Щенок

Дождь, не переставая, лил, как из ведра, всю ночь. О дожде в народе в летнюю пору говорят: неделю льет – час сушит, в осеннюю пору:  час льет – неделю сушит. Этот дождь, как бы свидетельствовал о переходе лета в осеннее состояние. И хотя в воздухе еще ощущалось тепло от уходящего лета, дождь был осенним предупреждением. Иван Петрович долго ворочался на диване, звуки дождя мешали ему заснуть, он, то засыпал, то просыпался. Можно было бы закрыть балконную дверь и не слышать грохотанье падающих струй дождя на балконные откосы, но почему то было просто лень это сделать. Нахлынувшие воспоминания под звуки дождя вконец его разбудили.
      Иван Петрович давно жил одиноко, его редко кто-то из коллег и знакомых навещал. Выход на пенсию как-то естественно оборвал все связи по службе. Родители Ивана Петровича давно умерли, они были похоронены на русском кладбище в городке N, недалеко от столицы Чечни Грозного. Если раньше он приезжал в этот городок, сохраняя память о проведенном в нем детстве и юности, и при этом навещал могилы родителей, то сейчас, особенно после первой и второй чеченских войн на рубеже столетий он прекратил поездки в этот городок. Да к кому бы он мог сюда приехать. Многие друзья детства давно уж уехали из городка, русское кладбище частично было разорено во время военных событий, местные жителя зачастую растаскивали плиты с могил, сама территория кладбища заросла деревьями и колючими кустами чилизника, сквозь которые трудно было пробраться к могилам. Иногда Иван Петрович через телефонные звонки с уехавшими знакомыми ему, бывшими жителями городка слышал разговоры о восстановлении порядка на кладбище, и даже о сохранившихся памятниках на могилах его родителей. По свидетельству дальних родственников, приезжавших в этот городок по каким-то своим делам и посетившим кладбище, он узнал, что памятник его матери сохранился целым, отцовский памятник был расколот вследствие взрыва, однако части его были собраны и памятник приведен в относительный порядок.
Уже наступило утро, дождь прекратился, где–то громко звучало  радио, передавая информацию о событиях на Украине и в мире. При попытке встать с дивана Иван Петрович почувствовал легкое головокружение, и  какое – то ощущение томной легкости, чему он несказанно удивился. Нахлынувшие воспоминания вызвали в его памяти лица родителей и бывших друзей. Лицо матери он увидел укоризненным в морщинках ее глаз, отец смотрел добродушно, но строго, было ощущение, что они не одобряли какого-то его поступка. Лица друзей детства  были в тумане, их черты были нечеткими и расплывались при попытке Иваном Петровичем сосредоточиться на них. Он сделал усилие сбросить из своих воспоминаний лица родителей и друзей, переключить свои воспоминания на окружавших его когда – коллег. Он понимал, что это какое-то знаковое наваждение. Друзья молодости и коллеги по работе Ивана Петровича, как и его родители, также давно уже были погребены в разных местах городских или сельских кладбищ. В своих нахлынувших воспоминаниях Иван Петрович увидел лица старшего брата и его сыновей, похороненных в одном из сибирских городков. И вдруг он четко увидел лицо старого приятеля, который жил в Москве и с которым Иван Петрович познакомился летом в одном из сезонов археологической экспедиции в Тамани. Павел Павлович, так именовался его приятель, жил в Москве, дослужился до определенной должности и в последние годы тяготился местом работы и занимаемой должностью. В молодости он был пылким и романтичным человеком, но быт и неудачная, дважды заведенная семейная жизнь,  его изменили. При редких встречах с Иваном Петровичем он жаловался на непонимание им своих коллег, и соответственно –  коллегами его, на суетную московскую жизнь, однако при этом он не старался чего – то изменить. Единственно чему он не изменил так это юношеской увлеченности поэзией М.Волошина и Н.Гумилева, категорично не воспринимал современную поэзию. В семье, по его словам, близкие люди не понимали его, и в семейных отношениях к нему со стороны жены и детей сквозила легкая ирония. Ближе к пенсионному возрасту у Павла Павловича созрело желание посетить места своих любимых поэтов и писателей. Однажды это желание просто переросло в навязчивую идею и стремление ее осуществить. Возвращаясь как – то из тютчевских мест на Брянщине, это было в период золотой осени, он поздним вечером вышел на небольшой станции из вагона поезда с ощущением в этом месте своего последнего  пристанища. Павел Павлович лег на скамью, стоявшую под раскидистым кленом, проводник поезда при сигнале отправления поезда стала звать его войти в вагон, он не реагировал на это и, проводив взглядом последний вагон, заснул смертельным сном. Ивану Петровичу об этом рассказали родственники Павла Павловича при очередном телефонном звонке. Потрясенный этим сообщением Иван Петрович долго не  находил себе места. Именно это воспоминание оказалось одним из последних в то утро. 
Томная легкость, которую ощутил Иван Петрович, не проходила. Вдруг он услышал, что кто-то зовет его по имени. В комнате явно слышалось его имя. –   Ваня, Ваня. Его звали так только в детстве. Звук был настолько явственным и исходил он из-за балконной двери. Иван Петрович открыл балкон, никого в нем не было. Звук продолжал его звать и уже за пределами балкона. Иван Петрович открыл балконное окно, во дворе было сыро, и он никого не увидел. Окна балконов, напротив стоящего дома, были зашторены. Иван Петрович принес из комнаты стул, приставил к окну балкона и уже занес ногу за перила балкона, как вдруг он увидел у дома скулящего черного щенка. Это был тот миг, который заставил Ивана Петровича отпрянуть от балконного окна. Все тело его покрылось холодной испариной. – Что я делаю? Только это смог произнести он про себя.
Опять начался дождь. Иван Петрович спустился к подъезду и стал искать щенка. Щенка нигде не было. –  Это какое - то  наваждение, –  подумал Иван Петрович. С тяжелым чувством он поднялся в свою квартиру. Озноб и дрожь в теле не отпускали его. Иван Петрович опять подошел к балконному окну и открыл его. –  Мне теперь никто не помешает, – рассуждал он.  И опять он увидел этого щенка. Мокрый и маленький щенок скулил от дождливого холода, ему некуда было спрятаться от дождя. Иван Петрович надел куртку и спустился к подъезду. Щенок был на месте. Иван Петрович быстрыми шагами подошел к нему, взял щенка на руки и прижал к своему телу. Оба живых существа дрожали, щенок прижимался к теплому телу Ивана Петровича. И вдруг слезы вырвались из глаз человека, он уткнулся в маленькое тельце щенка и плакал. Щенок слизывал слезы с лица Ивана Петровича, его маленькая мордочка тыкалась в лицо человека, который безутешно плакал.    


Рецензии
Спасли друг друга.

Анна Гиацинтова   22.11.2023 17:16     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.