Истоки аудиообраза

(Я пишу время от времени в дневнике о пении и музыке, которую слышу на богослужении. Вот одна из таких записей, сделана несколько недель назад).

Есть голоса, какими-то обертонами, оттенками, чуть заметными характерными скрипучестями – в общем, хоть чем-то да выбивающиеся из общего звучания хора или группы. Я долгое время думал, что это просто индивидуальные особенности (или недостаток квалификации в случае с хористами), а сегодня задумался: индивидуальные особенности – да, но какого рода и происхождения? Может, это индивидуальные особенности, но не голосового аппарата, а мозга? Человеку хочется выделиться (или хотелось на стадии его становления как певца, в юности, в подростковом возрасте) – и он добавляет те самые обертона, оттенки, скрипучесть, влажную томность, особый рисунок промазывания мимо ритма и т.п., чтобы выскочить какими-то кусочками себя за общий звуковой поток исполняемого произведения, дабы обратить особое внимание слушателя на себя, невидимо, но слышимо помахать ему рукой: вот мол я где, на меня смотри, это и я пою или это я главным образом и пою. А потом это уже входит у него в артикуляционные певческие рефлексы и становится в глазах (ушах, мозгах) окружающих частью его аудиообраза. И он сам может говорить и считать, что хрипотца эта или такое вот чувство ритма у него природного происхождения, от рождения – но вполне возможно, что дело обстоит более прозаично и менее физиологично.

09.12.2018