Гость

  Каждую зиму напротив кухонного окна я устанавливаю кормушку.  Она прибита к толстой высокой палке, а под ее дном к «стволу» прикручены большие еловые ветки-лапы, чтобы  птицам было на что садиться. Такое место выбрано для кормушки не случайно: так удобно наблюдать за птицами.

  Покормиться холодными днями к ней  прилетают пугливые синицы и хлопотуны воробьи, важно надутые, жадные снегири, вечно устраивающие  друг с другом потасовки,  и скромные зеленушки. Рядом с домом дорога,  деревьев нет, потому особого разнообразия птиц не ожидаю, но корм предлагаю на любой вкус: кусочки подсушенного хлеба,  просо, пшено, семечки, овес и овсяные хлопья, сало на веревочке и яблоко, наколотое на ветку для гурманов.
 
  И такой гурман решился подлететь к кормушке! Глянув в окно, я замерла, боясь  движением  вспугнуть необычного гостя. На яблоке, запустив в его  обмороженную мякоть крепкие длинные ноготки, сидел дрозд рябинник. Крупный, с изящным контуром  тела, в серо-шоколадном  фраке с пестрой манишкой и крепким желтоватым клювом – красавец!

 Он расслабленно прилег  на яблоко, медленно поводя глазами и слегка поворачивая головой из стороны в сторону.  Дрозд уже успел поклевать вкусненького, и сейчас релаксировал. Серая головка  чуть склонилась на бок. Спинку и крылья шоколадного цвета,  обведенные  по краям  длинных  перьев белой окантовочкой,  пригревало чуть пробившееся сквозь серый занавес туч солнышко. Туго набитый зобик  птицы был похож на половинку теннисного шарика. Перышки на манишке приподнялись, отчего она стала еще пестрее: под горлышком черные вкрапления  оживляли охру и  терракоту. Чуть ниже охра  отступала, давая больше места желтому и белому. На животе и боках пестрота переходила в белый цвет: чем не щеголь?! Глаза птицы были полу прикрыты, к клюву прилипли кусочки  яблочной мякоти.

  Не трогая занавеску, я с интересом  рассматривала птицу: не часто так близко увидишь этого осторожного лесного жителя. А дрозд кайфовал! Чуть подремав, он снова принялся за яблоко: потоптался (наверное, затекли ноги!) и неспешно клюнул. На соседней ветке суетился воробей: его, видимо, тоже крайне удивляло появление у кормушки неизвестно кого. Но дрозд был выше мелочной суеты. Он никак не реагировал на скачущее и назойливо  стрекочущее недоразумение. Еще поклевал,  еще подремал, и лишь минут через пятнадцать неожиданно плавно и бесшумно раскинув крылья, как-то по особенному, без видимой подготовки и усилия,  стремительно сорвался с ветки и исчез из виду. Только наполовину склеванное яблоко напоминало о госте.