Зверики

               
               
            Зверьё моё. Часть первая. Волнистые попугаи - самые умные пернатые.


                У меня их было достаточно много, о ком я вспоминаю с теплом и любовью: одни летали, другие плавали, некоторые прыгали и бегали. Всех  моих питомцев объединяет одно - они были любимы. В связи с тем, что всё зверьё мы брали в младенческом возрасте, мне приходилось некоторых кормить пипеткой, учить  лаять, мяукать, летать, прыгать, справлять нужду в лоток, при этом шкрябать лапкой. Я фактически была мамой для всех. Я вынашивала их на своей груди в прямом смысле этого слова, спала с котятами и щенками для того, что бы на рассвете чуть они шевелились, стремглав нестись к месту, где выставлен был их лоток.

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                
                Началось всё с попугаев. Двух разноцветных птичек мы подарили сыну на день рождения. Сын был маловат для такого подарка и особого восторга наш подарок у него не вызвал. Зато мы полюбили птичек всей душой. Одного попугайчика мы назвали Чика, а другого Петруша. Как-то получилось, что Чика погибла быстро из-за экспериментов племянника, который попробовал накормить её пластилином. В этом он признался, когда стал взрослым, а до того времени мы считали, что нашу птичку погубила какая-то птичья болезнь. Мы, поплакав, похоронили Чику в нашем дворе под развесистым деревом, что росло близко возле нашего подъезда.


                Петруша прижился, оказалась неуязвимым для всяких мальчишеских козней и прожил у нас достаточно длительное время. День рождения сына был в апреле, в квартире было холодновато, я доставала попугайчика из клетки, сажала  его к себе на плечо на тёплый пуховый платок. Пыталась согреть Петрушу, я становилась для него тёплой переносной грелкой и он целый месяц сидел у меня на плече. Попугайчик ещё плохо летал, поэтому я постепенно учила его этому манёвру. Даже когда Петруша повзрослел, просыпаясь, всё равно, сразу же искал моё плечо. Он, даже, дужки моих очков принимал за жёрдочки или ветки и ухитрялся вспорхнув втиснуть свои лапки и ухватиться за них. Я так и ходила по квартире с птицей, сидящей на дужках очков, как знаменитая баба яга с совой на плече.
 

                Попугайчик заходил в клетку, только что бы поесть, всё остальное время он проводил вне своего дома. Самый знаменитый трюк Петруши – сидение на открытой форточке и зимой, и летом. Мы думали, что он стал совершенно ручным, но воробьиха, сидящая на дереве напротив, была, наверное, очень красивой… и соблазнила нашего попку-дурачка. Петруша упорхнул навстречу большой любви. Дети плакали, муж был очень печальным, я просто не находила себе места. Но это была уже не первая потеря нашего питомца.


                Мы приобрели нового попугая спустя несколько лет в качестве подарка на день рождения теперь уже дочери. Эту птичку мы решили научить разговаривать и назвали его Карлушей. Всё повторилось с сидением на моём плече, куда Карлуша вспархивал, как только я входила в дом. Все наперебой взялись обучать Карлушу разговаривать, каждый старался изо всех сил. Специально для него оставляли включенным весь день радио, с ним разговаривали на разные темы, читали ему сказки, пели песни. Нужно сказать, что это возымело немалый успех. Карлуша вскоре болтал без умолку.


                Этот баловник тоже не сидел в клетке, он ещё очень любил шляться по коврам, выщипывая из них что-то очень вкусное для себя. Это занятие оказалось очень опасным для него, особенно в тот момент, когда мы все утром собирались на учёбу и работу. Были слышны испуганные вскрики детей и недовольное стрекотание Карлуши. И однажды это случилось! Я наступила со всего маху своей птичке на хвост, когда я с ужасом открыла глаза, Карлуша полностью без хвоста сидел на ковре и ругался настоящим птичьим матом. Я не смогла ничем помочь ему, он сразу же упорхнул на карниз и с высоты продолжал поливать меня явно неприличными словами. Кое-как я доработала до конца рабочего времени и увидела дома всех членов семьи, которым Карлуша продолжал жаловаться на меня. Думаю, кое-что из человеческого лексикона, он почерпнул именно в этот день. Хвост у Карлуши вырос очень быстро, но привычка шляться по коврам так и осталась. Недавно, в одной старой книге между страниц, я нашла хвост Карлуши. Не удержалась, слёзы сами хлынули из глаз от воспоминаний об этой замечательной птичке.


                Он  научился хорошо говорить и когда мы вечером собирались за столом, он нашими же голосами рассказывал всё, что узнал из всяких передач по радио. В его голове иногда всё путалось и это был просто набор разных слов и фраз, а иногда он нас пугал своей осведомлённостью в событиях. Карлуша говорил такими длинными предложениями и так в нужный момент, что у нас было полное право отрицать убеждение некоторых о полной безмозглости волнистых попугайчиков.
 

                Как я уже говорила, он не жил в своей клетке, его клеткой была вся наша квартира, по которой он свободно перемещался. Залетал Карлуша в клетку крайне редко, что бы перекусить и почистить пёрышки. Любимым занятием Карлуши было восседание на карнизе и прицельное наблюдение за всеми нами с высоты птичьего полёта. По утрам обычно он нас приветствовал криками:

 
                --Здравствуйте товарищи! Руки вверх, сдавайтесь, вы окружены.
 
                А потом чьим-то голосом заявлял:

                --Кошелёк или жизнь! 

                Ещё он любил в самый неподходящий момент вопить:

                --Лёша, брось сигарету!


                По утрам он следил особенно зорко за всеми нами и если замечал, что кто-то открывал глаза или пытался пошевелиться, тут же пикировал с карниза вниз. Всё! Ты был полностью в его власти. Думать о том, что можно ещё вздремнуть было бесполезно. Попугайчик топтался по твоему лицу и с любовью начинал перебирать твои  брови, волосы, а в случае с папой - усы.


                Карлуша был полновластным членом нашей семьи, он как собака встречал нас и провожал из дома. Он любил участвовать во всех наших разговорах, скандалах и при этом, всегда вставлял свои коронные фразочки.


                --Тук-тук – орал он во всё горло – Кто там? Это я почтальон Печкин, принёс посылку для вашего мальчика!


                Спартак – чемпион  - заявлял он голосом сына (практически вся наша семья болела за Московский "Спартак" - и тут же, голосом дочки добавлял – по нырянию в бетон (понятно кто был штрейкбрехером в нашей семье) Спортивный марафон продолжался и Карлуша тут же безапелляционно заявлял:


                --Днепр - чемпион! - делался реверанс в сторону дочки - Ура товарищи! - верещал Карлуша
 

                Карлуша любил есть с нами за одним столом. Попугайчик  вёл себя очень свободно, залазил, что называется, с ногами в тарелки. Правда, кое-какую субординацию при этом, он всё же соблюдал. Обычно это была тарелка дочки или моя. Особенно он любил командовать, стоя по колено в борще или супе, выкрикивая какие-нибудь ругательства, при этом  высматривая зорким соколиным глазом морковочку или бурячок. Если вкусного не обнаруживал в тарелке, то взлетал и усаживался на грудь, доставая пропитание непосредственно изо рта.


                Однажды дочь не вынесла его наглых домогательств и имела неосторожность смахнуть Карлушу с насиженного места. Мама родная, что тут началось, он орал во всё горло:


                --Машка дурочка. Руки вверх, сдавайтесь. А Карлуша птичка, рыбка, хороший мальчик. Накормите ребёнка.
 

                Скандалил до тех пор, пока его не выгнали полотенцем из кухни и закрыли за ним двери. Он не сдавался и продолжал возмущаться, зависнув на дверном окне.
 

                Мне вспомнился ещё один необыкновенный момент из бурной биографии нашего Карлуши. Однажды к нам пришли гости. Как обычно во время застолья все громко разговаривали, шутили. Я уж не помню, отчего все в одночасье замолчали… и в полной тишине голосом Ленина заорал Карлуша.


                --Здравствуйте товарищи! Сдавайтесь, вы окружены! Подать патроны! Кошелёк или жизнь.


                Все ошалели в полном смысле этого слова. И в звенящей тишине это чудо слетело на стол, походило по тарелкам, вазочкам и блюдам, вспорхнуло на фужер с шампанским и начало принимать ванну. Он наклонялся за вином и чистил свои перья на краю бокала. Это было что-то с чем-то. Все упали от хохота. Попугай чуть ли не расшаркался и раскланялся, подведя черту:


                -- Карлуша хороший.


                Он повторил эту фразу воркующим голосом раз сто, взлетел над изумлённой публикой и какнул пару раз на головы собравшихся.


                Мы успели заметить за ним не очень хорошую черту – он любил выпить. Поставить бокал с пивом или фужер с вином при нём было невозможно. Он тут же вычислял спиртные напитки, причём, рюмки с крепким алкоголем его не привлекали и начинал купаться в этой ёмкости, бегая всё время по кругу. Вы,  наверное видели, как обычно в луже плещутся птички, так и наш Карлуша плескался в вине или пиве. Он обычно выставлял то одну ножку, то другую, встряхивался, хохлился и чистил каждое своё пёрышко. Карлуша заметно хмелел и начинал вытворять самые невероятные вещи – пел и вопил дурными голосами, ругался, иногда не прилично и где-то терялся в глуби квартиры - отсыпался наверное. По утрам он был хмурым, скорее всего, его мучило простое птичье похмелье, но он всё равно не пропускал свой ритуал всеобщей утренней побудки.
 

                Карлуша принимал участие во всех событиях семьи. Со мной он любил готовить, убирать, гладить бельё, с нашим папой он читал газеты, с детьми играл во все игры, мешал делать уроки. Короче, он жил полнокровной и разгульной жизнью – за что и поплатился. Он погиб в разгар весёлой и шумной игры, его прихлопнули дверью во время перебежек из комнаты в комнату. Птичка моя дорогая пару раз трепыхнулась в моих руках и затихла. Плакала навзрыд вся семья, а у мужа был сердечный приступ, пришлось вызывать скорую помощь. Похоронили мы Карлушу под тем же, не безызвестным, деревом в нашем дворе в изысканной коробочке из-под французских духов.