О монашестве

Монах есть тот, кто находится в непрестанном
восхищении ума к Богу и спасительной печали.
Монах есть тот, кто имеет такой навык к добродетелям,
какой другие – к страстям.
Монах есть непрерывный свет в очах сердца.
Монах есть бездна смирения, в которую он
низринул и в которой потопил всякого злого духа.
Преподобный Иоанн Лествичник

                Что такое монашество, в чем его сущность и назначение?  Монашество – это самое высокое исповедание христианства и служение Богу, путь глубочайшего самопознания и Богопознания, стремление к тому, чтобы быть с Богом и всецело предать себя Его святой воле. Монашество – это слава Церкви и свет миру, оно  охватывает всю духовную жизнь человека, и понять тайну монашества можно только пережив и прочувствовав ее – самому став монахом, подобно тому, как невозможно понять, что такое любовь, не испытав ее своим сердцем. По рассуждению архимандрита Рафаила Карелина до скончания веков монашество останется тайной непонятной для земного мира, как каменный сфинкс, стерегущий безмолвие пустыни, ибо для мира сего монашество, как Христос распятый и воскресший, – соблазн и безумие, мирским людям оно представляется бессмысленным отречением от всех радостей жизни, самоистязанием и отказом от всего прекрасного или уходом из мира для занятий науками, философией и богословием, но монашество остается неразгаданной тайной, как древний иероглиф. С момента грехопадения Адама весь видимый мир лежит во зле – пребывает в катастрофическом состоянии, люди забывают о Боге и живут так, будто не будет Страшного Суда, они с головой уходят в житейские попечения и мирские заботы, не задумываясь о смысле жизни и не помня о смерти, в их душах разгорается пламя низких страстей, в то время как истинный монах живет исканием Бога и жаждет непрестанного Богообщения, он помнит о смерти и Суде Божием, хранит ум от помыслов и отдает сердце молитве, непрестанно плачет о грехах своих и внимает слову Божиему, не привязывается к бренным и суетным вещам и обретает высшую свободу в Боге, соблюдает заповеди Евангелия и молится за весь мир. Святитель Иоанн Златоуст образно сравнивал мир сей с пустыней, а христиан со странниками, бредущими по ее бескрайним пескам и ищущими Царства Небесного и высшей правды, пустынные скорпионы и ядовитые змеи – коварные демоны, жаждущие погубить душу человека, ночь – образ скорбей и падшего состояния мира, утренние звезды из книги Иова, сверкающие на небесах – Ангелы, молящиеся за всех нас, солнце, всходящее в час рассвета, – Сам Христос, что грядет во славе предвечного Божества Своего судить мир в конце времен, тернии, произрастающие в пустыне – язычники и нечестивцы, а белые лилии – монахи, отличающиеся благочестием и целомудрием, тянущиеся от земли к небесам – навстречу к Богу. Христос сказал, что Царство Его не от мира сего, а апостол Павел говорил, что мы все – странники, своего града не имеющие, но взыскующие Божий Град – горний Иерусалим. Монахи не от мира сего, они – искатели горнего Иерусалима, их души не привязаны к суетным и бренным вещам, к мимолетной красе и благам земного бытия, мир не понимает и отвергает их, как отверг и распял Иисуса Христа на Голгофе. Если использовать слова апостола Павла, сказанные о пророках, то монахи – это «те, которых весь мир не был достоин», а они «скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли», ибо мир, отвергнувший сына Божиего, гнал их – учеников Его, объявлял их безумцами и отверженными. По слову преподобного Иоанна Лествичника монаха характеризует отречение от мира и странничество, хранение ума и сердца и искание Бога, послушание – отречение от своеволия и торжество смирения, целомудрие – всеобъемлющее название добродетелей чистота духа, души и тела, нестяжательство – отложение земных попечений и верность заповедям, рождающие молитву чистого ума и бесстрастие. Архимандрит Рафаил Карелин писал о душеспасительном значении послушания, являющегося основой монашеской жизни: «Благодать приобретается через смирение, смирение – через послушание. Самый верный и краткий путь стяжания благодати – быть в послушании у того, кто ее имеет. Человека, прошедшего путь стяжания благодати, очистившего от греха свое сердце, насколько это возможно людям, утончившего свой ум благодатью и способного в свете ее видеть души других людей и руководить ими, называют старцем, то есть приобретшим духовную мудрость, так как старость – символ мудрости».  Если мы проанализируем этимологию слова «монах», то увидим его идейно-смысловую многозначность: 1) монах есть «одинокий» – это трагический аспект монашества, ибо на стезях духовной жизни монах проходит через страшную духовную брань – он ощущает себя отверженным миром, как скорбящий Иов, претерпевает скорбь, одиночество и даже муку Богооставленности, но хранит верность Богу и соблюдает заповеди Его, мужественно несет крест свой и готов принять венец мученический во имя Христа, ведь его не страшат ни клевета, ни гонения и пытки, ни сама смерть, он переступил порог монастыря и дал нерушимые обеты послушания, нестяжательства и целомудрия; 2) монах есть «уединенный» – он отрекается от соблазнов мира сего и уединяется для молитвы и созерцательной жизни, дабы освободиться от мучительных волнений  тревог, пребывать с Богом обрести в Нем неизреченные радость и покой, в сравнении с которыми все чувственные наслаждения  кажутся горькими, как полынь, и раскаленными, как песок в пустыне; 3) монах есть «единый» с Богом – он есть личность, свободная от оков мира, от плена у страстей и предрассудков, его ум, сердце и волю и всю жизнь охватил единый духовный порыв – быть с Богом, находиться в вечном Богообщении, не разлучаться с Всевышним ни на одно мгновение, ибо Бог стал святыней и смыслом его бытия – монах ищет единственного Бога как высочайшую любовь своего сердца и не может жить без Него, более всего страшится оскорбить своего Возлюбленного и навеки разлучиться с Небесным Женихом души своей, как возвышенно и таинственно именуется Христос в Песни Песней – этой великолепной поэме и драгоценной жемчужине Ветхого Завета. Если ради служения Христу Спасителю и исполнения своих обетов монах подвергнется скорбям, лишениям, клевете и мученической смерти, но останется до конца верным Богу, то уже на земле он обретет особое духовное утешение, а в вечности – примет венец небесной славы, ибо нет ничего выше той любви как отдать жизнь за Христа и Его святую Церковь.
                В чем неизъяснимая тайна монашества? В любви к Богу, более сильной, чем смерть, ведь назначение монаха – молитва,  а молитва есть исполнение двух богооткровенных заповедей Евангелия, высочайший подвиг любви. Преподобный Симеон Новый Богослов провозглашал, что высшая цель монашеской жизни – равноангельская жизнь на земле и спасение души, уподобление Иисусу Христу и стяжание благодати Святого Духа: «Целью всех подвизающихся по Богу является угодить Христу Богу и получить через приобщение Святого Духа примирение с Отцом и посредством этого приобрести спасение. Ибо это является спасением всякой души и всякого человека. А если это не происходит, пуст труд и тщетна наша работа и бесполезен всякий путь жизни, не ведущий к этому бегущего по нему». Истинные монахи есть те, кто соединились с Богом и непрестанно пребывают с Ним в молитве. «Их келья небо, а они сами солнце, и свет есть в них, незаходимый и Божественный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир и рождаемого от Духа Святого». Истинными монахами становятся те, кто возлюбил одного Бога, «и соединившиеся с Единым и ставшие монахами, как один с Единым, даже если они остались в очень многочисленном народе. Потому что те действительно монахи и одни только монашествующие, кто с одним Богом и одни в Боге, обнаженные от воспоминаний и всяческих мыслей, созерцающие одного Бога умом без мыслей, пригвожденным в свете, как стрела в стене или как звезда в небе, или как я не в состоянии сказать». Тайна монашества – это всецелое отречение от мира во имя Бога, а монастырь – остров посреди бушующего моря житейского:  «Они должны обитать в монастыре, как на острове, находящемся посреди моря, и считать, что весь мир стал для них совершенно недоступным, так как большая бездна утвердилась вокруг всего их монастыря, так что живущие в миру не могут переходить в монастырь, ни те, кто на острове, переправиться к там находящимся и смотреть на них со страстью». Тайна монашества – это тайна жертвенной любви к Богу, они – добровольные мученики: «Действительно, любящие Бога от сердца и твердо пребывающие в одной любви к Нему и умирающие каждый час для своей воли, эти подлинные друзья, эти сонаследники, эти и мученики одним своим намерением». В вере монах должен быть крепок, он – воин Христов, в надежде на Бога и милость Его – непоколебим, в посте и аскезе – строг и рассудителен, в покаянии – сокрушен сердцем, а в любви – горечей, чем раскаленная магма, сердце его должно гореть в любви к Богу, ближним и даже врагам. Монах Симеон Афонский пояснял, что «сражаться против злых, защищать добро – это Ветхий Завет. Любить во Христе и добрых, и злых – это вечное Евангелие». С неизреченной любовью Бог премудро заботится о нуждах всех творений – великих и малых – питает птиц небесных и одевает лилии полевые краше Соломона,, надзирает над всем, что на земле и на небе, не забывает и тех, кто томится в преисподней, и как сказано в Евангелии «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и злых» (Мф.5:45). Многие причти, изложенные Иисусом Христов, и дошедшие до нас в четырех Евангелиях – о полевых лилиях, о пропавшей овце, о потерянной драхме, о блудном сыне, - говорят о том, что любовь Божия объемлет все творение, а потому и промышление Вседержителя распространяется на всех людей – и на праведных и на грешных. Монах знает, что Бог познается любовью, и прежде чем познать Бога, надо избавиться от грехов и начать жить праведной жизнью – по заповедям Евангелия, а это невозможно без Церкви, аскезы и благодати Святого Духа. Дух Святой научает монаха любить Бога и весь мир Им сотворенный, а потому монах – это тот, кто пребывает умом и сердцем в Боге и исполняет Его святую волю. В мистическом плане монашество – это любовь к Богу и всецелая преданность Ему – Авраамово доверие Всевышнему, искание правды Его – как лань ищет поток воды в пустыне, так монах ищет Бога и жаждет познать Его беспредельную любовь. Сердце истинного монаха любит Господа и следует за Ним, куда бы Он ни пошел, а Он взошел на Крест и жизнь монаха – это подвиг крестонесения и следование за Христом, возводящим на Голгофу, ибо высшая цель монашеской жизни – уподобление Христу, обретение той любви, которую явил Христос плача за всех – за вес мир и каждую душу в Гефсиманской молитве, отдавая святую жизнь Свою – распинаясь на Голгофе, чтобы искупить грехи рода человеческого, сходя в преисподнюю, чтобы освободить томящиеся там души ветхозаветных праведников и тех, уверовал в Него и откликнулся на проповедь, воскресая из мертвых, дабы ниспровергнуть власть смерти, возносясь на надзвездные небеса, дабы отверзнуть врата Царства Небесного, воссесть одесную Бога Отца и ниспослать Дух Святой.  Монах есть тот, кто отверг себя и свой эгоизм, возлюбил Бога всем сердцем, тот, кто взял крест свой и следует за Христом, понимая, что путь на небеса пролегает через Голгофу. Тайна Голгофы – это тайна распятой Божественной Любви, образ совершенной жертвенной любви и самоотречения, ибо «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13). Наше спасение проистекает из веры, действующей любовью, из бескорыстной и жертвенной любви к Богу, ближнему и даже врагам, ибо не плотская, мечтательная, романтическая и сентиментальная, но духовная, святая и евангельская любовь – это ощущение Бога и небесное блаженство вечной жизни, а потому – пренебречь своим мимолетным земным счастьем и в самоотверженной любви пожертвовать собой ради исповедания веры во Христа распятого и воскресшего и ради спасения близких более спасительно, чем творить милостыню и жить в уединении, совершать аскетические подвиги и изучать богословие. Превосходнейший путь спасения и Богопознания – любить Бога больше себя, ближних как самого себя и прощать врагов, молись за их души, отсекая самолюбие и исполняясь самоотречения, прозревая в окаянных грешниках образ Божий и помня, что ради них Христос пролил свою святую кровь на Голгофе, молясь за всех и избирая стезю жертвенной любви – подвиг крестонесения. Наш спасительный жизненный крест – это особая миссия, возложенная на нас Богом, нести крест свой – значит отвергнуть своеволие и претворять в жизнь Божье призвание, быть верным Богу до конца и неотступно следовать за Ним, не терять надежду во дни печалей и скорбей, но уповать на Вседержителя, великодушно перенося насмешки, гонения и страдания, прощая обидчиков своих и молясь за гонителей, свергнуть с себя иго греха и принять свободу от Христа Спасителя, добровольно и усердно служить Богу, исполняя волю Его, начертанную в Евангелии. Многоопытный и искусный в духовной жизни архимандрит Иоанн Крестьянкин писал о том, что значит принять крест свой: «Что же значит свой крест? Это значит идти по жизни по своему пути, начертанному для каждого Промыслом Божиим, и на этом пути подъять именно те скорби, что попустит Господь (дал обеты монашества – не ищи женитьбы, связан семьей – не стремись к свободе от детей и супруги). Не ищи больших скорбей и подвигов, чем те, что есть на твоем жизненном пути, - это гордость сбивает тебя. Не ищи освобождения от тех скорбей и трудов, что посланы тебе, - это самосожаление снимает тебя с креста. Свой крест – это значит довольствоваться тем, что по твоим силам телесным. Дух самомнения и самообольщения будут звать тебя к непосильному. Не верь льстецу. У каждого человека – крест свой. И этот крест заповедано каждому христианину принять с самоотвержением и последованием Христу. А последовать Христу – это изучить святое Евангелие так, чтобы только оно стало деятельным руководителем в несении нашего жизненного креста. Ум, сердце и тело всеми своими движениями и поступками, явными и тайными, должны служить и выражать спасительные истины Христова учения». Путь к Богу тернист и стезя спасения – стезя мученическая, ибо многими скорбями нам надлежит очистить душу и войти в Царство Небесное. Вся жизнь монаха – это путь покаяния и очищения от скверны греха, терпеливое несение скорбей и крестный подвиг во имя Христово. Монашество – это поиск непрерывного Богообщения и всецелая обращенность ума, воли и сердца к Богу, тоска по потерянному Раю и искание горнего Иерусалима, боязнь изменить Богу и попрать величайшую святыню, постоянная борьба с демонами, разворачивающаяся в сокровенных глубинах сердца, и молитвенные воззвания к Богу. Священное таинство Богообщения – величайшая радость монаха, он ищет общения с Богом не только в будущей жизни, как награду за подвижничество и исполнение заповедей Евангелия, но и на земле – как ответ Божий на свою мольбу. Бог открывает Себя душе монаха как Неизреченная и Бесконечная Любовь, а душа, познавшая Бога, плачет о себе и грехах своих, ибо она еще не достигла святости и вершин духовного совершенства и не может всегда быть с Богом, и плачет за весь мир, который не познал Бога и забыл о Спасителе. Преподобный Силуан Афонский признавался, что душа его скорбит за тех, кто не познал Бога, он не мог молчать и умолял Бога утешить скорбящих и дать им познать любовь Его, молил Всевышнего не оставить живущих во тьме и плакал за весь мир: «…предалась душа моя глубочайшему и печальному плачу, чтобы помиловал Господь всякую душу и взял в Свое Небесное Царство. И плачет душа моя за весь мир…Велик и Непостижим Господь, но ради нас Себя так умалил, чтобы мы познали Его и любили, чтобы от любви Божией забывали землю, чтобы жили мы на небесах и видели славу Господню… О, люди, творение Божие, познайте Творца. Он любит нас. Познайте любовь Христову, и живите в мире, и обрадуйте этим Господа. Он милостиво ждет к Себе всех… Познайте, народы, что мы созданы для славы божией на небесах, и не прилепляйтесь к земле, ибо Бог – наш Отец, и любит нас, как дорогих детей». Монах есть тот, кто познал, что Бог любит нас гораздо сильнее нас самих, Он опекает нас Своей всесильной десницей и хочет всех нас спасти, но Всемогущий настолько дорожит нашей свободой, что никого не спасает насильно – Господь, как загадочный Странник из Апокалипсиса, стучится в двери нашего сердца и зовет нас, а наше дело – совершить подвиг веры, всецело довериться Богу, как Авраам и Иов, с непоколебимой надеждой на Небесного Заступника верить в неисповедимую премудрость и благость Промысла Божиего – вопреки всем страданиям и скорбям, с благодарностью принимать все ниспосланное от Бога, ибо, чтобы не делал Господь, Он делает все во благо, никогда и нигде не оставляет ни одно творение Свое, будучи Богом благим и вездесущим, о чем вещают стихи Псалтыря: «взойду ли на небо – Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, - и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя» (Пс.138:8-10). Небесная и святая любовь – бесценное сокровище небес, залог спасения и ключ, отверзающий врата Царства Небесного, она – высшее совершенство, обретаемое в синергии – не одним подвижничеством, но даром Духа Божиего, ибо сам по себе человек никогда бы не достиг вершины Богопознания и святости, не научился бы духовной любви. Апостол Иоанн Богослов ясно возвещает, что если мы не любим ближних, но говорим, что любим Бога, то мы обманываем самих себя – лжем и пребываем во тьме, ослепившей наши духовные очи, не видящие в окружающих нас людях образ Божий: «Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме. Кто любит брата своего, тот пребывает во свет, и нет в нем соблазна. А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза» (1 Ин.2:9-11). «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, то лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин.4:20-21). Если даже монах опытно постиг, что весь мир лежит во зле, обрел бесстрастие, освободившись от мирской суеты и осознав, что, кроме Бога его сердцу ничего не нужно, то он не должен прекращать любить людей и молиться за весь мир, ибо, чем сильнее сердце его возлюбило Бога, тем сильнее оно любит и все сотворенное Им. Монашеская жизнь – это жизнь уединенная и созерцательная, но и в уединении монах понимает, что все люди – дети единого Небесного Отца, он желает всем спасения и молится за всех – добрых и злых, сострадает страждущим и печалится о грешниках. Монашество – это путь к Богу и единение с Ним, а монах есть тот, в чьем сердце евангельская любовь нашла себе пристанище и жилище, оно стало неодолимой и непреступной крепостью для демонов с их искушениями, ибо он научился любить Бога и людей и любовь его стала непрестанно молитвой.
                Святитель Григорий Богослов, считал монашество – самой совершенной, высшей и мудрой жизнью на земле, как вдохновенный христианский поэт и философ он сложил восторженный гимн в честь христианских подвижников: «Они шествуют тесным путем, которым идут здесь не многие из людей; они входят скорбными вратами, куда со многими трудами вступают добрые. Таково достояние Христово, такой плод Своих страданий Христос приносит от земли Отцу! Это опора слова, слава людей, основание мира, уподобляющееся небесным лепотам! Их род и для меня светоносен». Христианские подвижники стараются быть «как бы бесплотными, изнуряя смертное бессмертным», они – верные ученики Христовы, «почитающие для себя наслаждением не иметь никаких наслаждений, смиряющиеся ради Небесного Царства, не имеющие ничего в мире и стоящие выше мира, живущие во плоти как бы вне плоти». «Они живут долу, но выше всего дольнего; среди людей, но выше всего человеческого; связаны, но свободны; стесняемы, но ничем не удержимы; ничего не имеют в мире, но обладают всем премирным; живут двойной жизнью и одну презирают, о другой же заботятся; чрез умерщвление бессмертны, чрез отрешение от твари соединены с Богом; не знают любви страстной, но горят любовью божественной, бесстрастной; их наслаждение – Источник света, и еще здесь – Его озарения, ангельские псалмопения, всенощное стояние, преселение к Богу ума предвосхищаемого; чистота и непрестанное очищение, как не знающих меры в восхождении и обожении; их утесы и небеса, низложения и престолы; нагота и риза нетления, пустыня и торжество на небесах; попрание сластей и наслаждение нескончаемое, неизреченное». В панегирических сочинениях Григорий Богослов восхвалял монахов и их нравы, хвалил их за устремленность к горнему, вечному, Божественному: «Все они – служители всесильного Бога, каждый совершенен в своем благочестии. Легчайшими стопами идут они по земле... Это камни великого храма, и Христос связывает их друг с другом исполненной любви гармонией Духа... Они умеренны в словах, умеренны в молчании и держат в узде Ии смех, и слух, и неподвижный взгляд... Земные мертвецы, они мысленно живут в горнем, и всегда имеют перед глазами великое сияние Бога и ликостояние благочестивых душ в будущем веке». Размышляя о монашеской жизни, святитель Григорий Богослов хвалит иноков как целомудренных нестяжателей и пустынников за их отрешенность от мирской суеты и любовь к молитве – таинству Богообщения, за то, что они исполняют заповедь любви к Богу, ближним и врагам бескорыстным, самоотверженным и незримым для мира молением за мир, но он предостерегает, что иноки не должны превозноситься в сердце своем и впадать в гордость, ясно понимая, как все мы далеки от идеала духовного совершенства – Христа Богочеловека, помня, что все мы – смертные и падшие люди, далекие от заоблачных и недосягаемых высот святости.
                Монашество – это отречение от мира ради единения с Богом, само слово «монах» означает уединенный, а религиозная цель уединенной и созерцательной жизни для христианина – это пребывание с Богом. Мирская жизнь полна трагедий и разочарований, измен и потерь, а в основе религиозной жизни  монаха – вера в Бога, дающая силы жить духовно, надежда на Бога, исцеляющая душу от отчаяния и утешающая ее в скорбях, любовь к Богу и образу Божиему в человеке. Преподобный Иоанн Дамаскин учил, что жизнь христианина протекает между отчаянием и надеждой – печалью о своих грехах и упованием на милость Божию. В сердце монаха – упование на Бога, а из кельи его доносится покаянный плач. Истинные монахи верны Богу и любовь их сердец ничто не может поколебать – ни гонения, ни мученическая смерть, ибо они усвоили крепкую веру в слово Божие, пламенную любовь к Творцу и ближним, совершенную преданность воле Всевышнего, глубочайшее смирение и кротость, сердечную молитву за живых и усопших искреннее прощение врагов, смиренномудрие, неисповедимое терпение и верность Господу даже до смерти. В волевом плане монашество – это искание Бога, исполнение Его воли, восхождение на Голгофу и подвиг несения креста. Христос пришел на землю, чтобы искупить грехи мира и возвести нас в Царствие Небесное, Бог вочеловечился, чтобы человек обожился – стал богом по благодати и сонаследниками Его вечной жизни через веру, соблюдение Его заповедей и таинства Церкви: крещение, исповедь и причастие Святых Тайн – причастие Его Божеству – не Сущности Его неприступной и сокровенной, а нетварной энергии – Божественной благодати. Если бы высшей целью земного бытия и ее духовным смыслом нашей жизни было только интеллектуальное и нравственное совершенствование – быть умнее, совестливее, нравственнее и мудрее, то не было бы нужды Христу приходить в земной мир, принять распятие на Голгофе, умереть на Кресте, воскреснуть из мертвых, вознестись на небо, чтобы воссесть одесную Своего Отца Небесного, не было бы нужды и Святому Духу, нисходить в Сионскую горницу на апостолов, чтобы огненными языками образовать новозаветную Церковь. Но глубочайший смысл нашей жизни – пребывать сердцем в Боге – возлюбить Творца и все Его творения, вознести ум к горнему – помышлять о Боге, обратить все его силы к созерцанию Бога и таинственному Богопознанию, исполнять святую волю Его, открывшуюся в заповедях, а высшая цель – духовное преображение личности через стяжение благодати Святого Духа. Для христианина Христос есть духовный идеал, Он – высочайший образец не только Бога, но и человека – идеального человека, задуманного Творцом, и уподобиться Христу – значит исполнить волю Всевышнего – стать совершенным, соединиться с Богом и обожиться. Человек сотворен по образу и подобию Бога, его душа стремится к Всевышнему, тоскует по Нему и ищет Его, взывает к своему Творцу в молитве, ведь Господь Своей святой десницей вложил в нее духовную жажду Богообщения. Религиозная основа жизни монаха – это духовная устремленность к Богу, уединенная и созерцательная жизнь, далекая от житейских попечений и мирских забот, непрестанное Богообщение, ведь сердце истинного монаха бьется с молитвой, ум его размышляет о Боге, изучает Священное Писание и святоотеческое наследие Церкви, а воля направлена на исполнение евангельских заповедей. Святые отцы Церкви называли монашество жизнью по евангельским заповедям. Преподобный Иоанн Лествичник определил монаха следующими словами: «Монах – тот, кто во всяком месте и деле, во всякое время, руководствуется единственно Божиими заповеданиями и Божиим словом». Монашество – это духовная жизнь по Евангелию, а истинный монах – это человек, живущий по заповедям Спасителя, стремящийся к очищению сердца и преображению ума. В нравственном плане монашество – это исполнение евангельских заповедей Спасителя, открытость сердца Христу, стремление к духовному соединению с Творцом. Нравственный идеал христиан – это совершенная любовь, явленная миру Иисусом Христом, и монашество – это путь спасения, восхождение к этой любви.
                В Новом Завете сказано, что Бог есть Любовь и Он вечен, и монах хочет жить любовью – по святым заповедям Евангелия, и вечно пребывать с Богом и в Боге: «Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, то не познал Бога, потому, что Бог есть любовь». «Бог есть любовь, и пребывающий в любви, пребывает в Боге и Бог в нем» (1 Ин.4:7-8, 16). Бог есть Любовь, и благодать Святого Духа обретается только любовью – любить Бога значит отдать Ему свое сердце, не мыслить жизнь без Него. Бог есть Свет, в Нем нет никаких колебаний и сомнений, нет уныния и отчаяния, и в душе монаха, если он верует в Бога и любит Его, не может быть сомнений в бытии Бога и Его любви, его ум и сердце устремлены к Богу в молитве, а где Бог, там нет места унынию и отчаянию.  Для монаха Бог превыше и дороже всего – он есть самое любимое Существо во всех мирах, без Него нельзя жить. Вот почему монах жаждет не только размышлять о Боге – философствовать и богословствовать, но общаться с Богом – молиться, жить Богом – стать храмом Святого Духа. Апостол Павел замечает, что среди трех христианских добродетелей – веры, надежды и любви, любовь наивысшая, она – венец всех добродетелей, и если вера и надежда есть спутники земной жизни, то любовь «никогда не перестанет» (1 Кор.13:8). По словам святителя Иоанна Златоуста с момента второго пришествия Христа во славе и величии Божества Его, вера пройдет, ибо все мы узрим Господа лицом к лицу, надежда упразднится, так как все чаяния исполнятся, и лишь любовь пребудет вечно, совершеннейшим образом соединяя нас с Богом. Апостол Павел учил, что любовь соединяет в себе все добродетели: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор. 13:4-7). Христианская любовь не ищет похвал и не страшится клеветы, она жертвенна и свята, не знает мщения и зла, научает переносить скорби и прощать обидчиков, молиться за врагов и идти по следа Христа и вечно жить Божественной Жизнью. Человек создан Богом для любви, а любовь не ограничена временем и пространством, она простирается на живых, усопших, еще не рожденных и даже за «во аде держимых» и выражается в молитвах за них, ибо смерть – не конец бытия и у Бога все живы. Апостол Иоанн Богослов писал о том, что истинная любовь деятельна: «Дети мои! станем любить не словами и языком, но делом и истиною» (1Ин.;3:18). По свидетельству Исаака Сирина верный признак христианина – это «милующее сердце», оно с жалостью молится Богу обо всех: «о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари». Чем суровее аскетические подвиги монаха, тем больше должно быть любви в его сердце – любви к Богу, людям и всем созданиям Божиим, ибо без любви вся аскеза и все посты, все молитвы и богослужения – ничто. Вся сущность христианской религии заключена в любви, а без нее наши добродетели и вся наша вера, наши знания и вся наша жизнь лишаются смысла: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.  И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13:2-3). Один монах беседовал со старцем и спросил его: «Что самое главное в молитве – аскетическое усердие, поклоны или чтение Псалтыря?». «Самое главное в молитве, - ответил старец, - это самоотверженно отдать свое сердце в любви Богу». Существует золотое правило Богообщения: самоотверженно отдать Богу свое любящее сердце в непрестанной молитве. В монашеской жизни все направлено на единение человека с Творцом, все устремлено к уподоблению Иисусу Христу и стяжению Святого Духа, все обращено к Богу. Господь жаждет нашего спасения, Он сотворил нас по образу и подобию Своему, сошел с небес, вочеловечился и искупил грехи мира, победил дьявола, смерть и Ад, отверз небеса и основал Новозаветную Церковь с ее таинствами, чтобы все верующие в Него стали богами по благодати, а само обожение – великий дар Его любви. Жить духовной жизнью – веровать и молиться, участвовать в таинствах и богослужениях, исследовать Священное Писание и Священное Предание, исполнять заповеди Христовы – значит откликнуться любовью на Его святую, вечную, великолепную, небесную и непостижимую любовь.
                По слову преподобного Силуана Афонского «душа, познавая Бога Духом Святым, рвется к Нему; память о Нем сильно влечет ее, и она легко забывает мир, а когда вспомнит про мир, то горячо желает всем того же и молится за весь мир. Сам Дух Святой влечет ее молиться, чтобы все люди покаялись и познали Бога. Какой Он милостивый». Монах знает, что вся мудрость от Бога, вера – бесценное сокровище души, святая Церковь – ковчег спасения, а единственный наш Утешитель в мире скорбей и слез – Святой Дух. Монах знает, что земной мир – это юдоль скорбей, где властвует смерть, а сердце без Бога – пустыня смерти, где обитают ядовитые скорпионы – грехи, поэтому монах ищет Бога и отрекается от всего мирского, чтобы обрести спасение и вечную жизнь в Боге и с Богом. Чем более устремляется к Богу душа человека, тем меньше его связывает земная суета, тем более он освобождается от грехов и страстей. Монашество – это забвение всего мира ради Бога и это молитва за весь мир ради спасения каждой души. Все что написано в Новом Завете – все заповеди Христовы монах стремится осуществить в своей жизни, ибо каждый настоящий монах – подвижник, возлагающий на себя крест служения Богу, помнящий слова апостола Иакова – «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак.4:4), и слова апостола Иоанна Богослова – «кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1Ин.2:15). Быть монахом – значит отвергнуть себя, взять свой крест и идти за Христом, исполняя волю Всевышнего. Монах ничего не ищет на земле и не довольствуется мирскими благами, он хочет не мимолетного, как сон, земного счастья, а жаждет непрестанно молиться Богу и пребывать с Ним, ибо в Боге и небесной любви Его находит «наследство нетленное, чистое, неувядаемое, хранящееся на небесах для нас» (1 Петр.1:4). Святитель Григорий Богослов выразил тайну монашества в одном изречении: «Пусть все возьмет у меня мир и оставит только одно – Христа». Величайшая святыня монаха – Сам Бог, его сердце хранит драгоценное небесное сокровище – любовь ко Христу, уводящая от мирской суеты и житейский попечений, возводящая человека к святости, обращающая его ум и сердце к Богу, дающая ощутить дыхание вечности и таинственное присутствие Бога. Если Бог не будет величайшей святыней и любовью для монаха, то вся подвижническая жизнь и все аскетические подвиги его потеряют смысл, ибо быть монахом означает пребывать с Богом и жить Богом, и чем более монах отдает себя Богу, тем меньше мирская суета и житейские попечения сковывают его, тем больше свободы обретает его дух и ближе и родней видится Бог. Земная жизнь скоротечна и переменчива, полна волнений, скорбей, тревог и разочарований, она горька, как чаша полыни, и является не полноценным бытием, а  временным быванием – преддверием вечности, в то время как истинная жизнь – это благодать Божия, то таинственное и неземное дыхание жизни, что исходи из уст Создателя. Мир сей лежит во зле, он напоминает великолепный дворец, охваченный пожаром и рушащийся, погребающий под своими руинами всех, кто держится за него, а не за Бога: мир есть дворец, ибо сотворен Богом, но после грехопадения Адама – вселенской катастрофы, он объят пламенем страстей, сжигающих людей изнутри, черный дым – адская мгла грехов, удушающих душу, в то время как погребающие руины – это наша плачевная привязанность к мирским вещам, желание обрести опору не в Боге, а в мире. Человек сотворен по образу и подобию Божиему, его душа имеет духовные нужды и ничто земное не может удовлетворить его – на дне чаши чувственных наслаждений всегда будет горечь пресыщения и разочарования. Блаженный Августин писал, что сердце человека – бездна неисследимая, ее может наполнить только бездна любви Божией. Человек есть существо падшее и трагическое, живя на земле – в потоке времени, неумолимо несущем его от рождения к смерти, он догадывается о неестественности своей многогрешной жизни, тоскует и смутно ощущает трагическую потерю своего былого величия. По великой и неизреченной премудрости Своей, Господь попускает человеку испытать горечь и разочарование, чтобы направить его к спасению, показать, что жизнь человека без Бога – это презренное существование червя, питающего прахом, дьявольская насмешка и чудовищная трагикомедия. В мире, напоминающем невольничий рынок, где царствует время и смерть, обретение свободы и счастья – это мираж в пустыни, их можно обрести только в Боге. Монах Симеон Афонский писал в своей миниатюрной книге «О Божественной Тишине»: «если этот преходящий мир – мир чувств, и не более того, тогда духовный непреходящий мир и есть истинная Жизнь которая более всего необходима, чтобы жить вечно». Счастье не найти в мире, оно – о Бога и у Бога, истинное счастье – это не изменчивое душевное переживание, а неизменная духовная радость, мир и покой во Святом Духе. Монах есть тот, кто познал трагизм земного бытия и обрел утешение и незыблемую опору в Боге, осознал и пережил, что мир сей враждебен свободе и не может даровать счастья, что самые великие и славные мирские дела – лишь горсть пыли в сравнении с высшем служение Богу – молитвой за весь мир, за всех живых, усопших и еще не рожденных. Духовная жизнь, высшая свобода и непреходящее счастье монах обретает в общении с Богом, а монашество – это духовная борьба за пробуждение духа и сердца, высшая форма служения Богу и человечеству. Если человек уйдет от Бога в мир, то отдаст душу свою на растерзание суете, гордости и отчаянию, привяжет ее к земным вещам, а жизнь его будет прахом, смешанным с землей, но если он уйдет от мира к Богу, то встанет на путь борьбы со страстями, обретения высшей свободы во Христе и благодати. Архимандрит Рафаил Карелин писал, что самое главное в религиозной жизни – не исполнение обрядов и совершение добрых дел, а внутренняя жизнь души, хранение ума от помыслов и сердца от страстей, непрестанная молитва и стяжение благодати Святого Духа – ради всего этого монахи бегут из мира в горы и безмолвные пустыни: «Колыбель православного монашества – это горы Синая и Фиваиды, Скита и Ливана. Горы похожи на иероглифы, которые раскрываются в сердце, как слова «ввысь и ввысь». Горы похожи на звенья таинственной цепи, которой земля прикована к небу. Горы – это книга, которая учит безмолвию. Монахи уходили в горы не только для того, чтобы скрыться в их дебрях от мира подобно тому, как во время бури спасаются у пустынных берегов корабли. Горы словно открывают перед человеком полог, простертый над вечностью, здесь он чувствует, как скоротечна и ничтожна вся муравьиная земная суета; камни, выжженные солнцем, напоминают ему о смерти, сама тишина гор кажется песней о вечности, которая без слов и без звуков отзывается в его сердце. Тишина гор кажется эхом вечности. В горах другие цвета, другие краски. Небо здесь ярко и прозрачно, в нем – лазурь, слитая с расплавленным золотом. В долине небо похоже на шатер, а в горах оно открывается как бездна, опрокинутая над землей. Снежные вершины похожи на нависшие над землей облака, а облака – на тающие ледники, которые спустились с пологих скатов гор и поплыли по небу, как по простору моря. Облака как бы говорят душе монаха: «Очисти свою душу от всего земного, освободись от воспоминаний, от привязанностей и забот, того, что влечет тебя к земле, и тогда душа твоя, сбросив тяжкое иго страстей, будет подобна нам, ее родиной станет небо, и ты увидишь, что в твоей воле ползать, точно червь, по земле или летать на невидимых крыльях над этим видимым миром»… Горы Синая, похожие на огромные столпы храма, поддерживающие хрустальный купол небосвода, представляют собой величественнейшую картину, сравнить которую по воздействию на душу человека можно только с картиной звездного неба. Ветер пустыни, словно резец скульптора, придал скалам причудливые и неповторимые формы, и эти каменные изваяния кажутся неразгаданными письменами, как будто само необъятное время воплотилось в них. Вид пустынных гор всегда вызывал у человека размышление о том, что лежит за гранью мира, и благоговение перед Божеством, а безмолвное уединение рождало пламенную молитву… Пустыня – это царство монахов; Господь и создал пустыни ради Своих рабов – отшельников и анахоретов. Монах в пустыне – как царь в своих владениях. Рубище отшельника – драгоценнее царского одеяния. Одежды царей нередко носят следы человеческой крови, а одежда монахов, освященная благодатью, хранящая благоухание их непрестанной молитвы, хранилась как благословение в домах христиан, передавалась как наследство из рода в род. Сердце царей редко знает минуты мира и покоя. Опасности, враги, измена, как черные призраки, наполняют комнаты дворцов. Сам трон часто кажется маленьким уступом над пропастью. Одно неверное движение – и гибель неизбежна. Пощады упавшему не будет. Заботы, как цепи, давят плечи царя, а корона часто сжимает лоб, как раскаленный обруч. А монах – свободен и счастлив. Пустыня – это дивное и прекрасное царство, но то царство, которое никто не хочет у него отнять. Там он чувствует присутствие небожителей. Молитва, которую обычно заглушает шум и грохот мирских забот, шум и грохот площадей и улиц, подобные реву водопада, - эта молитва в пустыне распускает свои лепестки как дивный цветок. Псалмы и Иисусова молитва превращаются в таинственную песнь, которую поет сердце. Это непрестанное священнодействие монаха». Монахи уходили в горы и пустыни из мира, чтобы всецело посвятить свою жизнь Богу, служить Творцу и молиться за весь мир. Если мы верим, что величайшее счастье – пребывать с Богом, а Его благодать освящает и преображает наш материальный мир, то безмолвный подвиг монахов – их молитва за мир, должна восприниматься нами как высшее Богопочитание и благодеяние всему человечеству, ибо такая молитва обладает огромной и реальной духовной силой, свершающей чудеса – исцеляющей больных, пробуждающей совесть в грешниках, низводящей благословение Божие на землю и изменяющей ход истории.
                Преподобный Исаак Сирин возвещал, что монашество – это высшее служение человечеству, ибо монахи молятся за весь мир и хранят вселенную своими молитвами, молитва – выше всех мирских добродетелей и всякого чудотворства, она выше всех знамений и воскрешения мертвых, ибо через веру и молитву обретается спасение души и Богопознание, а  многие люди, живущие в миру и прославившиеся чудесами и учительством, но не заботясь о душе своей впали в искушение и стали немощны в вере и ревности по Богу, утратили надежду на Вседержителя и так и не очистились от страстей: «Многие совершали чудеса, воскрешали мертвых, трудились в обращении заблудших и творили великие знамения; руками их многие были приведены к Богопознанию. И после всего этого сами они, оживотворявшие других, впали в мерзкие и гнусные страсти, умертвили самих себя и для многих сделались соблазном… потому что они были еще в душевном недуге и не заботились о здравии душ своих, но пустились в море мира сего исцелять души других, будучи еще сами немощными, и утратили для душ своих надежду на Бога. Ибо немощь их чувств была не в состоянии встретить и вынести пламя того, что обычно приводит в возбуждение лютость страстей». Монашество – это путь восхождения к Богу, а иноческий обет – это завет, заключенный между Творцом и иноком, обещание Богу отречься от мира и всего мирского, бороться со страстями и очистить сердце свое, бороться с демонами постом и молитвой и стать истинными сынами Божиими: «Ибо человек, когда приходит к Богу, заключает с Богом завет воздержания от всего этого, а именно обещает не засматриваться на лица женщин, не смотреть на красивые вещи, на великолепных людей и их роскошь, на хорошо одетых людей и их наряды, не смотреть на общество мирских людей, не слушать их слова и не любопытствовать о них… Тем и отличаются сыны Божии от прочих, что живут они в скорбях, а мир веселится в наслаждении и покое. Но не благоволил Бог, чтобы возлюбленные его покоились, пока они в теле, но более захотел, чтобы они… пребывали в скорби, тяготе, трудах, скудости, наготе, одиночестве, нужде, болезни, унижении, оскорблениях, сердечном сокрушении, утружденном теле, отречении от сродников, печальных мыслях; чтобы они имели вид иной, чем у всей твари, жилище не похожее на обыкновенное человеческое – жилище иноческое, которое безмолвно, незаметно для человеческого взгляда и лишено чего-либо увеселяющего в этой жизни. Иноки плачут, а мир смеется; они воздыхают, а мир веселится; они постятся, а мир роскошествует. Трудятся они днем, и ночью предаются подвигам в тесноте и трудах». В изображении преподобного Исаака Сирина монашеская жизнь – это мученичество ради венца святости и вечной жизни, это – взятие креста своего и следование за Христом, восхождение на небеса через личную Голгофу, вся земная жизнь монаха – самораспятие во славу Божию, а каждый истинный монах – подражатель страданиям Христовым: «Ты, подвижник и подражатель страданиям Христовым, подвизайся сам в себе, чтобы сподобиться тебе вкусить славу Христа. Ибо, если со Христом страдаем, то с Ним и прославимся. Ум не прославится с Иисусом, если тело не страдает с Ним». «Пока есть у тебя руки, простри их к небу в молитве, прежде чем руки твои упадут из-за ослабления суставов и, даже если захочешь поднять их, не сможешь. Пока есть у тебя персты, распни себя в молитве, прежде чем придет смерть и разрушит силу их сухожилий. Пока есть у тебя глаза, наполняй их слезами, прежде того часа, когда прах покроет твои черные одежды». В основе монашеской жизни лежат пост и молитва, подвиг воздержание и духовное делание, без которых невозможно восхождение к Богу: «Святой путь Божий и основание всех добродетелей есть пост, бдение, бодрствование в службе Божией, в распятии тела днем и ночью в противовес сладости сна. Пост – ограждение всякой добродетели, начало подвига, венец воздержных, красота девства и святости, светлость целомудрия, начало христианского пути, родитель молитвы, источник целомудрия и разума, учитель безмолвия, предшественник всех добрых дел. Как здоровым глазам свойственно стремление к свету, так и посту, соблюдаемому с рассудительностью, свойственно стремление к молитве… С этого начал и Спаситель, когда явился миру при Иордане. Ибо по крещении Дух извел Его в пустыню, и там Он постился сорок дней и сорок ночей. Подобным образом и все, выходящие вслед за Спасителем, на этом основании утверждают начало своего подвига». Преподобный Исаак Сирин пояснял, что пост и молитва сопровождают духовную жизнь христианина, через пост умерщвляются страсти и укрощается плоть, обретаются духовные дарования и укрепляется сила воли, дух побеждает чрево и молитва насаждается в сердце, но все внешние подвиги – это средство для обретения чистоты сердца и духовного совершенства. Монашество – это путь духовного восхождения на вершины Богопознания, это – отречение от мира и его соблазнов ради того, чтобы пребывать наедине с собой и Богом, это – внешний аскетический подвиг, ведущий к внутреннему Богомыслию и очищению сердца, молчанию уст и ума, это – трудничество во славу Божию и подвиг жертвенной любви к Всевышнему, через который обретается истинная и просветленная любовь к людям – к живым, усопшим и нерожденным, к праведным и грешным, это – углубленное изучение Священного Писания и молитва за весь мир, превосходящая все мирские добродетели, как сияние солнца превосходит сияние луны.
                В своих творениях преподобный Григорий Палама сравнивал монашество с равноангельской жизнью Адама и Евы в земном Раю до их грехопадения, когда они жили в непрестанном Богообщении и были просвещены Святым Духом. Святитель Григорий Палама советует монахам хранить ум и сердце свое, чтобы не пасть в грех, подобно Адаму и Еве, которые вняли коварному совету лукавого искусителя, хотя были бесстрастны. Монахи призваны избегать всех мирских сует и всецело посвятить себя Богу, возлюбить уединенно-созерцательный образ жизни и безмолвие,  жить сообразно пророкам Ветхого Завета и апостолам Нового Завета, осуществить заповеди блаженства, о которых возвещал Христос в Нагорной проповеди, очистить сердце покаянным плачем и просветить ум Словом Божием и молитвой. Для преподобного Григория Паламы монашество – это отречение от мира и подвиг жертвенной любви к Богу и человечеству, за которое возносятся моления в иноческих кельях, это – евангельская жизнь в покаянии и соблюдении заповедей Христовых, очищение сердца и просвещение ума, это – следование по стопам Иисуса Христа и по пути пророков, апостолов, мучеников и исповедников. Преподобный Григорий Палама особенно акцентирует внимание на то, что монастыри – это духовные лечебницы, а цель монашества – исцеление и духовное преображение человека, спасение его души и соединение с Богом, поэтому молитва монаха не должна быть оторвана от покаянного плача о грехах своих, от соблюдения заповедей Евангелия и церковных таинств. Для преподобного Григория Паламы монашество есть пророческое служение, а истинные православные монахи – это святые подвижники Церкви и пророки Нового Завета, их библейский прообраз – Иоанн Предтеча, они оставили мир и отрешились от всех сует житейских, чтобы пребывать с Богом и достичь духовного совершенства – «меры возраста Христова», а высшее дело монахов – молиться за мир, хранить Священное Предание и защищать вселенскую истину Православия.
                Монашеский постриг похож на обряд погребения, ибо монах – умирает для суетной и многогрешной жизни мира сего, для того, чтобы жить истинной жизнью, он дает обеты Богу и уходит в монастырскую келью, в пустыню, в пещеру, чтобы предаться непрестанной молитве. Мирские люди обычно живут суетной жизнью – пустой, бесцельной, обманчивой и бессмысленной, они видят вокруг себя печальные картины смерти, но стараются не думать о смерти – изгоняют саму мысль о смерть на периферию своего сознания, поэтому смерть всегда настигает их неожиданно. Как говорил монах Симеон Афонский: «Печально, что люди умирают, но самое печальное, что они живут, не помышляя о смерти». Древние мудрецы говорили, что человеку неизвестны три вещи: когда он умрет, как он умрет и что ожидает его после смерти. По непостижимой премудрости Своей, Господь сокрыл от нас время смерти, дабы никто из людей не впадал в отчаяние, ожидая ее как неумолимого рока, не пытался обмануть Всеведущего и был бдителен, помнил, что Бог всевластен над смертью и жизнью – в любой момент бытия Он может ниспослать Ангела смерти забрать душу живущего на земле и вознести ее на Суд Божий. Память о смерти – добродетель каждого настоящего монаха, ибо кто помнит о часе смерти и Страшном Суде, тот не может грешить. О преподобном Исихии рассказывается, что он жил неблагочестиво и не заботился о душе своей, тяжко заболел и умер, душа его воочию узрела Рай и Ад, а затем, всемогущий Господь вернул его к жизни – после этого Исихий затворился в келье своей и плакал день и ночь, он стал великим подвижником Церкви и, умирая, изрек: «кто помнит о смерти, тот уже не может грешить». Мирской человек – лжец, обманывающий самого себя, он крутится как белка в колесе, в круг земных забот и житейских попечений, не оставляет Богу и молитве места в своей жизни, не задумывается над философскими вопросами о смысле жизни и посмертном бытии, он страшится смерти, хочет увековечить земное бытие, как Фауст, продавший свою душу Мефистофелю, желающий до дна испить чашу наслаждений и остановить поток времени. Дьявол не в силах остановить ход времени – история мира движется к концу, но лукавый князь мира сего ловит души людей на крючок страстей, он обольщает их картинами земного счастья и хочет истребить в них напять о смерти и Страшному Суде. Забывая о смерти, человек приковывает себя к материальному миру и забывает о Боге и вечности, обрекая себя на погибель и муку вечную. Монах знает цену времени и живет дорожа временем, не расточая чашу жизни своей напрасно – в каждое мгновение бытия он помнит о смерти и Страшном Суде, посему он спешит делать добро – исполнять заповеди Евангелия, а вся жизнь его становится покаянной песнью. Память о смерти, соединенная с молитвой, – это огненный меч Херувима, стоящего на страже внутреннего Эдема нашего сердца и хранящего нас от искушений демонов. Земная жизнь – это сияющая утренняя звезда, взойдет солнце и она исчезнет в лучах его, ибо настанет вечность.
                Монашество – это уединенная и созерцательная жизнь, посвященная Богу, это подвиг непрестанного обращения ума и сердца к Всевышнему, борьбы со страстями и очищение души покаянием, отречение от мира сего и возвышение духа от земных и суетных вещей к Богу, непрестанная молитва и глубочайшее самопознание. Путь спасения – это путь самопознания и Богопознания, ибо найти бога и самого себя – значит спастись. Если каждый человек – уникальное произведение рук Божиих, в котором выражены премудрость, красоты и любовь Создателя, то в служении Богу и в духовной жизни человек не должен потерять себя, напротив – он должен найти себя и свой личный путь к Богу, освободиться от всего чуждого, храня свою личность и индивидуальность как бесценный дар Божий. Бог непостижим для нас, и то, что создано Богом, по своей сущности – непостижимая и сокровенная тайна, ведь хоть мы имеем частичные знания и представления о сотворенном Богом мире и о Самом Боге, но сущность вещей сокрыты от ума человеческого Святитель Василий Великий благоговел и трепетал пред величием Бога, но он с изумлением говорил, что человек – одна из самых значительных загадок для самого себя. Святитель Григорий Богослов в одном из своих стихотворений рассказывает, как однажды в летний день он сидел в тенистой роще на берегу реки, опустив ноги в прохладную воду, и размышлял о тайне человека: «Кем я был? Кто я теперь? И кем буду? Ни я не знаю этого, ни тот, кто умнее меня. Я существую, но что это значит? Иная часть меня уже прошла, иное я теперь, и иным буду... И ты, душа моя, что такое? Откуда ты, и кто соединил тебя с телом?» Вопрос о назначении человека, о смысле его жизни и высшей цели существования раскрывается не только на страницах Священного Писания, где сказано, что Бог сотворил человека по образу и подобию Своему, но и в монашеской жизни, в центре которой – любовь к Богу, плачь о грехах и молитвенное заступничество за мир. В книге Бытия повествуется о том, что Господь сотворил человека по образу и подобию Своему, даровал ему разум и свободную волю, совесть и дар творчества, а потому назначение человека – Божественно, смысл его жизни – пребывать в Боге и с Богом, возлюбить всем сердцем Творца и все Им сотворенное, созерцать Его Божественный Свет и постичь Его премудрость, запечатленную в красоте вселенной, исполнять Его святую волю, а высшая цель – обожение, уподобиться Христу, облечься в Его любовь, обрести духовное совершенство через стяжение благодати Святой Духа и стать истинными сынами Всевышнего. Мелочи жизни с ее обыденностью и суетой умерщвляют душу и разлучают ее с Богом, лишают ее духовной свободы, поэтому монах удаляется из мира и ощущает себя узником, освобожденным из темницы – изошедшем из мрачного подземелья на простор истинной жизни. В тишине уединения монах молится Богу, он призывает святое имя Божие, которую апостол Петр сравнивал с утренней звездой, восходящей в душе человека – озаряющей ее свыше. В безмолвном уединении монах пребывает с самим собой и с Богом, а молитва становится светильником, дающим ему увидеть свою душу и познать самого себя. Преподобный Макарий Египетский писал, что душа человека невероятно глубока, в ней есть много сокровенных тайников и только в свете молитвы человек начинает постигать самого себя – он узревает страшную бездну своих грехов, видит высоту Божьего замысла о себе и свое нравственное падение, постигает великое и неизреченное милосердие Вседержителя. Если человек вглядится внутрь себя, то познает, что его душа – христианка по природе, но язычница по страстям, она – возлюблена невеста Христова, соблазненная демоном, прекрасная царица, забывшая о себе и потерявшая свое царство, тоскующая на земле и ставшая отвратительной блудницей и рабыней мира сего, она – сверкающая звезда, падшая с небес, влекшаяся шумным карнавалом мирской жизни и забывшая о своем духовном достоинстве и предназначении. В душе напечатлен образ и подобие Божие, но в ней же отразился темный лик демона, она ощущает себя странницей, скитающейся на земле, ощущающей трагичность бытия и вопиющей к небесам: «Для чего мне дана жизнь и зачем я живу в этом мире?». Наша душа драгоценна для Бога ради нее Он сотворил мир и для ее спасения принял мученическую смерть на Кресте, основал Церковь и направляет ход истории к эсхатологической цели. Монах есть тот, кто познал душу свою – подобная бесплотному Ангелу, она облечена в порфиру тела, ставшую бренными лохмотьями – тело ветшает, придет час и оно истлеет в гробу и обратится в прах до всеобщего воскресения мертвых. Монах вопрошает душу свою: «Откуда ты, душа моя и куда устремляешь крылья свои? Если ты с небес, то зачем ищешь счастья на земле, где все суетно и бренно? Если ты с земли, то отчего тоскуешь по небу и замираешь, когда слышишь священные слова молитвы и почем Ангелы на небесах скорбят о тебе, как о своей сестре? Если ты любишь Бога, то почему так грешна и не живешь по заповедям Его? Если ты не ведаешь о Творце и не помнишь о потерянном Рае, то почему бьешься в муках, плачешь горячими слезами и не можешь утешиться благами и наслаждениями чувственного мира?» Преподобный Иоанн Лествичник говорил, что истинный монах – это человек, опытно познавший, что наше высшее предназначение – служить одному Богу и во плоти жить подобно бесплотным небожителям Ангелам – жить на земле святой, духовной и небесной жизнью.
                В древние времена говорили, что монашество – это ангельское житие на земле, а встреча с пустынником похожа на встречу с Ангелом во плоти, учащим смирению и мудрости, благочестию, отрешенности от сует и Богопочитанию не только словом, но и примером своей жизни. По мысли архимандрита Киприана Керна, иноческая жизнь глубочайшим образом связана с любовью к мудрости, Богопознанием и духовным просвещением, ведь в высшем смысле иноки – это «Ангелы на земле», а «Ангелы – зеркала Божественной Мудрости, отражающие эту мудрость всем существам. Это светильники, светящие отраженным светом, просвещающие мир, вразумляющие его. Подобно этому и монахи несут и должны нести этот свет, просвещает мир, вразумляет его. Они – вестники и светочи, и такими были всегда». В книге Иова Ангелы сравниваются с утренними звездами – звезды сверкают на необъятных небесах, далеких от житейских забот и попечений, их не счесть, ими можно любоваться, так и Ангелы существуют в надзвездных небесах, они ликует пред лицом Божиим, по естеству своему они – духи, а по предназначению – вестники и служители Вседержителя, небесное воинство Саваофа. Священномученик Серафим Звездинский писал, что Ангелы бесплотные духи, они не связаны нашим пространством и временем, могильные плиты и памятники не смущают их взора, скорбные надгробные песнопения не тревожат их слуха, тлетворное дыхание греха и смерти не омрачает их святую и небесную жизнь: «С именем Ангела у нас связывается понятие о всем самом для нас дорогом, святом, привлекательном, чистом, совершенном, прекрасном, неземном. Ангел преднаписуется нашему внутреннему взору, как существо не от мира сего, духовное, свободное от всякой грубости и чувственности, словом, как существо небесное. И что внутреннее наше чувство говорит нам об Ангелах, быть может, не совсем ясно, смутно, то с особенной ясностью и очевидностью открывает нам слово Божие. Слово Божие – это весть с неба и о небесном. И чем чаще и глубже вчитываемся мы в него, тем ближе становится к нам и мир небесный – ангельский, тем осязательнее станем чувствовать мы его нашим сердцем, тем как бы отчетливее станут доноситься до нашего внутреннего слуха его победные песни. Как в чистой воде отражается солнце и звездное небо, так и в слове Божием – этом источнике воды живой – отражается небо духовное – мир ангельский; в слове Божием мы видим Ангелов, как бы предстоящими перед нами… Какая поистине божественная, какая сладчайшая жажда! Так, в непрестанном созерцании Бога, в постоянном устремлении и возвышении к Нему, в никогда не смолкающем песнопении безмерной славы и величия Его живут на небе Ангелы… На пути постоянного устремления и возвышения своего к Богу не знают они никаких остановок, преград и препятствий, не знают самого главного, самого основного, самого тяжкого на этом пути препятствия – греха, который то и дело своими узами связывает крылья нашего духа, стесняет его полет к небу и Богу. Ангелы уже не могут грешить. Вначале они, по учению блаженного Августина, созданы были Богом с возможностью грешить, затем, неуклонным упражнением своей воли в добре, они перешли в состояние возможности не грешить, и, наконец, укрепившись в послушании Богу, силою божественной благодати, настолько усовершились, что достигли состояния невозможности грешить. В этом блаженнейшем святом состоянии Ангелы и пребывают доныне на небе». Ангелы не ведают смерти и времени потому, что они живут в Боге, и монах призван уподобиться святым Ангелам – живя в мире, где столь властны смерть и время, он должен всего себя отдать Богу. Как шестикрылые Серафимы, монах пылает огнем любви к Богу и познает безмерной любви и милосердия Всевышнего, в священном трепете и благоговении замирает пред Ним и, как пророк Исайя, содрогается всем естеством, сокрушается о своем окаянстве и изумляется неизъяснимой Божественной Любви. Как огнекрылые и многоочие Херувимы, монах с трепетом исповедует, что вся премудрость принадлежит Богу, Он – Господь, совершенный в познаниях, многогранная премудрость Божия и никто не может снять покров тайны с сокрытого Богом. Как земнородные создания, живущие в потоке времени, мы часто не понимаем промыслительных действий Бога и Его замыслов о нас, пытаемся судить о величественных делах Божьей премудрости и воли с нашего земного горизонта, забывая, что на ограниченный ум, мыслящий сквозь трехмерную призму пространства, времени и причинно-следственных связей, не может постичь Промысел Божий: «Дивно гремит Бог гласом Своим, делает дела великие, для нас непостижимые» (Иов.37:5). Во время совершения Небесной Литургии, описанной в Апокалипсисе, тайнозритель Иоанн увидел в руке Бога Отца таинственную книгу, запечатанную семью печатями: «И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее» (Откр.5:1-3). Эта таинственная книга, запечатанная семью печатями, есть книга неизреченных судеб и непостижимых судов Божиих, ее не может открыть никто на небе, земле и преисподней – никто, кроме Бога Слова, обладающего премудростью и всеведением, и имеющего власть судить мир. Апостол Павел говорил, что таинственное и совершенное всеведение Божие от вечности содержит в себе всю несказанную, безграничную и предвечную «премудрость, в тайне сокровенную» (1 Кор.2:7), о которой свидетельствует промышление Бога о мире – непостижимое для наших земных умов: «Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим.11:33). Монах есть тот, кто познал, что мирские науки и искусства, многознание и красноречие не дают человеку духовную премудрость, она обретается только у Бога, а Бог выше всех мыслей и ума человеческого, у Него вся премудрость и сила, мы не можем понять многих величественных и таинственных свершений Божиих, но земная история мира закончится и нам будет даровано объяснение всего произошедшего – откроются тайны Божьего промышления о мире и каждом создании, и мы получим ответ, разрешающий все вековечные и проклятые вопросы, терзающие всех ищущих правду, верующих в Бога и совестливых людей – от многострадального Иова и пророка Иеремии до Достоевского и мучеников последних времен. Как третий чин ангельский – Престолы, монах ощущает и созерцает Бога, как Царя Славы, Царя всего мироздания, творящего суд Свой, как «Бога Великого, Крепкого и Страшного» (Втор. 10:17), познавая его царственное величие. Как четвертый чин ангельский – Господства, монах познает, что Бог есть Господин всего сотворенного, Он печется о созданном Им мире, промышляет о каждом создании, с любовью промышляя о вселенной. Как пятый чин ангельский – Силы, монах верует в Бога, творящего великие и славные чудеса, Бога всемогущего, для Которого нет ничего невозможного. Как шестой чин ангельский – Власти, монах ощущает безмерную власть Бога над всем, что существует на небе, на земле и в преисподней, властвующий над всеми стихиями – над громами, бурями и молниями. Как седьмой чин ангельский – Начала, монах исповедует, что Бог есть начало всего сущего – Он есть Творец неба и земли, воззвавший всех нас из небытия – сотворивший Ангелов и вселенную из ничего. Как восьмой чин – Архангелы, монахи научают жить людей в согласии с Божьей волей, ибо если Святая Троица есть Предвечный Свет, а святые Ангелы – вторые света, то монахи – свет миру, не дающий земле погрузиться во тьму греха, лжеучений и богоотступничества. Как девятый чин ангельский – Ангелы, монахи молятся за мир, а молитва за мир – это жертва сердца угодная Богу, выражение любви к Творцу через любовь ко всем Его творениям. В интеллектуальном плане монашество – это преображение ума через познание догматических истин веры и соединение с премудростью Божией в непрестанной молитве, а молитва – это беседа ума с Богом, выражающая любовь к Нему, верность Его слову, надежду на Его милость. Величайшими богословами Церкви были монахи, просвещенные и умудренные Богом, они – ревностные хранители вечных Божественных истин веры и премудрые толкователи Божественного Откровения, запечатленного в Священном Писании. Настоящий монах понимает, что нельзя постичь всех тайн Божиих логикой и мыслью, его ум – не противник Богу, а Его ученик, а он сам – философ Святого Духа. Монах стремится приобрести не внешнюю мудрость – мирские знания, а через подвиг веры, борьбу со страстями, умную аскезу, непрестанную молитву и исполнение евангельских заповедей, стяжать духовную премудрость – дар Святого Духа, ведь по слову апостола Павла «Божьего никто не знает, кроме Духа Божиего» (1 Кор.2:11). Как алмаз более драгоценен, чем груда камней, так и духовное познание Бога более драгоценно для монаха, чем все знания мирских наук, более того – знание Бога бесценно. Величайшие подвижники, богословы, священномученики и исповедники Церкви – это истинные мудрецы, философы Святого Духа, их ум вращался вокруг Божественного Откровения и высших истин веры. Для монаха главное не внешний объем знаний – мудрость мира сего, а премудрость Божия, сокровенная и открывшаяся миру через Слово Божие – через Иисуса Христа – Ипостасную Премудрость и Силу Божию, через пророков и апостолов, вдохновленных Святым Духом, через священные книги двух Заветов – Ветхого и Нового.
                Душа монаха подобна могучему орлу, что свободно парит в небе и не хочет садиться на землю, его гнездо расположено высоко в горах и неприступно. Монашеская жизнь – это хранение ума от помыслов, внимание к своему сердцу и непрестанная умно-сердечная молитва. Вся жизнь монаха есть духовная борьба, он – самоотверженный воин Христов, со всех сторон окруженный духами злобы поднебесной – изощренными в коварстве демонами, жаждущими погубить его душу, но с ним – Сам Христос и святая мудрость Церкви, и если он облечется во всеоружие Божье, то отразит чревоугодие – воздержанием, сребролюбие – нестяжательством, блуд и похоть – целомудрием, гнев и ярость – умиротворением и кротостью, уныние и отчаяние – духовной радостью и надеждой на Бога, тщеславие – самоукорением, а гордыню и ненависть – смирением и любовью, то он соблюдет сердце свое в чистоте и познает Бога, выйдет победителем в духовной брани и прославит Церковь, посрамит демонов и изумит Ангелов, обретя несокрушимую силу в Божественной благодати. В книге Симеона Афонского «Золотые правила для новоначальных» есть очень глубокомысленные и красивые строки о монашестве и добродетелях монаха: «Монах, чему ты научился, глядя на вершину Афона? Ты научился великой мудрости монашеской жизни – быть непоколебимым в искушениях, как гора Афон под порывами ветра. Ты научился великому спокойствию в клевете, как гора Афон, сокрытая в темных тучах. Ты научился великому терпению в неблагоприятных обстоятельствах, как гора Афон под натиском непогоды и снегопадов. Ты научился великому смирению в оскорблениях, как гора Афон, когда в нее ударяет молния». Монашество – это искусство молитвы и школа духовно-опытного Богопознания, молитва – самое главное в жизни монаха, она – драгоценнейшее сокровище его души, искусство из искусств и наука из наук, источник великого утешения во дни печалей и скорбей и неоскудевающей радости во всей жизни. Святитель Феофан Затворник писал, что для истинного монаха важно одно – стяжать духовную жизнь: «Бог и душа – вот монах»,  и иметь монастырь в сердце, ведь «когда в сердце монастырь, тогда строение монастырское будь или не будь – все равно». В основе духовной жизни христианина заложена молитва – «умное предстояние Богу в сердце». Жизнь монаха – это молитва, жизнь для Бога и в Боге. Для монаха скучны страстные звуки земли и груб шум  мирской какофонии, ведь в его сердце как небесная песнь звучат священные слова Иисусовой молитвы. Преподобный Исаак Сирин – великий наставник древних монахов, говорил, что монахи должны жить как птицы небесные, которые не сеют и не жнут, они призваны бесстрашно оставить все житейские попечении и пребывать в безмолвной молитве, ибо Сам Бог печется о них, они должны стать подобны белым лилиям в целомудрии своем, а их молитвы похожи на чистый ручей, тихо струящийся из глубин сердца, на путеводные звезды, высоко сияющие над землей. Монах не может жить без молитвы, ибо она стала для него дыханием жизни. С любовью и священным благоговением монах изучает Священное Писание и Священное Предание, но даже в чтении духовных книг монах ограничивает себя, чтобы не отнять время у самого главного – у молитвы, он понимает, что нет ничего драгоценнее Богообщения и что духовная мудрость обретается в подвижнических и аскетических трудах, совершаемых со смирением во славу Божию. Апостол Павел дал заповедь «непрестанно молитесь (1 Фес. 5:17), молитва должна охватить всего человека, его ум, волю и сердце, и обратить их к Богу. В молитвенной жизни монах призван каяться и славить Бога, молиться за мир, а не искать экстатических состояний и мистических видений, хранить трезвение духа и молиться с благоговением и вниманием, ибо молитва без благоговения есть оскорбление Бога, а без внимания – пустословие и произнесение святого имени Божьего всуе. Архимандрит Киприан Керн, опираясь на богословскую мудрость Дионисия Ареопагита и Исаака Сирина, полагал, что сущность иночества как ангельского жития на земле, заключается с одной стороны в стремлении к святости и духовному совершенству – «будьте святы, как Я свят», «будьте совершенны как Отец ваш Небесный», с другой – в молитвенном заступничестве за мир, сострадательной любви к людям и всем Божиим созданиям – сострадании «о всякой душе и всякой твари, и даже о врагах Истины – демонах». Как замечает архимандрит Рафаил Карелин: «Чем больше монах отдаляется от мира и приближается к Богу, тем больше он любит людей, но уже другой – духовной, светлой любовью. Он жалеет все существа и сострадает им. Он любит мир, но не в его распаде и тлении, а в идее мира и его будущем фаворском преображении. Монах любит человека, но не за его достоинства, таланты или телесную красоту, а любит в нем образ и подобие Божие». Жизнь монаха – это подвиг покаяния и Богопознания, плач о грехах и молитва за весь мир – в этом заключено невидимое для мира высокое служение монаха. Монах хранит свое сердце, чтобы научиться духовно любить, ибо любовь – это образ Божественного бытия, а любовь монаха к людям духовна, освящена благодатью.  В аскетическом плане монашество – это борьба со страстями, хранение ума от помыслов и грез, а сердца от страстей и душевных волнений, пробуждение духа и духовное трезвение. Однажды два монаха проходили мимо села, один из них увидел, что в храме не горят лампады и неодобрительно сказал своему спутнику: «Если в храме не горят лампады, значит, люди здесь плохо почитают Бога». Другой монах задумчиво посмотрел на него и ответил: «Если в сердце нашем не горит лампада любви к Богу, значит, человек забыл своего Спасителя и молится Ему лишь устами, не помнит грехов своих, спешит осуждать ближних и не умеет прощать».  Если сердце человека не будет очищено от страстей, то в нем не будет места для любви.
                Для монаха Бог есть не только олицетворение безмерной Силы и несравненного Могущества, высшей Мудрости и величайшего Блага, но и – неизреченной Красоты, ибо все прекрасное от Бога, вокруг Него – слава и великолепие, а Красота – одно из святых имен Его. Монах – это искатель Божественной красоты, над которой не властны тление и смерть. В духовно-эстетическом плане монашество – это тоска по потерянному Эдему, искание вечной, неистребимой временем и смертью духовной и небесной красоты горнего Иерусалима. Созерцая красоты природы, монахи размышляют о величии, всеблагости и премудрости Бога. Если все сотворено для человека как венца Божьего творения, то он призван возлюбить все создания и весь видимый мир, ибо невозможно любить Бога, не возлюбив природу, на которой почил отблеск премудрости Бога, Его неизреченной славы и вечной красоты: «невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим.1:20). Величественная картина звездного неба возвещает, как бесконечен и велик наш Творец, пробуждая в сердце трепет и благоговение. Солнце, согревающее землю, являет взору образ любви Бога к Его творению. Белая лилия, цветущая в монастырском саду призывает хранить верность Богу, напоминает, что истинная красота души – невесты Христовой есть непорочность и целомудрие. Тихое веяние ветра возвещает о Святом Духе, прекрасное торжество весны, когда деревья стоят в белоснежных уборах, а поля утопают в красках и благоухании цветов – пророчески живописует и проповедует о тайне воскресения из мертвых и предвосхищает несказанную радость вечной жизни.  Существует естественное Богопознание – познание Бога через сотворенный Им мир: звездное небо – великолепная картина, написанная  Небесным Художником, цветы как кадильницы, а аромат их – фимиам, возносящийся к Богу, солнце на небесах – как иерей, воссылающий молитву в утренний час рассвета и вечерний час заката, рыбы, плещущиеся в морях и реках, возвещают о Боге и птицы поют Ему песнь – вся природа вселяет в сердце человека благоговение и учит его возносить душу к Богу, обращать мысль в молитву. По вдохновенному слову священномученика Серафима  Звездинского «много дивных красот рассеяно перед нашими взорами щедродательной десницей Вышнего. Поля, луга, желтеющие нивы, испещренные изумрудными цветами, одетыми так, как и Соломон не одевался во всей славе своей, дремучие леса с их несмолкаемыми трелями пернатых, дикие горы, ущелья и скалы, застывшие как бы в своей величавой задумчивости, море безбрежное, синее, со своими пенящимися бурливыми волнами, тихий ручеек, мирно и нежно журчащий где-либо в зеленой долине, звонкая песнь жаворонка, уносящаяся ввысь, небо тысячеокое, звездное – все это, и в поле каждая былинка, и в небе каждая звезда, – все мироздание полно таких неизъяснимых красот, что, правда, по признанию одного учителя Церкви, не выдержал бы ум, не вместило бы сердце, если бы мы, рождаясь сразу взрослыми и сознательными, вдруг увидали бы все эти красоты; правда, понятен становится и восторженный гимн Царя-псалмопевца в честь творца всей этой красоты: «Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, дивна дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил ecи! Господи, Боже наш! Как чудно имя Твое по всей земле! ...Взятся великолепие Твое превыше небес!» (Пс. 103:24, 8:2)». Монах благодарит Бога за красоту сотворенного мира и возносит хвалу в честь Творца вселенной, созерцает в природе – великолепную поэму и книгу премудрости Божией. Святитель Григорий Богослов выразил эту мысль так: «Небо, земля и море есть великая, дивная книга Божия». Монашество – это всецелая любовь к Богу и томление по небесной красоте, как бы ни был прекрасен земной мир, душа монаха тоскует по своему надзвездному отечеству, как узник в темнице, она не прельщается страстными мелодиями мира сего, но ищет возлюбленного Бога своего. В писаниях преподобного Силуана Афонского есть изумительные молитвенные строки, выражающие саму суть монашеского мироотречения и боголюбия: «Сердце мое возлюбило Тебя, Господи, и потому скучаю по Тебе и слезно ищу Тебя. Ты украсил небо звездами, воздух – облаками, землю же – морями, реками и зелеными садами, где поют птицы, но душа моя возлюбила Тебя и не хочет смотреть на этот мир, хотя он и прекрасен. Только Тебя желает душа моя, Господи…». Звездное небо, напоминает грандиозный купол величественного храма, оно – таинственная книга о премудрости, любви и величии Бога, вызывавшая восторг у поэтов, изумление у философов, трепет и благоговение у мистиков, но монаху, стяжавшему непрестанную молитву, весь видимый мир со всеми его многообразными красотами – с солнцем, луной и звездами, горами, лесами и полями, реками и морями, кажется завесой, закрывающей Бога и красочной картиной, отвлекающей от молитвы и созерцательной жизни. Монах затворяется в уединенной келье или уходит в пустыню, проходит через многие испытания веры и страшную духовную брань с демонами, чтобы оставить все житейские попечения и неразлучно пребывать с Богом – молиться. Монашество есть путь к исихии – к священной тишине и непрестанной молитве, это путь хранения ума и сердца, отречения от всего мира ради Бога и единения с Ним.  Труден монашеский путь, но велика слава подвижников в Царстве Небесном. По свидетельству преподобного Иоанна Лествичника, если бы миряне знали, какую награду получают монахи в горнем Иерусалиме, то все бы бросились в монастыри, но если бы им открылись все тяжести и трудности монашеского подвига, то ни один человек не пошел бы в монахи. Монах стоит на страже сердца своего, он просвещает ум Слово Божием и укрепляет волю в добродетелях, хранит молящийся ум свой от помыслов, в чистой молитве обретая вечное счастье и высшую свободу, ибо в молитве само время, словно последняя предрассветная звезда, меркнущая в ослепительных лучах восходящего солнца, исчезает перед лицом вечности, ум, воля и сердце становятся как утихшее море, отражающее небо, а душа восходит к Богу, ощущает великую и неизреченную радость от общения с Творцом, в Ветхом Завете названным Сущим и Всемогущим, а в Новом Завете – Любовью, Жизнью и Истиной.