Стажировка

               

   Как-то в бригаду слесарей по ремонту экскаваторов пришел молодой работник Коля Дружинин, бывший сельский тракторист. У него было лет шесть  стажа механизатором, поэтому сразу присвоили третий разряд и прикрепили стажером к Володе Овчинникову, его сверстнику.
   Педагогические навыки последнего были исключительно армейскими, методы соответствующие. Коля слесарной специальностью владел в очень уж узких пределах, не более потребностей для ремонта трактора в полевых условиях. Знал только гаечные ключи и кувалду; оборудования, станочного парка, съемников, подъемных и других приспособлений в глаза не видел. Экскаватора тоже.
   Овчинникову он заглядывал в рот, тот начисто подмял его своей энергией. Медлительный Коля терялся, инструмент валился у него из рук, ошибки множились, на что тут же следовала реакция острого на язык и скорого на расправу шефа.

  В первый же день работы Володя поручил ему снять пятитонный электродвигатель и подготовить его для отправки в электроцех на ремонт. Сам обесточил, отсоединил проводку, проинструктировал, как пользоваться стационарной кран-балкой экскаватора, показал, где находятся рым-болты. Через полчаса услышал какой-то усиливающийся натужный скрип, и тут же экскаватор, вздрогнув, чуть ли не подпрыгнул, как взбесившийся динозавр. В его замкнутой металлической коробке раздался визг, лязг и звон. Только землетрясение могло подбросить пятисоттонную махину. Так и решил выскочивший из какого-то отсека, Овчинников. На палубе стоял бледный с трясущимися руками, в которых держал обрывок цепи, Коля.

   Экскаватор представляет собой закрытое сооружение величиной с двухэтажный дом, начиненное различным оборудованием для автономного существования, как морской корабль. Кстати и терминология во многом позаимствована у моряков. Двигатели, редукторы и все другие части намертво крепятся на палубе и стенах анкерными болтами диаметром от десяти миллиметров до десяти сантиметров. Перемещается все это с помощью кран-балки с множеством вспомогательных талей и лебедок, цепи которых в нерабочем положении мирно намотаны на барабаны.

   Коля, после получения задания, услышавший, что все подготовлено и осталось двигатель снять, зацепил его за рым-болты и стал поднимать кран-балкой, не отсоединив от палубы анкерные болты.                Получалось, что он притягивал кран-балку вместе с крышей к полу и  не подумал остановиться, когда уже скрипело все изделие Новокраматорского механического завода. Должна была рухнуть несущая балка и, тогда бы все расплющило или лопнуть сантиметровой толщины цепь тали. И то и другое казалось немыслимым. К счастью, не выдержала цепь.

   Первый раз в жизни подчиненные слушали нестандартные выражения бригадира, звучавшие не менее сильно, чем из уст признанного, но спившегося конферансье из местного ДК, Коли Сумарокова.
  У него не было претензий к Коле. Виновен старший, и пусть теперь выкручивается, как хочет. Без лебедки работа встанет, связи нет, вахтовая машина ушла, придет за рабочими к концу смены. До мастерских пешком семь километров по дороге или пять напрямик через речушку и болото. И с начальством пусть сам объясняется, ибо оно не поймет. За всю сорокалетнюю его работу порвать цепь этой лебедки в угледобывающей промышленности СССР удалось впервые.

   Володя, недолго думая, накрутил сорокакилограммовую цепь на Дружинина и благословил его в путь, наказав, чтобы к обеду цепь была на месте. В противном случае он не доверит его месткому, разберется сам.
 Коля, свидетель унижения патрона по его вине, полный раскаяния, со слезами на глазах побрел под палящими лучами солнца в неведомое будущее. Вериги его с каждым шагом побрякивали, к тому же нагреваясь на немилосердно палящем солнце.
 
  Овчинников посоветовал ему для пущего эффекта при встрече с прохожими  петь «Интернационал».