Тварь

В Харьков они ездили каждое лето. И Дима не отказывался, обычно поступал по-другому, когда на дачу или помочь что-нибудь в доме. Мама обеспечивала дорогу, покупала билеты, еду, даже сигареты ему. Дима не был бездельником, работал, но часто его взгляды не совпадали с желаниями начальства, особенно после первой получки. Тогда Дима хлопал дверью и уходил в запой, то есть, в его продолжение.
В поезде хорошо. Он, мама, сестра и племянница. Муж сестры трагически погиб, перевернулся на машине. Выпил, удирал от милиции, выбросило через люк. Так бывает. Дочка уже не помнила его, а Светка грустила, если с подругами за бутылочкой. Но все реже. Димка же считал, что ей нужно найти другого. Она была не против. Но тот, погибший, деловой. И в бизнесе, и братки уважали. Она не боялась в любом месте задрать компанию. Потом прикрыться громкими именами. Типа - ты "синего" знаешь? А "захара"? Привыкла. Со вздохом вспоминала хорошие времена.
Поезд медленный, задерживается на станциях, и Дима бегает за мороженым, сигаретами, потом курит, стоя у ступенек вагона, пока молодая с полными ногами проводница не говорит:
- Отправление через две минуты. Будьте добры, в вагон.
Он неторопливо гасит сигарету, передергивает скулами и, ловко уцепившись за поручень, запрыгивает внутрь.

Харьков встретил зеленью и жарой. В свое время Димка здесь учился в вертолетном училище, пока не выгнали за драку. Родители направили туда, где тетка, которая расписывала преимущества этого выбора: и проследить могу, и сообщить, и помочь, если что. И город напоминал ему счастливую пору молодости. Казарму, игру в покер, хождение по кабакам, любовные истории. То есть, не любовные, а больше с похмелья, на пару раз, с местными девчонками.
Теткина пятиэтажка на окраине. Девять остановок на автобусе, чтобы экономить. Зачем тратить деньги в чужом городе. Да и непонятно, как здесь - по счетчику или кругами. Времена меняются. Два чемодана за Димкой. Как будто для этого его и берут. За окном знакомые пейзажи и Димка тыкает в бок сестру, призывает маму или обращается к племяннице, мол, смотрите - здесь был, здесь пили, здесь подрались, здесь забрали менты. И всю дорогу с его лица не сходит довольная улыбка.

Долгожданный звонок в дверь. И хотя, все согласовано - телефонные переговоры, дата приезда, внутри нервозно. Так всегда. Больше от нетерпения.
На пороге родня - веселые, приветливые. Все меняется за секунду - те ощущения, что перед дверью - вибрации в животе. Сестры обнимаются. Дядя Толя строчит шутками, как из пулемета. Димка жмет руку хозяина, целует тетку. Все целуются. Удивляются. Крутят самую маленькую.
- Как выросла?! Выросла-то как?!
"Выросшая" не понимает. То есть понимает, но не очень. К чему такая суета. От легкого страха на лице растерянность. Она не помнит прошлого раза, так, урывками. И тетка кажется ей какой-то бабой-ягой из книжки, что читала мама.
- Ну, мойте руки, раздевайтесь и за стол, - говорит хозяйка, - Мы заждались. Все накрыто.
- С ходу в бой, - смеется Димка, не потерявший казарменного голоса.
- Да, накрыто, - подтверждает дядька.
Хозяйка бросает на того пристальный взгляд, будто щупает прицелом снайперской винтовки.
Стол сервирован до отказа. И салаты, и селедка с лучком, и колбаска порезана тонко.
- Котлеты будут позже, - сообщает хозяйка, - Они готовы, но давайте с холодных закусок начнем. Уж ждали вас, ждали. Для деточки нужно было каши сварить, молочной. Засуетились.
Дима водружает на стол привезенную водку. Рука слегка дрожит. Может от дороги. Дядька потирает руки.
- Ну, племяш! - говорит.
- Нет, нет, это не надо, - говорит хозяйка, - Есть вино.
Уверенно прячет бутылку за стекло серванта.
Вино? Что за байда? - думает Димка.
Мама кивает головой в знак согласия. Дядька растерян:
- Так гости? Людочка!?
- Ты уже все пропил, алкаш, - говорит тетка, и атмосфера чуть накаляется.
Но все знают их семейные проблемы и не заостряют.
Димка от вина отказывается. Сухое. Зачем рот пачкать. Лучше потом сходят с родственником покурить до ближайшего магазина. Там, под разлапистой сосной из пластиковых стаканчиков быстро побеседуют.
Дядя Толя подставляет фужер, но тому льют треть, только пригубить.
- Да налей ему уже нормально, - говорит Анна Степановна.
- Ага! - говорит хозяйка.
Дядька смотрит побитой собакой.
- Ну, за приезд.
Наступает медленная тишина. Вино - дело серьезное
- Как доехали? - говорит тетка.
- Нормально, - отвечает пожилая гостья, - Жарко в вагоне. Димка спасал мороженым.
- Худой он какой-то у тебя.
- Что поделаешь, кушает плохо.
- Я плохо кушаю?! - возмущается Димка.
Тетка воспринимает, как призыв к действию. Подкладывает тому картошечки и селедку с лучком.
- Я покурить, - говорит дядя Толя.
- Какое курить? - возмущается тетка, - Только сели.
- Пить нельзя, курить нельзя. А дышать можно? Что я тебе, мальчик, - возмущается дядька.
- Мальчик, не мальчик, а не умеешь вести себя. Иди, подыши своими сигаретами.
- Подвинься, племяшка, - говорит тот Светке, выбираясь из-за стола.
Потом идет в ванную, закрывается. Слышен звук замка. Включена вода.
- Все по старому, - говорит тетка, - Варя учится в техникуме, еще год. Аркадий работает. Тоже попивает, как и этот.
Кивает на ванную.
- Этот балбес тоже, - говорит Анна Степановна и кивает на Димку.
- Не пью уже, целую неделю, - шутит Димка.
- Ага, денег нет, - говорит Светка.
Она всегда на стороне мамы, когда дело касается денег. Кому надо содержать нахлебника. Еще дочку поднимать, а здесь такое чудо - старший брат.
- Все по старому? - интересуется Людмила Степановна.
- Все по-старому, - говорит Анна Степановна, - Вот, младшая подросла. Ходит на акробатику - фляки, сальто, кульбиты.
- А что это - фляки.
Внучка пытается объяснить. Встает из-за стола, показывает.
- Это же опасно! - возмущается хозяйка.
- Нет, вовсе нет, - убеждает малышка.
Родственница прижимает ее к себе и гладит по голове.
- Ах, ты дите мое, несчастное, - говорит.
Появляется дядька и молчаливо протискивается на свое место.
- Ну, что, еще, по чуть-чуть? - говорит бодро хозяйка.
Все подвигают фужеры. В дядькин попадают жалкие остатки.
Потом они говорят обо всем. О размере пенсии, болячках, неустроенности детей, об инопланетянах и о том, будет ли война, если расширится НАТО и сколько нужно выпивать "овесола" для восстановления печени.
Девочка уже играет в комнате с привезенными игрушками. Ей скучно среди скучных взрослых. Дима идет курить на лестницу, а дядька постоянно уходит в ванную.
- Чего вы в ванной курите, а не здесь? - недоумевает Дима.
- Здесь соседи ругаются. Тебя не знают, а на меня зуб имеют.
Дима кивает головой и чувствует, что речь дядьки становится бессвязной. В глазах блестит хитринка.
- Что? Там в ванной?
Димка щелкает пальцем по горлу и смеется.
- Ты что? - с серьезным лицом говорит дядька.
Но язык - явный враг.
- Ну, ну, - весело говорит Димка и гасит сигарету.
Они опять за столом. Грустные, если не считать хозяина. Тетка замечает странности и пускает опасные рикошеты, только сообразить не может. На лестничную площадку выглядывала, когда те курили - типа, спросить что-то. И коридор прочесала - куртки, карманы, на антресоль забралась под видом поиска огурцов, и комнату пробежала, и старые тайные места. Ничего, но пьянеет же, сволочь.
- Вкусные котлеты, - говорит Димка, - Очень вкусные. Спасибо Людмила Степановна. Наелся от души.
Достает платок, вытирает рот, потом тщательно пальцы. 
- Вот и молодец. Сейчас чай будет и торт. Верочка, будешь торт, - кричит громко, чтобы в комнате было слышно.
- Буду, - кричит девочка.
- Пойду, чайник поставлю.
- Я чай не буду, места уже нет, - говорит Димка.
- Перекур перед чаем, - говорит дядька чужим языком.
Димка подмигивает ему, мол, давай прогуляемся. Тот осторожно подмигивает обратно, мол, все под контролем. Готовься.
Пока закипает чайник, тетка убирает со стола, мама с сестрой помогают.
- Сиди, сиди, - говорит тетка, пытающемуся подняться племяннику.
Делать нечего. Все равно ждать дядьку.
На стол подан чай, ленинградский торт, веселый фарфор, в зеленые яблоки.
- Ой, мне с шоколадным листочком! - просит девочка
- Конечно, милая, - говорит Людмила Степановна.
А потом в коридор:
- Ты где? Торт делим.
Потом еще раз, еще, еще. Потом трясет двери ванной и уже тревожно, Диме:
- Там в тумбочке инструменты. Вскрывай дверь. У него сердце плохое.
Все толпятся в коридоре, забывая про чай, а Дима отверткой ковыряет замок. Сжимает зубы, острие срывается, попадает в руку. Проступает кровь. Он ее быстро облизывает, высасывает до основания.
- Кровь! - кричит сестра.
- Давай перевяжем, - говорит мать.
Девочка закрывает глаза.
- Идите к черту, - говорит Дима.
Наконец замок взломан и все одновременно пытаются проникнуть внутрь.
Дядька сидит на краю ванны, полусогнутый, обхватив лицо руками.
- Что с тобой, Толя, - говорит гостья.
Пытается убрать руки, но тот упирается. Наконец получается. Лицо бессмысленное, серое, глаза в разные стороны, бегают.
- Где у тебя таблетки? - кричит Анна Степановна, пытаясь куда-то бежать.
- Тварь, - коротко говорит тетка.
Потом наклоняется и достает из-под ванны две пустые бутылки. Те неприятно звенят, катясь по кафелю.
- Дима, помоги затащить его в комнату. В такой день. В такой день, - повторяет она.
Дядька пытается улыбаться и отталкивает руки.
Потом идут пить чай.
- Тебе с листочком, - вспоминает просьбу тетка.
- Ага, - говорит девочка.