Как появилась сказка о колобке

   

      В некотором царстве, в некотором государстве жили-были Старуха и Писатель. Муж и жена одним словом. Старуха была и вовсе не старуха, а женщина еще в не перебродившем соку и на всё, что касается лица и прочего, была не плоха. А старухой её называл Писатель, муж её. И называл не для того, что бы обидеть, а просто так было принято в его писательской среде. Они там у себя друг друга только так и звали: - Привет, старик! Салют, старуха!
    Старуха дома сидела. Хозяйством занималась. А какое может быть хозяйство в типовой двухкомнатной квартире, типовой панельной пятиэтажке: розетки чинила, прокладки в кранах и в унитазном бачке меняла, гвозди где надо и не надо вколачивала, шурупы шурупила, цветочки поливала, коврики вытряхивала,обед варила, супруга поджидала - обыкновенная работа для Старух. И еще не теряла надежду, берегла и лелеяла её, что наступит день, когда муж  придет и объявит: - Устроился я на работу, да вон, на овощную базу, картошку перебирать. Значит жди, жена,  в скором времени аванс, а не занятую у кого-то трёшку, которую и отдать-то, заимодавцу наивному, не придётся.
    Писатель же дома бывал редко. Некогда. Его всё больше по окрестностям носило. Жизнь наблюдал, искал сюжеты для своих будущих трудов нетленных, высматривал персонажи, выбирал варианты пейзажа и природы. И не один был в поисках, а всегда в компании таких же авторов.
   Но о жене никогда не забывал. Всегда её добрым словом поминал. Пристанет, листом банным к компании собирающейся занять столик в трактирчике или кухмистерской какой, так сразу, после первой рюмки, начнет хвалить её, что не только она  там, тут и здесь еще ого-го!, но и рукодельница на все руки, а готовит так - пальцы не то что оближешь, а  проглотишь без сожаления, ибо очень вкусно готовит. Особенно пироги.
- Просто закормила! Что не день то пирог. И не тот который вчера - позавчера или третьего дня был, а новый. Прямо такая выдумщица на них, спасу нет!
  И так  вкусно это рассказывал, что не только слушатели, а и сам начинал верить в то, что плёл.
   Как-то, в один из поздних вечеров, возвращался Писатель домой. Не сразу возвращался. Постепенно. Сперва  пытался своим ключом открыть дверь соседей живущих этажом ниже. После разъяснения ситуации производил такие же действия с дверью других соседей, живущих этажом выше. Были и другие двери, пока сосед, к которому Писатель метился попасть в первый раз, а сейчас и во-второй, не взял за руку, не поставил перед его дверью. Узрев родную дерматиновую обивку, прорванную, в разных местах, Писатель не сгибая колен, с грохотом, улегся на милый его сердцу коврик, ласково, пуская радужные пузыри, потерся о вытертый ворс и, с улыбкой человека выполнившего свой долг, захрапел. Давая отдых всему литературотворческому организму, так как выпимши крепко был. По-обыкновению.
- А кто это у нас тутя такая клясавися, - сюсюкал Писатель на следующий день, пытаясь, по давно заведенной им привычке, умилостивить вторую половину, шутками, - кто у нас такая умелися? И цего она такого скусненького своему музинёненьку на завтличек плиготовила?
   Он, неожиданно, вспомнил свои россказни о кулинарных способностях жены и добавил: -А что она сегодня в этих как их...сусеках насклебла, какой  она нам пилог спекла?
   Дальше  память Писателя навечно зафиксировала следующее: лицо у Старухи побелело и всё что на нём находилось мелко затряслось, руки стали шарить в воздухе и нашарили толстую палку (понятно же - такое только в сказках может быть) которая издав резкий и короткий свист опустилась на бок Писателя. Потом еще несколько раз прошлась по другому.
-Ну, каким сегодня пирогом попотчевала благоверная? - спросили писатели Писателя, когда он предстал перед их столиком в трактире, правдоподобно, по-станиславски, изображая фигурную скобку.
  Писатель  поморщил лоб и охая присел на стул.
- Какой пирог?! - припомнились ему слова Старухи. - "Кол о бок" - вот такой тебе пирог! Вот добавка! Ещё хочешь?!
- Ну? - выжидающе  говорили физиономии сотоварищей.
- Этот..."Колобок", - ответил он и увидев уже озадачившиеся физиономии с уверенностью повторил, - Прелесть, а не пирог. Так все свои пальцы с ним и проглотил!
   Но только засиживаться, по-обыкновению, до позднего вечера  не стал, а ушел в большой задумчивости. Так и брёл всю дорогу домой, морща кожу на лбу. А как пришел, уселся за стол и просидел до самого утра, пока не вывел на листе бумаги последние слова: - А лиса рот открыла и: ам! съела колобка. Тут и сказке конец. А кто слушал молодец!

- Ну, и в чём здесь мораль и каков будет вывод из всего изложенного? - спросит (если уже не спросил) докучливый читатель (без которого вся литература и жизнь Писателя не жизнь, а так - пресная водица).
    Мораль, как и положено ей, одна  - злоупотребление алкоголем вредно для Писателя. Повторюсь - злоупотребление.
   И вывод напрашивается только один - почаще бы Старухи охаживали своих Писателей кольями (даже если он и розовый паинька - все равно только польза будет), побольше было бы хороших произведений!