Не детская сказка

Маленькая повесть или скорее рассказ из нескольких глав,
ред. 01.02.2023, чуть поправлено 18.02.2023

ВСТУПЛЕНИЕ

Мне хочется рассказать Вам о том, как жили Винни Пух и Пятачок после
последней нашей встречи.
Давайте спросим: а какая же встреча была последней, ведь у каждого она
своя!
Да, верно.
Но, тогда, какая разница!
Итак, шли годы. Хм ... Да, именно так:

НАЧАЛО

Шли годы. Пух вырос, заматерел и превратился в огромного мохнатого
зверя. Он больше не вставал рано по утрам, не спешил на встречу с друзьями.
Скорее наоборот - он вообще перестал спешить. А когда он начинал реветь, то
всем было страшно. Какие уж тут друзья.
Что стало с Пятачком, тоже нетрудно догадаться - существо размерами
со своего бывшего друга, покрытое щетиной и грязью, стало обзываться "Пятак"
и мечтало об одном: отыскать неглубокую лужу, где бы плавал огрызок яблока
или валялись картофельные очистки - как говорило оно само: "всё в одном -
выпить и закусить".
И сами годы стали какими - то одинаковыми: серыми и мокрыми и быстро
забывались, потому что помнить было нечего.
Так бы и жили они дальше, забыв прошлое и не думая будущем.
Но!


НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ ...

Однажды, весной, Пятак вылез из своей норы, которую вырыл в тот год,
когда совсем развалилась старая халупа под вывеской "Посторонним в ...".
Солнце ударило ему в то место, из которого произошло само слово "Пятак"
и продолжало светить и светить. Оно вцепилось так крепко, что стало беспокоить
его розовое грязное тело и тому стало неловко - как будто грязь, наконец, высохла
и стянула коркой его налившуюся жиром и покрытую щетиной кожу.
"Искупаюсь", - решил Пятак и почавкал по весенней грязи к знакомой луже.
Вкусно пахло свежей землёй, травой, корешками. Из земли вылезли мокрые
блестящие червяки и это было ещё вкуснее. Правда, есть их было неудобно. Нужно
было подрыть под каждым ямку и ухватить вместе с землёй.
Маленькие черви пробудили в нём большой аппетит и он стал бегать: сначала
вокруг, а потом всё дальше и дальше, удаляясь от норы.
Он так увлёкся поиском еды, что не заметил, как низина с той самой лужей
осталась в стороне, а он всё рыскал и рыскал в поисках червяков, корешков и бог
знает чего ещё.
Кончился лес, начался кустарник. Потом кончился и кустарник и открылся
большой зелёный луг, покрытой свежей сочной травой, усыпанный жёлтыми одуванчи -
ками. Это было неожиданно и так красиво, что всё в нём, вдруг, закипело, заигра -
ло и он побежал вперёд, как говорится, сломя голову и не разбирая дороги.
В конце луга начинался спуск к речке Пуксе, сначала пологий, а потом всё
более крутой. Тут бы притормозить, но Пятак, разогнавшись, уже не мог остановиться.
Так, на скорости, и въехал в Пуксу, забыв о червях и визжа от страха.
Он попытался выбраться, но копытца его только скользили по мокрой траве
разлившейся половодьем реки ...
Пух шёл по лесу, то углубляясь в чащу, то выходя на редколесье, нюхая
воздух и постоянно останавливаясь около островков торчащей из - под старой хвои
травы. Он был голоден и не то, чтобы зол, но и не весел.
Вдруг ему пришло в голову, что в заливных  местах Пуксы после схода воды
могла остаться рыбёшка. У него уркнуло в животе, а ноги сами понесли к реке.
Ноги несли его и несли, а урчанье всё продолжалось. Уже появились в нём
и какие - то визгливые нотки.
"Однако, как есть хочется", - подумал Пух.
Но тут новая мысль посетила его, что дело пожалуй, не только в желудке,
а, может быть, и вовсе не в желудке. Ведь даже совсем пустой желудок всё - таки
надеется на что - то, его же собственный, медвежий, начал ну просто по - свински
вопить. Так воют только потерявшие всякую надежду, от страха, от безысходности.
Пух остановился, прислушался.
Так и есть, сомнения подтвердились - желудок был ни при чём. Урчало, вер -
нее кричало, где - то у реки.
Спеша на крик, уже подбегая к берегу, Пух увидел огромную свинью и узнал
в ней Пятака.
"И чего он так визжит, ведь свиньи умеют плавать", - подумал Пух, но ничего
не сказал, бросился в воду и стал помогать бедняге выбраться.
Это оказалось не так просто. Пятак был очень тяжелый и неловкий и скорее
мешал, чем помогал.
Когда выбрались на берег, оба уже совсем выбились из сил. Пятак сразу
завалился набок, а Пух просто сел на траву, разинув пасть и высынув язык. "Как
какой - нибудь паршивый пёс." - подумал он отрешённо.
Надо сказать, что Пух не любил собак и называл их всех паршивыми псами.
"Какой ты красивый, когда чистый", - сказал Пух, - "И, извини, вкусный."
"Спасибо", - тяжело дыша и пропустив последние слова, бросил ему Пятак.
Они посмотрели друг на друга и вспомнили, что когда - то были друзьями.

СНОВА ДРУЗЬЯ!

"Здравствуй, Пята ... чок."
"Здравствуй, Винни."
Они поднялись с мокрой травы и пошли вдоль реки.
"А помнишь ...", "А помнишь ...", -  слышно было бы тем, кто стал бы их
подслушивать. Но подслушивать было некому.
Долго они бродили по разным местам, где бывали когда - то, вместе вспоми -
ная прошлое.
Но наступил вечер и надо было расходиться по домам (что, пожалуй, следова -
ло бы писать в кавычках), как раньше, в добрые старые (и это уже безо всяких кавы -
чек) времена.
Они стали встречаться. И всё чаще и чаще. Ведь оба успели здорово соску -
читься друг без друга. Постепенно Пух перестал реветь, а Пятак стал гораздо реже
валяться в лужах. С ними стали здороваться и они отвечали тем же.

НОВОСЕЛЬЕ У КРОЛИКА

В середине лета Пух нашел на пеньке рядом со своей берлогой придавленный
камешком лист бумаги с запиской: "Винни, приглашаю тебя в гости на новоселье".
Внизу стояла подпись: "Кролик".
"Здорово", - подумал Пух. Но на новоселье дарят подарки. А что можно было
найти в его пустой берлоге? И что не стыдно было бы подарить? Там вообще ничего
не было.
Тогда ему пришло в голову, что когда - то он мог сочинять стихи.
Но это было давно и он забыл, как это делается. Попытался вспомнить
хотя бы те, старые, что так легко появлялись в голове в детстве, стоило лишь
захотеть. Но оказалось, что и это трудно.
Тогда он подумал о Пятаке.
Пятак в это время прогуливался вдоль лесной опушки, где росли большые
сосны и дубы и искал под листвой прошлогодние жёлуди. Увидев Пуха он обрадовал -
ся и предложил присоединиться. Но Пух, который всегда был не против полакомиться
чем - нибудь, на этот раз отказался. Причина и в самом деле была уважительной -
до желудей ли, когда даже в обычный день посещение кролика обещало вкусную еду,
а уж в праздник, тем более в новоселье ... трудно было себе и представить!
Но и самим надо было не ударить в грязь  ... чем же? Как говорится, лицом.
Поэтому оба стали размышлять, как выйти из положения. Пух начал ходить кругами
по поляне и вспоминать рифмы к разным словам. Рифм набралось немало, но склады -
вать из них предложения, тем более стихи, что - то не очень получалось.
"Трудно сразу разогнаться, когда долго не бегал. Трудно и написать что -
нибудь, когда долго не писал. Пробуй ты, Пятачок, а я за тобой", - произнёс, на -
конец, Пух.
"Хрю ..." - начал было Пятак, но этим и кончил. Стихи не лезли.
Да, молодость давно ушла, а вместе с ней и что - то ещё, от чего пишут -
ся стихи, легко бегается наперегонки и почти всегда, даже в дождь и грозу, быва -
ет хорошее настроение.
Время, однако, подгоняло и надо было на что - то решаться.
И они решились. "Не мудрствуя лукаво", как сказал Пух. Он где - то услышал
эту фразу и она очень ему понравилась, часто выручая в разные моменты жизни.
Мудрствовать и действительно не пришлось. Ища дорогу к новому дому Кролика,
на лесной поляне они встретили ватагу юных сорванцов. Среди этой шустрой компании
особенно выделялись двое - Пирль и Белка, отпрыски их старого знакомого. Это было
очень кстати, потому что у Пуха в голове уже появилась идея. Ну конечно! Вот она
молодость, которая всё может!
Молодость действительно не подкачала:

"Мы поздравля вас с новосе,
Примите для, хвалите все".

Получился вполне приличный стих и, главное, всем понравился.
Они стали петь его хором, и пели, пока тропа, по которой бежала впереди      !
всех Белка, не уткнулась в окрашенный жёлтой краской забор, за которым торчала
красная крыша. Это и был новый дом Кролика.
У калитки лежал плетёный из речного камыша коврик и висела табличка с над -
писью: "Вытирайте ноги".
Все стали вытирать ноги, на всякий случай, из вежливости, потому что те и
так были чистые и Пирль открыл калитку.
Они увидели двухэтажный теремок с балконом на втором этаже, перед которым,
разумеется, разместился небольшой, очень ухоженный огородик. Здесь были грядки с
капустой, морковкой, салатом. Вдалеке стояло несколько ульев и кружили пчёлы.
Приятели стали всюду совать свои носы, им понравилось и они подумали, что
семейная жизнь - это, пожалуй, здорово.
На балкон вышел кролик и, увидев друзей, спустился и провёл всех в дом, в
котором было уже немало гостей.
Пух и Пятак встали рядом и с выражением зачитали публике стих, после чего
их начали хвалить и сажать за стол, где было много всякой всячины ... и замечатель -
ное получилось новоселье. Было шумно и весело.
Но всё когда - то кончается, кончилось и оно.
Стали прощаться.
Пятак, давясь и похрюкивая, что - то зашептал Кролику, мусоля ему уши
мокрым, в салате, пятачком. Шутка, похоже, была так себе, но умный Кролик про -
молчал и все разошлись, усталые, но довольные.


ИА

Однажды друзья гуляли и встретили ту же самую компанию, которая помогла
им со стихами. В центре её стоял Иа и молча крутил головой в стороны, разглядывая
молодёжь, а та бегала вокруг и дразнила его:
"Ослик был сегодня зол, он узнал, что он осёл."
Это было очень обидно, потому что было неправдой - Иа никогда не бывал зол,
но очень часто печалился, ибо был мудр. Просто, по - житейски, мудр, потому как
долго жил и много ходил - и по лесу, и вообще, а, как сказал один из древних
мудрецов, кажется Лао Цзы: кто много ходит(или знает, не помню точно), пребыва -
ет в печали.
Они хорошо относились к Иа, хотя и не считались его друзьями, пришлось
остановиться и вмешаться. Разговор оказался не простым, но кончилось всё хорошо,
Иа даже покатал на своей спине всех, кто захотел и пригласил в гости ...
Как - то они пошли искать Иа, долго ходили вдоль Пуксы, где тот очень
любил прогуливаться, а нашли его в траве около маленького озера, рядом с домом.
Ослик лежал на боку, подогнув копытца и глаза его были не совсем закрыты,
как будто ему стало неловко, он собрался повернуться и, вдруг, задумался.
"Холодно ему, пожалуй", - подумал Пятак, "А давай его согреем", - сказал
Пух.
Они легли по обе стороны Иа и стали его греть, потом оба уснули.
Проснулись оттого, что замёрзли сами, поднялись с измятой травы и стали
смотреть на ослика, который продолжал лежать, как и лежал.
Пошёл мелкий дождь, потом кончился, появилось солнце, а они всё стояли
около мёртвого Иа и не знали, что делать.
Никогда ещё такого с ними не было ...
"Надо его похоронить", - решил, наконец, Пух и пошёл к кустикам, где жил
Иа. Там, на четырёх палках, была натянута серая тряпка, которая была крышей, под
ней лежало сено, на котором спал Иа и, рядом с сеном, стояло небольшое деревянное
корыто с почти свежей травой - несъеденный завтрак Иа, а, может быть, обед или
ужин. И ещё там стоял глинянный горшок, в котором было немного воды.
"Тот самый", - подумал Пух.
Пятак вырыл квадратную ямку, они обернули тело Иа и положили его туда.
Рядом поставили горшок с остатками шарика.
Они встали рядом и долго смотрели в яму. Потом засыпали её и, сделав
холмик, опять долго стояли, и опять не знали, что делать.
Надо было как - то пометить могилу и они стали думать - как. Думали они
тоже долго, а написали просто: "Здесь лежит Иа".

"МЫ БУДЕМ ВСЕГДА!"

Спустя время они пришли навестить Иа и с ними вместе были Пирль и Белка,
которые после той встречи подружились с осликом и очень тосковали, когда его не
стало.
Все подошли к могиле и Белка положила на холмик собранный по дороге букет
ромашек. Постояли, помолчали.
Подул ветер и пригнал дождевую тучу. Надо было расходиться, но Пирль повёл
Белку дальше, в сторону небольшой берёзовой рощи. Они удалялись по тропе, иногда
оглядываясь, останавливались, поворачивались назад, о чём - то спорили. Потом взялись
за руки и, свернув с тропы, побежали по свежей зелёной траве.
"Мы будем всегда-а-а ...", - донеслось оттуда.
"Да", - подумали друзья и пошли в другую сторону.