Трус

                Я не трус, но я боюсь!
                Пословица

Впервые это определение в свой адрес я услышал из уст моей жены. Причем сказано это было в тот момент, когда я с помощью нашего проводника-алтайца Анатолия Чукина остановил Тому в её попытке ступить на ледяной мостик, перекинутый через промоину во льду горной реки. Всего около 100 м отделяли нас от конечной цели нашего маршрута – пещеры в скале, в которой 10 августа 1990 г. нашел упокоение наш сын. Это место и обстоятельства трагедии указали нам экстрасенсы, обладающие даром предсказания. Они же предупредили нас, что Высшие силы запрещают нам появляться в этом месте. И, если мы ослушаемся, нас ожидают на пути испытания, одно серьезнее другого. Если же мы будем упорствовать, дело может окончиться нашей гибелью. В серьезности сказанного не приходилось сомневаться: экстрасенсы работали в составе спецслужб!

Тем не менее, мы решили нарушить табу и в начале марта 1993 года отправились к месту, которое нам указали экстрасенсы. Маршрут начинался от села Балыкча, что лежит в устье реки Чулышман, в 2 км от Телецкого озера, Республика Алтай. Мы хотели пройти вдоль реки до впадения в неё притока – реки Башкаус и далее вверх по ней к устью ручья Огазо. Именно там, в 50 м от места впадения ручья, находилась та самая пещера…

Все было в точном соответствии с предсказаниями экстрасенсов. Вначале, для разминки, – переход на другой берег реки по льду, настолько прозрачному, что мы видели пульсирующую под ногами струйку воды. Естественно, толщину льда мы могли определить только опытным путем. Слава Богу, все обошлось.

Следующее испытание было сложнее. Нам предстояло пройти по ледяной полочке шириной около 1-1,5 м, припаянной к отвесной скале, под которой бился в истерике бурный поток реки. И всё бы ничего, да только полочка прерывалась примерно на метр и продолжалась дальше, как ни в чем не бывало. А переправиться через эту пустоту можно было лишь, вцепившись пальцами в углубления в скале и опираясь на снежно-ледяные приступочки внизу размером в аккурат с наши башмаки. На продолжении полочки нас встречали охотники-алтайцы, которые шли с нами.

Далее был пожар нашего склада с ветками для костра, который мы тушили с 2 до 4 часов глыбами льда, который таскали с берега реки по камням, освещаемым неверным светом полной луны. Когда и это «развлечение» не охладило наш пыл, я получил травму ноги, которую впервые повредил ещё в Питере, за четверть века до нашего похода. В результате остальной путь пришлось ковылять с туго забинтованной и негнущейся поврежденной ногой и палкой в качестве третьей ноги. Так мы доковыляли до того места, с которого открывался вид на ручей, спадающий ледяным водопадом с отвесной скалы на узкую полоску пляжа береговой линии. Этот ручей и был тем самым ручьем Огазо. Оставалось только вновь переправиться с правого берега Башкауса на левый и пройти около 50 м вверх от него. И все!!!

Что двигало нами? Что помогало преодолевать сложности и опасности пути? Несомненно, цель: во что бы то ни стало найти сына. Но не менее значимо и то, как нас воспитывали, какие качества в нас заложили родители и общество. Когда-то, в далеких шестидесятых, популярной была фраза официальной пропаганды: «В Советском Союзе сложилась новая историческая общность: советский народ».

Да, мы выделялись среди многих народов мира и постоянно демонстрировали планете лучшие качества советских людей. Мы воспитывались на романтических и одновременно героических фильмах: «Семеро смелых», «Пятнадцатилетний капитан», «Дети капитана Гранта», «Ущелье аламасов»… А любимой песней нашей юности была песня из фильма «Дети капитана Гранта»:

Пусть молнией грозят нам небеса –
Всё равно – мы не опустим паруса!
Долг и честь велели
Нам дойти до цели!
Пусть ветер завывает и ревёт,
Пусть яростно он снасти наши рвёт –
Знай: путь у нас один –
Вперёд!


В этом всё и дело. Другого пути у нас не было.

И тут впереди возникло препятствие, которое заставило нас вспомнить предсказание и предостережение экстрасенсов. Посреди реки зияла промоина длиной метров шесть, а шириной около метра. Через неё перекинут ледяной мостик, горбатый как вдоль, так и поперёк. Мост непрерывно обливался водой: под ним со скоростью электрички бежала живая вода! Достаточно поскользнуться – ведь коэффициент сцепления подошв с мокрым льдом равен нулю! – и далее оставалось одно: набрать в легкие воды, чтобы не мучиться долго. Все равно спасти не удастся: тело моментально уйдет под лед! А чтобы полностью исключить случайность благополучного исхода, мы не взяли с собой никакого страховочного снаряжения: наш проводник уверял, что он все взял. Это оказалось ложью.

Нужно было сделать выбор: прорываться или отступить.

Тома, ни минуты не сомневаясь, двинулась к промоине. Впереди на камне сидел наш проводник Анатолий. Я шел сзади. Знал: если побегу за ней, пытаясь остановить, следствием будет одно - она бросится к мостику, и конец неизбежен. Тем более, колченогому козлу не угнаться за горной козочкой! После этого мне оставалось только последовать в промоину следом за ней. Альтернативы нет и быть не могло.

Я крикнул Анатолию: «Держи её, она ведь пойдет через мостик!»

Он не шелохнулся, только смотрел на неё.

Тогда я завопил что было силы: «Толя, держи её!!!»

Наконец Анатолий очнулся от сна и схватил её. Тома забилась, пытаясь вырваться, затем затихла. Только слезы лились градом. Именно тогда она бросила мне эту фразу: «Трус!»

И ещё одна мысль по поводу озвученного выше предупреждения экстрасенсов. Испытание ледовым мостиком – не последнее, заготовленное для нас. Самое последнее и самое страшное ожидало нас впереди: в пещере, куда два года тому назад течением затащило нашего сына. Этого свидания Тома, совершенно точно, не смогла бы выдержать. Ведь отправляясь в поход, она клала в карман нитроглицерин! И, как показала практика, не без оснований: через несколько лет, в Нижнем ущелье у нее остановилось сердце, и даже нитроглицерин не помог. Тогда её спас Андрей, наш зять, с его экстрасенсорными умениями: энергетическая подкачка сердца Андреем позволила вновь запустить его. Этот эпизод описан в очерке «Сердце матери».

Ну, а в том, что, предупреждая нас, экстрасенсы видели возможные последствия, не приходится сомневаться, как и в том, что они вполне определенно знали, что Виталик находится именно там, где они указали. Через десять лет харьковчанин Олег Сизон именно там, на галечном пляже ручья Огазо, обнаружил под ногами камень, привлекший его внимание своим необычным видом: это оказалась теменная кость человека. Исследования, проведенные в знаменитой лаборатории профессора Иванова, с достоверностью 98% показали, что косточка принадлежит нашему сыну!

А теперь представьте, что было бы с нами, если бы мы увидели в пещере останки Виталика. Ведь даже лицезреть останки совершенно чужого человека – задача не для слабонервных, а здесь – твой сын, которого мы искали столько времени, столько раз были на краю гибели! Это совершенно неподъемная задача для двух человек с надорванной психикой. Вот почему экстрасенсы запретили нам приближаться к могиле сына.

Что самое поразительное: наш проводник Анатолий в ответ на фразу Томы: «Я бы прошла по мостику!» – бросил: «А я бы тоже прошел!». Выходит, я на самом деле трус, раз два человека готовы и были способны пройти это испытание и выйти из него победителями, и только я не дал им это сделать. Трус и есть!