Отвага

          Война – самое безутешное зло. Она уносит жизни людей легко, без сожаления; но чаще калечит их на долгие годы. На лице каждого, кому довелось воевать или испытать тяготы войны, почти всегда можно найти следы печали при воспоминании о пережитых днях. На некоторых можно прочесть даже удивление: «Как это мне удалось выжить?»

          Мне не было ещё 23-х лет, когда пошёл последний год войны. Сколько раз судьба бросала меня на различные участки фронтов. Несколько раз я был ранен, дважды контужен, лежал в госпитале. Деревня, в которой я родился, была под оккупацией. Её сожгли немцы. Родители пропали без вести. Там я был только раз во время отпуска.

          После каждого серьёзного ранения мне редко удавалось попадать в свою часть и приходилось быстро сходиться с людьми. Это часто меня выручало. Война сделала людей суровыми и, порой, безрассудно они подвергали риску своих подчинённых. Только что выписанный из госпиталя солдат, ещё не оправившийся окончательно после ранения, легко встречал смерть в первом же бою.

          Младший сержант, которому я бойко доложил, что по прибытии в Н-скую часть после внеочередного ремонта меня причислили к его отделению, сдержанно улыбнулся. Через некоторое время он мне приказал: «Временно поработаешь при кухне для подкрепления здоровья». В тот памятный день этот приказ был ещё в силе.

          Я охранял походную кухню и одновременно должен был помогать повару. Бои шли где-то в стороне, а моё отделение сапёров занималось обезвреживанием полей и лесов, расположенных вблизи освобождённых пунктов. Я никогда не был сапёром, но война учила быстро  осваивать сложные и опасные профессии. Здесь   было спокойнее, чем на переднем крае. Немцы  вряд ли теперь сюда вернутся. По всему чувствовалось, что непобедимая германская империя явно терпит крах! Вообще странно: война уже движется к концу, мне приходилось бывать в разных переплётах, но ни разу я не видел живого немца. Вернее, видел, но только пленных. Это были самые обыкновенные люди и они  нисколько не внушали чувства ненависти к себе.

          Я осторожно разобрал свой автомат и стал чистить его. Повар пошёл за мясом в соседнее село, а я должен был присматривать за кашей.

          Солнце сильно припекало. Я снял гимнастёрку. Кругом ни души. В траве стрекотали кузнечики, где-то крякала утка, в лесу посвистывала какая-то птица, вдали глухо отдавали взрывы. Было почему-то спокойно и легко на душе. Мне совершенно не хотелось встречаться с живым фашистом. Я вздохнул полной грудью и ощутил аромат подгоревшей каши…

          Она показалась мне удивительно вкусной! Когда кусочком хлеба я аккуратно обтирал свой котелок, мне послышались чьи-то тяжёлые шаги. Обернулся – немцы!.. Откуда? – котелок выпал из моих рук. Их было трое. Они обступили  меня, видимо, намереваясь взять в плен. Невольно я поднял руки. На мундире одного из них я различил нашивки СС. Меня охватил ужас и я закричал. Фашисты испуганно посмотрели в сторону, куда, как им казалось, ушли мои  товарищи. Не знаю, что вдруг нашло на меня,  но я отчаянно схватился за автомат ближайшего от меня солдата и резко ударил ему ногой в живот. Тот охнул и завалился. Автомат остался в  моих  руках.  Двое  других  от  неожиданности отпрянули. Машинально я нажал курок. Один был убит; второй, кажется, ранен. Из лесу бежали мои товарищи.

          Через месяц меня наградили медалью «За отвагу».