Преждевременный. Исторический роман. Глава 47

Глава 47. «Я к вам вернусь, настанут только сроки…»

В начале 1963 года рукопись книги «Годы моей дружбы с К.Э. Циолковским» была направлена в издательство АН СССР главному редактору Н.М. Сикорскому.
Оттуда – в Институт истории естествознания и техники, где встретила настороженно-противоречивую реакцию.

Там и пропала…

«Нина, голубушка! Да пойми ты, ведь кто-то из них откровенно мне лжёт!
Не может такой документ просто так затеряться в эпоху развитого бюрократизма! Ведь каждая бумажка фиксируется - приход – уход…»

«А интриги ты что, не допускаешь?
Для этой самой эпохи очень даже характерный атрибут!»

«Какие интриги! Кого могут касаться мемуарные воспоминания одного человека о другом?!
Ведь ни власть, ни политика никоим образом там не упоминаются!»

Всё лето и осень 1963 года прошли в бесплодных поисках рукописи и в недоуменных обсуждениях пространных догадок…

«Книга о К.Э. Циолковском до сих пор не разыскана», – грустно запишет Александр Леонидович в своём дневнике двадцать седьмого сентября 1963 года.

Потом следы рукописи объявились.
Двадцатого ноября этого же года о ней в разговоре с Александром Леонидовичем упомянул С.П. Королёв.

Ему передали рукопись с просьбой подмахнуть отрицательный отзыв, но он отказался.
Просил подождать ещё полмесяца для личной встречи.

В декабре Сергей Павлович высказался более конкретно:

«Голубчик мой, а книгу вашу придётся сократить процентов на тридцать. Позвоните мне, Александр Леонидович, через недельку, я всю её закончу.
Да, и название книги надо изменить…»

Крайняя занятость Генерального так и не позволила выполнить обещанное…

А перед самым Новым годом в официальной калужской газете «Знамя» появилась ядовитая статья некоего А. Ерохина «Солнце, мечта и формула», в которой всячески доказывалось, что Чижевский - не что иное, как нуль без палочки, и что он никогда не был другом Циолковского.

И плевал Ерохин на все академии за границей…

Стало очевидно, что на фоне пропажи рукописи это пошла в атаку кувырк-компания лиц, начавших уже тогда кормиться возле темы истории космонавтики…

Если учесть, что мемориальной доски в честь профессора Чижевского в Москве нет до сих пор, надо признать, что отодвинуть эти рыла от корыта так пока и не удалось…

Излишне представлять, каково это было читать Александру Леонидовичу…

Всегда был преждевременным, а теперь ещё и лишний…

Умом он понимал, что это всего лишь областная газета, но ведь она орган обкома партии и облисполкома…

Город его юности…
Как-то сами собой стали припоминаться и кляузы соседей, что он мучает крыс, и выпытывания некого стукача Архангельского, и другие напрасные обиды…

Суммарное их количество, видимо, превысило критическую массу, с которой и не смогла справиться чистая и честная душа Александра Леонидовича…

Немудрено, что при таком жизненном тонусе дамоклав меч пробил-таки брешь…

В начале 1964 года у него обнаружили раковую опухоль дна ротовой полости…

Из уважения и любви к верной Нине Вадимовне он равнодушно терпел все предпринимаемые методы терапии…

В научных журналах продолжали выходить его статьи…
 
Не успокоились и недруги.
В декабрьском выпуске журнала «Партийная жизнь» № 24 кто-то уже в столице заказал очередную убойную статью всё тому же А. Ерохину «Тёмные пятна»: «шарлатан», «самозванец»…

Вечером девятнадцатого декабря 1964 года Александр Леонидович взглядом попросил Нину Вадимовну присесть к нему на кровать…
Накрыл ладонью её руку…
Говорить он уже не пытался…
Да ей он мог всё сказать глазами…

Долго, по-детски внимательно осмотрел лицо, словно хотел понять, откуда в этой женщине столько сил, терпения, всепрощения…

А, может быть, опять подумал, за что ему выпало такое счастье…

На мгновение взгляд вдруг становился виноватым…

Неожиданно задышал часто-часто, что-то вспомнил, заволновался…
Она наклонилась, погладила по щеке…

Он резко перевёл взгляд на колесо аэроионизатора, сиротливо висевшее под потолком.
Когда и она посмотрела туда, он вдруг поднёс палец к губам, нахмурил брови и покачал головой…

«Я поняла, дорогой, не беспокойся…»

В восемь часов утра двадцатого декабря 1964 года, в год спокойного Солнца, сердце Александра Леонидовича Чижевского остановилось…

Больно…

И страшно, потому что после появившейся накануне той злосчастной статьи на похоронах было тринадцать человек…

«Ерохинщина» в России победила окончательно и бесповоротно…

Печальна судьба преждевременных…
Толпе трудно понять, что выскочки эти – её, толпы, «золотой фонд»…

Почти по Зиновьеву: целились в Чижевского – попали в Россию…


Жить гению в цепях не надлежит,
Великое равняется свободе,
И движется вне граней и орбит,
Не подчиняясь людям, ни природе.

Великое без Солнца не цветёт:
Происходя от солнечных истоков,
Живой огонь снопом из груди бьёт
Мыслителей, художников, пророков.

Без воздуха и смертному не жить,
А гению бывает мало неба:
Он целый мир готов в себя вместить,
Он, сын Земли, причастный к силе Феба.

А. Чижевский




Документальный материал художественной биографии А.Л.Чижевского с уважением опирается на авторские тексты из его книг:
- «Физические факторы исторического процесса»
- «Земное эхо солнечных бурь»
- «На берегу Вселенной. Воспоминания о К.Э. Циолковском»
- «Аэроионы и жизнь»
- «Космический пульс жизни: Земля в объятиях Солнца. Гелиотараксия»
- «Годы дружбы с К.Э. Циолковским»
- «Полное собрание стихов»
- «Аэроинификация в народном хозяйстве»
- «Теория гелиотараксии»
- «Поэзия живописи»
- «Вся жизнь. Годы и люди»

С почтением использованы материалы исследователей-историков А.И. Лызлова, П.К. Губера, писателей В.А. Чивилихина, А. Бушкова, а также очерки и статьи Виолетты Баша и других честных мастеров слова, озабоченных историей России и опечаленных судьбой А.Л. Чижевского.

Художественная биография А.Л.Чижевского представлена автором с безмерным уважением, гордостью, восхищением и благодарностью великому земляку, со стойким намерением призвать к тому же и широкий круг читателей.

Особая благодарнасть Л.В. Голованову, В.Н. Ягодинскому, Л.В. Манакину, Л.Т. Энгельгардт и другим терпеливым и преданным краелюбам.