считаем вас отсталым, но приписываем вам долю легкомыслия, так сказать, социального порядка…
Л.: – Ну, спасибо, что вы мне делаете комплимент. Легкомыслие – предмет величайшего совершенства, так, по крайней мере, оценивают легкомыслие некоторые философы, - заключил Пётр Петрович.

Положительный отзыв наркома просвещения А.В. Луначарского, пламенная речь академика Лазарева, чёткий положительный отзыв Н.К. Кольцова, положительные отзывы почётного академика Н.А. Морозова и других выдающихся учёных не дали результата…

О.Ю. Шмидт пригласил Чижевского к себе и в мягкой, располагающей манере отказал ему в публикации его книги.

«Очень сожалею, но печатать ваш труд преждевременно…
Госиздат, к сожалению, сейчас не может взяться за публикацию вашего дискуссионного труда по уважительным причинам.
Не сердитесь, прошу вас, на меня. Я огорчён, что не могу быть вам полезным как заведующий Госиздатом…»

Других независимых издательств в ту пору в стране не было…

Многие годы после этого Чижевский дополнял и совершенствовал текст рукописи в твёрдой уверенности, что времена изменятся к лучшему…

В числе многих других эта работа пропала после его ареста в 1942 году…


Следи, как ступаешь, в дом божий идя:
Подойти, чтобы слушать, лучше,
чем жертвы приносить с глупцами,
Ибо, сами не зная, творят они зло.

Книга Экклесиаст гл.5-1


Продолжение следует...