Колыма

Ранним утром место за рулем загруженного для дальней дороги белоснежного микроавтобуса неспеша заняла молодая рыжеволосая женщина. Водителя звали Варварой, морозный рассвет вывел ее из теплого дома с известной только ей целью. Звук мотора и музыка с любимого диска разбросали остатки сна и через время заставили оторваться от навязчивой картинки зеркала заднего вида, в нем медленно исчезали штрихи колымской столицы. Трасса в предновогодние дни совсем опустела, единственный попутчик промчался мимо у последней заправочной станции. Впереди ожидали однообразные кадры черно-белого кино, сюжет которого выписывали редкие стайки голых лиственниц.

Эту дорогу Варвара осваивала давно, но первая поездка навсегда поселилась в памяти. Животный страх перед серпантином, ведущим в небо, а после обратно, и теперь можно было погладить, как едва затянувшийся шрам. Высота тогда обнажилась неожиданно, за очередным поворотом. Деревья остались позади, а сбоку, покачиваясь темным телом, дышала пропасть. Смотреть на такое нельзя, физически больно, и ощущение усиливает мысль о том, что даже в самом широком месте этой чертовой дороги развернуться будет невозможно. Зимой дело другое. Белизна сглаживает оттенки, глаза выделяют только узкое дорожное полотно. Снега в этом году выпало много, а декабрьские метели вынудили дорожников везде расчистить проезжую часть.

Любопытное воронье быстро потеряло интерес и перестало сопровождать машину, поэтому черный взъерошенный комочек, не собирающийся взлетать и уступать, заставил нажать на тормоз. Визг колодок не подействовал на промерзшего до костей кота, он неподвижно стоял на своих онемевших от холода ножках и мужественно таращил глаза. Оказавшись рядом с теплым двигателем, счастливец прижался к пушистому пледу и уставился на Варвару.
- Достал ты кого-то, далеко отвезли, ну что ж, кошачьи дети просто так не приходят. Значит нам по пути, да? Усы твои выразительные поседели. Запоминай новое имя, Чаплин.

Через пару часов езды за поворотом показались развалины дома, место хорошее для передышки.
- Отогрелся? Сейчас теплым молоком напою, потерпи немного, - черный попутчик впервые отреагировал на голос, поднял и повернул голову, - поняла, ушами шевелить больно, подморозил, ничего, лекарство у нас на такой случай имеется.    
В костре потрескивали головешки. Варвара, примостившись на полусгнившем бревне, допивала горячий кофе и улыбалась притихшему Чаплину, которого на время остановки поместила у себя под меховой курткой. От углей веяло слабым теплом, было совсем тихо. Через эту тишину из-под свежего снежного навала у дальней стены с трудом, но все-таки пробился глухой звук….

Заваленный снегом мужчина лежал лицом вниз, его голова, разделяя чьи-то безжизненные ноги, упиралась в ветхую деревянную стенку. Окончательно в себя Варвара пришла уже за рулем и одновременно с новым пассажиром, который, открыв глаза, тут же сел и осмотрелся.
- Я что-то пропустил, где мы?
- В раю. Лекарство ослабило боль, но не особо двигайтесь. Считайте, что повезло, мы с Чаплином остановились как раз там, где вас закопали.
- С кем? - незнакомец снова осмотрелся.
- Это мой кот, тоже подбросили сегодня. Впереди небольшой городок, там разыщем больницу.
Варвара не удивилась решительному возражению по поводу больницы, она словно ждала именно этих слов и грустно улыбнулась в ответ.
- Судя по вещам в салоне, вы направляетесь на материк. Довезете? Груз я неприхотливый, буду лежать на дне между баулами. Вы догадались, где-то впереди опасные люди.… Если в планы не вписываюсь, то высадите где-нибудь без свидетелей.
- Может, вернуться и закопать? - она отметила заинтересованный взгляд и немедленную реакцию на жесткую шутку.

Быстро темнело, северную ночь подгоняли косые пунктиры летящего снега. Покосившиеся здания заброшенного хозяйства в теплые дни служили удобным ночлегом, и, сворачивая к знакомому месту, Варвара отметила, что ничего здесь кроме времени года не меняется. Сугробы на непродуваемых местах поддавались зимней резине и пониженной скорости. За стенами можно было спокойно развести костер, и даже его дым замаскирует падающий снег.
- Мы в безопасности. До утра переждем, а там завернем на заправку и - в путь. Я расчищу площадку для огня, а затем разберемся с вашими ранами. Как вас зовут?
- Можно Иваном, можно просто Филатовым.

В котелке клокотала вода, сухие щепки потрескивали, огонь охватывал толстое промерзшее бревно, которому предстояло гореть долго. Меховой спальный мешок превратился в удобное сидение. Несколько глотков горячего бульона оживили глаза Филатова, он впервые внимательно рассматривал Варвару, устроившуюся напротив.
- А вы тяжелы на подъем, - сказала она, устало улыбаясь.
- Да, вес мой и с третьей попытки не каждый возьмет, если только сгоряча, да с помощью Чаплина…,  – от огня подхваченная морозом кожа на лице Ивана приобретала естественный цвет.
- Вы когда-нибудь зашивали рану?
- Нет, но видел. Хотите заштопать меня? Можно простыми нитками. Да не волнуйтесь, я знаю, что делать и почти готов, - он повернул положенную в костер обуглившуюся с одной стороны крепкую ветку, -  придержите, если сможете, мне рану не видно.
Варваре пришлось сделать это трижды, и каждый раз яркая головешка, после глухого рычания Филатова, отлетала высоко в небо, а после очередной тихой команды «начали», она вновь извлекалась из костра.
- Мы прижгли ножевую рану, но чуть выше, похоже, вошла пуля, она там и осталась, с таким грузом ехать опасно. 

Аккуратно перевязанный Иван полулежал у огня и смотрел на отходящую к машине Варвару, чувствуя, как с каждым ее шагом отступает боль. Затекшие мышцы оживали. Свободной рукой он подбрасывал в костер лежащие рядом щепки и думал о том, что расклад можно считать удачным - его же похоронили под снегом. Перед глазами всплывали обрывочные картины кровавого полдня, перевернувшего отлаженный ход операции. Отлаживать этот ход ему пришлось очень долго, в одиночку без связи с командой и без особых надежд на благополучное завершение. Любой из дней мог оказаться пиковым, несмотря на то, что легенду с падением его вертолета шеф «невидимого» мира нелегального прииска принял и оценил. Он согласился, что свобода залетевшего не туда вертолетчика оплачена щедро, и готов был по зимнику вывезти его из своих любимых топей, на словах был готов. Но Иван знал, что эта готовность может в любой момент испариться.

Лицо Варвары, несмотря на мороз и огонь, было бледным, зеленоватые глаза находились в постоянном фокусе мысли, в них хотелось смотреть безотрывно. Двое у костра откровенно изучали друг друга, словно каждый случайно обнаружил перед собой любопытный рисунок.
- С Новым годом, зови меня Варварой, – она достала фляжку с красным вином. – За знакомство. Расскажешь, как тебя угораздило?
- Не теперь, - Иван улыбнулся и снова поймал взгляд, ему это нравилось.

Заснеженный северный городок просыпался неторопливо. Его единственная заправочная станция, расположенная на выезде, была точкой не совсем обычной. Варвара поняла это давно и была осторожной. Иван лежал за вторыми сидениями, замаскированный домашними вещами, сверху расположился Чаплин, он то и дело перемещался по салону. Машину заправлял разговорчивый пожилой мужчина. Его вежливое внимание ограничивалось тремя вопросами: куда, зачем и главное - с кем. «Совсем одна в такую сложную поездку, - причитал он, осматривая со всех сторон транспортное средство и особо внимательно - окна салона. - Не одна, с любимой кошечкой, ну счастливо, удачи вам. Зимник разбит не сильно, ваша пройдет. На трассе спокойно, - щурил глаза заправщик, - последние машины минут сорок, как отправились, может, догоните. Вы, наверное, из Магадана? Неделю назад приехали? У кого же гостили?».
Варвара, закрывая дверцу, ответила указательным пальцем, поднятым вверх.

Трогаясь, она внимательно смотрела в зеркало заднего вида, мужчина вытащил руку из кармана тулупа, резко поднес ее к уху и не стал поднимать слетевшую с головы ушанку.
- Все время сжимал аппарат в кармане, звонит по рации, а на станции есть телефон.
- Пост номер один. Встретят нас на дороге.
- Может, задержимся? Как считаешь?
- Не стоит, Варя. Они на своей территории, найдут везде, если захотят. Уверен, впереди мои знакомые. Им нужно убедиться, что машина безопасна и тыл чист. Почему ты не поехала по сусуманской трассе? Этот вопрос заинтересует и наших попутчиков. Она длиннее, но все-таки - местная магистраль.
- Если все будет нормально, к вечеру вольемся в нее. Почему еду по этой? Тебе лучше задать вопрос Чаплину и себе.
Хмурое морозное утро лениво несло тяжелое безмолвие, оно заполняло пространство сероватым, но все-таки светом, от которого графика тундры приобретала резкость. Уже не чувствовалось дыхания Охотского моря, и красная черточка термометра съеживалась, становилась совсем короткой. Рокот мотора упрямо накатывался на сонные заросли ольхи и кедровника, а где-то высоко, в своем виртуальном пространстве другие звуки плели свои сети.
Варвара в очередной раз отметила надежность машины, салон хорошо обогревался. Она поежилась при мысли, что снова придется выходить.
- Впереди поселок, остановлюсь на минуту, где Чаплин?
- Лежит сбоку под одеялом.
По возвращению она, молча, вырулила и набрала скорость.
- Что там, рассказывай.
- Кто-то подстрелен, рация работает плохо, ехать на помощь некому. Прибавь к этому мат и жесты. Двое промчались мимо, чуть с ног не сбили. Мы особо не спешили, чтобы не догнать, теперь не отвертимся, - она на ходу включила дорожную кофеварку. - Будем готовиться?

Поселок остался за поворотом. Из большой дорожной сумки извлекались самые теплые вещи, среди которых было даже несколько пар, так называемых, космических носков и перчаток, еще летом приобретенных по случаю, настало время испытать их в оптимальных условиях. Иван с большим интересом следил за происходящим. Последний штрих подготовки в другой обстановке показался бы странным. Варвара обняла соседнее сидение и отстегнула несколько едва заметных кнопок его задней обшивки. В тайнике лежал пистолет.

От километра к километру тело сидевшей за рулем сжималось, каждое движение отдавало внутренней дрожью, мышцы лица цепко держали челюсти. Нужно было отвлечься, и Варвара заставила себя вспомнить что-нибудь далекое и приятное. Постепенно белую тишину эмоционально вытеснил теплый туман бухты. Она мысленно воспроизводила каждый шаг утренней прогулки по берегу. У старого балка горел костер, в огромном котле варились чилимы. Рядом стояли длинные палки с треугольниками наверху - самодельные марлевые садки, ими по траве мелководья и собирали этих зеленых полосатых и прыгающих во все стороны жителей прибрежной части океана. Огромные гладкие валуны по ходу открывались не далее чем за метр, туман, белый как молоко, был густым и осязаемым. Вслед за ее очередным осторожным шагом он приоткрыл  удивительную картину: на валуне стояла огненно рыжая лиса. Она тоже  заметила человека и не успела спрятать свои желтые глаза. «Привет, - прошептала Варвара, осторожно присев на соседний камень. - Не бойся меня, не надо бояться». Настойчивый тон подействовал, дикая любительница рыбы остановила пушистый веер и по-собачьи положила его сбоку. Прежде чем грациозно развернуться и уйти в сопку, лиса несколько секунд не отводила взгляда, он изменился, реагируя на улыбку, зрачки зверька играли. «Хорошая девочка, смелая, - движения уходящей были размеренными и неторопливыми. - Приятно было поговорить, прощай, красавица».

Далекую картину сменила узкая, едва отличающаяся по цвету от общего пейзажа дорожная полоса, вверху она упиралась в затянутое темно-серыми тучами небо, продолжения не было, значит, на этой высоте машину ждал крутой поворот. Хотелось скорее заглянуть за него, подгоняла неизбежность и знакомая мысль о том, что назад здесь пути нет. Минуты ожидания растворялись вместе с отстающими от задних колес метрами колеи.
- Сейчас повернем, закопайся, пожалуйста, Чаплина брось на сиденье. Пока есть возможность, буду рассказывать.

Сразу за поворотом, на необычной для этой дороги широкой площадке стоял грузовик, с натянутым тентом, и джип, из-под открытого капота которого валил пар. Рядом, вокруг лежащего на снегу человека, суетились люди. Заметив микроавтобус, один из них резко взмахнул рукой, и все кроме него и, по всей видимости, раненого быстро расположились в кабине КамАЗа: «Пошли-пошли, я догоню, - кричал он вслед и, обращаясь к оставшемуся, своими красными растопыренными пальцами указывал в противоположную сторону. - Держись, все в порядке, сейчас отправим тебя в больницу, вон карета подошла».

Варвара остановилась на встречной полосе, освободившейся после отъезда грузовика. Внизу на откосе горел синий седан, а чуть выше, у торчащих из-под снега кустов, виднелось несколько распластанных тел. От зарослей стланика один за другим волки торопились на запах крови.
- Разговоры вести некогда, - подбежавший резко дернул дверную ручку салона и поднял на Варвару злые замерзшие глаза. - Замок открой.
Варвара слегка опустила стекло и показала на переднюю дверь.
- Осторожно, кота не напугайте, садитесь здесь, рядом.
- Понял. Нет времени сидеть. Там человек покалечился, его нужно подвезти в ближайший поселок, в моей под завязку, - говорил он, доставая из кармана  скрипящую трубку. - Да, слышу,… есть, говоришь … хирург? Не связывались, так свяжись, а после забери. Машина на ходу, догоню. Все, конец связи. Открой салон и подъезжай ближе.

Последние слова были обращены к Варваре. Бог и в таких случаях любит троицу, ведь очередной, третий по счету пассажир занял место рядом с наглухо замаскированным Иваном и распушившим хвост Чаплином.
- Хорошего хода здесь часа два не больше, просто передашь его врачу, без комментариев, врач там один.
Тяжелый отгороженный от всего живого взгляд хозяина дороги устремился вниз, к своре, раздирающей щедрый подарок. Варваре показалось, что единственному его желанию - плюнуть в сторону черного дыма и багровых пятен на снегу - мешает мороз.

Скоро можно будет отдохнуть, задержаться в поселке, и никто этому не помешает. Возможно, медицинскую помощь получит не только тот, кто сейчас истекает кровью и громко стонет от боли. Варвара непроизвольно покачивала головой, тело удивлялось, отдельно от мыслей, которые забегали вперед, с трудом волоча за собой искореженный холст с серыми фигурами на белом снегу и уткнувшимися в невидимую преграду глазами человека, похожего на зверя.

Через время на спуске она увидела идущую следом машину. Джип, просигналив трижды, обошел микроавтобус и резво покатился вниз по снежной дороге, ведущей строго на запад, он гнался за уходящим в том же направлении светом. Наступающая ночь, сбивая вечер, занимала пространство, делая эту погоню совершенно бессмысленной.

У Колымы неповторимое дыхание, свое тяжелое небо, она отстраненная и равнодушная ко всему, что попадает под ее гладкие холодные крылья. Она неприступна. И сейчас за лобовым стеклом белого микроавтобуса открывался небольшой кусочек, одна из страниц северо-западной части этой территории, этой  смертельно задумчивой земли.
 
В местной больнице, расположившейся в небольшой деревянной избе, светилось окно. Машину ждали, звонки с трассы сделали свое дело. Доктор и помощница, которая больше смотрела на Варвару, чем на привезенного пациента, сами уложили его на носилки и быстро занесли в помещение. После этого можно было отодвинуть все, что укрывало Филатова.
- Я, Иван, попробую поговорить с врачом, он человек посторонний, и здешним людям объяснения не требуются, они привыкли, нос в чужие проблемы не суют.

Ждать пришлось долго, наконец, из ярко освещенной комнаты вышла женщина, следом за ней - доктор. Они, молча, сели рядом на длинную скамью больничной приемной. Медсестра окинула ожидающую их Варвару участливым вопросительным взглядом.
- Как прошло, все нормально? - с чего-то Варваре нужно было начать важный разговор. На вопрос ответил мужчина:
- Шансов у вашего знакомого мало, точнее, их нет.
В этот момент скрипнула входная дверь, Иван, не обращая внимания на женщин,  подошел к доктору, который, увидев его бледное лицо, сразу встал и профессиональным жестом принял протянутую для приветствия руку.
- Вы ко мне, - и это был не столько вопрос, сколько утверждение. - Снимите верхнюю одежду здесь. В таком состоянии ходить одному неразумно, надо было взять сопровождающего, - доктор указывал на дверь своего универсального кабинета, которая через мгновение приоткрылась.
- Лидочка, приготовьте инструмент, поторопитесь.

Иван легко вывел Варвару из игры, завернув интригу исключительно вокруг себя.
- Меня ждали? - спросила Лидочка, обнаружив ее на прежнем месте. - А я вас сразу узнала, мы ведь нашли тогда нашу дочку, их группа пережидала ливень в тайге, рыбаки вывели ребят к Клепке. Не вспомнили? К вертолетчикам подвозили меня.
- И правда, то-то лицо мне ваше показалось знакомым, - Варвара только теперь поняла прежнее внимание женщины. - Я ждала, чтобы спросить, где в вашем поселке можно переночевать?
- Что-нибудь придумаем, сейчас мы закончим и поговорим, не уходите.
 
Небольшой дом с единственной комнатой, значительную часть которой занимала печь, пустовал как нельзя кстати. Медсестра Лидочка поддерживала здесь тепло, протапливала по просьбе хозяина, тот был ее родственником и часто уезжал на своем КамАЗе в длительные командировки. Жилище по размерам проигрывало соседнему строению - гаражу, в нем теперь Варварин автомобиль чувствовал себя также уютно, как и его хозяйка.

Иван вошел сразу после того, как скрипнула калитка за Лидочкой. Бросив меховой спальник на пол, обессиленный лекарствами и испытанной болью, он, молча, лег на него и ушел в сон. Варвара засыпала разгоревшиеся поленья сухих березовых дров мелким блестящим углем и засмотрелась на краснеющую плиту. Впереди был отдых, и начать его хотелось немедленно. Приятно было сесть на тахту и неспеша снять с себя все лишнее.
«Боже, как жарко, что я наделала, на такую маленькую комнатку - целое ведро кокса…».

Белые крылья опускались в сырую духоту трюма судна, попавшего в девятибалльный шторм. В самом низу грузового отсека, на раскиданных матрасах, к четвертому дню не прекращающейся болтанки, лежало без малого три десятка полураздетых измученных людей. Многих здесь же время от времени трясло от рвоты, с металлических боков корабля сбегали ручейки. Варвара знала - это капризный навязчивый сон, и можно перебраться в конец прошлой реальной истории, выйти на берег долгожданного порта, или проснуться, надо проснуться. Она с трудом подняла веки, и взгляд ощутил стальную влажную преграду.
- Ты стонала, что-то приснилось? - Иван осторожно осушал ее лицо марлевой салфеткой. - Здесь настоящая парилка, может лучше на полу? Предлагаю, поменяться местами. Как ты? Давай дверь приоткроем, проветрим, твою футболку можно выжимать, - он говорил почти шепотом, и Варвара ощущала на своем лице теплое дыхание, видела движение губ, отражавших утренний свет.
- Пора ставить уколы, я слышала, доктор сказал - каждые четыре часа, - она  села на тахте, и слегка съежилась, поняв, что спала ничем не прикрытая. По шее и животу медленно ползли струйки влаги.
- Надо же, простынь мокрая, от такой жары застонешь.
- Не включай, света достаточно, - Варвара немного освежилась теплой водой старого умывальника, и достала ампулы, которые вручил поспешно уходящему посетителю доктор.
 
Легкое напряжение снова, как там, на опасной дороге, держало мышцы, Варвара старалась расправить плечи, но что-то мешало. Причину можно было рассмотреть. Низкий и мягкий голос, волевое лицо, высокий лоб, живой внимательный взгляд, серые глаза. Руки Ивана, лицо и плечи напоминали ей собственные графические наброски, это был идеальный вариант. Попутчик оказался уверенным, сильным молодым мужчиной. И это смущало. Прикрыв дверь, Иван облокотился на косяк и, молча, наблюдал за движением ее гибких пальцев. Сожаление о том, что потревожил сон своей отважной спутницы и немного смутил ее, промелькнуло и утонуло в другом ощущении.
- Как ты решилась на поездку? Одна в лютый мороз, не каждый позволит себе такое путешествие. Что-то заставило?
- Не буду объяснять, но причины были, - вопрос вывел Варвару из напряжения, она освободила стол и занялась приготовлением бутербродов и кофе. Легкая беседа малознакомых людей быстро переросла в разговор с подробностями и анализом. Варвара заметила это и остановилась на полуслове.
- А ты умеешь задавать вопросы, и слушать умеешь, но из всего сказанного я ничего не узнала о тебе. Так задумано?
- Мне кажется, у нас будет время, расскажу, - он подал ей руку. - Полюбуйся, солнце вот-вот появится, надо же, какое чистое небо на востоке, такую зарю наблюдать -  большое удовольствие.

Варвара долго смотрела туда, где ее вчерашняя дорога оживала под пробивающимися лучами. Когда она обернулась, Иван стоял так близко, что ей нужно было запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо. Он что-то говорил едва уловимым шепотом, а Варваре казалось, что она слышала собственные слова, обращенные к рыжей лисе, сидящей на камне: «Не бойся меня, не надо бояться…».

Кот лежал на стуле у вешалки и, кроме всего прочего, мог оценить декорации. Печь уже не играла огоньками в щелях своей дверцы, зато окно стало совсем светлым. Чаплин задремал, но его взбодрила прозвучавшая фраза новой хозяйки.
- Боже, что я наделала, твои повязки пропитались кровью, - Варвара вскочила с разбросанного на полу одеяла и стала быстро натягивать на себя попадавшуюся под руки одежду. - Где лекарства….
Иван улыбался. Он думал о том, что природа одарила девушку приличной дозой гармонии. В ней всего в меру, за прошедшие часы - ни одной лишней фразы, ни одного неоправданного взгляда.
- Прости. Очень болит? - Остатки воздушных пузырьков покидали наполненный шприц, а Чаплин следил за дальнейшей процедурой до тех пор, пока вошедшая в мышцу игла ее не покинула. 
- Не волнуйся, Варя, а то усатый наблюдатель совсем расстроится…

Звонок телефона раздался вовремя. Лидочка спросила, как отдыхалось на новом месте, не надо ли чего и сообщила о существовании бани во дворе за гаражом.
- Спасибо, я обязательно воспользуюсь, ключи завезу вечером, да-да, как договорились, в шесть часов.
- Прекрасный шалаш, - Иван подхватил Варвару и закружил по комнате. Они порхали по маленькому пространству под звуки смеха, а кот, стараясь не попасть под ноги, взлетел на тахту и, свернувшись калачиком, уткнулся в пушистый хвост, окончательно давая понять, что если и обиделся, то не сильно.
- Ты заметил, в этой финской бане стало совсем не жарко?
- Сейчас исправим, по утрам в поселке должны дымиться все трубы.

Иван одевался, не сводя глаз с Варвары, выражение лица которой, подобно погоде, быстро менялось.
- У нас несколько часов в запасе, пойду, прогрею машину и приготовлю баню, а на тебе вот это чудовище по имени Печка и сумка с продуктами.
- Обижаете, сударыня, - Иван обнял ее и осторожно поцеловал в губы. - Вы откопали не какого-то там мальчика, а вполне даже приличного мужчину, и выполнять мужскую работу я привык сам. Притом, - он снова поцеловал Варвару, напрасно пытаясь сделать это также легко, - видишь, какой снег валит за окном, меня и в двух шагах никто не узнает. Твое распределение так называемых работ мы поменяем местами. И печь растоплю я.

Но Варвара уже не слышала его слов, она смотрела на потемневшие стекла окна, быстро покрывающиеся снежной колючей массой, ее взгляд наполнялся недоумением. В трубе с открытой задвижкой усиливался шум.
- Метель начинается, - она подняла лицо к Ивану, который тоже, опомнившись, включился в реальность. - Должен же здесь быть приемник или радио, мы почти сутки без прогноза.
Однако в доме не было ничего, что напоминало бы о связи с внешним миром. Лидочка сообщила по телефону, что население только что предупредили о надвигающейся непогоде.
- Дороги чистить начнут, когда все это закончится. Значит, движения на трассе нет. Стоят все. Наши с тобой «друзья» ушли далеко, если им и придется возвращаться, то в другой поселок, не в этот, - Иван говорил медленно, и было понятно, что мысли его заняты иными проблемами, далекими от дорожных. - Ну что ж, все остальное подождет, в такой мороз застрять в снегу - гиблое дело, кстати, я буду прогревать машину, включу приемник. О, мы же с тобой забыли, что в машине отличный аппарат, - уже в дверях, посмотрев на притихшую Варвару, он загадочно улыбнулся. – И у кого же из нас такой влиятельный ангел….
 
После бани Варвара пила чай, настоянный на душистых травах, которые хозяин в свое время развесил по стенам. Она не стала, как это делала обычно, разбавлять свой чудесный напиток молоком, хотелось надышаться ароматом случайно появившегося здесь лета. Было уютно и почти солнечно, тепло тянулось от печки, в которую Иван засыпал очередную порцию топлива. 
- Слушал местные новости, погоду обещают не раньше завтрашнего вечера, - на важную фразу Варвара отреагировала обычным вопросительным взглядом. - Понятно, какой ты бываешь, когда хочешь спать, ложись, впереди у нас праздничный ужин, а я пошел в баню.
 
Варвара проснулась легко и мгновенно, ее безмятежный сон был настолько глубок, что ни одно видение не осмелилось в него опуститься. Ощутив рядом Ивана, она представила, как он вот-вот так же откроет глаза и приятно обожжет взглядом. По телу пробежала острая молния и, поселилась в удобном для себя месте. Осторожно повернув голову так, чтобы хорошо видеть спящего, Варвара наблюдала за тем, как мышцы на выбритом и посвежевшем лице подрагивают в напряжении. «Воин. Что же помешало такому сильному умному человеку, обладающему чутьем и чувством, вовремя занять оборону?».

А Иван в своем сне снова и снова оборачивался на выстрел стоявшего в десяти шагах от него человека и складывал воедино подробности рокового события. В самом начале боковым зрением он заметил, что рука шефа, вышедшего из машины вслед за остальными «размять ноги», поднимается ровно и медленно. Удар доставшей пули не свалил, но откинул назад, под вторую неожиданно для себя попал дернувшийся от страха помощник стрелявшего. Сраженный, он падал навзничь с широко раскинутыми руками. Выбираясь из-под убитого, раненый Иван видел захлопнувшуюся дверцу машины и слышал обращенные к нему слова второго приближенного шефа: «Всем нам пора готовиться к походу в преисподнюю», - тот полоснул острым лезвием, скорее, просто для вида, мог бы и в сердце….

- Ты стонал, что-то приснилось? - Варвара сидела рядом, ее стройные ноги занимали совсем небольшую часть широких хозяйских валенок. - Это сон, - она мягко касалась обветренного подбородка.
- Интересно, сколько блюд мы приготовим с тобой на этот праздничный ужин? - улыбнулся Иван в ответ на напоминание Варвары о том, что пора накрывать на стол.
- Ну, если не считать первого, - с серьезным видом произнесла она и рассмеялась,  убедившись, что оба вспомнили разговор у костра.

Чаплин, сидящий на выступе печи рядом с валенками, к концу застолья рассмеялся, было, от счастья, но, вовремя опомнился и стал с отсутствующим взглядом чесать свое заживающее ухо. 
- Господи, как хорошо, - Иван устроил голову на коленях Варвары, а она гладила его волосы и смотрела на огонь.

Ранним утром Чаплин просыпался в одиночестве. Он потянулся, высоко выгнул спину, и недовольно опустил и сдвинул усы, снежинки, отталкивая друг друга, прилипали к стеклам окошка. «Ветра на вас нет», - подумал кот и отвернулся. Ветер и впрямь утих, и снегопад неторопливо укутывал утомленную циклоном землю.

Ближе к обеду труба дома на окраине закурилась, дым, который старался пробить дружный белый хоровод, упорно устремлялся вверх, предвещая понижение температуры. Следом вновь ожила и труба бани, в гараже увеличивал обороты двигатель. Иван, орудуя лопатой, которую держал одной рукой, возвращал коридорам выезда их прежний вид. Притихший поселок ждал окончания снегопада, его жители выйдут из домов только после того, как услышат гулкий скрежет гусениц бульдозера, пробивающего единственную здесь магистраль с привычным названием - трасса.

Вошедший с мороза Филатов отодвинул желание разбудить Варвару. Он всматривался в светлое слегка осунувшееся лицо, и страсть накатывала сама, без разрешения. «Спокойно, оставшиеся до отъезда часы посвятим приятным беседам, вернемся к дисциплинам, которые резво перескочили», - внезапный кашель спутал какую-то важную мысль, и приготовленная чашка кофе осталась остывать на столе - глаза Варвары помогли тут же забыть обо всем.
 
Близился вечер,  бульдозер, оглушительный рокот которого заполнял тундру, медленно подтягивался к краю поселка. Самые дальние сопки вместе со своими обитателями притихли, ожидая других, привычных для себя звуков. Широкая спина Ивана прикрывала горячие кирпичи печки, рядом на полу сидел Чаплин, который, наконец, перестал умываться и прихорашиваться. Они позировали. Варвара, устроившись на тахте, делала карандашные наброски на листе белого ватмана, прикрепленного канцелярскими кнопками к такой же по размерам фанерке. Приятный момент, в нем укладывалась фантастическая связь спокойствия и порыва. 

- Как бы мне рассмотреть твои работы, те, что в салоне, все так старательно упаковано, не добраться, - Иван с большим интересом наблюдал за Варварой, он отметил для себя еще один ее взгляд. Она всматривалась, отделившись от всего, полностью переместив зрение в кисть левой руки, которая наносила линии, штриховала, растирала и снова уводила карандаш в ведомое только ей направление.
- Предлагаю поболтать на свободную тему, поиграем? Как только кто-то обрывает свой рассказ - другой должен начать свой. Идет?
- Начнем с тебя, просто Филатов? Расскажи что-нибудь из школьной жизни.
- Хорошо, без выбора, что пришло на ум…. Я участвую в общешкольных лыжных соревнованиях…, - закончив рассказ, Иван задумался, а когда вернулся, вновь с удовольствием погрузил в свои глаза внимательный взгляд Варвары.
- Моя привычная лыжня, кажется, затерялась.
- Ты идешь по моей, след в след, я с тобой, - он улыбался, пряча ее пальцы в своих ладонях.
- Иду легко…
- Стремишься разобраться? По-моему, мы во многом похожи с тобой, - Иван взял рисунок и долго рассматривал его, приблизившись к темнеющему окну. - Вот, оказывается, какие глаза бывают у мужчины, который..., - оборвав фразу, он опустился на тахту.

Варвара заняла прежнее место Ивана у теплых кирпичей печки, и вскоре он отвлекся от всего, слушая рассказ.
- Двадцать пятого июля магаданцы по традиции выезжают за жимолостью…. Вот и мы - я и мои знакомые - Рэд и Галина отправились на известное всем место, за Армань. Машин там было море, людей тоже. Ставили палатки, разводили костры. Время шло к вечеру, и пока Рэд готовил шашлык, мы вдвоем решили немного  походить рядом, полакомиться ягодой. Бродили совсем недолго, и, как-то вдруг, поняли, что голоса у костров сменились монотонным шумом дождя. Ничего, только дождливая тишина….

Иван слушал и снова восхищался нелогичным мироощущением Варвары, ее неотделимостью от общей большой природы и упрямой отстраненностью от людей. Представлялось, как этот одухотворенный комочек постоянно передвигается по бескрайнему пространству, и оно относится к нему благосклонно, а в чем-то - как к равному. Неведомая сила с интересом управляет этим движением.
- …человек нашел нас только к утру. Вытащил из непроходимых топей, объеденных комарами и полуживых. Обязана я ему по гроб жизни…

Варвара уступила место в разговоре, и Иван принял эстафету.
- Заметил, по большому счету, тебе интереснее наблюдать, чем участвовать. Ты воспринимаешь жизнь глазами, тянешься к масштабным полотнам. Всматриваешься в детали, и все, к чему прикасаешься взглядом, приобретает вес и значение. Масштабность эта - особенная, она очень личная, твоя. Ты ее не навязываешь, не предлагаешь, не делишься, но она не может не притягивать. Как удается отгораживаться, ведь ты самый настоящий магнит? Не могу понять, все нелогично. Какой внутренней силой нужно обладать, чтобы при таком притяжении, удерживать барьеры, быть в стороне?
- Странно, что именно ты, и именно сейчас говоришь мне об этом…

Конечно, не в словах дело. Все, что звучало в маленькой комнатке, говорило о личном, и перевода не требовало.
-... Много раз приходилось вручную оформлять разные штуки. Мои буквы, если смотреть на них по отдельности, всегда выглядят непривычно, они угловатые, где-то вогнутые, где-то выпуклые, разные. Но, когда текст полностью вырисовывается, становится интересным. Знаешь, ты напомнила мне об этом, тебя по частям не рассмотришь, таковых нет по определению.
- Возьми карандаш и напиши, какое-нибудь слово, - Варвара протянула листок. – Не показывай, теперь я, - она также на другом листочке написала свое, и они положили рядом то, что вышло.
Тишина окутала комнату. «Зашкалило», - понял Чаплин, он облюбовал мягкий спальник, вытянулся на нем во всю длину и, закатив глаза, водил ими вслед за маятником старинных деревянных ходиков, послушно шагающим взад-вперед. Он слушал. Часы четко по слогам повторяли совершенно одинаково написанные на двух листочках слова: ва-ва, ва-ва....

Короткий день завершался. К утру трассу должны были полностью освободить от снега. Дорога ожидала там, за последней в этом пристанище ночью,  которая теперь плавно и приятно переходила в волшебную глубину.
- Доктор хорошо сделал свою работу, раны затягиваются без осложнений, и температура в нормальных пределах, ты молодец, снимем швы и забудем, - Варвара прижимала свежие стерильные салфетки и любовалась Иваном, он лежал неподвижно, наслаждаясь происходящим. Сквозь щели в дверце печи вылетали оттенки яркого пламени, которые до утра освещали комнату.

На границе с якутской землей, резво бегущую машину настигло вновь  освободившееся от тяжелых туч солнце, оно взбудоражило Колыму, и та заставила себя отправить в след Варвары и ее спутника свой прохладный взгляд. В это же время от поселковой больницы в противоположную сторону двигался другой микроавтобус, водитель притормозил на выезде и включил рацию: «Врач сделал все возможное, нет, не удалось. Дорогу подчистил, но второго не нашел… не знаю, осмотрел все вокруг. В поселок заходила одна машина, да-да именно она, после циклона ушла дальше.… Говорит, незнакомых больных у него не было.… Задавал прямой вопрос. Только наш. Может, где-нибудь раньше высадила? Разберетесь? Понял».
 
Длинная дорога осталась позади. Если бы кто-то спросил Филатова, который занял место водителя, что запомнилось из этого для многих кошмарного перехода, вряд ли он бы ответил подробно. Для него это было временем общения с девушкой, которая затушевала все, что мелькало за окнами. В первом материковом городе, оставив Варвару в автобусе, он помчался по контрольному адресу с единственной целью, отправить информацию и выйти из этой сюжетной линии, передав свою роль другому. Он экономил минуты, поэтому важные подробности излагал уже на обратной дороге в машине человека, который встретил его и возвращался вместе, чтобы помочь сократить путь и подстраховать, если потребуется. Страховка потребовалась.

Взрыв прогремел в тот момент, когда Иван показывал, где удобнее будет остановиться. Белый микроавтобус, к которому он спешил, вмиг превратился  в большой черно-красный костер. Оценив обстановку, водитель быстро развернулся и, защелкнув замки, жал на газ и держал руль. Он спасал Филатова от его преследователей, не подозревая, что в этот злосчастный момент тот уже получил свою смертельную рану. Гибель Варвары перечеркнула прежние планы. Иван решил сам до конечного пункта вести выслеженных им левых золотодобытчиков. Он пойдет следом с открытым забралом.

Через месяц Алдан покидал человек, возраст которого с первого взгляда определить было трудно. Натянутая до бровей ушанка, усы и борода почти полностью прикрывали его лицо. Ослабевший после дружного набега снег, забивался в складки одежды, сглаживал очертания фигуры. Основной причиной, которая задержала автомобили и одинокого ни для кого не заметного лыжника была непогода, привычные в это время снегопады и дикие морозы придавили и обездвижили все живое, пластинка на этом старом граммофоне снова перестала крутиться и ждала свежего завода. Не успел слушатель прикоснуться к ручке, управляющей пружиной, а лыжник уже почувствовал взмах его руки и с готовностью поддался не уловимому другими толчку. Оживление на трассе настигло лыжника не скоро, он пошел параллельно с парой бульдозеров, которые пробивали дорогу тянущимся сзади машинам. Можно было оторваться от этих медлительных и лязгающих гусеничных коробок, но звуки царапали не только уши.

Зима отступала по четкому календарному предписанию, и автомобильные путешественники использовали ее последние морозы, торопились вовсю, надеясь проскочить опасные места до наступления половодья. За плечами Ивана остались добрых пять сотен километров. Не остановил его даже пожар, охвативший тайгу, быстро подсохшую от аномальной жары. На чем только было возможно Филатов преследовал знакомый грузовик, примкнувший к каравану таких же. В итоге он сам оказался за рулем. Все, кто раньше сидел в кабине, не вынесли и половины огненной дороги, задохнулись. Перед глазами Ивана дымились подробности того, как выбирался из своего укрытия, из-под раскаленного кузова, как вытаскивал трупы и гнал вперед. К лобовому стеклу намертво прикипел укутанный в пленку лист, на котором прежний водитель нарисовал для себя карту движения. Разобраться в ней теперь не было никакой возможности, из всех крестов и кружков чернел один, самый жирный в самом конце. Он и указывал, куда нужно доставить груз, и очень хотелось посмотреть на тех, кто этот груз встретит. На карте коряво и как-то по-детски изображалась дорога к большому схрону, об этом рисунке Иван до сих пор мог только мечтать.

Машину трясло и подкидывало так, что педаль газа то и дело вырывалась из-под подошвы раскаленной обуви. Пришлось бросить на нее тяжелый прямоугольный ящик с набором инструментов, который можно было фиксировать коленом, и намертво вцепиться в баранку. Глаза разъедал дым, он же заставил забыть о том, что такое видимость на дороге, ее давно не было. Наконец, пелена посветлела. Опасное место длилось долго, кроме прочего оно измерялось колючей болью под лопатками, физическим ожиданием взрыва. КамАЗ, окутанный паром, шипел, он готов был разлететься на куски, но медлил.

Дорога, отделявшая от обозначенного на трофейной карте конечного пункта, измерялась по-разному. Если исключить километры, вылетающие из-под отвыкших от тормозов колес, то на первом месте были показания спидометра, который накручивал желание водителя приблизить финал затянувшейся гонки.

Конечно, никто не поверит, что можно без отдыха крутить баранку столько суток подряд, и при этом не пропустить главный последний поворот - подсыпанный самодельный переезд через железку, ведущий на едва различимую проселочную дорогу. Но в этом случае было именно так. Все сходилось. Здесь была последняя точка на карте маршрута тех, кто свозил свои криминальные грузы к общему схрону. Филатову оставалось подтвердить координаты и отойти в сторону, но сон стучал в виски с такой силой, что не открыть ему теперь было выше всяких сил.

Скрипучий голос шефа колымских добытчиков был самым последним из того, что Иван готов был услышать, проснувшись в звенящей утренней тишине. Однако именно тот говорил по мобильной связи.
- Груз на месте, живой «маяк» прибыл к концу ложного маршрута, все по плану Колымы, отбой.
«Живому маяку» с трудом удалось удержать мышцы в состоянии покоя, сквозь сломанные стебли высокой травы, он видел, как уродливая красная рука, освободившись от мобильника, потянулась к стоящей рядом Варваре.
- Ну что, Колыма, ты оказалась неподражаемой, такие коварные замыслы ни одной службе охраны не по зубам. Жаль расставаться, но уговор дороже денег, считай, что за свое спасение от комаров и медведей полностью рассчиталась, свободна, вертолет в твоем распоряжении. Чаплин, иди к хозяйке, она спешит.
Кот, сидя на прикрытом травой остром металлическом предмете, смотрел на Филатова своим выразительным взглядом….