Мой коллега Владимир Голубин

Да, Володя Голубин в первую очередь мой коллега, во вторую очередь мой друг, и в третью – почти родственник. В моем семейном альбоме он есть, включен наряду с Агнией Иннокентьевной Кокориной. Но о ней я уже писал. http://www.proza.ru/2017/05/24/1848

Почему я внес его в свой семейный альбом? Ларчик просто открывается. Володя стал почти членом нашей семьи Щербаковых в то время, когда был на спецпоселении в далеком селении Чля, на берегу одноименно озера в Николаевском районе. Именно там оказались и мои дедушка с бабушкой со своими детьми после раскулачивания. До этого они жили в большом селе Больше-Михайловское, и мой прадед Сергей Щербаков был одним из основателей этого села,  позже стал весьма состоятельным человеком, потому что все его дети и внуки были трудолюбивые люди, и это очень не нравилось местным лодырям и пьяницам, которые и писали доносы. А маленького Володю привезли из далекого Ленинграда, оторвав от его родителей, которые были очень богатыми людьми, как мне стало известно в последнее время, отец был главой дворянского собрания на Васильевском острове. Но на Чля маленький Голубин оказался один, и почти все время пребывания в этом селе был под опекой семьи Щербаковых. Об этом я знаю по разговорам своей родни, хотя с самим Володей мы на эту тему никогда не говорили.

Потом Володя стал студентом Хабаровского государственного медицинского института, и после окончания его стал врачом акушером-гинекологом,  по распределению поехал трудиться в город Николаевск-на-Амуре вместе со своей женой,  врачом такой же специальности. Вот тогда я и познакомился с Володей на поле, где мы вместе окучивали картошку для семьи старшей сестры из большой семьи Щербаковых.  Прошло несколько лет, и Володя поступил на учебу в клиническую ординатуру,  после окончания которой был назначен главным акушером-гинекологом города Комсомольска-на Амуре.  Его коллегой в городском отделе здравоохранения стал главный хирург города Секулер Ефим Фишелевич. Они подружились, и их дружба продолжалась много десятилетий.

Пока Володя учился в клинической ординатуре, он жил в общежитии института, и несколько раз приходил в гости к нам, когда я жил в квартире моих родителей в кооперативном доме. А потом Володе было предложено место главного врача родильного дома в городе Клин в Подмосковье, куда он и перебрался вместе со своей семьей, женой и двумя дочерями, Олей и Машей.

Как вы поняли, уважаемые читатели, наши встречи с Володей на дальневосточной земле были не очень частыми, разговоры поверхностными, немного о жизни, немного о знакомых обоим нам членах семьи Щербаковых. Володя ничего не рассказывал о своих родителях, репрессированных в далекие 30-е годы.  После его отъезда с семьей в Клин наши контакты на какое-то время совершенно прекратились.  Но в 1979 году мне дали путевку на курсы повышения квалификации в Москве, на целых два месяца – ноябрь и декабрь. Я много лет не бывал в Москве, да и то проездом. Так что  посмотреть достопримечательности столицы времени у меня было много, тем более что в субботу и воскресенье мы не занимались.  Я еще перед поездкой по своему обыкновению составил план посещения музеев, театров, Ваганьковского и Новодевичьего кладбищ, других известных мне из прессы памятных мест в Москве.  Но два месяца – срок большой, и я решил побывать у родни в Калуге и у Голубина в Клину. Взял у родни их адреса, домашние телефоны, и в первых числах ноября уже был в Москве, где заселился в общежитие ЦОЛИУВ рядом с больницей Боткина.

Началась моя жизнь в Москве, с занятиями часов до 15-16,  а потом свободное время. Погода холодная, так что гулять было некомфортно, да еще висевшие над городом низкие мрачные тучи совершенно давили на психику. Поэтому я нарушал свой план знакомства с достопримечательностями Москвы.  Нот побывать у родни был намерен обязательно. И в один из выходных дней поехал на электричке в Калугу, к младшей сестре моего отца тете Оле. Но в план моего повествования эта поездка не входит, так что я ограничусь лишь упоминанием о ней.

Потом я созвонился с Володей Голубиным, что собираюсь приехать к нему, он очень обрадовался и сообщил, как лучше до него добраться от железнодорожного вокзала.  И  в субботу я поехал  к нему. Выбравшись за пределы пригородов столицы, электричка выехала на солнце, которого я не видел добрый месяц или больше, с тех пор, как самолет вошел в тучи над Москвой при посадке в день моего приезда. Настроение у меня значительно улучшилось, люблю солнечные дни. Электричка ехала не так долго, как в Калугу, чуть больше часа, так что я вышел на вокзале в Клину бодрый, полный сил. Сел на автобус, который назвал Володя, и через какое-то время уже звонил во входную дверь нужной мне квартиры. Дверь открыла одна из дочерей Володи, уже вполне взрослая девушка, и пригласила войти. Видимо, была предупреждена о моем приезде. Тут же в небольшой  прихожей появился Володя,  и мы обнялись. Типичная трехкомнатная квартира советской постройки на первом этаже была очень уютная.  Кухня небольших размеров, две спальни и гостиная. Таким я увидел жилище Володи Голубина в свой первый приезд к нему.

Был организован стол, где были и некоторые дефицитные продукты, те, что я привез из Москвы, считая Клин далекой периферией. Но на столе были дефициты и местного производства, из этого я понял, что у Володи есть блат в магазинах. Но не удивился, так обычно и бывает у врачей-гинекологов. Начались разговоры, воспоминания, уточнения, рассказы дочерям о днях нашей молодости. Не обошлось без разговоров о работе. Володя был главным врачом городского роддома, ведущим акушер-гинекологом города, хорошо известным областному руководству здравоохранения специалистом. Я к этому времени полгода, как стал заведующим рентгеновским отделением крупной городской клинической больницы. Так что нам было о чем поговорить не только за столом, но в этот день вообще.

У Володи в спальне была очень большая и хорошая библиотека, со множеством дефицитных книг, о которых я слышал, но не видел. Володя сказал, что он известный в городе врач, и для него оставляют в книжных магазинах хорошие книги. Так что я большим интересом просмотрел некоторые из них, в том числе дефицитнейшую книгу по сексологии Святоша, о которой много слышал. Так что остаток дня пролетел очень быстро. Меня уложили спать в гостиной, после того, как мы закончили смотреть телевизор. 

Утром после завтрака Володя повел меня на экскурсию по городу с обещанием показать главную достопримечательность Клина – усадьбу великого русского композитора Петра Ильича Чайковского.  Мы шли по улицам города, светило яркое солнце, небольшой морозец щипал щеки, а Володя рассказывал о тех местах, по которым мы проходили. Но я ничего из рассказа о городе не запомнил. Наконец, мы дошли до усадьбы Чайковского. Володю там хорошо знали, и нас пристроили к какой-то группе туристов, приехавших в город на экскурсионном автобусе. Таких автобусов с московскими номерами было несколько, и групп посетителей музея тоже. В усадьбе негромко звучала музыка, которая совершенно не мешала слушать экскурсовода.

Я не был меломаном и даже простым любителем классической музыки, в отличие от Володи, который частенько ходил на концерты приезжающих в Клин оркестров. Попасть на концерт ему не составляло никакого труда, стоило только позвонить в концертный зал. О том, что Володя  очень известный в городе человек, я понял с первых шагов, когда мы вышли из дома. С ним постоянно здоровались и мужчины, и женщины всех возрастов. Много лет спустя я видел примерно такую же картину, когда в Хабаровске на улице Карла Маркса многие здоровались с моим коллегой по больнице, врачом-гинекологом Дульманом Борисом Семеновичем. На мой вопрос, откуда такая популярность у населения, Володя скромно ответил, что их дети рождались в его родильном доме. Показал он мне и сам роддом, большое здание в тени аллей, правда, в эту зимнюю пору с голыми, без листьев, деревьями.

За эти полтора дня мы намного лучше узнали друг друга, чем за предыдущие встречи, и прониклись друг к другу  симпатией и уважением. Хотя Володя был намного старше меня, имел большой стаж врачебной деятельности, но и моя служба на подводной лодке в должности судового врача, работа в клинической больнице с профессорами Александровичем и Сарвановым, которые учили в свое время  Володю, да еще два года работы парторгом больницы, придавали моей особе некоторый вес в глазах Володи.  После моего отъезда мы стали переписывать. Письмо были нечастыми, короткими, я их зачитывал своей матери и отцу, который был хорошо знаком с Володей еще по жизни на Чля.

Прошло десять лет. В моей жизни произошли большие изменения. Я успел побывать главным рентгенологом края, и за год до этого стал заместителем заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома.  Не раз бывал в Комсомольске-на-Амуре и лично познакомился с главным хирургом города Секулером, давнишним другом Володи Голубина. И в ноябре-декабре 1989 года снова поехал на курсы усовершенствования по организации здравоохранения. Эти курсы проводились для заместителей министров здравоохранения союзных и автономных республик, заместителей заведующих крайоблздравотделами всего Советского Союза.  Название циклы «Резерв руководящих кадров Минздрава СССР» о многом говорит. В качестве дополнения скажу, что диплом по окончании курсов был подписан не только ректором Центрального института усовершенствования врачей, но и Министром здравоохранения СССР Е.И.Чазовым. Больше я таких дипломов не встречал.

Занятия на курсах были очень интенсивными. По программе мы должны пройти месячную подготовку по организации здравоохранения, две недели заниматься менеджментом на кафедре организации зарубежного здравоохранения, и еще 2 недели стажироваться в Министерстве здравоохранения СССР. Дни были расписаны до предела. А повидаться с Володей Голубиным хотелось. И он пришел мне на помощь – решил сам приехать в Москву. Комната у меня в общежитии института была отдельная, стояла вторая кровать, но жильца со мной не было. Высокий статус курсантов цикла давал возможность жить по одному в комнате. Так что где переночевать Володе было.  И вот мы с ним встретились. Мобильных телефонов тогда не было, на какой электричке он приедет, я не знал, да и от метро «Речной вокзал», в районе которого находились здания, где мы учились, и где было общежитие, до любого железнодорожного вокзала далековато. Так что Володя, как и я в Клину, добирался ко мне самостоятельно. Но не заблудился, как говорится, «язык до Киева доведет».

Вечер пятницы, когда приехал Володя, мы провели в разговорах и воспоминаниях. Володя уже давно был вдовец, жил с дочерями, старшая из которых училась в медицинском институте, а младшая в техникуме. Работать Володе нравилось, он большую часть дня проводил на работе. Впрочем, это мне было знакомо. Я сам работал допоздна. Что за работа у чиновника, можно узнать из этого моего рассказа. http://www.proza.ru/2017/08/29/347.  Так что разговорам не было конца.

А вот на следующий день Володя решил сводить меня в театр. Как трудно купить билеты в популярные московские театры,  я знал, это всегда была большая проблема. Но Володя уверил, что билет у нас будет, и не в какой-нибудь малоизвестный, а в театр имени Маяковского.  Я не были театралом, знал о существовании нескольких известных всей стране театров – «Ленинского комсомола», «На Таганке», «МХАТ», «Театр Советской армии» и некоторые другие.  Как-то лично смотрел на рентгене артисту Тараторкину из Театра имени Моссовета желудок, бывал на спектаклях в Большом театре и музкомедии. О театре имени Маяковского, честно признаться, не слышал. Но когда Володя подошел к кассе,  и нам достались два билета во второй ряд прямо посредине сцены, я понял, что это не сон. А когда мы ходили в фойе и я видел фотографии артистов этого театра, среди которых Евгений Леонов, Владимир Самойлов, Татьяна Доронина, Наталья Гундарева, Анатолий Ромашин и другие известные мне по кинофильмам артисты, я понял, в какой театр я попал. Главную роль в спектакле на какую-то античную тему играл Армен Джигарханян.  Я получил от спектакля истинное удовольствие, но в первую очередь от игры артистов.

Я за давностью лет не помню, как мы провели воскресенье, но я проводил Володю на Ленинградский железнодорожный вокзал, где он сел на электричку до своего Клина. Мы крепко пожали руки и поцеловались, не зная, когда нам предстоит встретиться в следующий раз. И этой встречи пришлось ждать целых 15 лет. И хотя я за этот период не раз бывал в Москве, но кратковременные командировки не давали возможности выехать в Клин.  Но все эти дни мы были в курсе, как протекает жизнь каждого из нас. Володя вышел на пенсию, но много сил отдавал общественной работе, будучи председателем районной организации жертв политических репрессий. Именно так расценили репрессии, в которые попали родители Володи Голубина в Ленинграде в 30-е годы.

Большие изменения произошли и в моей жизни. Моя карьера чиновника краевого уровня закончилась в 2000 году, потом 3 года работы директором бизнес-компании, и переезд в Сибирь, где я стал работать директором большой многопрофильной городской больницы в городе Нефтеюганске. В сентябре 2004 года я ушел в очередной отпуск и решил его посвятить посещениям своих родственников Москве, Подмосковье, съездить в Калугу к тете Оле.  Мы выехали с женой, имя четкий план, кого и что хотим увидеть.  Одним из пунктов этого плана было посещение Клина.

Теперь я уже не помню, в какой последовательности мы ездили в гости. Но в начале октября приехали в Клин. Тот же маршрут автобуса доставил нас до нужной остановки. Но тогда была зима, все выглядело по-другому. Да и деревья стали больше, покрылись листвой, так что картина немного изменилась. Но зрительная память не подвела меня, и мы уверенно позвонили в дверь. Нас ждали, на этот раз Володя и Оля, которая по-прежнему жила вместе с отцом. Я познакомил жену с Олей, Володя бывал у нас в Хабаровске много лет назад, и жена его знала.  По русской традиции началось застолье, разговоры, воспоминания. Погода хоть и не была солнечной, но вполне подходила для прогулок по городу, и мы вместе с женой и Володей пошли прогуляться.  В городе Клину за те 25 лет, что я не был, изменилось многое. Были построены новые многоэтажные здания, открыты новые торговые точки, новый Дворец спорта, во дворах были оборудованы детские площадки с разными приспособлениями для игры. Возле одной из них мы с ним сфотографировались. Володя рассказывал обо всем, что мы видели. Чувствовалось, что он патриот этого города, любит его. С ним по-прежнему многие здоровались, и не чувствовалось, что Володя уже пенсионер. Побывали мы в доме-музее усадьбе Чайковского. Я как будто впервые слушал рассказ экскурсовода, уж много лет прошло с тех пор, как я был здесь первый раз.

Володя, несмотря на свой солидный возраст, выглядел весьма крепким и сохранным мужчиной. Только вот его всегда пышная шевелюра немного поредела, но на фоне моих остатков волос на голове выглядела роскошно. Дочь Оля позврослела, уже долго работает окулистом в больнице, на хорошем счету у начальства, пользуется авторитетом у больных. Так что Володя с женой воспитали достойного продолжателя семейной традиции врача. Только вот акушером-гинекологом, как ей отец и мать, Оля не захотела стать.

Недавно Володя ушел в мир иной. Но память о нем не умрет в сердцах многих людей. И его родственников, у членов семьи Щербаковых, которые знали его. В памяти многих его пациенток. Узнав о его смерти, моя виртуальная знакомая на сайте «Одноклассники» Тамара Лубская, узнав, что я знаю Володю, поделилась своим воспоминаниями о человеке, в родильном доме которого родила двух своих детей. И таких теплых воспоминаний найдется еще у многих людей, которые с теплотой будут вспоминать замечательного врача и достойного человека Владимира Павловича Голубина. Царство ему небесное!