Друганы. Победитель

       Как хочется во время каникул делать то, что хочется! А не то, что заставляют. Размышляя так, Митька срывал ягоды малины и, отправляя их в рот, смачно причмокивал. Сегодня он выполнял бабушкино задание – набрать ягод для вареников. Кусты малины росли в самом конце сада у забора, далеко от дома. Это создавало ощущение спокойствия и свободы от бабушкиного контроля. И потому эмалированная суповая миска, которой она снабдила внука, была почти пуста…
       Вдруг над головой что-то протяжно взвизгнуло: «Ввззззззз…»
       – Блин! Шмель! – Митька завертел головой, замахал руками.
       Снова: «Ввззззззз…», тут же – щелчок, и от забора откололась маленькая щепка. Да нет! Это и не шмель вовсе!
       Звук пролетающей пули Митька слышал много раз… в кино. Играя в войнушку они с Костькой очень правдоподобно озвучивали трескотню автоматов и свист пуль – резкий, короткий: «фють! фють!».  А какой звук издаёт срикошетившая пуля, он тоже знал – по рассказам отца-фронтовика...
       – Мама! – просипел Митька и, пригнувшись, бросился к дому.
       Он мчался, не обращая внимания на хлеставшие его ветки яблонь, обдиравшие ноги кусты малины, крыжовника… Пули вжикали над головой! Мелькали мысли: «Стреляют! В меня!? Откуда!? Я же не в кино…»
       Обстрел прекратился, когда Митька подбежал к дому. Влетев на крыльцо со стороны сада, он столкнулся нос к носу с отцом, вошедшим с улицы.
       – Что? Что такое!? – недоумённо воскликнул тот, схватив задыхающегося Митьку за плечи.
       – Пап…, ты рассказывал, как... пули жужжат… Я сейчас… слышал…

                ***
       Вскоре разъярённый Митькин отец уже возвращался к дому, неся в руках трофей – мелкокалиберную винтовку.
       Источник стрельбы он – бывший фронтовик – обнаружил быстро: напротив их дома стояла превращённая в склад зерна церковь, окруженная вековыми соснами. На них проводили время в беседах насытившиеся зерном бесчисленные вороны. Количество кормившихся на халяву колхозным добром птиц решено было уменьшить – путём их отстрела. Но стрелкИ – колхозные начальнички – были не очень-то и стрелкИ. И потому пули не попадали в ворон: срикошетив от толстых сосновых веток, они летели прямо в сад, туда, где размечтавшийся на свободе Митька собирал малину.
       Отец поднялся на крыльцо, добродушно похлопал Митьку по плечу:
       – Ну, пойдём обедать, герой.
       Да! Он был под обстрелом – и не струсил! Он испытал то, что когда-то испытывал его отец. А его отец самый смелый. Самый сильный! Митьке хотелось кричать от восторга: «Смотрите все! Это мой отец, мой!»
       Он обнял крепкую руку отца повыше локтя, прижался щекой:
       – Пап, правда я герой? Да? Ведь я же под обстрелом был! А ты пришёл на подмогу и – мы победили! Да? Мне с тобой так хорошо. Ничего на свете не боюсь!
       – Да, сын, ты у меня герой! Ведь мы вместе, – отец провёл ещё дрожащей от пережитого ладонью по Митькиным волосам, – а раз мы вместе, нас никто не победит!
       – Пап! А так всегда будет? Ведь ты никогда не умрёшь…?
       – Когда-нибудь мы все умрём, сынок. Только надо, чтоб правильно, сначала – те, кто постарше… Но ты помни – я всегда с тобой. И когда умру – а это обязательно случится – буду всё равно рядом. Ты уже вырастешь, и у тебя будет сын. Для отца самое дорогое, самое главное на свете – сын.
       – А для меня ты, пап…
Отец улыбнулся:
       – Когда сам будешь отцом, все поймёшь… Ну, пойдём. Победитель!