Бабушка

   Эту маленькую, бедно одетую старушку с растерянным взглядом Артём приметил, возвращаясь с работы домой. Почти каждый вечер она стояла неподалёку от метро. Потёртый серый плащ, коричневый платочек на голове — она была похожа на опустившую крылья птичку. «Помоги!» — жалостливо обращалась бабушка то к одному, то к другому прохожему.
   В отличие от многих, Артём всегда останавливался и давал деньги. Странно, но старушка брала их не глядя и тут же обращалась к следующему встречному: «Помоги!» Как будто ей неважно было, сколько денег у неё уже есть, а может, в чём-то другом заключался её призыв.
   Однажды Артём решился спросить:
   — А как вас зовут?
   — Никитична, — тихо ответила бабушка.
   — А имя-то ваше как? — допытывался он.
   — Прасковья, — помолчав, ответила она недоумённо, словно удивляясь, что кому-то интересны такие подробности.
   На этом знакомство и окончилось. Но, придя домой, Артём мысленно возвращался к тому короткому разговору. Надо было бы расспросить её, как живёт и в чём нуждается. В голове роились сомнения. Казалось бы, какое дело тридцатилетнему успешному менеджеру, вечно занятому работой, до чужой пожилой женщины? «Тебе что, своих дел мало? Заняться нечем?» — наверняка сказали бы ему сослуживцы.
   Но Прасковья Никитична к тому времени уже заняла особое место в сердце Артёма. Почему, он сам не знал и, сколько ни думал, понять не мог. Только что-то очень близкое, родное чувствовал он в этой необычной старушке. И быстро к ней привык. Поэтому, когда Прасковья Никитична пропала на целую неделю, забеспокоился. Даже принялся искать её на соседних улицах, но всё безуспешно.
   В один из тех дней Артём решил покопаться в семейных альбомах со старыми фотографиями. Он получил их в подарок от матери год назад, когда приезжал в родной Саратов. На первой странице была свадебная фотография родителей — молодые, красивые, улыбающиеся. А вот он сам, совсем маленький, смешной, в фотоателье — широко раскрытыми глазами смотрит прямо в объектив. Родители матери, дед Саша и баба Катя, в беседке, обвитой виноградом, у своего дома на окраине Саратова.
   Деда Артём почти не помнил, а вот бабу Катю… Скромнее человека, наверное, не найдёшь. Сейчас такие люди — редкость. Артём не помнил, чтобы она хоть раз сказала о ком-то плохо, — у неё была поразительная доброта.
   Мальчишкой он любил бывать дома у бабы Кати: она спокойно и внимательно выслушивала все его, даже глупые, разговоры, не перебивала и относилась ко всему серьёзно. Ей он доверял свои тайны, твёрдо зная, что баба Катя не только никогда не выдаст, но и поможет дельным советом. В ней не было ни родительской строгости, ни назидательности, ни насмешливости — но была любовь, настоящая.
   В их семье одна баба Катя была верующей, ещё в советское время тайком бегала в церковь. Это она настояла на том, чтобы его, Артёма, в детстве всё-таки покрестили. И теперь, по прошествии многих лет, он стал заходить в храм…
   Вот ещё одна фотография бабушки, здесь она совсем старенькая. После смерти мужа баба Катя прожила пятнадцать лет одна, в своём доме. Не хотела обременять никого из детей заботами о себе, а потому упорно не соглашалась переезжать к ним. Умерла бабушка ночью просто и тихо: заснула и больше не проснулась. На похороны Артём приехать не смог: сдавал сессию в институте, да и вообще в последние годы, уехав в столицу, редко бывал у бабы Кати.
   От воспоминаний у него неожиданно защемило сердце. Неведомое прежде Артёму чувство острой горечи комком застряло в горле. Как много времени было потеряно! Учёба, работа, вечные заботы о себе. И мыслей тогда не было чем-то помочь бабушке. А сейчас вроде всё у него есть: деньги, квартира, машина. Сколько бы он теперь сделал для неё! Отремонтировал бы её старый покосившийся дом, купил бы ей дорогой обогреватель (зимой там всегда было холодновато), приносил бы всяких вкусностей, чтобы не стояла за плитой. Наконец, купил бы ей большую икону святой Екатерины.
   Да сколько всего можно было бы подарить! Только бабы Кати в этой жизни уже нет. И шанс хоть чем-то порадовать её навсегда упущен. Осталась только память о том, как тепло и уютно было рядом с ней.
   Артёму вдруг захотелось по-детски заплакать, нет, даже зарыдать. Он погладил фотографию бабушки. В голове вдруг пронеслось: «Похожа на Прасковью Никитичну». Снова защемило сердце. «Ну, что я, в конце концов, расквасился!» — рассердился Артём. И попытался волевым усилием успокоить себя: «Не похожа». Но этот вполне рациональный довод не принёс никакого душевного облегчения.
   Следующие два дня Артём провёл, с головой погрузившись в работу. Пятница выдалась особенно трудной, и, уставший, он мечтал только о том, чтобы добраться до дома и, наконец, отдохнуть.
   Выйдя из метро, он неожиданно увидел впереди знакомый силуэт. Всё тот же серый плащ и коричневый платок. Нет, ему не показалось, это и в самом деле была Прасковья Никитична. Артём поймал себя на мысли о том, что она совсем не похожа на бабу Катю. Но теперь это было неважно. Пусть он ничего не знал о ней. Но это была ЕГО бабушка. И, забыв об усталости, Артём побежал ей навстречу.