По грибы

  Всю ночь и  до обеда  следующего  дня  сеял мелкий, как сквозь сито, осенний дождь. К вечеру клочья серых лохматых туч торопливо уплыли за горизонт, уступив небо яркому солнцу. Погода разведрилась.


  После работы, наскоро поужинав, едем в лес по грибы. У настоящего грибника наблюдается синдром хронической зависимости. Его не держат ни дождь, ни гроза, ни боль в спине, в коленях. На этот период он здоров! Вдохнув ароматы леса, забывает об усталости, о всяких, больших и маленьких неприятностях. Осенний лес – это особое лечебное чудо!
 

  Мне надо сегодня  не только набрать грибов, но и не отстать от старшего грибника. А то опять скажут: «Потерялась».  Да  не теряюсь я вовсе.  Я просто не люблю ходить «на привязи», след в след. Иду туда, куда хочу, так привыкла с детства.


  Машину оставили  возле огромных  валунов, в зарослях мелкого сосняка. С корзинами, с пакетами про запас, вооружившись резаками, отправились на поиски.
  Подосиновики и подберезовики уже отошли. Попадаются  иногда запоздавшие, но на них мы уже не смотрим – намариновали, насушили, наелись. Пришло время ароматных  груздей! Вот они: семейка крупных и помельче, таятся под влажной почвой, укрывшись листиками и хвоей. Спрятались, называется. Но опытный грибник знает, где их искать. Белые, мохнатенькие, скользкие, с неповторимым ароматом!


  Солнце склонилось за горизонт. В сосновом бору быстро темнеет. Пришло время возвращаться.  Надо еще навестить родителей мужа; они – лесники, живут на кордоне.  Но где же машина? Кружим  по лесу с полными  тяжелыми корзинами и пакетами. А наш «Suzuki», видимо,  не хочет домой и где-то спрятался.
  – Ау,  Самурай, где ты?  Отзовись… Нам пора ехать.


  – Альбина, давай сделаем так: ты подожди меня здесь, а я один  поищу, а то все грибы перемнем,  пробираясь сквозь кусты.
  Я очень устала и потому охотно согласилась. Присев, спиной прижалась к толстому шершавому стволу лиственницы.


  Желтая песчаная просека, сужаясь, уходит в глубь леса. Над ней светлеет узкая полоска синего неба. По обеим сторонам просеки тёмной стеной стоит лес.


  «Интересно, сколько времени? – начинаю беспокоиться. – Где он?  Так устали  ноги, вытянуть их что ли?  Боюсь, а вдруг  кто-нибудь в темноте заползёт на них?!».   Страх и беспокойство все сильнее одолевают меня. Крепче прижимаюсь спиной к стволу, будто хочу  втиснуться в него. Дерево, напитав солнечных лучей, приятно греет мою спину.


  Свежий ветерок прошелся по верхушкам деревьев. Вдруг что-то  упало, треснула сухая ветка –  я невольно вздрогнула.  «Почему треснула  ветка? Кто ее сломал? Какой зверь? Падают-то шишки. Вон их сколько вокруг! А кто  же наступил на ветку? Может,  белка?… Нет, белка не может ходить, ломая ветки. Она легкая и аккуратная» – запаниковала  я и снова поджала ноги,  уткнувшись подбородком в колени.


  Кромешная  тьма   окутала  все вокруг. Только синяя полоска неба, как спасительная соломинка, притягивает мой тревожный взгляд.


  «Ну, где же он?  Уехал домой?  Или не может найти меня? Как же так!  Ведь он –  сын лесника  и эти места должен хорошо знать. Что делать?   Если я спущусь в падь и пойму, что вышла правильно, то идти  километра четыре. А если выйду не туда, куда надо?  Эх, Альбина, а ещё  выросла в лесу! Голоса птиц не различаешь, ориентируешься на местности плохо.  И вообще – трусиха!»


  Глаза  попривыкли  к темноте, и я решила  идти. Но сначала ветками и шишками  надо  выложить на песчаной дороге стрелку – направление.  Грибы лучше оставить здесь, на просеке. При свете фар он увидит их  и стрелку и поймёт, что я ушла.  Вдруг что-то сверкнуло! Я обрадовалась,  даже вскочила с места, ожидая следующих  всполохов фар.  – Вот… опять!.. – Но,  немного погодя,  послышались тихие раскаты грома.   «Зарница…  Начинается гроза». Я совсем расстроилась.


  Пролетела, хлопая крыльями, крупная птица. Что-то ухнуло,  потом  пискнуло. Я  взмолилась: «Боженька, помоги мне!  Вот  куда я  пойду, не  зная дороги?  Буду сидеть здесь  до рассвета". Надо думать о чём-нибудь  веселом, приятном, но в голову лезут одни страшилки. Сколько же их было в моей жизни: война, голод, холод. Хотя и мало помню,  но привыкнуть к ним  невозможно. Всегда – испуг, всегда – страх. И ещё,  наверное, будут. Когда  мне было лет пять-шесть и оставить меня дома было не с кем, мама брала с собой на работу, в школу. На уроках физкультуры вместе с учениками  я играла в разные игры, бегала, прыгала. Помню игру «Волк и гуси». Гусыня-мама зовёт  своих гусят домой. А те боятся лететь, так как  «серый волк под горой зубы точит, съесть нас хочет». – «Так летите, как хотите», – говорит гусыня.  И дети-«гусята» с визгом,  врассыпную бегут к маме, стараясь не попасть «волку»  в лапы. – «Аля, беги», – подталкивала меня мама. Потом стала соображать, что стоять надо подальше от  «волка», чтобы  успеть добежать до спасительной черты. 

 
  – Интересно, а здесь волки есть? Далеко ведь от города, вполне могут быть. На железнодорожном разъезде, где живут  мои родители, волки  задрали барана в ста метрах от дома.  Оставили его на ночь за рекой,  да ещё на привязи.  Но тогда,  говорят,  голодный  год был.  Горел лес. Звери шли к жилищам людей в поисках еды.  А нынешний год урожайный: грибов, ягод много.  Кажется, прошла  целая вечность с тех пор, как я сижу в темном лесу.

            
  "Точно.  Он уехал, – решила я, – думает, что я уже на кордоне". Нет, как можно так думать!? Ведь не могу же я унести столько грибов да еще в темноте, не зная дороги. Досчитаю до тысячи и решу, идти или сидеть до рассвета. Может, за это время он приедет? А может, он сломал ногу или ещё что-нибудь случилось?..

  Молнии сверкают, освещая небо и лес. Раскаты грома стали ближе, словно в небе репетируют десятки контрабасов, не в лад дергая басовые струны, и кто-то катает деревянную бочку, наполненную камнями.  А мне уже хочется спать. Глаза закрываются, скорее всего от страха, чтобы не видеть и не слышать концерт грозы в ночном небе. 
  «Надо было сегодня помыть грибы… замочить грузди… посолить  рыжики… Сегодня уже не получится… Хорошо, что на работу завтра с обеда,  засыпая, или, скорее, теряя самообладание, пытаюсь  рассуждать. - Если останусь жива,  то...".


  Вдруг свет полыхнул по мне ярким лучом, послышался шум машины, громыхающей  по  выступам корней деревьев лесной просеки. "Спрячусь, – спешно решила я. – Может, это какой-нибудь полуночник, вроде нас, ездит по лесу". Встала за ствол  дерева, а грибы-то с дороги убрать не успела.


  Машина остановилась.
  – Кулёма, вылезай, – как ни в чем не бывало  произнес грибник старший.
  – Это ты – кулёма! – сквозь  обиду и слёзы выдала я в темноту. Раскаты грома вторили мне, соглашаясь.  – Где тебя носило, следопыт  хренов?!
  – Успокойся!  Сам  уже  весь  извёлся.  Садись, поехали! Скоро дождь будет. Скажи спасибо, что не вымокла.


  – Ага… благодарствую!.. Чушкин брат!  Ууу… как же мне хочется поколотить тебя… и  вообще... убила  бы!
  – На кордон  заезжать не  будем,  уже  поздно, – подытожил грибник старший.