37. Австрийская рапсодия

Австрийская рапсодия. Вена, Бельведер.  Джиакомо соблазняет наследную принцессу Австро-Венгрии. Многовековая вражда кондитеров Дом Эстерхази и Захер приводит к убийству Королевы Австрии.


АВСТРИЙСКАЯ РАПСОДИЯ

Они приехали ранней весной, когда фонтаны еще не работали. Было сухо и тепло, шершавая галька возле заднего крыльца Бельведера, просохнув на солнце, издавала уже аромат летнего жара. Черные крытые экипажи с хрустом и шорохом сделали разворот и ушли в тень за стены дворца. Свежий чистейший воздух с Альп доносил еще запах талого льда. Здесь Луизе всегда было хорошо, очень хорошо. Все, чем занималась в Вене Луиза с самой весны - это прогулки-выезды по огромному парку. Конюшни здесь были великолепными. В комнатах прохладного конюшенного двора можно было переодеться, отдохнуть, выпить и закусить. Она приехала сюда в мае. Дорога показалась трудной, и покой и отдых Бельведера, уже тронутого летней жарой, был умиротворяющей пастушьей песней в ушах парижанки. Говоря повсюду о том, что были великолепны конюшни, она на самом деле подразумевала, насколько великолепны здесь были лошади. Венские заводчики пестовали своих питомцев, и для Австрийского двора поставлялись уникальные экземпляры.
Однажды поздно вечером Луи шла вместе со всеми фрейлинами Габсбургов с великолепного концерта. Дирижировал Моцарт. Есть хотелось необычайно, но доброе чувство голода - это так жизненно и прекрасно. Чувствовать... Темный кустарник изгороди Бельведера вставал навстречу. Платья фрейлин перламутрово белели где-то немного позади. Ей хотелось свежего влажного осеннего воздуха. Небо кое-где блестело звездами. Песочная дорожка знакомо разворачивалась под туфлями. Великолепный праздник жизни заставлял кровь бурно счастливо курсировать по её венам. Серебристый плащ шлейфом шелестел за нею. Чудо. Жить с таким ощущением редкое и дорогое удовольствие, но все вокруг рождало в ней такое чувство. От роскоши, увиденной Гизами в Австрии, мутилось сознание. Бельведер был самим воплощением царственности и упоения.
Внезапно впереди... что это? распростертое тело. Пожилая дама с ножом всаженным в подреберье по рукоятку. Луи затаила дыхание. Позвать на помощь? Какая может быть помощь? Графиня узнала родовитую наследницу Габсбургов. Её ненавидели и любили, боялись и преклонялись перед ней. Её гнездо полное роскоши неожиданно опустело. Но в этой смерти на фоне садов Бельведера на ложе из хрустально прозрачной влажной от фонтанных струй  ночи было все же что-то роскошное. На её губах, уже тронутых смертью застыла полуулыбка. Это был не оскал ужаса. Это была улыбка торжества.
Луиза просто остановилась и, чуть попятившись, оказалась в стороне у изгороди из кустарника. Фрейлины окружили даму. Кто-то закричал. На крики бросились слуги с факелами. Эта суета, огни в ночи, роскошные праздничные платья фрейлин, фонтаны и статуи Бельведера - все это смешалось для крошки Лу в непередаваемо фантасмагорическую феерию. Этот концерт Моцарта должен был закончится и закончился чем-то подобным. Кто-то тронул её за ладонь. Она порывисто обернулась. Юрген взял её за руку и повел прочь от тела. Если бы не он, то она сама, возможно, не двинулась бы с места.
- Где Джиакомо? Он в безопасности? - спросила Луиза, чувствуя влажный ком в горле.
- Все во дворце, идем... - ответил Юрген, но мысли его, казалось, бродили где-то далеко отсюда.
Дом Эстерхази был старинной герцогской фамилий. Венский кондитерский дом Захер был детищем Австрийской монархии. Кто не знал в какой вражде и смуте сосуществовали друг с другом два эти монстра кондитерской индустрии? Всего-то два торта, но сколько, сколько интриг, лжи, подкупов, подлогов, смертей, безумия ради несказанного наслаждения публики. Рецепты... они совершенствовались столетия, на этих дрожжах выросли, состарились и почили на лаврах поколения шоколатье и кондитеров.