Приезд мамы

Весенний день  28 мая 1983 года выдался  на удивление солнечным.  Сегодня последний день пока мы: «Ни рыба ни мясо». А если понятнее сказать: «Хотя мы -военные строители и одеты в военную форму, а все же пока не военные, потому что не приняли присягу».
Только завтра наступит этот долгожданный день присяги стране в которой служишь и эта клятва навечно свяжет тебя нерушимыми воинскими узами воина. Примерно так рассказал нам это мероприятие замполит роты, фамилии уже не вспомнить.
Честно сказать, данный товарищ почему-то сразу мне не понравился. Может он был очень заносчив с нами, молодыми солдатами, а может само доверие к Партии КПСС на тот момент уже менялось в худшую сторону.  Во всяком случае, мы солдаты больше уважали своих отцов командиров, нежели «политрабочих», как тогда их стали называть «за глаза».
Что такое Присяга в моем случае: « Это окончание тренировок на маленьком плацу воинской части по строевой подготовке и проведение уборочных работ на территории».
Теперь перед нами открывались ворота воинской части для убытия на объекты строительства, а значит, больше свободы за территорией воинской части.
Как классно было класть шершавый красный кирпич в кладку на строительстве высотного многоквартирного дома в родной Дубне! Тогда я не понимал на «гражданке», что это действительно приносит радость и удовлетворение от проделанной работы, хотя и является тяжелым физическим трудом.
Теперь же, я в предвкушении снова оказаться на стройке с кельмой в руке все снова и снова вспоминал наш СМУ-5 в Дубне.
Незаметно прошел день и уже вечером меня вызвали на КПП части. «Кузнецов, к тебе приехали на КПП»- прокричал с тумбочки дневальный. «Как, ко мне, кто приехал?»- невольно засыпал я вопросами дневального.
«Не знаю, сказали , что приехали»-добавил рядовой Мак из нашего отделения. Быстрее пули я бежал к маленькому КПП нашей воинской части. Вбежав на КПП я увидел маму, сидящую на стуле в комнате ожидания.
«Мама, мама!»- воскликнул я и бросился в ее объятия, не стесняясь посторонних глаз дежурного по КПП прапорщика  и двух дневальных. Обнимая меня мама сразу горько заплакала и я тогда не понимал отчего.
Обнимая меня и все время ощупывая мою спину мама смотрела на меня глазами полными слез, а я теперь уже радуясь ее приезду окидывал взглядом ее две полные продовольственные сумки.
«Какой же ты худой и лысый»- проговорила наконец мама сквозь слезы. «И как табаком от тебя уже пахнет»-сказала мама с легким укором. «Давно закурил табак?»- спросила она.
«Да нет, недавно, ты не волнуйся я немного курю»-соврал я ей. Курил я тогда много и часто, наверное, как и все мы молодые солдаты, когда курение заглушает постоянное желание есть.
Смахнув слезы и протерев глаза белым носовым платком лицо мамы порозовело и вот ее глаза уже смотрят на меня, как на воина с чувством уважения. «Как же ты повзрослел всего за месяц  со дня призыва на воинскую службу»- проговорила мама оглядывая меня.
«А чего отец не приехал на присягу?»-спросил я ее. «Да куда ему ехать в дорогу и на перекладных, если он все время пьет»- с грустью сказала мама. Так что сынок, к тебе приехала только я, но с подарками.
При этих словах мама открыла одну из сумок и вытащила пирожок с капустой. «На вот, покушай»-протягивая мне румяный пирожок сказала она. Из открытой продовольственной сумки мамы разносились по КПП вкусные запахи колбасы, пирожков, конфет и всякой всячины.
Мне стало неуютно от такого богатства которое привезла с собой мама в воинскую часть. Засунув руку в сумку я вытащил горсть шоколадных конфет и выйдя в коридор одарил двух дневальных и прапорщика.
«Спасибо тебе, спасибо тебе»- проговорили счастливые дневальные,  такие же салаги, как и я из нашей роты. И эти конфеты были самым лучшим подарком с «гражданки» для нас сидящих на каше.
«Мам, я схожу к ротному, может даст увольнительную до утра»- убегая прокричал я. Как мне повезло, что ротный командир не ушел домой, а находился в роте.
Подбежав к канцелярии роты я поправил форму и подтянул ремень на поясе. Короткий стук в дверь канцелярии и уже громкий отклик капитана Клейменова огласил коридор: «Войдите!».
«Товарищ капитан, разрешите обратиться»-заученно выпалил я. «Слушаю Вас»-сурово ответил Клейманов. «Ко мне мама приехала, сейчас сидит на КПП, нельзя ли выписать увольнительную на ночь»- не веря своему счастью проговорил я скороговоркой.
«На ночь не получится, Вы еще не приняли присягу, а вот до отбоя сегодня отпущу, для того, что бы определить маму в гостиницу»-размышляя вслух сказал ротный.
Завтра всем военнослужащим принявшим присягу будет выписана увольнительная, а к кому приехали родные то с ночевкой. «Завтра подойдешь ко мне насчет увольнительной на сутки, а сегодня только до отбоя»-подытожил Клейманов.
«А сейчас сходим с тобой на КПП к твоей маме и я поговорю с ней»- сказал ротный надевая фуражку. Мы быстро двинулись в направлении КПП.
Подходя к КПП я остался на улице, чтобы не мешать разговору ротного с матерью. И вот, уже через 5 минут ротный  проверив паспорт у мамы вынес мне увольнительную до отбоя.
Показав увольнительную прапорщику на КПП я схватил мамины сумки с продовольствием  и мы радостные отправились в рабочий поселок.
Я на свободе, я иду куда хочу и мне не говорят: «Шире шаг, шире шаг!». Примерно такие мысли проносились в моей голове увенчанной застиранной солдатской пилоткой с двумя иголками с ниткой на отвороте.
«Как же хорошо на гражданке, теперь я понимаю значение этих слов»-пела душа. Непринужденно разговаривая мы быстро подошли к двухэтажной старой, рабочей гостинице. «Тут не до жиру, не ехать же на электричке в Новомосковск -1 в хорошую гостиницу»- проговорил голос в моей голове. Показав свой паспорт, а я свой военный билет, тетка средних лет нам выписала документ на проживание в отдельном номере на двоих.
Поднявшись на второй этаж я быстро нашел нужный номер и открыв деревянную, крашеную дверь ключом, ахнул. Номер представлял из себя одну комнату с двумя железными кроватями на панцирной сетке  с парой тумбочек покрашенных в зеленый цвет. По центру комнаты стоял массивный деревянный стол  60-х годов с облезлой полировкой.
Две железные кровати стоящие у стен были заправлены армейскими матрасами и белыми комплектами белья. Венчали это богатство синие армейские байковые одеяла с характерными полосами у ног и набитые поролоном подушки.
«Похоже эта гостиница сотрудничает с нашей частью, или точнее с одним из старшин рот нашей части»-тогда подумал я оглядывая интерьер комнаты.
«Мы попали в прошлое»-проговорил я с юмором. «Да ладно, еще не такое видели в своей жизни»-устало проговорила моя мама. И тут наступила кульминация: «Мама стала вытаскивать с объемных сумок все то, что она привезла мне из продуктов».
Неожиданно весь большой стол оказался уставленным  банками с вареньем, сгущенкой, пирожками с разными начинками, конфетами разных сортов и вареной колбасой. «Ничего себе, богатство какое»-с восторгом воскликнул я. «Здесь можно целое отделение солдат накормить»-добавил я кусая пирожок с мясом.  Закидывая в желудок то пирожок, то кружок колбасы, то конфету, теперь уже мама стала беспокоиться о моем здоровье.
А я все ел и ел не останавливаясь, только сначала сняв военный ремень, а когда этого оказалось мало, потом расстегнув пуговицы на галифе.
Вся эта еда запивалась газированным напитком «Буратино»  в стеклянных бутылках по 0,5 литра каждая. После второй бутылки лимонада я устало откинулся на спинку стула. Мой живот, как надутый мешок нагло выпирал из расстегнутой куртки ХБ.
«Все, я наелся»- проговорил я, а мама глядя на меня заплакала во второй раз. «Как же вас плохо кормят, если ты такой голодный?»-проговорила мама вся в слезах.
 «Нет мам, кормят нормально, просто все время хочется есть, а еда в армии по распорядку и другая, нежели на гражданке»-ответил я.
Быстро пролетело три часа, за которое время я еще раз поел, теперь уже меньше первого раза и пора было собираться в часть. «Завтра приходи в часть к 10 часам утра  на присягу, а потом ротный выпишет увольнительную уже на сутки»-сказал я матери.
Добравшись до воинской части и отметившись у дежурного по КПП я направился к казарме. «Завтра будет присяга и  увольнительная на целые сутки и теперь мы поедем с мамой в сам город Новомосковск-1»-с радостью пронеслось в голове.
На следующий день была присяга и по этому случаю нам всем выдали новое обмундирование ХБ и теперь разные голоса на плацу оглашали строй словами священной присяги.
 А потом ротный выдал увольнительную на сутки и мы поехали с мамой на электричке в город побратим Дзержинска-Новомосковск.
Гуляя по этому городу мама все время восклицала: « Ну надо же, как в Дзержинске все и дома выстроены и площадь такая же и кинотеатр». Гуляя с ней по городу я зорко глядел по сторонам и если видел приближавшегося к нам офицера или прапорщика, тянулся в полный рост и отдавал рукой честь.
Доходило до того, что увидев воинский патруль на другой стороне улицы я отдавал честь повернув голову в их сторону. Наверное, сейчас это смешно звучит, но тогда нас салаг, так застращал ротный по поводу  нахождения в увольнении, что я боялся принести замечание в увольнительной.
Сутки пролетели, как одно мгновение, за которое я успел сходить в кино, фотоателье и вечером на танцы в спортивном костюме, что привезла моя мама с собой. Первый раз за время нахождения в армии я надел гражданскую одежду в виде спортивного костюма и кроссовок, что был так счастлив, как нежели одел парадный гражданский костюм. Мне было 18 лет и я только начал служить!