Мой друг Чарли

Я шел в серые сумерки осеннего утра, под монотонный звук собственных шагов, а повсюду были припаркованы автомобили, на обочинах, на тротуарах, на покрытых первым инеем газонах, некоторые, брошены прямо на дороге. Я шел отрешенно от мира, который был безобразен, опустошен и неприветлив. Фонари не горели, небо опустившееся пеленой туч предвещало в скором времени снег. В этом сером пейзаже не могли не привлекать внимания яркие вывески, недавно открывшихся в незаурядном количестве медицинских центров, очереди в которых доходили до входных дверей и иногда даже выглядывали наружу. Свет по ту сторону окна открывал взору нелицеприятную картину того, что происходило внутри. Море людей. Очередь в регистратуру колыхалась волнами, вновь вошедшие пристраивались в конец, или пытались протолкнуться вперед, и волна выплескивала одного за другим, под гул недовольных. Грубыми высказываниями не ограничивалось и, то и дело, ожесточенные люди пускали в ход кулаки или применяли еще более суровые меры - выкидывали "нарушителя" за дверь, эта кара представлялась страшнее, потому что предвещала неизбежную смерть. Я отвернулся от окна, и взгляд снова поглотила безлюдная улица, тусклая и невзрачная, окаймляемая бесчисленными вывесками аптек.
Об этой ужасной эпидемии сообщили 4 дня назад в новостях и, с тех пор, с экранов не сходят последние сводки о погибших и заразившихся. Но у меня нет телевизора, и новости я не смотрю с тех пор, как все события в мире свелись к говорящим попугаям, уродцам, фокусникам и личной жизни тех, до кого, по правде сказать, мне нет никакого дела. Однако, один фокус с исчезновением, внезапным появлением и прочими метаморфозами, помнится, впечатлил даже меня. Однажды в лесопарковой зоне в центре города исчезли деревья, а потом возник сначала трехметровый забор, а затем дом, более напоминающий дворец арабского шейха. Власти не стали комментировать столь удивительный трюк.
И вот теперь, когда деревья все чаще превращаются в бетон, а комментарии отложены до завтра и разразилась эта жуткая болезнь. О ней день и ночь гудят улицы, не умолкая ни на миг. Аптек в городе стало больше, чем баров, а люди теперь запоем пьют лекарства, вызывающие не меньшую зависимость... В общем, о случившемся я узнал только вчера по городскому радио, вещавшему на улице. Мы все безнадежно больны, вирус наводнил город мгновенно, он отравил воздух и воду, пробрался в глаза и под кожу каждого, кто выходил на улицу, открывал форточку или как-либо контактировал с внешним миром.
Я шел на работу, как обычно, пешком, всего 6 км от дома. С недавних пор, хоть я не фотограф модного журнала, но окружают меня всё чаще, великолепные пейзажи и отменные тёлочки. Да, я работаю в коровнике, и мне нравится свежий воздух и обилие животных вокруг. Работа тяжелая, но радостных моментов, все же больше. Я родился в городе и о сельском хозяйстве знал крайне мало, и поэтому, сначала меня взяли только уборщиком, с работой нынче тяжело, теперь же я пастух, слежу за стадом, вместе со своим лучшим другом Чарли. Чарли - пастуший пес и мы вдвоем отлично справляемся. А ведь когда-то мне нравились люди, я стремился изучить их, понять их, но социум безнадежен, и, отучившись 5 лет на психолога, я, добился поставленной цели, чем больше я познавал внутренний мир людей, тем больше ощущал пропасть между нами и, как следствие, стал по возможности избегать их общества.
Средства массовой информации внушали о плачевных последствиях заражения, симптомы болезни могли протекать скрыто, а могли проявляться сонливостью, или наоборот повышенной активностью, потерей аппетита или вспышками голода, раздражительностью, головокружением, болями в разных частях организма, одышкой, повышенной усталостью, ознобом, итог всегда один - смерть. Все, кто слышал об этом, неизменно находили симптомы вируса у себя. Горожане в панике атаковали аптеки, поликлиники и медицинские центры, которые, к большому совпадению были на каждом шагу. По телевизору, то одни, то другие рассказывали, что найдено лекарство от этой болезни и люди скупали всё, что им предлагали. Карантин объявлен не был, по той причине, что вирус давно распространился повсюду. Кажется, он действительно был везде. Вирус страха поглотил горожан и, глядя на жителей, не то вселяло в меня унылую безнадежность, что все мы движемся к смерти, а то, что дни жизни, сколько бы их не оставалось, теперь навсегда омрачены страхом.
Обреченность ощущалась повсеместно.
Я продолжал ходить на работу, как и многие. Бежать было некуда. Лечиться я не счел нужным и единственные меры, которые предпринял, это, чуть больше уделять времени своим любимым занятиям, баловать Чарли собачьими вкусностями, а себя разными орехами, которые я очень люблю, но всегда жалел на них денег.
Мир, безумный и жестокий катился мимо колючим снежным комом и встречи с ним я не жаждал.
Так прошел год. Картинка на редко встречаемых мною экранах почти не менялась, люди сходили с ума от постоянной пропаганды предсмертных состояний, но, как я уже говорил, телевизор я не смотрю, и прошедшее время запомнилось мне сменой времен года, пышной снежной зимой, рано начавшейся весной и водными разливами, бушующей зеленью, цветущими садами и яблоками в конце лета. В жизни не видел столько яблок, как в тот год. В последнее время я был внимательнее к мелочам, чем раньше. Холода наступили поздно, октябрь простоял очень тёплый и сухой, плавно и нежно, погружая мир в осень. В ноябре по радио начали поступать первые опровержения существования смертоносного вируса. Еще через год пришли к выводу, что никакого вируса не было. К этому времени, я уже выкупил Чарли и пару коров в личное хозяйство, и мы уехали на юг страны, где гораздо больший выбор орехов. Телевизора у меня по-прежнему нет, и о том, что происходит в остальном мире, мы узнаем от покупателей молока и сыра, если они сочтут нужным поделиться с нами.
Что же случилось за последний год? Противостояние истины и лжи приобрело громадный всепоглощающий масштаб. Смертность населения действительно возросла. Люди всё чаще умирали от отравления лекарствами, от обострения на почве стресса хронических заболеваний, некоторые становились жертвами паники или их забивали насмерть на улице взбесившиеся испуганные люди. Кто-то на этом сильно разбогател.
Думаю, пока все вокруг страдали от несуществующего вируса несущего смерть, я был заражен вирусом жизни, в то время, когда многие были скованны страхом, я лишился последних сомнений и шаг вперед, казалось, обреченный на падение, возвысил меня над прежней суетой и подарил новый мир мне и моему другу Чарли.