Надоедатели или почтичто живые люди

А ведь и правда, если не всё, то очень многое, со временем возвращается к тебе с приветом.

И ко мне он вернулся так, что на сей раз я ждала не ЛЯПИНА, а всего лишь автобус, который идёт по направлению к «никому неизвестной комнате-студии почтичто никому ненужного художника».

Он позвонил перед тем, как встретить… и звонок этот был не один:

Звонок № 1:
( Предистория: «Я вышла в магазин купить необходимости. Среди которых был кошачий корм. Не успела отойти далеко от подъезда, как моя телефонная трубка вопросила быть услышанной»):
- Привет.
- Правильно. – Ответила неправильно я.
- Ты что сейчас делаешь?
- Иду.
- Уже на улице?
- Точно.
- Тогда иди на остановку, садись на автобус, выполняй все эти общественные пересадки, а я уж тебя на конечной встречу.
- Нет-нет. Погоди. Есть важное дело в магазине.
- Какие могут быть у тебя дела?
- Боюсь, что мой кот сдохнет с голоду за время моего отсутствия.
Лёша закашлялся от смеха. Выдержав пятнадцать шагов в направлении магазина. Я продолжила:
- Через полчаса выеду в твоём направлении.

Звонок № 2:
- Лёша, я возле Метрополитена. Скоро буду.
- Хорошо. Позвони.

Звонок №3:
- Я уже здесь.
- Иди на автобусную остановку и садись на автобус № (..).
- Иду.
- Я тебя встречу.

Звонок №4:
- Ты уже стоишь?.. Ждёшь?
- Здесь такого нет в расписании.
- Ты вышла не туда.
- Повернула налево, как говорил.
- … Необходимо два раза повернуть налево.
- Что?.. Совсем без альтернативы?
- Не понял?
- Без альтернативы, говорю… - всегда налево.
- А-а… (Наверное, не понял мою шутку, как шутку ЛЯПИН. Или определился с выводами). 

Звонок № 5:
- Ну что?
- Стою. Жду автобус.
- Дворец Спорта напротив видишь?
- Ну, не совсем напротив.
- Да... он чуть левее.
- Вот я и говорю, что совершенно без альтернативы.
(А мне, признаться, очень даже нравился этот безальтернативный вариант происходящего ориентирования).
- Выйдешь на «Гаражах». Я тебя встречу.

В автобусе пришлось ехать «вынужденным зайцем». Т.е. Бог простил мой математический просчёт с одноразовыми талончиками и кондуктором заблокировал «контроллерный дырокол».

«Принуждённого зайца» ждал на остановке ЛЯПИН, но до этого успел позвонить.

Звонок №6:
- Ну, ты уже ждёшь?
- Подъезжаю.
- Да,.. я вижу автобус.

А как хорошо раньше жили без этих телефонных «надаедателей». Человек хранил момент интриги, предчувствия, ожидания, учился волноваться и ждать, тренировал мозг, перебирая в уме варианты всех «почему»: почему задерживается приглашённый? Почему так долго нет автобуса? Почему он не волнуется, что я волнуюсь? Почему  всегда так? Почему вышел рано? (И далее бесконечные «Почему?) до тех самых пор, пока не встретишь того, кого ждёшь. Но и это не самое главное, потому что самое важное, что приглашающий, боялся опоздать. И это, - естественно, ведь момент встречи тогда мог бы затянуться на часы, дни, года, или вообще быть упущенным. Вот почему по стечению обстоятельств мы все и всегда были незаменимыми. И все нами особо интересующиеся, быстро замечали наше появление и ещё быстрее отсутствие нас самих.

«Надоедатели» же создали конвейерный резерв: «Не этот человек, так – другой. Не этот день, так – следующий. Мы перестали определяться с тем, что нам на самом деле нужно и, соответственно, по теории бумеранга – стали вечно заменимыми.

Техника делает человека отрешённым или агрессивным по той самой простой причине, что мы не выдерживаем роботизм, соревнования с компьютерными модерациями.

… А встреча, тем временем, состоялась.

ЛЯПИН неловко обпушистил меня своей изобразительной бородой.
А я в ответ только почти пошутила:

- Боишься, что мама приревнует своего полувекового птенца?
И птенец таки расправил крылья. И таки – исправился:
- Совсем другое дело.

Мы зашли домой, как будто воспользовавшись «Машиной Времени». Я не почувствовала разницы протяжённостью в четыре года. Правда, семидесятипятилетняя мама уже перестала ходить на танец живота, как я узнала по ходу развития мероприятия.
Ещё я открыла тайну, что Человек-ГОРА умеет готовить замечательный, я бы даже сказа, непревзойденный кофе. Благодаря которому, я ему простила сорвавшуюся картину с моим присутствием, и ужасный запах отвратительных сигарет.

После десяти граммов коньяку и всех кулинарных закусей в первом перерыве празднования, я зашла в комнату-студию. Там уже не было всего того, что было раньше, но всё было, как прежде… Если не считать, что появились ещё две подвесные полки с книгами, коробка пластинок «за десять рублей каждая» приобретённых на ждановичском «Поле-Чудес». Ну и, конечно же, пожалуйста без аплодисментов, опять всё те же - не те же грустные греческие монахи. Но на сей раз почтичто что-то новенькое.

Через минуту я пробкой вылетела за пальто, так как не нанималась на роль северного медведя.
ЛЯПИН потягивал кофеёк с прекрасной эксклюзивной керамической чашечки. Я приземлилась в кресло напротив. Вежливый хозяин спросил:

- Заварить кофе?

У меня от предстоящего удовольствия вздрогнула бровь… И, как оказалось, не напрасно.

Вскоре меня забрала тетя художника в свою маленькую, но скучающую, возможно по моему обществу, компанию.

Мы отмечали день рождения. Почтичто в ретро-стиле, но – без нужно-постоянных репетиций.

И потому видно, имениннице показалось, что мясо «Шарль Де Голь» было суховатым.
А я тут ничего экспертного сказать не могу, так как мясо «Де Голь» ела впервые.
…
Потом и во время – немного фотографировала, немного пригубляла, немного разговаривала, немного слушала, и на немного врывалась в комнату к Человеку-ГОРЕ, который по своим каким-то личным убеждениям почему-то в общей сложности в нашей компании был только первые пять минут, ну и в почтичто завершение праздника, украсил нашу небольшую, но почтичто сроднившуюся, компанию своим присутствием.

А где же он был?.. и чем занимался остальное время наш «почтичто никому ненужный человек»?
Он медитировал в почти уединении, под мелодии почти тоскливых греческих монахов.
Но был и ещё один удивительный момент. Который будто бы проблеск из далёкого «дежавю» (пусть совсем из другой истории) ЛЯПИН подошёл и, как почтичто самый элегантно заботливый ухажёр в мире, спросил:

- Тебе приготовить кофе?
- Конечно. Ведь из рук своего любимого художника – всегда обязательно.

Он ушёл, чтобы вскоре вернуться и в огромных руках принести маленькую хрупкую-хрупкую чашечку изумительного напитка.

Я потягивала кофе под рассуждения о подсохшем «Шарль Де Голе» и, приводя в порядок праздничные мысли, поняла, как же мне этого всего не хватает – внимания настоящих, живых людей, не выползней из экрана, а более чем живых персонажей современной жизни.
…
В завершение мы все, совершенно почтичто не пьяные, обнимались в коридоре знакомо-незнакомой компанией.

А вскоре, взяв Человека-ГОРУ под руку, я шла по одной из не очень-то знаменитой минской улице. Выпал снег и я повторила слова, моей сестры, которые она мне выписывает на все поздравления с моими персональными праздниками жизни:

- Ну, твоя мама, Лёша, как снег на голову.
Он только хмыкнул в ответ.

Мне, возможно, показалось, но как-то уж очень отчётливо, я ЛЯПИНА на сей раз очень серьёзно удивила. Не знаю, правда, в каких интерпретациях этого понятия. Но всё же… бесконечно верю в то, что человек, чтобы оставаться настоящим, а не почтичто человеком, должен  всё время удивляться. И чем чаще, тем лучше. Ведь любое чувство  в нас, свидетельствует о том, что мы –настоящие, а не почтичто живые люди.

А мой журналистский мысленно-виртуальный дневник  пополнился воспоминанием о тех глотках искусно приготовленного кофе, который свалился на меня, как снег на голову.