Красный Маныч. Парное молоко

Я подошла к холодильнику. На ночь налопаться от пуза, не вариант.  День сегодня выдался насыщенный, суматошный. А вечер свалился неожиданно на голову. Засосало под ложечкой. С самого утра мне удалось съесть только тарелку борща. А время перекатило далеко за шесть вечера.

Ну, нет, не стану есть котлеты, пусть и не смотрят на меня так привлекательно! Пожалуй, выпью стакан молока и достаточно.
 
Я отрезала горбушку хлеба. Немного подсох хлебушек - то! И тут, ко мне пришла мысль, как его сделать более мягким. Утром  я была у стоматолога и надо бы облегчить нагрузку на десну.

Вылив  в тарелку молоко,  покрошила туда горбушку. Давно я не ела молоко именно так, ложкой! Поэтому я жадно накинулась на него. Да, конечно, это не горячий хлеб с хрустящей корочкой, да и молоко пастеризованное, магазинное, порошковое, а не настоящее, коровье.

В памяти сразу всплыли моменты детства. Они появлялись и улетучивались очень быстро, будто бы, вытесняя друг друга. Но постепенно кадры ленты стали передвигаться  медленнее. Перед глазами отчётливо отобразилась вся картина, ясная  и правдивая.

Вот моя мама, молодая и красивая. Но очень уставшая и чуть, чуть грустная. Она нас поднимала сама  и ей было очень тяжело. Вечная нехватка денег очень её огорчала. Изнурительная работа по сменам на кирпичном заводе отнимала, казалось,  все последние силы. Мой старший брат учился в городе Тырныаузе на строителя, а мы с сестрой Наташей были маленькими и скорее всего добавляли ей забот и работу, чем помощь, как я иногда думала. И, может быть, как раз по этой причине, как наступало лето, мама нас отвозила к своей племяннице погостить. Нет, вернее будет не погостить, а пожить. Ведь, вряд ли  два летних месяца можно так обозначить, в гости.

- Аня, не нужно брать ничего лишнего с собой! А то нести будет тяжело. Придётся много идти пешком. Лучше возьмём больше овощей, у них жара, ты же знаешь. Поэтому всё выгорает, не вырастает, - сказала  мама.

Да, какие вещи? У меня их не было. Платье старенькое одно и соседка дала босоножки, но на два размера больше, чем у меня нога. Мне пришлось отрезать все тесёмочки и сделать босоножки шлёпанцами. Ну и трусов двое.  Одни были совсем непонятного цвета от постоянной стирки. Я стояла, раздумывая, брать их или нет.

-Там, на чёрных землях, такая температура, что ты можешь ходить без трусов, когда их постираешь. Да и сохнет всё быстро. Хватит тебе и одних, что ты задумалась?
 
-Ну, тогда и все мои вещи, ни какой тяжести, - грустно ответила я маме.

Мы встали очень рано, в четыре часа, до восхода солнца. Наша поездка  оказалась  длинной и изнурительной. Летом всегда стояла жара до 45, а то и до 50 градусов. Половинку пути мы проезжали на автобусе, с пересадкой. А вот остальной путь, как повезёт. На чём мы только не добирались до Красного Маныча! И на легковом автомобиле, и на мотоцикле, и на бричке, запряженной грустной лошадью. Приходилось даже ехать в автолавке, заполненной до верха хлебом. И какое- то расстояние мы шли очень долго пешком, потому, что дальше начиналась степь. Обжигал горячий ветер и совсем нечем было дышать.  Дорог на этом промежутке не было. Но рано или поздно, мы оказывались на месте.

Моя двоюродная сестра Катя была молодой и красивой женщиной. Волосы волнистые, сзади собраны в пучок. Когда она улыбалась, становилась ещё симпатичнее и милее. Но это случалось очень редко. Чаще всего она была напряженной и порой еле, еле сдерживала эмоции. У Катюши с детства было какое-то заболевание. Она падала на пол и корчилась от судорог. Правда, я этого никогда не видела. И всегда боялась, вдруг, это случится при мне, что же делать?  На меня нападал страх, когда она начинала нервничать и кричать.

У Катюши было двое маленьких детей на тот момент. Старший сын Юра должен скоро пойти в школу, а младшая Ириша, совсем кроха, два годика от роду. Я с большой радостью ждала лета и очень любила приезжать сюда. За свои годы, а мне было 13 лет, мы с мамой ни куда не ездили, только на базар в район торговать овощами, да и то на один день. Поэтому я всегда рвалась сюда, в  Красный Маныч. Меня любили  здесь и всегда встречали с радостью.

Муж Катюши, Василёк, так я его всегда называла, работал с утренней зари до глубокой ночи. Кроме работы на поле, у него было полно забот по дому. Их двор был переполнен всякой живностью. Кого они только не держали в своем хозяйстве. Тут были коровы, свиньи, индюки, куры, гуси, утки. И всех надо было накормить и почистить помещение, где они находились.

Катюше тоже доставалось. Она очень уставала от бессонных ночей и от множества дел, которые должна выполнять женщина с маленькими детьми. А тут ещё и я! Мне иногда было как-то не очень ловко , я чувствовала себя причастной к её усталости и старалась всячески помогать ей по дому. Каждый день я мыла полы, выбивала половики. Но беспощадная степь приносила столько песка, что можно было рисовать на подоконниках. Что я и делала, прежде чем смести его в ведро.

Утром мы вставали рано, старались всё подогнать к обеду, потому что стояла невыносимая жара. Мы прятались в доме от солнца. Укачивали Иринку и порой вместе с ней засыпали. После обеда мы опять наливали воду живности, чистили, стирали и занимались малышкой. Мне доверяли ей подогревать кашу, кормить и присматривать  за ней. Когда я наливала жидкую манную кашу в бутылочку, то обязательно из неё делала глотка два, три. Это была самая вкусная каша, какую  я ела. Почему-то  нам мама не готовила такую вкуснятину, почему, я не могла никак понять.

К вечеру солнце немного спадало, но всё равно, было жарко и душно. Мы несколько раз в день обливались водой, подогретой на солнце в тазу, чуть ли не до кипятка, так мне тогда казалось. А вода  была на вес золота. В каждом дворе были бассейны. Так называли глубокие и узкие, вырытые в несколько метров ямы, обработанные цементом. Они были глубокими, как колодезь. Воду привозили на машинах и наполняли ею бассейны. А потом, когда надо было, доставали ведром на верёвке. Не далеко, через улицу, была проложена труба. Из неё текла без остановки вода, тёмного, бардового  цвета. Её мы носили на хозяйские цели.

День в заботах проходил быстро. Хлопоты по хозяйству заканчивались. В тазиках, больших кастрюлях была всегда тёплая вода, согретая солнышком. Сначала мыли Иришку, потом Юрчика, а потом водные процедуры принимали остальные члены семьи.
 
Ну, вот можно и расслабиться. Во дворе стоял маленький столик. Катюша поставила его на ровное место. Мы готовились к ужину.

-Аня, принеси алюминиевую чашку и три деревянные ложки. А ты, Юрка, тащи табуретки. Чего ты скривился? Большой уже, почти мужик, помощник отцу.
 
Катя принесла небольшой бидончик и поставила на край стола.

-Смотрите, не пролейте, сорванцы, а то останетесь без ужина.
Она поломала большими кусками только что испечённый хлеб.

-Ну, что сидишь, Аня, кроши хлеб маленькими кусочками в чашку. Надо чашку наполнить до половины им.

Моей радости не было предела. Я ни у кого и никогда не ела ничего вкуснее, Чем Катин хлеб! Он с румяной, хрустящей корочкой, а от его запаха текли слюнки. Его аромат тонкими струйками расплывался по всей округе. Я всегда ждала, когда же наступит день, когда Катюша вытащит формы для выпечки, затопит на улице русскую печь. Это означало, что сегодня я буду участвовать  в сотворении чуда. Так говорил всегда мой крёстный отец и отец Кати, наш папа Петя.

Сестра  наклонила бидончик над чашкой и она заполнилась до самого края. В это время Юрчик начинал хныкать, а потом и слёзы катились по его щекам без остановки. Он не любил молоко. Но другого ужина не было. В семье Василька и Катюши так было принято, ужинать молоком с хлебом. И только Иришка радовалась, хлопала в ладоши и вертелась на табурете. Я с нетерпением ждала, когда, наконец-то, разрешат взять ложку и приступить к самому лучшему занятию, к поеданию молока с хлебом!

- Аня, ешь, да не смотри на них. Иришка кушает мало, сколько ей там надо. А с Юркой  сейчас будем бороться.

Она взяла деревянную, чуть отколотую ложку и стала кормить свою дочь. Ира широко открывала рот и аппетитно причмокивала. Юрчик, нехотя ковырялся в чашке.

-Мам, я уже съел сто ложек! А молоко не вкусное! Зря только горбушку испортила!

- Давай ешь! А то завтра не получишь велосипед!

Юрчик заревел и размазал сопли по щекам. Он стал чихать и брызги разлетелись во все стороны. Катя бросила кормить Иру и отвесила очередной подзатыльник Юрчику и вытерла его лицо подолом своего платья.

А я сидела и думала, хоть бы они больше не захотели  есть, я съем сама всё молоко! Какое оно вкусное! Как можно его не любить?

Мои мысли перебил громкий голос Юры. Он ещё больше разревелся, вскочил со стульчика и ногой ударил его так, что тот сдвинул с места столик. Чашка чуть не свалилась на землю. Я успела её подхватить. Катя разозлилась, схватила сына за руку. Но тут вышел из дома Вася и увёл Юру в дом. Иришка молока съела мало, грамм сто пятьдесят от силы. Молоко осталось почти всё целым.

- Ты хоть будешь есть? Или будешь тоже капризничать? А то отправлю домой, раз не едите молоко! – спросила расстроенная Катя.

-Буду!Буду! Я очень люблю молоко! А хлеб у тебя самый вкусный на свете! У нас дома, в Солдатке нет молока.

-Как нет? Что во всём селе нет ни у кого коров?- уже было удивилась Катюша, а  подумав, кивнула  головой,- Да, оно у вас дорогое, вот бы наше молоко к вам, хоть бы чуть, чуть выручить денежек. А то не знаем куда его девать. –Ну, ешь!

Ну вот и наступил тот самый момент, о котором я буду вспоминать всю сою жизнь! Это были счастливые минуты пребывания в гостях в Красном Маныче.
Я схватила ложку, с какой-то невиданной жадностью набросилась на это белоснежное чудо! Какое наслаждение я испытывала при этом! Хрустящая корочка, пропиталась молоком и стала мягкой, объедение! Со скоростью звука чашка была пуста.

Катя меня похвалила и сказала, чтобы я не стеснялась и говорила ей, если что понадобится. Но я была застенчивой. И стеснялась ей сказать, что ещё хочу молока много, много! Что я его очень люблю и готова есть не только вечером, но и утром и в обед!
 
Катюша взяла чашку, положила в таз с водой.

-Катя, спасибо! Я сейчас помою!

- Молодец, хоть ты радуешь! Вон, другие не знают чем кормить своих детей, по телевизору показывают, как дети голодают! А тут ешь, сколько хочешь, так не хотят! Хоть на дорогу лей молоко, сколько его, некуда девать.

Да, молока у них было много. Но я так и не решалась сказать сестре о своём желании. Поэтому, оставалось одно, надеяться, что завтра Юрчик опять разревётся и откажется от очередной порции молока. И оно всё, до капельки достанется мне, мне одной!

И вот, через столько лет, я сижу в своем доме, передо мной тарелка с молоком и накрошенным хлебом.

Как же это было давно! Да нет же, это было совсем недавно! И такое тёплое, вкусное воспоминание о гостеприимстве, о моих родных, о молоке, о хлебе.
 
И только одно обстоятельство огорчает. Нет, это не магазинное молоко, не черствый  хлеб. Это то, что больше не изменить! Кати больше нет. Я ей так и не рассказала, что она была такой хорошей и доброй. И каким было вкусным парное молоко от их коровушек. И ещё, как я любила приезжать к ним в гости!  А вот если бы она узнала позже про то, что я так хотела много молока и не попросила, Катюша точно бы расстроилась! И, наверное, корила бы себя в этом. Ведь молока было, хоть на дорогу лей!