Первая любовь. Глава 7. Ночная гостья

Служба в стройбате только началась и дембель был совсем далеко на горизонте Юрки Вершинина. А пока, после месяца службы были только наряды и грусть по поводу того, что сам пошел в армию.
Точнее, он сам выразил желание пойти в армию со своим годом, хотя имелась отсрочка от армии в виде работы на оборонном производстве. А сегодня, старшина на вечерней поверке зачитал заступающих в наряд по роте и КПП.
"Слава Богу, хоть не в наряд по роте", - грустно констатировал солдат.
А то наряды по роте сыпались, как из рога изобилия, по причине ответственности и славянского происхождения Вершинина.
Как не смешно звучит, но другие военнослужащие роты по-русски не говорили и их на первых порах старшина не ставил в наряд по роте.
"Как он будет говорить свои обязанности дневального, если по-русски не "бельмес?" - все время повторял старший прапорщик.
Так что, нашим друзьям азиатам из кишлаков Средней Азии была дана фора в виде месяца для изучения русского языка. Потому и ходили в наряды на первых порах те немногочисленные русские, карелы, хохлы и белорусы.
Зачитав наряд по КПП, старшина обозначил две фамилии, Вершинина и белоруса Окулича.
"Ну хоть здесь повезло с напарником", - пронеслось в Юркиной голове.
А то эти братья Чингисхана или "нефтяники" с Баку на контакт не шли и варились в своем дерьме. В общем на первых порах отношения в роте были сложные.
Что касаемо белоруса, то он попал в стройбат также случайно, как и Вершинин, когда оставшихся на пересыльном пункте солдат, забрал приехавший прапорщик из стройбата.
И стали они тогда в один миг, военными строителями, хотя на петлицах застиранных гимнастерок еще пока красовались эмблемы химических войск и мотострелков.
Вот так Юрка познакомился на пересыльном пункте в Москве с Окуличем, рядовым мотострелковых войск, который, как и он прибыл на пересыльный пункт из учебного подразделения.
"Рота, разойдись!" - громко скомандовал старшина после вечерней поверки, а Юра пошел к Окуличу.
"Завтра с тобой в наряд",- обратился он к приятелю.
"Да, я слышал",- без энтузиазма ответил белорус.
"Сигарет с собой возьми и поесть что-нибудь" - посоветовал Вершинин.
"Ладно, разберемся", - ответил Окулич и зашагал к своей постели.
Следующий день пролетел до обеда быстро, а затем был сон на пару часов перед нарядом и подготовка обмундирования.
А потом, все, как всегда: развод наряда на маленьком плацу строительного батальона и вот уже они втроем под предводительством прапорщика Капранова идут к КПП заступать. Быстро приняв по описи немногочисленное имущество КПП в виде стульев, инструкций и шанцевого инструмента, солдаты заступили в наряд.
День был воскресный и через КПП проходили только военнослужащие части прибывающие из увольнения. Наступил теплый летний вечер и Юра выйдя на улицу рабочего поселка, с наслаждением потягивал сигаретку.
"Все парни, я буду в третьей роте, если что, звоните мне туда!" - как ни в чем ни  бывало, сказал толстый прапорщик.
Это означало, что Юрка с Окуличем ночью несут службу на КПП вдвоем, а Капранов будет спать в третьей роте.
"Вот это засада!" - грустно подумал Вершинин.
Тряхнув кистью руки, Юра с Окуличем одновременно выбросили пальцами числа. У Вершинина было меньше, а стало быть он должен был первым стоять на КПП до трех часов ночи, потом его сменял Окулич. Посидев до двенадцати часов с ним, белорус пошел спать в комнату отдыха на КПП, а Юрка стал писать письмо своей девушке.
Незаметно летело время и его стал одолевать сон, как в дверь КПП несильно постучали.
"И кого в такую ночь принесло?" - с раздражением подумал солдат.
Подойдя к железной двери КПП, он открыл задвижку смотровой щели и тут-же отпрянул: на него в упор смотрели молодые женские глаза.
"Пусти обсохнуть солдатик, а то совсем промокла под дождем!" - пролепетала женщина, прижимаясь к железной двери КПП.
"Не положено, это воинская часть",- заученно отвечал солдат по инструкции. "Посмотри на меня, я вся промокла под дождем и могу заболеть",- твердила она.
"Я после танцев задержалась и не попала на электричку в Новомосковск-1, а теперь до утра ничего не ходит",- жалостливо добавила она.
Честное сердце рядового дрогнуло и он в нарушение инструкции нехотя открыл дверь КПП, впуская ночную гостью. Молодая женщина и вправду вся вымокла под летним дождем и Юрка сразу же предложил ей свое армейское полотенце. Подсушив голову солдатским полотенцем и расчесав свои длинные волосы до плеч расческой, женщина пристально посмотрела на Вершинина.
Теперь солдат мог рассмотреть ее детально. Перед ним стояла молодая женщина примерно 25-28 лет, с длинными светлыми волосами до плеч и большой челкой обрамляющей высокий лоб. Телосложение ее больше указывало на худобу, нежели на упитанность, если только не объемные груди, невольно выпирающие из плотно облегающей блузки. На гостье также была темная юбка ниже колен и светлые летние туфли.
Как Юрка разглядывал ее, так и она с вызовом смотрела на солдата. В ее наглых серых глазах читалось: "Какой-же ты молоденький и глупый".
Не выдержав ее взгляда рядовой невольно отвел глаза в сторону и тихо произнес: " Может горячего чаю налить?"
"Это было бы неплохо под сигаретку",- сказала оторва в женском обличье, доставая из своей маленькой сумочки пачку сигарет "Стюардесса".
На тот момент Вершинин не имел контактов подобного рода с определенной категорией женщин. Налив ей горячего чая в солдатскую эмалированную кружку и протянув зажигалку он уже стал жалеть о своем благородном поступке.
Женщина, прямо на глазах стала наглеть и уже заводить откровенные разговоры. Понимая к чему она клонит, солдату вдвойне стало неприятно с ней находиться.
"Вот черт, на ровном месте сделал себе проблему", - раздраженно подумал Юрка. Вершинин постарался выпроводить ее под предлогом, что служба и все такое, но это дало только обратный результат.
Женщина активно пошла в атаку и дыхнув старым алкогольным перегаром вкупе с запахом табака произнесла: "Хочешь меня, давай прямо здесь?"
Хотя плутовка была и аппетитна снаружи, но что-то в ней отторгало. То ли ее настойчивость, то ли явно бля...й вид.
"У меня есть девушка на гражданке и я ее люблю", - произнес солдат твердым голосом, смотря прямо ей в глаза.
Внезапно, в глазах обольстительницы зажглись кровожадные огоньки, а речь отработала несколько грубых выражений в адрес рядового, по поводу импотенции. Не понятно, чем бы закончилась эта встреча, но тут показался из комнаты отдыха сонный белорус.
Окинув женщину быстрым взглядом, Окулич поманил напарника пальцем за дверь.
"В общем так, давай иди спать в роту, а я тут подежурю с ней", - быстро прошептал белорус.
"Не вопрос, тогда я пошел", - обрадованно выдохнув воздух, ответил Юрка.
Поспав в роте три часа, он нехотя поплелся обратно к КПП. Часы на руке показывали начало четвертого утра.
Постучав в дверь КПП, ему открыл белорус в одних солдатских трусах темно-синего цвета.
"Чего тебе?" - осведомился он.
"Менять тебя пришел!" - недоуменно проговорил напарник ожидая, что оторвы уже на КПП нет.
"Иди в роту и приходи в шесть утра, а я тут еще подежурю с ней", - хитро ответил  белорус.
Счастливый, что получится поспать еще около трех часов, Вершинин быстрым шагом направился к казарме. В шесть утра, теперь уже бодрым шагом его путь лежал к КПП. Опять его встретил сонный Окулич, но уже по форме одетый. Еще через полчаса прибыл прапорщик Капранов и служба завладела Юркой до вечера.
Сменившись с наряда, он уже стал забывать о ночной гостье. Через несколько дней произошло событие выбившее солдата из нормального русла. К нему подошел хмурый белорус и грустно сказал: "Помнишь ночную девицу на КПП?"
"Конечно помню, развратная такая",- ответил Вершинин.
"Я тогда с ней всю ночь кувыркался, что творила зараза", - мечтательно проговорил белорус.
"Так вот, эта зараза наградила меня подарком на конец! Теперь иду в санчасть "сдаваться", а там будь, что будет", - тихо произнес высокий Окулич.
При этих словах у Вершинина волосы встали дыбом, а лицо залила болезненная бледность.
"Вот и помогай после этого людям",- невольно вырвалось у него.
В обед на плацу ротный вызвал Окулича из строя и на весь плац понеслась тирада слов, от которой стали скручиваться листья на деревьях. А солдаты, стояли и слушали пламенную речь ротного, как нельзя относится к местному населению и службе. Окулич в итоге подцепил сифилис, а Юрка, твердое правило не вступать в контакт с незнакомыми женщинами.
Через полтора месяца лечения в госпитале, вернулся повеселевший белорус и стал продолжать службу. У него это был второй сифилис, а первый был еще на гражданке в институте.

Продолжение следует.