Не как все...

Миг счастья лови,
но помни, однако,
где брак без любви,
любовь там – все брака.

Не как все…

Василий появился в этом огромном и шумном «бабьем», как все его именовали, коллективе швейной фабрики совершенно случайно. Он был студентом третьего курса университета. Учился на дневном факультете, покуда в семье дела шли хорошо.
Но, внезапно, тяжело заболела мать, и все заботы и хлопоты в доме перелегли на его плечи. Мало того, что необходим был уход за прикованной к постели мамой, ещё нужно было заботиться о младшей сестрёнке Ириске, как нежно и любя называл её Василий, и добывать средства для проживания.
После безуспешных метаний между семьёй, учёбой и случайными приработками, пришлось переводиться на заочное обучение и найти постоянную работу. Таким образом, Василий стал учеником слесаря-наладчика швейных машинок. Видный, умный и смышленый паренёк, быстро освоил все премудрости и особенности своей работы, и вскоре завоевал, среди молоденьких девушек-швей, симпатию и уважение.
Налаживая и смазывая швейные машинки, он перезнакомился со всеми, но, при этом, со всеми, был одинаково любезен и вежлив, за исключением одной. Подходя к её рабочему месту, Василий, кротко разговаривая с нею, старался не смотреть в её глаза. Боялся прикипеть к ним взглядом, а вдруг кто-то увидит и поймёт его чувства и неравнодушие к ней.
Однажды, после работы, он как-то раз увидел, как возле автобусной остановки, её встречал высокий, короткостриженый, разухабистого вида парень, и как, попрощавшись с подругами, она радостно заторопилась к нему.
Очередной рабочий день подходил к концу. Василий, не спеша переоделся, и, попрощавшись с ребятами, вышел из проходной.
– Молодой человек, – окликнул его короткостриженый, – можно Вас на минуту? – и вдруг он бесцеремонно перешёл на «ты», – мне сказали, что ты работаешь в третьем цеху и звать тебя Василий. Человек ты новенький и, как я погляжу – неглупый. Так что выручай! Я хочу познакомиться с вон той симпатичной, – он кивком головы указал на девушку, стоящую возле проходной, в окружении подруг. – Как ты думаешь: не шалава ли она? В бабьем коллективе слухи об этом быстро распространяются!
Василий оторопел: «Как же так? Что он такое говорит? Ещё вчера он её провожал домой, а сейчас, при мне притворяется, будто её не знает. Какой подлец!»
– Ты чего молчишь? Али сам запал на неё? – снова стал приставать и допытываться его странный тип. – Давай по-мужски, правду говори, а то уйдёт, и я…
– Она, как все!.. – коротко и зло кинул Василий, и, резко развернувшись, направился к остановке автобуса.
Короткостриженый внезапно помрачнел и оторопел от этих слов, заскрежетал зубами и крепко сжав свои мощные кулаки, выдавил из себя:
– Как это: как все?! Во, сучка!.. Как все… – Он извращённо понял, и это произнёс вслух. Видно, в его жизни иной характеристики непутёвым девкам не давалось.

На следующее утро Василий, придя на работу, первым делом решил заглянуть в цех на тот участок, где работала, эта девушка. Он застал её понурой с опухшей щекой.
– Что случилось? – Он был встревожен не на шутку.
– Да так, о дверь ушиблась, – виновато произнесла девушка и навзрыд заревела.
– Юлька, тебя же предупреждали, что он сволочь последняя, – раздался голос за спиной у Василия. Это была Людмила, соседка по рабочему месту Юлии, – и ты не первая, над кем он измывался. Я сама в своё время с ним встречалась, да, слава Богу, вовремя раскусила.
– Но в чём я виновата? Мы с ним только один раз целовались, а он…
Чувствуя себя поддонком, Василий не находил места. В перерыве на обед он подошёл к Юле:
– Прости меня. Он меня спросил: «ка-кая ты?», и что я мог ему ответить? «Как все!» – разве это нехорошо? Для меня – это нормально, а для него… я не знаю…  Прости…

Время шло. Василий, во время работы, проходя мимо Юли, безнадёжно и печально глядел в её сторону, боясь подойти и заговорить. Но однажды он заметил, как она взглянула в его сторону, улыбнулась и тихо сказала: «Здравствуй…». Он нерешительно подошёл к ней и увидел, как светятся её большие и чёрные, словно у цыганки, глаза. Вдруг нечаянно он коснулся руки и почувствовал, как её ладошка нежно легла в его ладонь. И тут он понял, что она, Юля, не такая как все, что она особенна и неповторима, что она – его. НАВСЕГДА!