Прабабушкины истории. Глава 6

                6. Праздник со слезами на глазах

     9 Мая - День Победы. Семейство в полном составе: древнее, среднее и только что прибыло молодое  и совсем юное.
    Василий достает из большого полиэтиленового пакета портрет моего отца. На лице Али неподдельный испуг: она раньше времени  обо всем рассказала, сюрприза может не получиться. Но разве я могу подвести  кроху?
    - Васенька, спасибо тебе огромное, не ожидала...
    Внук достает еще...
     - Ты и дяди моего сделал портрет? Аленька, это Александр...
     - Да, бабушка, ты просила запомнить его имя. Теперь можешь  рассказать? Он тоже погиб на войне?
     - Нет, не погиб. Та участь его миновала. А воевал он всегда на передовых с первого до последнего дня и даже больше, в конце войны его часть перевели на восток, где ему тоже пришлось лицом к лицу сражаться, но уже с другим врагом, восточным. В общей сложности целых семь лет он не снимал гимнастерки, не видел родных. И самое удивительное - ни разу не был ранен, ни один осколок его не задел. Такое бывает не часто, вернее сказать, это просто исключение. Как он сам вспоминал, страх был только вначале, но человек ко всему привыкает, появилась какая-то дикая, злая уверенность, что ни одна пуля его не возьмет. Так и случалось. Однажды на спор при обстреле выскочил из окопа со словами: "Пошел пули ловить". Вдогонку за ним - дружок, такой же бесшабашный, как он. И ничего, отстояли. "Эй вы, храбрецы, скоро в наступление, - предупреждали солдаты, - посмотрим, как в бой поведете". И вели, и побеждали, и всех награждали. Кроме двух смельчаков. Дорвались те до трофейного шнапса и уснули в отвоеванном блиндаже. Не награждали, но особо и не ругали, уважали за храбрость. На гражданке Александр прожил немногим больше двух десятков лет, похоронен в Кронштадте.
     - А папа твой погиб в первые дни войны под Ленинградом, - вступает в разговор всезнающая Аля.
     - Стоп, - останавливает её Василий, - под Таллином.
     Как же так! Я считала, что отец сражался под Ленинградом и там же пропал без вести. Оттуда с фронта пришло всего одно письмо от него. Оказывается внук где-то раскопал в архивах, что отца успели перевести под Таллин.
    В свою бытность я несколько раз была в эстонской столице, стояла у монумента советским воинам, павшим в годы войны. И сейчас  тот мемориал перед глазами: двухметровый склонивший голову Бронзовый солдат. Над ним изображение ордена Великой Отечественной войны. Горел Вечный огонь, и вокруг было много цветов.
     Кому помешал монумент? Перенесли его из центра столицы  за два километра, на военное кладбище. Добро бы, захоронения перенести, но памятник зачем? Теперь над головой Бронзового солдата нет изображения ордена. Не горит вечный огонь. И нет мемориала памяти советских воинов Неизвестному солдату. 1941-1945 гг. от благодарных россиян.  Оказывается, среди тех неизвестных мог быть и  мой отец.
     - Надо съездить в Таллин, к Бронзовому солдату, - решает Мила. - Только цветами следует заранее запастись, можно и на вокзале. А то наши туристки-сотрудницы понадеялись купить цветы на кладбище, только там их теперь не продают. Не возвращаться же обратно, вот и остался неприятный осадок.
   - Маленькая страна опять уколола большого медведя, - говорит Алексей. 
     Разговор продолжается за праздничным столом. В  наших магазинах сейчас - европейское изобилие. Но семья предпочитает домашнюю стряпню. Особенно Миле удается торт наполеон. Вот и его успели отведать, даже Мишик, увертываясь от салфетки, с удовольствием облизывает сладкие губки.
     Лера с ребенком остаются дома, наш любитель хорошо покушать и  поспать уже закрывает глазки.
    - Мама, как же ты?.. - печалится Аля.
    - А я по телевидению шествие посмотрю и в нашем городе, и в Москве, и в других городах, даже странах, - приободряет дочурку Лера.
     Нам пора в путь, поближе к  общему торжеству. Внук уже оделся: куртка, вязаная шапка. Майская погода не балует: пасмурно, ветрено.
    - Шарф возьми и перчатки, - заботится о сыне Мила.
    Василий не противится, засовывает в карманы то и другое, берет портрет своего прадеда и быстро уходит.
    - А второй портрет? - кричит Мила вдогонку, но сыночка и след простыл.
    Я еле сдерживаю улыбку: "Ишь, какие мы щепетильные, в этой жизни  непьющие. Нам теперь только чистеньких героев подавай. Дошло значит. Решил пренебречь.”
    - Папа портрет забыл, - расстраивается Аля.
    - Нет, не забыл, - успокаиваю ребенка. - Он нам оставил. Папа пройдет вместе с товарищами по Невскому проспекту, а мы с портретом  будем  на пешеходной дорожке. Перед нами весь Бессмертный полк прошагает. И портрет Александра все увидят. Он, может, побольше других, награжденных, внес вклад в победу
От нашего дома до Невского метров триста не больше. Но как  много народа! Тротуары заполнены до отказа, еле находим свободное местечко. Как же Аленьке все увидеть? К счастью у дома, где остановились, есть высокий каменный выступ. Алексей пробует поставить на него внучку.  Есть! Маленькие ножки находят прочную опору, Аленька счастлива.
     И тут военный оркестр ударяет " Идет Война народная, Священная война!.." Мороз по коже. Я не знаю ни одной песни, мелодии, которые по силе воздействия, могли бы сравниться с этим гимном: "Вставай,  страна огромная!" У многих на глазах слезы. 
    За оркестрами идут представители администрации города,  машины с ветеранами войны, блокадниками, узниками лагерей, шествуют горожане, потомки героев Отечественной войны. У каждого в руках портреты родственников, свершивших победу в той страшной войне. С тротуаров Бессмертный полк приветствуют жители несмолкаемыми: "Ура!" В  атмосферу торжества тотчас включается Аленька, размахивая флажками, размеренно, в такт остальным, громко кричит: "Победа! Ура! Победа!" И так без устали.
 Дома Аля делится впечатлениями с мамой.
    - Все хорошо, только папу не видели.
    - Где разглядишь, такое скопление, - говорит Мила. - Дорога широкая, может, с другой стороны шел, в центре и то не каждого увидишь.
    - Да, - подытоживает Лера, - по телевидению только что передали, что в петербургском Бессмертном полку приняли участие сотни тысяч человек.


    Василий вернулся позже. Мы-то стояли в начале шествия, а он с полком  прошел весь путь до Дворцовой площади.Чувствуется, возбужден тоже, готов даже в разговор вступить.
    - Эх, вы, - журит нас, - я им машу, друзья машут, а они в разные стороны глядят. Аля выше всех, флажками занята, размахивает, кричит что-то.
    - Не что-то? А кричит что надо: "Ура!", "Победа!"
    Вечером перед сном Аля просит еще рассказать об Александре.
    - Что тут рассказывать? Когда служил, письма домой присылал. Бабушка всех просила, прочитать их. Потом я научилась читать  по слогам, а позднее с удовольствием декламировала, потому что писал он стихами. Как сейчас помню в одном из конвертов лежала открытка, а на ней изображена сказочно красивая восточная кукла, таких у нас и в помине не было.  На обратной стороне надпись, адресована мне: "Ты жди меня, и я вернусь, и в этом счастливом году, к тебе я в двери постучусь, такую куклу привезу." Как я ждала дядю, как мечтала о подарке! Но Александр вернулся... без куклы. Что я только не передумала. Конечно, такую красоту украли где-то по дороге, скоро дядя расскажет об этом, и мы вместе с ним погорюем. Бабушка, догадавшись о моих терзаниях, буркнула: " Не было никакой куклы, в открытке для красного словца написал".
     Вернулся дядя домой. Казалось бы, создавай семью, трудись. Вначале так и было. Работал мастером в деревообрабатывающем цехе, жена учительница, комнату дали в том же доме, где жили и мы. Мебель своими руками делал: не прямоугольные шкафы с острыми углами, какие сейчас в наших магазинах, а все резное, красивое, а уж буфет -  одно заглядение. Но недолго творчество продолжалось. Война не прошла бесследно. Даже у таких смельчаков, как дядя, психика не выдержала. В то время не было никакой помощи воинам-победителям, ни внимания, ни реабилитационных центров... Не до этого... Нужны были опять нечеловеческие усилия, чтобы поднимать разрушенную страну. Помню, в редакции, листая старые подшивки кронштадтских газет, я наткнулась на статью об одном молодом передовике.  Ремонтируя школу к новому учебному году, он выполнил месячную норму на одну тысячу пятьсот  процентов! Не слыхано, на 1500 процентов! Вот такие герои теперь были нужны.
    Смотрю на Аленьку, а она спит давно, день-то особый, насыщен впечатлениями. Может, и хорошо, что многое не услышала. Пусть видит во сне Александра - героя войны.
    Только мне теперь не до сна. Лезу на антресоли, роюсь в старых бумагах. Не уверена, сохранилось ли нужное? Столько времени прошло, столько переездов. Есть! Вот она - газета от 12 декабря 1972 года. На первой странице клише-напоминание: готовимся достойно встретить "50 лет СССР". Здесь и трудовой подарок - в наш город скоро придет природный газ, и наконец-то мы расстанемся с надоевшими керосинками. А на последней  -  мой рассказ. Я уже плохо помню его содержание, жадно вчитываюсь в строки. Все чистенько, гладенько, выдержан стиль. И главное - правда, одна   правда, за исключением разве что мелких деталей да фамилии героя, но это и допустимо по жанру. Тогда почему совесть так безжалостно, чуть ли не в колокол, бьет? Видимо, есть за что! Прямолинейный молодой автор не пожалела родственника. Следствие   разукрасила, а причины не назвала. Вскользь только упомянула, что дядя прошел  войну. А что без ста граммов фронтовых да еще частенько с прицепом не полезешь в пекло  врагу, что без принятия на грудь не похоронишь лучшего друга, который только что шел в атаку с тобой. Об этом - ни слова.
    Вот он - рассказ. Читайте, судите сами.(7 глава).

   
    На снимке: Невский проспект. Шествие Бессмертного полка 9 Мая.