Друзья по несчастью

Друзья по несчастью

Не прошло и месяца, как майор Рисков Александр Александрович прибыл в Зеленоградскую бригаду ПВО для дальнейшего прохождения службы на должность начальника связи. Бывший фронтовик и орденоносец, получивший два ранения и контузию на Афганской войне, был замкнутым и молчаливым, и на вопросы окружающих отвечал кратко: «да» или «нет».  Виною тому было заикание – дефект, который он приобрёл вследствие контузии, когда его накрыло взрывом снаряда под Кандагаром.
Внешне спокойный и уравновешенный, Сан Саныч, при малейшем намёке на его физический недостаток, становился вспыльчивым и горячим, невзирая на ранги и должности тех, кто бы в его адрес неуважительно ни относился. А в остальном он был, как и многие офицеры, хорошим специалистом и справедливо-требовательным начальником.
Тот день выдался напряжённым и хлопотным. После обеда, подготовив служебные документы для подписи, он направился в кабинет начальника штаба бригады полковника Васечка Петра Анатольевича, и не успел переступить через порог кабинета, как услышал голос начштаба:
– Заходи, Сан Саныч, и присаживайся. Документы оставь в папке, я их попозже рассмотрю и подпишу. А пока что, выручай, брат. Офицера, который должен был заступить дежурным по части, увезли на «скорой». Аппендицит. И заступить некому. Сам видишь, лето, отпуска, боевое дежурство…
– Да-а, – ответил майор Рисков. – Та-ак то-очно!
Прошла бессонная ночь, и наступило хмурое утро. До прибытия командования бригады оставалось более двух часов. Оставив за себя своего помощника, лейтенанта, Сан Саныч решил съездить в автопарк, который находился в нескольких кило-метрах от гарнизона, и проверить наличие и состояние автомобильной техники.
Следует заметить, что именно в эти сутки дежурным по автопарку, как нарочно, нёс службу прапорщик Молчанов Виктор Андреевич, имевший такой же дефект речи, но прирождённый. Когда Молчанов был спокоен, в его голосе едва улавливалось это нарушение, а когда волновался, то так начинал заикаться, что на мгновения и вовсе терял дар речи.
И у прапорщика Молчанова ночь выдалась не из спокойных. Он поймал двух бойцов автороты, которые возвращались из самоволки, и посадил их под замок до прибытия их командиров. Естественно, он был взволнован от происшедшего.
Услышав визг тормозов «Уазика» у ворот автопарка, прапорщик Молчанов выскочил из «дежурки» и, отчеканив шаг, заикаясь, стал докладывать старшему проверяющему начальнику:
– Тов-тов-това-ва-рищ ма-ма-йор!..
Майор Рисков, не ожидая услышать подобное, вмиг побагровел и с пеной у рта, схватив за грудки бедного прапорщика, промычал в ответ:
– Ты-ты-ты че-че-чего дра-дра-дразни-шься?!
У прапорщика Молчанова, и без того тощее и удлинённое лицо, вытянулось вдвое от услышанного, и он не преминул также схватить за грудки майора, мутузя его о стенку ангара.
Однообразные слога и мычание, визг и звонкие шлепки вмиг собрали вокруг себя толпу зевак, состоящих из солдат и офицеров, прибывающих на территорию автопарка.
Пришлось с трудом нескольким офицерам и прапорщикам разнимать дерущихся и объяснять им, что они жертвы одного и того же недостатка.
Примирившись, майор Рисков и прапорщик Молчанов договорились встретиться после дежурств в гараже Молчанова и, в знак примирения, распить бутылочку водки.
Наступил вечер. Обнимаясь и радостно заикаясь, выпили по рюмочке, затем по второй. После третьей у обоих спиртное сняло внутреннее напряжение, вследствие чего сначала перестал заикаться Сан Саныч, а затем и Виктор Андреич.
С удивлением поглядывая друг на друга, оба застыли, и майор Рисков вдруг заподозрил прапорщика в издевательстве над ним, а тот соответственно Рискова. Вскочив, снова вцепились друг в друга, и, оскорбляя и нанося звонкие пощёчины, стали заикаться и мычать в унисон.
На гвалт в гараж Молчанова из ближайших гаражей прибежали коллеги по службе и, растащив их, отвели по домам.
Утром, перед построением управления части на развод, незадачливые прапорщик и майор прибыли на плац в сопровождении жён. Их благоверные, созвонившись друг с другом, решили лично примирить своих мужчин, пока ими не занялся Политотдел бригады.
Обнявшись, с умилением глядя на синяки и ссадины, что красовались на их лицах, заикаясь и весело смеясь над вчерашними приключениями, майор и прапорщик, оба говорили друг другу комплименты и выражали симпатию.
А в стороне от них перемигивались меж собой комбриг и начальник Политотдела. Они понимали: нет смысла их наказывать за вчерашний кавардак, ведь бедолаги сами стали его жертвами.