Мотыльковость

Зачем в этом мире огромных и неуклюжих предметов существуют насекомые? Настолько маленькие и хрупкие, что кажется, будто их присутствие в этой секунде - результат тысяч счастливых случайностей. Бывает, присмотришься, а по кафелю в ванной ползёт нечто настолько ничтожное, что без лупы не разглядеть.. Господи, да как оно доползло сюда? Как миновало комнаты, коридоры, трубы, дверные замки, людские подошвы, сквозняки, паутины и потоки воды? Как жизнь, едва заметная в этой горстке молекул, протоптала себе путь из каких потаенных уголков к этому безжизненному кафелю и с непревзойденным стремлением движется дальше - к раковине, к потолку, к щелям в стенах..

Когда проникаешься уважением и восхищением перед этим необъяснимым рвением, начинаешь ценить даже самую крохотную жизнь, даже самую мелкую мушку. И комара лишний раз не прихлопнешь, и муравья обойдёшь стороной. И что-то в сердце происходит мягкое и чистое, когда даёшь паучку, перебегающему асфальтированную тропинку, добраться до противоположного бордюра, и когда аккуратно перешагиваешь отряд термитов или стараешься объехать на велосипеде бабочек-капустниц, греющихся на дорожных камнях.

Когда я научилась любоваться их хрупкостью, я вдруг обнаружила, что и человеческий мир полон вот таких людей-мотыльков, чудом уцелевших на дороге с грузовиками. Они тихо идут по тротуарам, читают книги в кофейнях и регулярно размещают на своих стенах в соцсетях фотографии животных и иллюстрации к детским сказкам. Они чудом оказываются не затоптаны чеканным шагом чьих-то свинцовых сапог, они какой-то милостью божьей не сметены ветром общественных норм и догм, не пойманы в ловушки чужих иллюзий, не смяты налетевшими трендами, не погребены под толщей стереотипов.

В разговоре с таким мотыльком каждое мое слово кажется мне молотком, а каждый вопрос - булыжником.. Для присутствия рядом с таким созданием мне самой не хватает хрупкости и мягкости, словно мои гигантские руки не приспособлены для объятий их маленьких уязвимых тел, а даже самые тихие слова трубят рупором на всю округу. Когда такой человек что-то спрашивает, во мне не возникает никакого другого ответа, кроме любви.. но что слова знают о любви, они лишь грохочат бубном над их нежными крыльями.

Наблюдая за бабочкой, можно лишь молчать и улыбаться. Что бабочке нужно, кроме моего смиренного свидетельства? Чем помогут ей мои слова, если за ними нет мудрого принятия? Насекомые научили меня видеть бабочек, застывших у сточных канав, следить за каждым своим шагом, быть терпимой к хрупкости, не рубить с плеча.

Но вот какое странное дело - даже те люди, что на первый взгляд кажутся зубрами, слонами с толстой шкурой, носорогами с непробиваемой кожей - где-то внутри скрывают свою мотыльковость. И в какой-то момент, вглядываясь сильнее в их броню, понимаешь, что за грозным видом притаилась куколка, застывшая в неспособности расправить крылышки.

Цивилизация мотыльков, прикинувшихся кем-то сильным и свирепым, населяет планету. И если звучащие марши ненадолго стихают, мотыльки ждут, когда можно будет явить себя миру, когда станет безопасным порхать меж машин, канализаций, вентиляторов и электрических ламп.. когда стихия не поглотит и даст мотыльковому полету произойти во всей красе.

Это величайшее чудо - наблюдать насекомых, учиться беречь малое, перенимать у них непревзойденную силу жить вопреки размерам, в противовес гигантам. Как мудро и тонко продуман мир. Как страшно несоответствие и как зыбко и величественно стремление сохранить себя в пространстве, в котором тебя на первый взгляд даже не видно.