Грибник

                "Росянка (Drosera) - род плотоядных растений, семейства росянковые"               
                Энц. словарь Брокгауза и Ефрона СПб. 1890 г.




        Ноги его все больше наливались свинцовой тяжестью. Перешагивать  через поваленные деревья, не задевая об сучья и не сваливаясь, скользя сапогами в разные в стороны, становилось все труднее и труднее. Большая, вдруг ставшая неудобной, корзина с грибами оттягивала руки. Мокрая от пота одежда резала везде, натирала и раздражала. Комарье, мухи, какие-то пауки, паутины, клещи, будто нарочно свалились на него со всего леса, заставляя чесаться и непрестанно отмахиваться… Грибник плутал свыше двух часов, проклиная все и вся на свете… Вдруг справа чуть поредело и, хотя, он чувствовал, что туда не надо, но все же как что-то подтолкнуло его к этому просвету… Дорога!  Дорога… дорога… Заросшая, лесная, но дорога, с едва видной колеей  колесного трактора.  Грибник остановился, поставил корзину, перевел дух и лицо его приняло привычное добродушное и уверенное выражение. «Ну, теперь, выйдем…» – бормотнул  он себе под нос.  А солнце уже низко пряталось в листве. Еще час,  два, меньше… и сумерки… Надо было выбирать куда.  Лево-право? «Эх, ма! На пра…во!» Подустало он зашагал в заданном себе направлении. Минут через сорок слева откинулось бескрайнее поле, а по правой стороне пошла видно давно заброшенная небольшая деревенька. Пустые высокие трубки  высохшей многолетней травы обозначали бывшие огороды, плетни вокруг них сгнили, а чернеющие умершие дома кривились из стороны в сторону.  Лишь деревья в садах были осыпаны разноцветьем переспелых яблок, да ягод, не опавших еще в эту пору поздней, но сухой  и теплой осени… Солнце совсем уходило в закат. Прощально щебетали мелкие лесные птички. Воздух был осенне свеж и нес пряным запахом сухих трав. В конце деревни, чуть ближе остальных изб к лесу и на небольшом отшибе оказался весьма справный дом.  Изгороди, правда и у него не было, но венцы не сгнили, дом стоял прямо, к нему шла протоптанная тропинка и о, чудо! У дома в огороде кто-то хлопотал.


- Хозяюшка!
Фигура в пестром головном платке, завязанном на малоросский манер  бантиком на лбу, вздрогнула и выпрямилась. Была она невысока, лет чуть за 50, суховата, одета в не приметную ничем одежку. Так у нас одеваются дачники, что живут по полгода на своем хозяйстве, или  деревенские, кто пока побогаче.
- Ой, леший, напугал!
- Простите… Не хотел! Я иду от Бегичева. Заблудился немного. Не подскажите где я, а то вот телефон сел и не могу понять…
- Бегичево? Это там (она неопределенно махнула рукой). Часа три.
- Три? Ого. Да… Занесло меня. Простите, а можно попросить у Вас водички?
-  Так что ж. Можно и воды. Да Вы заходите. Три часа-то это быстрым ходом. А Вам так часа и четыре будет…
Мужчина задумался. Сейчас стемнеет. Перспектива тащиться, ну пусть даже два часа по ночи,  ища дорогу, спотыкаясь о буераки, оптимизма ему совсем не внушала. И что делать? Да и как он мог зайти так далеко? Где сбился?
- Что ж стоите? Проходите в дом. Какие у Вас грибки отменные. Чистые. И белые одни. Других не берете?
- Да нет, берем. Просто в этом году белых много. Давно такого не упомню.
- Много грибов, говорят к беде. Люди  так говорят…
Грибник, поднялся по пологой лестнице, вошел за Хозяйкой в дом, опустил  корзину на дощатый пол и стал в ожидании.
- Да не смущайтесь так, - засмеялась она – Разувайтесь да и проходите в горницу. Я сейчас принесу попить-поесть…


        Комната была небольшой и без каких-либо примет. Не было даже знакового зеленого ковра «Мишки на дереве», лебедей, слоников и кошечек в засиженных мухами рамках. Посреди стоял квадратный стол, накрытый потертой клеенкой и пара стульев. За занавеской стояла одна металлическая кровать. Ни телевизора, ни радио. «Так света у нас нет, милый человек» вдруг опережая его вопрос, легко произнесла Хозяйка. «Света-то здесь давно нет». Она ладно и споро собрала на стол. Кувшин холодного клюквенного морса, чашку неожиданно горячих щей и два ломтя душистого серого мягкого хлеба. «Да Вы уж…». «Не спорьте и не отказывайте. Путники у нас за редкость» и тут же упредила: «Вина не держим. Пейте лучше мое варево. С ледника только».  «Ух! Как в детстве, прямо! Да, к таким щам бы… 100 грамм не грех… А как же Вы здесь оказались? Остались? Не уехали, почему?», - говорил он, прихлебывая плотные кислые щи, и чувствуя с каждой минутой, как же все-таки он устал и проголодался. «Всего-то не упомнишь, да и не расскажешь. Деревня была небольшой. Старики,  да старухи. Молодых не было. Одна молодая раз заехала... Да все ее родные к тому дню уж сгинули. Третий дом от нас. Третий?  Да… третий. А мы привыкли. Давно здесь. С самого начала».  «А не страшно? Одна. Почти что в лесу?!» «Отчего одна? Муж у меня есть. Сестра. Все тут».  «Где тут?» - Грибник насторожился. В доме вроде никого нет, и у дома она была одна. Не тронута ли умом эта баба от одиночества? «Да нет… в лес они отошли, по делу…».  Отлегло. «Муж у Вас лесник?» «Ну да. По лесному хозяйству». «А сестра?» «Сестра при нем почти всегда. Она помощница наша! А темно уж. Как быстро стало темнеть…»  Она подняла стоявшую почему-то на полу керосиновую лампу, поставила на стол и зажгла. Вокруг стало сразу светлей и уютней. «Ого! А время-то! Задержался я у Вас. Ну, спасибо…» «Да куда ж в ночь!?» Она коротко рассмеялась. «Ложитесь вот на кровать. Отдохните. Скоро мои вернутся, тогда и поглядим. Ну, сами рассудите. Ночью, по незнакомой дороге... А вдруг ногу подвернете? Тёмно ведь…». «Да мне как-то и неудобно и не привычно. А когда Ваш муж вернется? Он на машине?». «Неудобно?  Отчего неудобно? Да уж муж вернется как раз сей час. Да и сестра будет. Все вместе решим, как придут. Вы ложитесь, не стесняйтесь. Гость вы редкий. Мы и отвыкли… от гостей-то» опять улыбнулась она.  Неодолимо потянуло в сон. Обволакивающая усталость давала о себе знать. Грибник еще раза два слабо посопротивлялся, больше из вежливости, и лег.  Достал из кармана ненужный теперь телефон, складной нож, ключи, еще какую-то дребедень и положил на пол  рядом с кроватью. «Я переложу на стол Ваши вещи?» «Да они и здесь не мешают… Но, как скажите. Пожалуйста. Да, просьба большая, грибы отнесите в холод, а то я про них совсем забыл. Я чуть вздремну и…» Мгновенье и он провалился в глубокий спокойный сон.  Хозяйка выпрямилась, сняла со стола лампу, взяла с пола складной нож  и неслышно вышла.

 
        Безлунная ночь окружила поле и зачернила плотную лесную стену. Деревня едва виднелась во тьме и казалась больше продолжением елок и сосен, чем постройкой. Скоро и сильно похолодало. Дверь дома приоткрылась, обозначив на земле длинную узкую полоску неспокойно бьющегося света. К полоске мелькнули из лесу и вошли в нее две тени: огромный матерый волк, с отливающей серебром шерстью и поджарая волчица. Хозяйка  развернув в руке показала блестящее лезвие ножа. Звери одним прыжком метнулись мимо нее внутрь. Дверь тихо закрылась. Дом исчез...