С чистого листа

1.
   
   Это несправедливо.
   
   Она стояла на второй ступеньке пьедестала и, еле сдерживаясь, чтоб не расплакаться, старалась не смотреть налево: туда, где ступенькой выше сияла во весь свой щербатый рот ненавистная Танька.

***

 - Игорь Иваныч, ну скажите: разве я хуже? – Они с тренером жили в соседних домах, и он, как всегда, подвозил Надю из бассейна домой. – Разве я хуже Таньки?

 - Успокойся, Надя: не хуже. Тебе ещё только четырнадцать, и это не последние соревнования.

 - Два года пахала, как проклятая, ни одной тренировки не пропустила, вставала ни свет ни заря…  Режим не нарушала, сладкое забыла, когда ела… а первая – Танька. Без году неделя тренируется, и на тебе: первая! А моё место, значит, второе?

 - Кто-то довольствуется и третьим, а кто-то никогда не взойдёт на пьедестал. Не завидуй, Надежда.

 - Я завидую? Таньке? Неуклюжая, зубов не хватает, заикается… – хвостик светлых волос возмущённо метался из стороны в сторону.

 - При чём тут заикание?

 - Вы ведь слышали, как она заикается? Сто лет пройдёт, пока что-то скажет.

 - Хватит, Надежда.

 - А волосы? Пакля крашеная!

 - Прекрати. Сегодня Таня была сильнее. А тебе нужно хорошенько подумать. – Он помолчал. – Пока она тебя не уничтожила.

 - Кто? Танька?!

 - При чём здесь Танька? И не кто, а что. Думай, Надежда.



 ***

   «Думай».

   А что тут думать? Бросать пора это дурацкое плавание – и пусть Игорь Иваныч цацкается со своей Танькой, олимпийскую чемпионку растит.
   А она будет вставать, как все нормальные люди: не затемно; есть, что захочет, хоть торты – и плевать на калории и углеводы!
   И в школе подтянется: ей в институт поступать, а за одну «спортивную гордость школы» туда не примут.

   Команду, конечно, жалко бросать… но они все предатели: вон как с Танькой сдружились.
   Ну и пусть: ей плевать!
   Она начнёт новую жизнь: с чистого, как говорится, листа.


2.

   Бойкот?!

   То-то она понять не могла: почему с ней никто не разговаривает? Даже Зойка! Уж такая, казалось, подружка верная - и туда же:

 - Зря ты, Надя. Юрка хороший парень, а что хромает – так это его беда, а не вина. Мы ведь тоже не дураки: понимаем, что он выдумывает свои победы, но если ему от этого легче, пусть выдумывает. А ты: «Достал со своим враньём!» Завидуешь, что он учится лучше всех? Так кто тебе не даёт?
 
   Это она-то завидует?!
   Да она просто правду сказала! У Юрки одна нога короче другой, а хвастается победой на конкурсе бальных танцев! И при чём здесь «умница», «гордость курса», «всем помогает»?

   Бойкот объявили? Ну и чёрт с ними!
   Жизнь ещё долгая впереди: найдутся новые друзья и подружки.
   Полтора семестра быстро промчатся, и начнётся новая жизнь: самостоятельная, интересная, незнакомая.

   С чистого, как говорится, листа.

3.

   Дождь – будто слёзы.
   Стекает тонкими струйками, постукивает по стеклу прозрачными длинными пальцами: «Не плачь, Надюша, не плачь».

   А она и не плачет.
   Даже тогда не плакала.
   Ей просто обидно, что столько лет – в пустоту.
   
   Думала: как же ей повезло!
   Такой щедрый... а оказалось, он просто грехи замаливал.
   Гордилась: карьеру сделал, его уважают, в ответственные командировки посылают! Теперь она знает цену тем командировкам.
   Даже завидовала: он сначала подумает, потом только скажет – не то, что она. А он проболтаться боялся!
   
   Если бы не звонки – даже вспоминать не хочется тот ехидный фальшивый голоc, так и жила бы во лжи.
   Долго не верила этому голосу. А когда поверила, поменяла в квартире замок, отвезла свекрови три сумки со шмотками мужа и подала на развод.

 - Надюша, прости его, - просила свекровь. – Он расстался с той женщиной, очень переживает, раскаивается, скучает по Славочке. Я его не оправдываю. Но, Наденька, это жизнь: мы все совершаем ошибки. Хотя бы поговори с ним, не лишай надежды, что сможешь простить.

 - Ольга Петровна – простите, мамой я вас больше не назову, не просите за сына. Для меня его больше не существует. Я что-нибудь придумаю, чтобы Славка не задавал вопросов. Вам тоже лучше не приходить: начнёте приносить подарки от папы, рассказывать, какой он хороший, как Славку любит…

 - Надя!

 - Забудьте про нас. А я забуду про вас.
   Начну новую жизнь: с чистого, как говорится, листа.

4.

   Сегодня у неё юбилей: пятьдесят пять – не шутка.

   Она рано встала, приготовила оливье и селёдку под шубой, потушила мясо и испекла сметанник.
   Накрыла праздничный стол и стала ждать неизвестно кого.

   Уже вечер, а она ни с кем слова ещё не сказала: даже телефон молчит.

   Неужели Славка забыл, что у матери – день рождения?
   Она понимает: у него много серьёзных дел: проекты, комиссии, заседания… много всего. Но мать-то одна.

 «Славик, что происходит: снова четвёрка?»
 «Сын, я наняла тебе репетитора по английскому: без этого о карьере даже не думай».
 «Славик, учись! Только так можно стать человеком!»
 
   Он стал человеком. Занимает должность не хуже, чем отец в его возрасте.

   Она ни разу ничего не просила у бывшего мужа, алименты до последней копеечки - только на сына.

   Никто её не поздравил... но она и не ждёт.
   Все давно разбились на стаи: коллеги на работе, одноклассники, однокурсники, даже девчонки из спортивного прошлого.
   Она ни к кому не примкнула, ни во что не вмешалась, никого к себе близко не подпустила.
   Может быть, это было ошибкой?

   Но если даже и так – чёрт с ними со всеми! Ей скоро на пенсию, будет много свободного времени, она найдёт себе интересное дело, поедет куда-нибудь путешествовать… начнёт новую жизнь: с чистого, как говорится, листа.

   Только бы сын позвонил…