О наивном реализме в науке и религии

               
                О, вещая душа моя!               
                О, сердце, полное тревоги,               
                О, как ты бьешься на пороге               
                Как бы двойного бытия!
               
                Ф.И.Тютчев.
               
      Сегодня человек западной культуры верит в безграничные возможности  рационального познания мира. Он убежден, что в поисках благополучия рациональное мышление, рано или поздно, разрешит все недоразумения, происходящие якобы от незнания. Наука правит бал в современном мире, придавая ускоряющий темп цивилизации, которая устремилась в будущее с такой скоростью, что наши души едва поспевают за ней. Вместе с тем, наука составляет совсем небольшую часть огромного человеческого знания, которое в основном отражает непосредственный опыт человека, его отношение к миру и себе. Это так называемое вненаучное знание личного и общественного опыта поколений.

      Научное (рациональное) знание, лишенное живой иерархии духовных ценностей человека, не может подсказать нам, как жить, что говорить, что считать правильным, достойным, красивым или безобразным. Наука  не объяснит нам ни человека, ни его культуру, ни его мировоззрение. Может ли она, например, определить смысл или границы совместимости и противостояния таких гуманитарных  пар понятий, как «знание и вера», «наука и религия», «цивилизация и культура»? Вот почему наша потребность познавать удовлетворяется и рационально, и с помощью веры, интуиции, созерцания,  нравственного и художественного чувства.

            Таинственное слово Бог стало нынче расхожим, употребляемым всуе, а у некоторых вызывает даже отрицательную реакцию. Когда атеист произносит слова  «вера в Бога»,  мы слышим пустой звук, не вызывающий ни чувств, ни образа, никакого смысла и никакой тайны.  Словно вера – это слепое чувство необразованного человека, а Бог – это идол, истукан с раскосыми глазами.  Какая-то бессмысленная связка слов, и у этой пустышки нет ничего серьезного. Но мудрость веков зачем-то велит нам: «Познай себя и ты познаешь весь мир».       Поможет ли нам совет древних отыскать хоть какой-нибудь смысл в этом словосочетании?

      А как быть с тайной? Ведь тайна – это не секрет, который можно открыть и показать. Эта деликатная невидимка требует от каждого из нас некой духовной проницательности. Ничто, впрочем, не мешает нам заглянуть в тайну краешком глаза прямо сейчас: «...Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека – это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне, если не мертвецом, то во всяком случае слепым. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука, – это и есть религиозность». (Альберт Эйнштейн. Статья "Мое кредо". Собрание научных трудов, М.: «Наука», 1967, т. IV, ст. 55, с. 175).

Так ли умна наука?
               
                Ум всегда в дураках у сердца.
                Ларошфуко.               
               
                Наука сокращает нам опыты
                быстротекущей жизни.
                А.С. Пушкин.               
               
               
       С тех пор, как наука выделилась из философии в отдельную отрасль знания, разделение между научным знанием и человеческой мудростью все более возрастает. Успехи науки и ее метода познания мира очевидны, но по мере расширения и углубления сфер применения все отчетливее проясняются границы ее возможностей. О несостоятельности науки в вопросах человеческого бытия, которую Достоевский называл ограниченностью «евклидова ума», мы узнаем и в дуализме Декарта, и в кантовском различении науки и метафизики.

      Рационалист думает, что в современном образованном наукой обществе мировоззренческий Бог терпим пока молодая наука не все еще исследовала, пока в ее представлениях о мире есть еще области необъяснимого, непознанного. Он верит, что завтра наука сможет объяснить все. Так ли это? История и философия науки улыбаются.  Но пусть так, снимем шляпу перед наукой и пойдем дальше.

     Древние полагали, что все наше мировосприятие, все мироздание состоит из мира вещественного (мира явлений) и мира существенного (мира сущностей) или, как мы говорим сейчас, мира материального и мира идеального (духовного). Что же является предметом точной науки с ее областями исследованного и пока недоисследованного? Оказывается, исключительно мир материальный, эмпирический. Если даже допустить, что все области материальной культуры будут подвластны науке, надо согласиться, что в духовной культуре ее роль весьма ограничена. Все, что касается человека и человеческих отношений, живого языка общения, живой этики, эстетики и пр., т.е. все вопросы духовной культуры - это скорее предмет философии и религии.

    На научном фундаменте нельзя построить человеческое общество. Его культура формируется не в результате человеческой договоренности: будем жить и говорить так, будем считать это правильным, а то - недостойным, это красивым, а то безобразным. Она складывается, живет и развивается по духовным законам, которым подвластны ее носители, их судьбы и судьба общества в целом. Культура – это бульон, в котором люди могут сосуществовать в человеческом облике. Это она придает смысл цивилизации. Цивилизация и культура как тело и душа живого социального организма находятся в неразрывной взаимосвязи и взаимозависимости.

      Возможности рационального познания ограничены не только областью применения. В самой основе научного метода заложены ограничения, связанные с живым человеческим опытом удовлетворения своей потребности познавать.  Все закономерности и выводы науки строятся на основе первичных предположений, которые логически не выводятся и принимаются бездоказательно («на веру») в качестве начальных допущений. Это значит, научное знание в принципе относительно, ибо начальные условия всегда могут быть изменены. Например, предпосылка о принципиальной познаваемости мира принимается по умолчанию наукой как таковой. В основе любой науки лежит вера в упорядоченность предмета исследования, иначе наука становится бессмысленной.

      В науке мы можем знать лишь, как происходит явление, а не его суть или почему и для чего оно. Например, на такой «элементарный» вопрос – что такое сила? – наука не может ответить. Более того, современный физик скажет нам, что такие вопросы вообще не являются предметом физической науки, и только отказавшись, наконец, от этих вопросов, наука приобрела второе дыхание – стала  точной и быстро развивающейся. В этом смысле современная наука заслуженно гордится своей интеллектуальной честностью, почтительно останавливаясь на границе непостижимого.
 
      Философия науки ХХ-го века не только указала на ограниченность научного метода познания, она вскрыла главный изъян самого основания классического материализма –принципа объективной реальности. Бертран Рассел в своей книге «Исследование смысла и истины» так характеризует конфликт физики с принципом объективной реальности: "Мы все начинаем с "наивного реализма", т. е. с учения, согласно которому все вещи представляют собой именно то, что мы видим. Мы думаем, что трава зеленая, камни твердые, а снег холодный. Но физика уверяет нас, что зелень травы, твердость камня и холодный снег не являются той зеленью, твердостью или тем холодом, с которыми мы знакомы по собственному опыту, а чем-то весьма отличным. Наблюдатель, когда ему кажется, что он видит камень, на самом деле, если верить физике, наблюдает эффекты, связанные с воздействием на него камня. Таким образом, мы видим, что наука воюет сама с собой: стремясь изо всех сил быть объективной, она против своей воли оказывается погруженной в субъективизм. Наивный реализм приводит к физике, а физика, если она верна, показывает, что наивный реализм ложен».

  А вот комментарий ученого по этому поводу. А. Эйнштейн в статье «Замечания о теории познания Бертрана Рассела» пишет: «Аристократическая иллюзия о неограниченной проницательности чистого мышления имеет своего двойника — значительно более плебейскую иллюзию наивного реализма, согласно которому все вещи «существуют» в том виде, в каком их воспринимают наши чувства. В обыденной жизни человека и животных господствует именно эта иллюзия. Она же служит отправным пунктом всех наук, в особенности естественных». (Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. N. М.: Наука, 1967. — С. 187–189).

      Душа человека, его внутренний мир остаются загадкой для науки – сознание, воля, разум, чувства остаются вне ее компетенции. Верна старая, как мир, поговорка «чужая душа – потемки». Современная философия подчеркивает, что в системе человек – природа наука играет роль «разлучницы»: приводит человека к отчуждению и, более того, к самоотчуждению. «Наука исключает из своей картины мира и человека, и чудо, и тайну», - пишет российский философ, профессор МГУ Г. Майоров в своей книге «Философия как искание Абсолюта». М.:2004. С. 28.

      Нельзя отождествлять материальное с реальным. Совесть нематериальна, но она оказывается результатом материальных отношений в обществе. Осознающий себя человек реально живет и в мире материальном, и в мире идеальном. Если мы ленимся или не умеем смотреть внутрь себя, давайте просто оглянемся. Неужели человечество со всеми своими мудрецами и пророками тупо верило в Бога столько тысячелетий и только в нашем ХХ-ом веке вдруг образумилось, сбросило с себя иррациональную чадру, стало, наконец, интеллектуально свободным, начертало на своих знаменах «2х2=4» и уверенно пошло к Истине по рациональной дорожке точного знания? Пахнет «совком», не правда ли?

      Закончим словами современного писателя Даниила Гранина из его книги «Человек не отсюда»: «В атмосфере материалистического отрицания тайны жизни и творчества нет места мудрости, которая в отличие от рационального знания всегда включает в себя оценочный, нравственный аспект, предполагая связь человека с Целым».

      Удалось ли мне пошатнуть веру рационалиста во всемогущество науки? «Но вера ведь не знание, - скажет он, - а пустяк, больное воображение необразованного  ума». А что же такое вера?

 Так ли слепа вера?               
               
                "Эй вы, Бога нет!”— начал Остап
                Бендер свой диспут с ксендзами.               
               
                Полемический прием академика Мигдаля.
               
               
      Слепую  веру называют суеверием. Чтобы лучше понять значение слова вера, обратимся к этимологии. Латинское толкование v;rus - «истинный, правдивый», славянское  толкование – ве-ра: ве – ведать, знать.  Ра – солнце, свет. У теологов вера – это знание опыта и Мудрости. Некоторые философы трактуют веру как убеждённость, которая опирается на знание, не слепое и иллюзорное, а проверенное опытом знание. Таким образом, вера тоже есть знание, но в отличие от опосредованного «научного», это знание непосредственное, не нуждающееся в доказательстве, т.к. основано на личном или общественном опыте.

      Вера, такое же врожденное свойство человека, как радость, страдание, мышление, играет особую, чрезвычайно важную роль в мысле-жинедеятельности человека.  Ни один его сознательный акт (осознание чего-либо) не происходит без веры. Мы верим, что солнце утром взойдет, что нас не задавит автомобиль, что пища не отравлена, что встреча состоится, что есть смысл жить (пусть нам и неведомый). Без веры в путь нельзя по нему идти. Если убрать все эти перечисленные веры, ни жить, ни работать, ни думать человек не сможет. Он должен верить, чтобы жить, даже не понимая, не сознавая это.

      Вера (по Википедии) – это  внутреннее признание чего-либо истинным независимо от факта и логики обоснования. Психологи говорят, что вера – это человеческое чувство, свойство психики или состояние души, отражающее ценностную характеристику, т.е в самой человеческой жизни, тем более в отношении к ней, всегда присутствует качественная оценка. Вера – оценочная функция сознания, придающая смысл знанию, она отражает наше отношение к любому продукту мышления, промежуточному или конечному. В народе говорят: «вера – мерило суждения». Сам процесс мышления не может состояться без веры. На пути к любому суждению знание (т.е. логически непротиворечивая обоснованность) и вера (уверенность в истинности) составляют единый процесс мышления. 
                                                
      Вера является неотъемлемой частью любого процесса познания. Более того, она оказывается не только составной частью научного (опосредованного) познания мира, но и выступает как самостоятельный путь непосредственного духовного (созерцательного) познания мира. Иначе говоря, вера есть непосредственное знание как результат внутреннего опыта. Поэтому простое противопоставление знания и веры без учета их плодотворного сотрудничества оказывается несостоятельным.

      Разделяя области знания и веры (незнания), рационалист утверждает, что объектом веры является то, что «не по зубам» науке. Такое грубое деление очень напоминает попытку разделить добро и зло в океане жизни. Личное отношение человека к знанию есть исключительная компетенция веры. Эйнштейн, например, так выразил свое  отношение к точному знанию: «Моя религия состоит в том, что я верю в истинность открытых мною законов»*.

      Основополагающим любого мировоззрения есть вера, потому что она обеспечивает связь человека с реальностью, познающего субъекта с объектом. Без веры такая связь вообще не может состояться. Не важно, как мы представляем себе механизм восприятия, объект не может появиться в пробужденном сознании субъекта без оценочного отношения субъекта, т.е. без его веры. Сравнивая знание и веру, философия отмечает, что знание – принудительно, а вера – свободна. Вера всегда связана со свободой выбора человека, включая нравственный творческий аспект, а знание  принадлежит логически принудительному и тяготеет к сфере полезного.

       Размышляя, мы познаем нашу внутреннюю реальность, чтобы ориентироваться в своем внутреннем мире. Постижение истины, восприятие и генерирование идей, разрешение жизненных судьбоносных ситуаций – все это требует  использования не только логического ума, но и интуитивного мышления.  Без веры нельзя научиться слышать интуицию и развивать ее. Сам момент понимания (осознания) сопровождается резко выраженным чувством уверенности, что понятое верно. И только после интуитивного прозрения мы начинаем искать объяснения, рассуждать.
      
       Говоря о вере, часто имеют ввиду религиозную веру или религию. Понятия близкие, но разные.  Снова обратимся к этимологии.  Слово религия состоит из двух частей:  ре – лига. Лига – союз, соединение, связь;  ре – повтор,  т. е. «воссоединять».  Религия означает воссоединение союза человека с Богом  (Природой,  Космосом).

      Религиозная вера – это живое непосредственное переживание союза с Божеством. Но для большинства людей она остается опосредованной верой (через Откровение, Церковь, Учителя) в рамках конкретной религии (вероисповедания). Иначе говоря, религия – это то, что помогает человеку восстановить связь с Единым и получить радость от этого союза.  Одни говорят – увидеть  Свет творения, другие – прикоснуться к Небесной Мудрости. Это высокое чувство можно назвать творческой радостью или радостью совместного творчества.

      Отличие простой веры от  «религиозной» состоит в том, что у простой веры объект всегда конечный, относительный, а у религиозной – бесконечный, абсолютный.  Религиозная вера – это проявление человеческого духа, зов к совершенству, побуждающий к постоянной душевной работе путем свободного нравственного выбора по совести. Опыт простой веры выстраивает  градацию ценностей, а религиозная вера придает этой иерархии святость.

        Многие люди, далекие от религии по разным причинам (в том числе и суеверные) видят в ней наивную веру в сверхъестественное. Эта наивная религиозность, ложное понимание религиозности как веры в чудо, сродни наивному реализму в науке, согласно которому этот мир таков, как он непосредственно воспринимается через наш опыт. Оба эти заблуждения лежат в основе материалистической картины мира. На самом деле, истинно верующий стоит на свободной вере и совести. Со-весть – это совместная весть души человека и Бога.

       Мир атеиста, как правило, глух к тонким этически окрашенным идеям. Он считает, что совесть придумали люди (умники для дураков). Просто в детстве нам внушили какие-то правила поведения, вот мы и комплексуем, кто поглупее. А кто поумнее, тот может переступить. Ведь он не верит, что заповеди, которые предлагает нам религия, являются условиями нашего союза с Богом (и, значит, с другими людьми – Божьими посланниками). Любой «честный», т.е. последовательный атеист может убить себя или кого-то, потому что никакого разумного смысла жизни нет (ни логичного, ни научного). И ответственности никакой нет, ни перед собой, ни перед другими. Конечно, уголовный кодекс надо уважать, но все эти понятия греха, покаяния и пр. – это выдумки  и ложь духовенства. В религиозной этике цель не оправдывает средства. В атеистической – цель оправдывает средства.

      Здесь, пожалуй, уместно напомнить, что современное международное право, верховенство которого признается всеми странами западной цивилизации, основано не на научных, а на религиозных, библейских заповедях (на семи заповедях Ноя!). 
                *   *   *
      В заключение хочется подчеркнуть: нельзя противопоставлять знание и веру, науку и религию. Эйнштейн как-то сказал: «… наука без религии хрома, религия без науки слепа».  В своей логической непогрешимости наука говорит нам о верном и неверном, религия – о ценном и не имеющем ценности, о добром и злом.  Эволюция требует гармонии во взаимосвязи науки и религии, цивилизации и культуры. Нарушение гармонии в сторону  науки и цивилизации, по мнению Рерихов, «приводит к возрастанию материальных энергий, не уравновешенных духовными силами культуры, которые приобретают разрушительный характер». Пока научные и вненаучные знания не будут разобщены, т.е будут культурно согласованы, мы можем надеяться, что наше будущее не станет менее предсказуемым.

      Прошедший трагический век показал, что классический материализм, особенно его воинствующий атеизм – несбалансированное деструктивное мировоззрение, ведущее к духовной разрухе и деградации культуры. Атеистический ХХ век, истерзанный катастрофическими идеологиями национал-социализма и коммунизма, страшными потрясениями революций, мировых войн и ужасами Холокоста, не смог разрушить основы человеческого общежития – веру  и совесть, определяющие сущность глубоко индивидуальной религиозности.   
Старый Григ. Киев, 2009.