В поисках утраченного дна

Ощущение отсутствия почвы под ногами было, пожалуй, с рождения. Именно так воспринимали и строили быт и родители, и бабушка с дедом. Старики пережили лагерь, мама, ребёнком – «в двадцать четыре часа собрать вещи и покинуть город» – дважды; отец, ребёнком же – не столько оккупацию, сколько партизанский произвол в процессе плюс пропавшую в Сибири "раскулаченную" родню. Дед был землеустроителем, бабушка – случайно выяснилось под большим секретом даже после её смерти – участвовала в Гражданской на стороне белых. В быту довольствовались самым необходимым – не жалко бросить, если вдруг что.

И, несмотря ни на что, дореволюционная аура витала в доме бабушки и деда. Хорошее воспитание, профессиональная и личная ответственность, доброжелательное участие по отношению к соседям, коллегам, студентам – дед преподавал. Твёрдый распорядок дня, самодисциплина. Дед рассказывал мне сказки, помещая в мой реальный и жестокий мир персонажей – лесных зверюшек: тирания детского сада преображалась в доброту и взаимопомощь лисичек, куничек, рысят, медвежат и зайчиков.

Поколение родителей оказалось последним поколением ответственных профессионалов. Репрессии так и не сумели уничтожить искреннее рвение тех, чей характер был сформирован ещё до революции. И они являли собой пример честного отношения к делу. Инженеры, врачи, учителя, учёные всех мастей умудрились сохранить профессиональное достоинство вопреки грандиозной подлости советского строя. Их дети выросли в этой ауре, но воспроизвести и развить её, передав собственным детям, уже не смогли.

Моё поколение из ещё вполне консервативной и убедительно профессиональной вузовской среды вышло в никуда. Наверно, именно по этой причине перестройка показалась единственно возможным выходом. На поверку оказалось, что перестраивать нечего, ибо ничего не построено. Страна из последних сил держалась на интеллектуальных и ментальных наработках девятнадцатого столетия. Машиностроение, металлургия, химическая промышленность базировалась на заимствовании американских и немецких технологий 20-30х. Пищевая и парфюмерная отрасли – на технологиях, экспроприированных после революции вместе с предприятиями у обрусевших немцев, швейцарцев, французов.

Очевидность каралась мгновенной либо медленной смертью: самыми ходовыми обвинениями в ходе сталинских репрессий были обвинения в шпионаже. Государство, кравшее у соседей всё, что плохо лежит и создавшее из шпионов новую элиту, именно за шпионаж сажало в ГУЛАГ рабочих, колхозников, студентов. Особый род государственной шизофрении не замедлил дать практический результат – Хрущёв сумел заимствовать только идею замены зерновых на кукурузу, уничтожить скот и пригрозить миру испытанием водородной бомбы. А Брежнев возглавил гонку вооружений.

Для того, чтобы понять действительный уровень вооружения в СССР, необходимо прочитать анализ не одного эксперта. То, что мы и сейчас лидируем в экспорте, не означает приоритета в качестве. Брежнева военные расходы довели до Афганской войны, результат мы знаем. Соблазн – побряцать оружием – у нынешней власти, по-сути, единственное оправдание её существования в международной политике.

Моё поколение вышло в жизнь, где всё было фикцией. Коррупция на всех уровнях, ложь официоза, постепенная деградация всех сфер культурной и интеллектуальной жизни, тотальное воровство. «Воры в законе» как неофициальная элита, КГБ как элита официальная. И население огромной страны как многомиллионная прослойка – между.

«Кремлёвский мечтатель» с командой единомышленников в 1917 вынудил страну прыгнуть через пропасть экономического уклада. Над этой пропастью мы парим по сю пору и она только расширяется.

Поколение моих детей утратило даже иллюзию жизненного ориентира. Я знаю многих мужчин в возрасте 30-40 лет, которые имеют вузовские дипломы и – не работают. Совсем. Живут на иждивении родителей или на содержании у зрелых дам. Они не бездельники, не подлецы и не подонки. Они просто не видят для себя выхода. Рабская зависимость и полное бесправие банковских и корпоративных служащих, сотрудников госаппарата всех уровней, учителей и врачей, перманентно подвешенное состояние и угроза репрессий, от необоснованного увольнения до тюремного заключения по любому надуманному поводу – самый убедительный аргумент для социального эскапизма. Женщины зарабатывают, где и как могут: планка запросов снижена до минимума. Многие охотно торгуют собой, буквально и метафорически.

Поколение внуков делает робкую ставку на информационную среду и IT. У них в активе – ноль, в пассиве – негативный опыт дедов и отцов. Надеюсь, что именно им удастся констатировать и зафиксировать наличие дна под ногами. Дно – это уже почва.