Waldesrauschen

Заглянув в себя, я погряз в пустоте:
Жизнь предпочёл я крылатой мечте,
Как люди, смотрел, говорил и дышал,
И пуст оказался души моей шар.

Слившись со всеми в единую массу,
Примерил и я радости маску:
Рутина, спокойствие, устроенный быт...
И тут же погиб во мне жизни пиит.

Ни мыслей, ни слов, что режут осколком,
Ни песен, ни книг, снимаемых с полки,
Ни строк, ни сентенций пленительно колких.
Вся моя жизнь есть отсутствие толка!

Спасаясь от жизни, что походит на смерть,
Я во сны убегал, покидая ту твердь,
Где бурлила бессмысленности каша.
Мир вне сна. Как же он страшен!

По улице шёл человек, или улица — по человеку?
А был ли вообще тот человек человеком?
И что значит быть человеком?
Быть, как все, в потребительском классе?
За гроши прозябать, стоя у кассы?
Чтить закон и порядок, устроенный кастой?
Мчаться за погоняемой паствой?

Я во сне отвечал на вопрос всех вопросов,
Пока остальные — на вопросы опросов.
Быть человеком — быть тем, с кого спросят,
А не тем, кто живет слишком уж просто.

Быть человеком — значит творить.
Ведь если не так, зачем тогда жить?

Быть человеком — побеждать пустоту,
Что настигает нас поутру.
Проснувшись, взглянув на сей яд,
Человек видит в пороке себя.

По улице шёл человек, или улица — по человеку?
А был ли вообще тот человек человеком?
И что значит быть человеком?
Быть, как все, носителем власти?
Рабом безудержной денежной страсти?
Уберегать себя от всякой напасти?
Не попадаться в смертельные пасти?

Нет! Таким человеком быть невозможно,
Идеалы мирские пропитаны ложью.
Я иду по пути, что кажется сложным,
Но только он и есть путь Божий.