Крестная

Октябрь. У моей крестной мамы день рождение, ей исполнилось 88 лет. Да!
Звоню по телефону, поздравляю. Она молчит. Потом так задумчиво говорит:
- Если б 58, я бы стол накрыла, пришли бы все кто меня уважает, так было. А сейчас, тишина. Дочь болеет, внуки работают. Друзья…, а тебе спасибо, звонишь. Хочу приехать в гости. Слышу в трубке, - какие гости, я больше лежу. Опять пауза. Как говорил старец Владимир, пауза, у нас одна надежда, и помните ее: Любовь плотская до гроба длиться, а любовь духовная – та длиться и за гробом, в мире вечном. Я вас всех люблю. Пауза. Как быстро пролетело время, помню как вчера, окончилась война. Молодость -  это весна! Смотришь по сторонам, вокруг еще лежит снег, а у кромки леса солнце пригрело землю и на проталинах появились подснежники. Голова кругом! Война окончилась! Мир! Эта слово согревала наши души, как солнечный лучик, появилась надежда жить! Жить! Жить! В деревни стали возвращаться наши парни.  Немцы на оккупированных территориях сжигали деревни, разрушали города, дороги. Боялись нас. Люди вышли из землянок, начали строиться, наживать хозяйство, нашли  способ сообщать о себе. Стала приходить почта, - она тихо засмеялась, - ее сбрасывали в мешках с самолета в городе на площадь. Люди разбирали письма, разносили по знакомым.  И нам принесли письмо от тети, она жила в Дно, работала на железнодорожной станции. Приглашала в гости. Меня мама и отправили в Дно. Мне исполнилось 17 лет. Дорога знакомая, всего то 25 км. Дошла. Тетя была очень рада, ведь многих угнали на работу в германию. Накормила. На следующий день отвела на станцию в мастерские, долго ее ждала. Выходит, улыбается, повела меня в цех, начальник посмотрел на меня, подумал, а думать та чего, парней нет, на войне…, девчонки за них работали. Меня взяли уборщицей. Тогда денег не платили, все было по карточкам. Рабочая карточка! На нее давали 600 грамм хлеба! Ладно, я все о своем, в сентябре пришла к своим в гости. Твоя бабушка и моя мама очень дружили. Сидят они у нас за столом, тетя Надя и просит мою маму, разреши Софи быть матерью крестной для моего внука. Я тогда уже была комсомолка, но крещеная. Аркаша приехал с армии гостит, будет крестным. Я молчу. Мама посмотрела на меня, и говорит, в хорошем деле надо помочь, они нам будут не чужие. Я улыбнулась и кивнула головой. Я это все сейчас понимаю, народ всегда живет по своим законам. Даже если они не совпадают с государственными. Они крестили своих детей. Извини, я отвлеклась. Аркаша мне нравился, высокий в военной форме с медалями. Мы с ним встретились в деревни на яблочный спас, у нас была ярмарка, мы были рады друг другу. Плясали, пели частушки, - я с вашего разрешения читатель, тихо для тебя спою: 
Говорят, что елка колка, -
Нет сосеночка колчей.
Говорят, что брата жалко, -
Нет , миленочка жалчей! Эй! Ух!
Наши родители сговорились, и мы пошли тебя крестить.
Я тебя с Аркашей несла до Заклинья на руках, по очереди, семь километров. Там только батюшка был. Служба, тебя окунали в купель, все помню. Да! Сколько лет пролетело. А с Аркашей, как? - Спросил я. Как? Из за одного трагического случая не сложилось. Крестная молчала. Я нарушил молчание -что же случилось? Время позволяет, расскажу, если хочешь. Задумчиво
с грустью в голосе сказала крестная. Работа в Дно, вселяло надежду на будущее. Работали посменно – день, ночь. Новые знакомые, подруги.
Со мной в цехе работал хороший парень Юра, он с бригадой разбирали вагоны, потом собирали из нового материала. Я выносила мусор. Юра стал ухаживать за мной. Однажды он заговорил о своем брате, тот был партизаном, с гордостью говорил Юра. В ваших краях воевал. А как его зовут?  Спросила я – Володя, мы из деревни Болоты. Слышала ли о таком? Меня как кипятком обдало! Молчу и вспоминаю, как в 43, зимой ночью постучали в дверь. В темной избе, занесенной снежными вьюгами. Было холодно. Проснувшись на печи от стука, я выглянула из за шторки. Вижу, мама смотрит в окно. На улице снег, луна светит. Она и спрашивает – кто там? Свои! Открывай! Щелкнул крючок. В дверь вломились двое. Маму оттолкнули, зажгли лучину у печи. Постояли, осмотрелись, я в щелку смотрю. Высокий парень подошел к дедушке, схватил шубу за воротник
и вытряхнул дедушку из шубы. Взял ее под мышку. Медленно, молча  пошел к двери. Второй полез в печь, отодвинул заслонку, нащупал миску
с драниками (блины из тертой мороженой картошки), вытащил ее, высыпал их в свой мешок. Осмотрел дом и они вышли. Как говориться не спасибо, не …, этой ночью дедушка остался без шубы, мы без обеда. Я на печи долго плакала. Ты чего молчишь?- Спросил Юра. Слышала, но не совсем хорошее. И я замолчала. И он больше ни чего не говорил. На следующий день, на базаре я познакомилась с Зиной, она мне молока банку одолжила, сказала, после базара зайдет, чаю попить, на дорожку. Так мы с ней и подружились. Однажды она меня пригласила к себе в деревню, на вечеринку. Молодёжь в ее избе соберётся, будем плясать, частушки петь. Я согласилась. Вечером пошли. Зашли за станцию - лес, я рассказываю о работе, о товарищах. Иду, смеюсь. Частушки пою, - я за нее спою вам, что бы вы знали Сергей Есенин, не на пустом месте родился, писать стихи научился у своего народа. Пока жива Русь мы для себя загадка. Разгадку мы будим искать в наших поэтах. Ну да ладно, слушайте народное творчество:
Маменька ты родненька,
Какая непонятная –
На семнадцати годах
Как любовь занятная.               
Снег под ногами хрустит. Где-то час идем, слышу, волки воют.
Я притихла. Зина остановилась, как то настороженно сказала – пришли - и замолчала. Потом добавила - пошли в мой дом, чаю горячего попьем, согреемся. Пришли, захожу темно, людей нет. Зина зажгла лампу керосиновую. Смотрю. Посередине комнаты стол из досок и рядом у окна лавка. Мне стало как то не по себе. Я села на лавку. Заходит в комнату парень. Высокий. Я сразу узнала этого гостя из 43 года. Молчу, стало страшно. Он подошел к Зине, они пошептались. Парень ко мне. Зина его остановила, подозвала к себе. Я слышу, она ему говорит - не здесь. Парень выскочил в коридор. Зина за ним. Я в окно и бежать. Бежала сколько духа хватило. Остановилась. Прислушалась. Тишина, волки, где то воют. Дух перевела и опять бежать. Ночь. Станция, пошла к себе в цех, переждала до утра и домой. Тетка сидит у окна. Не смотрит на меня и говорит - Зина приходила, тебя искала. Плачет – Зина сказала, чтобы ты уезжала из Дно. Иначе хуже будет. Я пошла на станцию, иду и думаю, не зря люди говорят: ближняя собака скорей укусит, - написала заявление, уволилась. Все спрашивали, что случилось, я молчу. Собралась, попрощалась с тетей и ушла к себе в деревню. Потом пришло и из Ленинграда письмо, я и уехала туда к родственникам. Устроилась на работу, вышла замуж.  От прошлого,  осталось одно грустное воспоминание. А Аркашу во сне чаще стала видеть. Крестная спокойно спросила меня: - А вы как живете? Я начал рассказывать, … но это уже другая история. Лучше я Вам стихотворение Михаила Львова расскажу, наши мысли сойдутся в одной точке, мой читатель. Сердцем чувствую, возраст, называется «Сон»: 
Мне ночью снились мирные года,         
И дачи, от которых нет следа,
И крупные июньские цветы,   
Которые в меня кидала ты.
Приснились довоенные друзья,
И, как ребенок, был растроган я.
Так мало ласки выпадает мне,

Что рад я ласкам, встреченным во сне,
И я проснулся, снова полный сил,
И я друзей за сон благодарил,
За ясный взгляд, за поцелуй во сне
Спасибо вам, приснившиеся мне.   (1943год)
На этом хочется, и окончить свой рассказ, как говорил старец Василий:
«С пользой смотри, с пользой слушай, с пользой говори, с пользой отвечай».