Утро, или привет Оруэллу

«Уроды влюбляются в уродов и рожают уродов. У урода не может родиться не урод. А у красавцев может урод родиться запросто. Ну разве это справедливо?»
Пьеро сидел на кухне, с аппетитом поглощал свой утренний бутерброд с синтетическим хеком, пил морковный чай и продолжал думать:
«Ну почему у писанных красавцев, у отца и матери нашего правителя, родился такой урод?»
  По телевизору шла передача «Утро с правителем». Тот кривлялся, бил себя по ляжкам и показывал свои достоинства. Несколько раз он пускал ветры и сам долго ржал своей шутке. Сидящие в студии хлопали и радовались его приступам. Это было последнее развлечение, которое придумал для себя правитель страны, будоражить население своей утренней авторской передачей.
   Главная счетно-регулировочная комиссия строго следила за тем, чтобы вся страна в это время смотрела телевизор. Если в каком-то районе фиксировался хоть один выключенный приемник, то приходили официальные лица и всем перекрывали воду, электричество, газ и мусор, и выборочно были морды, пока жители сами не находили виноватого и не предовали его забвению.
Пьеро дожевал бутерброд. До начала рабочей вахты оставалось двадцать минут. Он должен был успеть почистить ботинки, причесаться, повторить основные тезисы для политинформации и без десяти шесть стоять на остановке. За ним заедет желтый грузовик, чтобы повести на урановые рудники. Последний месяц Пьеро работал там, был доволен пайком, хотя по утрам, расчесывая челку, огорчался, что на гребне оставались волосы.
   «Старость подкрадывается незаметно»-думал Пьеро.
 Но он лукавил! По сравнению со своим соседом Панталоне, который был на год старше и уже не мог передвигаться самостоятельно, Пьеро в свои двадцать семь лет выглядел довольно свежо. И зубы во рту у него почти все сохранились, и на второй этаж он взбирался без особой отдышки, и по ночам изжога его не особенно донимала.
  -А теперь -сказал с экрана правитель-желаю всем приятного начала трудового дня и жду всех в рабочий полдень у экранов. Я вам прочту свои новые стихи.
  Пьеро любил стихи. Потому что,  научился под монотонный бубнеж правителя отключать сознание, сохраняя при этом заинтересованное выражение глаз и преданную улыбку на щеках. Вот когда правитель исполнял свои песни, сосредоточиться было трудно, так как голос у него не соответствовал слуху.
  Прозвенел общегородской гудок, Пьеро схватил коробок с солониной и поспешил на улицу.
  Он чуть-чуть замешкался и оказался в очереди на грузовик почти последним. А это значило, что ехать ему придется вися на борту.
«А все таки...»- думал он во время поездки, уцепившись из-за всех сил за край борта, раскачиваясь и стукаясь о машину, отплевываясь от пыльного ветра, забивавшего ему глаза и рот-«Жизнь хороша и жить хорошо».
Машина набирала ход.
 «Через двенадцать часов еще одним рабочим днем будет меньше до пенсии»-думал Пьеро.
 Машина въехала на территорию рудника. Ворота закрылись и был пущен ток по периметру.
День начался.