Любовь в огне
Инквизиция свершила свой суд, и её вердикт был однозначен, - ведьма! Он не отказался от неё. И такая любовь, чтоб вот так, за неё на смерть, - для них была непонятной, невозможной, а значит и он, - колдун, и для них единый приговор, - обоих в костёр, в огонь!
Теперь дело было за палачами. Подручные почти по самые его плечи засунули их в один большой видавший виды, холщёвый, дровяной мешок. Они запрокинули её безжизненные руки на его шею и слегка связали, чтобы народ видел этот греховный союз ведьмы и колдуна. Затем, кряхтя, почти волоком, понесли тяжёлый мешок и бросили его в телегу. «Трогай!», - и молчаливая процессия двинулась к площади.
Католическая церковь умела обставлять свои кровавые ритуалы с человеческими жертвоприношениями. В этом театре главные герои не встают после смерти, и не раскланиваются перед ликующей публикой.
Их затащили наверх, на помост, не вытаскивая из мешка. Марта не подавала признаков жизни. Богдана с обмякшей и повисшей на нём Мартой подняли на ноги, прямо через мешок разрезали путы, связывающие их ноги, и наспех привязали, приставив спиной, к столбу.
Толпа улюлюкала! Для них с Мартой это был незнакомый, чужой город. Сколько их, больших и малых, перевидели они в своей бродячей жизни артистов. Богдан упёрся ногами в грубо сколоченный, деревянный помост, - ему нужно было устоять за них обоих. Верёвки сдавливали его тело, но он был уверен в себе, благо силой и статью не обижен.
Брызгнул солнечный дождь, - мы называем его грибным. Марта приходила в себя. Их глаза встретились, и она всё поняла. Дышать стало легче, её руки ожили и, теперь уже по – настоящему, обнимали его шею. Загремели барабаны. Факельщики деловито делали свою привычную работу. Марту лишили её красивого голоса, безжалостно вырвав язык, но глаза, глаза любимой женщины ласково шептали, - люблю!
Пламя занималось не охотно. Поднесли бурдюки с вонючей ворванью и смрадный густой чад поплыл над площадью. Марта перекинула свои руки через его голову, и разбитыми пальцами вытащила из под корсета «хранителя чести», небольшую женскую наваху. Она зажала рукоять кривого ножа зубами и перерезала верёвки на её руках, а затем, не без труда, обрезала остальные, связывающие её и Богдана. Поднимавшийся чёрный дым и старый дровяной мешок укрывали влюблённых.
Вот она, их последняя пьеса. Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Пламя наконец – то занялось, жадно пожирая поленницу и подброшенный, сухой хворост. Едкий дым развеялся и уже не ел глаз, а перед недоумённым взором толпы красивый мужчина обнимал хрупкую, едва стоявшую женщину!
Гримаса бессильной злобы исказила лица папских судей и палачей. Марта прижала остриё ножа к своей груди. Богдан понял. Он знал, что не сможет не выполнить этой последней просьбы её молящих, плачущих глаз. Прощай любимая!
Короткий взмах, удар и окровавленный нож полетел в папского легата. Богдан крепко поцеловал мёртвую Марту в губы и высоко поднял её над собой. Толпа охнула, и огненный занавес скрыл финальную сцену.
июль 2018 г.
Свидетельство о публикации №218121200961