Прости меня, мама

Белый снег уже запорошил улицы маленького городка. Сумерки опустились на крыши домов, обращая весь мир в одну большую зимнюю сказку. Свет от фонарного столба мягким жёлтым пятном разливался по улице, заставляя блестеть ярче белое одеяло – снег. Крупные и пушистые снежинки, которые опускались на землю, были похожи на маленькие звёзды, которые можно было потрогать рукой.
Высокий и красивый мужчина с короткими брюнетистыми волосами мягко обнимал полноватую и счастливую женщину. Он обнимал её со спины, положив руки на выпирающий живот. Без медицинского образования было понятно, что она беременна. Стоя вот так они улыбались и шептались о чём-то своём. О будущем, о ребёнке. Кажется, должна была родиться девочка.
Стоя вот так под фонарём эти двое были самыми счастливыми на свете. Мягкие каштановые кудри женщины щекотали лицо мужчины, от чего он фыркал, а она тихонько хихикала. Взяв мягкие и нежные руки жены в свои, он сжал их покрепче. Мимо изредка проезжали машины, по другой стороне улице проходили пешеходы, а они всё стояли и шептались, периодически хихикая и улыбаясь.
Несколько месяцев спустя зима кончилась. Звонкая капель барабанит за окном. А тёплое весеннее солнце набирается сил. У дверей роддома сейчас стоит тот самый высокий брюнет с зелёными глазами. В его руках большой букет хризантем, а в зубах дымится сигарета. Он нервничает. Но вот двери распахиваются и на пороге показываются две медсестры, родители и его любимая жена с большим конвертом на руках. Мир замирает, сигарета непроизвольно падает изо рта. Он вручает букет жене, забирая конверт с сопящим младенцем. Слёзы счастья невольно вырываются и скатываются по щетинистой щеке.
- Девочка моя… - только и произносит он.
Весь мир отныне мужчина поклялся отдавать трём женщинам: матери, жене и дочери. В последней он души не чаял, позволяя ребёнку всё и отдавая столько любви, что хватило бы десятерым. Дочка в свою очередь отвечала взаимностью обоим родителям. И всё складывалось хорошо. Бабушки и дедушки не могли нарадоваться на внучку, называя её принцессой. И, действительно, длинные вьющиеся каштановые волосы были как у диснеевских принцесс.
Незаметно для всех прошёл год, и малышка уже могла сидеть, говорить отдельные слова, а также запоминать лица людей. Слаженность в семье была нарушена. Мужчина начал периодически выпивать с друзьями. И небольшие посиделки по выходным плавно начинали перетекать в будни, а серьёзные разговоры в ссоры. Как это обычно бывает, ни к чему хорошему это не приводило. Алкоголизм усугублялся, а семья постепенно разваливалась. Красивая и улыбчивая женщина с мягкими каштановыми кудрями всё чаще плакала, превращаясь в грустную, уставшую и унылую.
Ещё два года пролетели как сон, но в этот раз он был похож на кошмар. Девочка росла, не зная забот. Что взять с ребёнка? Разве может понять трёхлетний малыш, что такое боль? Вечная улыбка не сползала с лица маленькой принцессы, чем радовала всех, но теперь уже по отдельности.
И вновь зима вступает в свои законные права. Всё кругом усыпано белым и пушистым снегом. Снова тот фонарь и его мягкий жёлтый снег. Но теперь под ним стоит лишь мужчина. В его руках дорожная сумка, а под ногами уже собралась горстка из скуренных сигарет. Он тушит последнюю и идёт к своим родителям.
Несколько дней спустя ребёнок засыпал маму вопросами о папе. Женщина из последних сил держалась, чтобы не заплакать. От незапланированных рыданий отвлёк телефонный звонок.
- Прости его. – мама мужа в который раз просила её простить его. Но в этот раз всё было по-другому.
- Я устала. Слишком много я давала попыток ему.
- Понятно. – короткие гудки.
Вот так просто и быстро может развалиться семья. Мужчина продолжал пить вино, от чего даже собственные родители были вынуждены выгнать его. А женщина воспитывала со своими родителями девочку, стараясь забыть об отце ребёнка как о страшном сне. Он уехал в столицу, лишь изредка приезжая с одной розой или плюшевой игрушкой, книжкой на день рождения дочери. Девочка радовалась таким визитам и почти всё свое время проводила у папиной бабушки.
Шли годы. Первый класс, новые заботы, новая «взрослая» жизнь. Мать всё больше закрывалась в себе. После смерти своего отца у женщины появились мешки под глазами и ещё более усталый вид. Девочка не понимала, что умер дедушка и почему все плачут. Походы к папиной бабушке теперь сопровождались недовольством и руганью со стороны мамы и бабушки. Девочка понимала, что мама с бабушкой не любят папу, но не понимала, почему и, причём тут папина бабушка с дедушкой.
Двенадцать лет. Зря говорят, что тринадцать несчастливое число, ведь именно в двенадцать жизнь маленькой принцессы превратилась в жизнь настоящего взрослого человека. Мама привела нового мужчину в дом. Он напоминал девочке папу, а потому они быстро подружились. Они часто шутили и веселились. Это был единственный лучик света. Ходить к папиной бабушке ребёнку становилось всё сложнее. Теперь она могла чувствовать всё отношение матери к себе и к тем людям в момент, когда спрашивала можно ли ей туда пойти: гнев, презрение, обида и отторжение. Мир маленькой девочки перевернулся от осознания одной вещи: родной отец – предатель. У него теперь другие дети, новая жена и они счастливы…Она прогнала его, не захотев даже слушать. Она не обращала на него внимания, а после…А после она три ночи ревела в подушку.
Тринадцать лет. У мамы и нового мужчины появился ребёнок. Теперь девочка совсем не могла ходить к папиной бабушке и дедушке, ведь ей нужно было присматривать за маленьким братом. И каждый день, и каждый час в сердце ребенка копилась обида. Один лишь вопрос терзал голову «за что?».
Каждый день рождения бабушка с дедушкой звонили, звали к себе, говорили, что скучают, а в ответ девочка спокойным голосом говорила о делах и что может быть когда-то там…А что потом? Нервный срыв, истерики и боязнь расстроить маму с бабушкой походом к тем людям.
Шестнадцать лет. Уставший мозг перестал верить в том, что все эти люди – одна большая семья. Её семья. Чувство ненужности и неуместности с новой силой душило сердце. « У мамы новая семья, ты ей не нужна больше. Было бы лучше, если бы они жили втроем и ему не пришлось бы воспитывать чужого ребенка.» - подкидывал идеи мозг. – «А бабушка с дедушкой сильно обижены на тебя и больше не любят. Смирись со своей ненужностью.»
Одежда потеплее, ведь на улице зима. Потом она передумывает и надевает осеннюю куртку и совсем снимает шапку. Оставляет на столе письмо и тихо-тихо уходит. На улице холодно и темно. Снег хрустит под озябшими ногами. Природа, красуясь новым белым платьем, крутиться перед зеркалом, от чего начинается метель. Ледяные крупинки больно обжигаю голую кожу, а сильный ветер пробирает до костей. Дойдя до старого заброшенного здания, она садиться, облокачиваясь на холодную бетонную стену. Запоздалая истерика накрывает. Холодное и острое лезвие превращает обе руки в кровавое месиво. Ещё секунда и она засыпает. Теперь на век, превращаясь в спящую красавицу, которую никто не сможет разбудить.
- Дорогая, ты идешь, завтра в школу? – уложив сынишку, из детской вышла женщина.
Не найдя дочку на кухне женщина хотела поискать в других комнатах, но её внимание привлек телефон дочери, который она не выпускала из рук и листок бумаги, вырванный из тетради в клеточку. Раскрыв его, она надеялась увидеть что-то незначительное и ненужное, но наткнулась то, из-за чего впоследствии сползая по стене, зашлась тихими рыданиями и постарела на несколько лет.
«Мамочка, если ты читаешь это, то меня, вероятно, уже нет в живых. Я не справилась. Всю жизнь ты учила меня быть сильной девочкой, учить правильным вещам, воспитывать. Ещё ты говорила, что люди, которые совершают суицид слабые. Мама, твоя дочь слабая. Мамочка, я так люблю своего папу, хоть мне и нельзя, бабушку, дедушку, всю папину семью и нашу тоже люблю. Мне нельзя их любить, мне нельзя их видеть, ведь я расстрою тебя. И если раньше я могла хоть как-то это терпеть, то теперь не могу, ведь я и здесь лишняя и ненужная. Я не нужна отцу, бабушкам с дедушкой, а теперь ещё и тебе. Я люблю их мама, и тебя люблю, больше всех. Прости меня, мама. Прости…»