Трое в лесной избушке

    В пасмурный, сентябрьский выходной, рыба у заброшенной деревни Черемшанка почти не клевала. Гладкий поплавок из гусиного пера, весь день плавно качался на водной глади, и все никак не хотел тонуть.
    – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – задумчиво посмотрел на воду Макар и положил бамбуковую удочку на траву.
    – Какой еще Юрий? – не понял Егор. – Какая нахрен бабушка?! С утра сидим тут на сухую. Хоть бы одну поймать для смеха. Ты помнишь раньше, как ловили?! – и он со злостью швырнул свой спиннинг на землю.
    Так два двадцатилетних парня, два жителя совхоза «Коммунар» Егор Протокин и Макар Козлов, с раннего утра сидели на берегу и тосковали. Не поймав за весь день ни одной рыбки, им обоим хотелось завыть от скуки.
    – Останемся с ночевкой? – с недовольством спросил Макар. – Палатку будем ставить?
    – Ну, уж нет. Немножко посидим еще и надо закругляться. С пяти утра болтаемся на берегу, и хоть бы хрен. Заперлись к черту на кулички. Еще обратно мне пилить по этой мешанине, мать ее. – злился Егор и плевался. Ему было жалко свой старенький мотоцикл, и поездка на нем на рыбалку, да еще по такому бездорожью, была для него испытанием.
    – До дома, так до дома. – буркнул Макар, и насадив свежего червя на крючок, забросил его в заводь.
    Ближе к вечеру со стороны извилистой речки Быструхи подул холодный, пронизывающий ветер и запахло грозой. Огромные клубы туч низко нависли над деревьями, едва не задевая их верхушки. Повсюду на темно-синем небосводе вспыхивали стрелы молний и оглушительно гремел гром. От всех этих грохотов и треска, под ногами дрожала земля.
    Ребята не теряя времени скидали вещи в рюкзаки, и Егор заведя с полуоборота двухколесного «Ижа», с пробуксовкой рванул в сторону дома. Макар, крепко вцепившись в сиденье, плотно прижался лицом к его спине и зажмурил глаза.
    В лесу быстро темнело. Пришедшая мигом гроза, тут же обрушилась на землю крупным, проливным дождем и мешала вождению. Мотоцикл на размешанной скользкой глине заносило в разные стороны, и то и дело сбрасывало в глубокую колею от лесовозов. Тусклый свет от фары, с трудом освещал дорогу и постоянно гас.
    – Щас через пару верст избушка будет. Там заночуем и обсохнем. Ехать вообще невмоготу. – кричал Егор, быстро вымотавшийся от такой поездки. Макар утвердительно кивнул головой и похлопал товарища по плечу.
    Спустившись в ложбинку, возле лесного ручья у ольховника, перед рыбаками предстал маленький, размером с баню, черный, бревенчатый домик. Кем он был тут построен, никто не знал. Местные жители, кого ночь заставала в лесу, частенько в нем останавливались. Внутри всегда можно было найти соль, лучину на растопку, а иногда, если сильно повезет, то несколько банок тушенки, или рыбных консервов.
    Осторожно отворив незапертую дверь, ребята заглянули внутрь. В избушке было темно и пахло гарью. Макар, чтобы немного оглядеться, зажег сразу несколько спичек.
    – Кхе-кхе-кхе. – кто-то закряхтел в углу и прокашлял в кулак.
    – Кто здесь? – шепотом спросил Егор, испуганно посмотрев на Макара.
    – Закрой ты дверь, а то тепло все разом выстудишь. – вдруг послышался грубый, старческий голос. – Вы или заходите, или ступайте себе с Богом, куда шли.
    И путники, пригнув свои мокрые головы, переступили невысокий порожек. Черный, немного сгорбленный силуэт незнакомца уже сидел возле печки и палкой шевелил угли.
    – Здравствуйте, мил человек! – первым начал Макар.
    – И вам доброго здоровья, молодежь. – не поворачиваясь к ребятам пробубнил старик.
    – С рыбалки домой пробираемся. Под ливень попали. Есть место-то, где просушится, да прилечь? – поинтересовался Егор.
    – Сымайте свои куртешки, да залазьте на мою кошму в углу. Я спать-то шибко не люблю в лесу. Тут посижу у комелька. А задремлю, на лавке покемарю.
    – Сами-то какими здесь судьбами? – спросил Макар.
    – На делянке у Грибовского брода дрова рублю. Думал, успею докандыбать до дома, да куда там. Под грозу попал, как и вы. Идти по глине-то не ловко. Уж больно склизко. Вот и забрел в ее родимую. Сколь раз спасался тут за жисть.
    – Утром домой, или снова на делянку? – все любопытствовал Егор.
    – Пошто домой? Дальше пойду рубить, зима ить скоро. В избе мерзнуть, рази охота? Как рыбка нонче, молодежь? Надергали хоть на уху-то, или на жарешку? Али только кошке? Хе-хе!
    – В такую погоду поймаешь. – махнул рукой Егор. – Держи карман шире. Больше в этом году на реку ни ногой. Нарыбачился, хватит.
    – Налить вам спиртику с дорожки? – ехидно спросил старик и ухмыльнулся. – Погреетесь немного. А то ангину можно подхватить. Гляди, как зубы-то стучат.
    – Я лучше подремлю. Умаялся на этом драндулете. – буркнул Егор, залезая на нары.
    – А я, пожалуй, малость врежу. – весело сказал Макар и сел рядом со стариком у печки.
    В избушке было тепло и сухо. Макар все пытался разглядеть старика, уж больно голос ему показался знакомым.
    – Интересный чудик этот дед. – думал про себя паренек. – Спокойно так себе сидит, один, как сыч в избушке, не боится. Лес, он и есть лес. Мало ли что. Дураков везде хватает. А этот расселся, кряхтит себе в бороду. А если б мы были лиходеи?!  Смелый дед, однако. Как дома у себя. Мы ладно вдвоем, на мотоцикле. А этот черт, один по лесу шастает, да еще в такую темень.
    Старик не торопясь достал из своей котомки блестящую фляжку, осторожно окрутил ее круглый колпачок, и нашарив на печке железную кружку, налил в нее спирт.
    – Только залпом милок. Чистый спиртяга, медицинский.
    Макар слегка трясущимися руками, молча поднес кружку к губам и у него в горле тут же забулькала жидкость.
    – Откуда сами-то будете? Городские, али нашенские? – пробубнил старик.
    – Из Коммунара.
    – Ишь ты! Земляки! – обрадовался дед. – Я всю жисть проробил в нем. Щас он стал районного масштаба, слыхал недавно, что за тыщу работников уже перевалило. А раньше нас и сотни не было.
    – Совхоз-миллионер! Не грязным пальцем пуп царапать. – сострил Макар, мгновенно захмелев.
    – Сам-то в совхозе робишь? – все не унимался дед.
    – В нем родимом, будь он неладен, этот совхоз.
    – Че так резко-то, друг ситный? Не нравиться работа, как я погляжу?
    – А че хорошего отец? С утра до ночи, будто белка в колесе. Пашешь, пашешь, как крепостной какой, а денег все не прибавляют. Не выпить толком, не пожрать.
    – А вам ба все пить. Лакать ее постылую. Поумнее нонче надо быть.
    – Да уж куда еще умней?! – обиделся Макар.
    – Дали тебе аванс, а ты его отложи, не трать. Получил окончательную, тоже в копилку. А то вы как деньжата-то увидите, бегом бежите в магазин. И деньги, ширк, налево и направо. Все барахло готовы скупить.
    – Ведь хочется, чтоб было посытней. – разошелся Макар. – Чтоб машинешка за оградой стояла, чернобурку бабе справить, самому кожан купить, ребятишек вывезти на море. Вон, сын директора райпо, Мишка Попков, по полной, парень, упакован, с ног до головы. И в институте выучился, и квартира в городе стоит. Катается с женой все по курортам, да по санаториям. А я, как проклятый на тракторе, туда, сюда. Руки не могу отмыть саляркой, все в солидоле пропиталось.
    – Ишь куда тебя занесло паря. Ну, ты махнул. Нашел за кем гоняться. За сыном этого барышника. Я помню этого сынка. Он ишшо маленьким был, а уже такие номера выкидывал. Учительница Мироновна, мне как-то жалилась на него. Дескать, этот сопляк на уроке сказал, что лучше б мы в войну-то проиграли и ездили б на Мерседесах щас. У шельмеца оба деда на фронте воевали, а у него в башке такой бардак.
    Вдруг на всю избушку послышался храп Егора. Макар крепко опьянев от спирта, на ощупь нашарил нары и аккуратно подвинув товарища к стене, лег рядом с ним.
    – Да никуда меня отец не занесло. Ты думаешь, я ни черта не понимаю? Все понимаю. У богатых родителей и богатые дети. А если у меня отец пол жизни на комбайне, а мать на ферме скотницей, откуда богатству-то взяться?! И в институт мечтал я поступить в военный, и девку городскую завести. А кому я нужен такой бесперспективный? Вот и женился на простой доярке. Ведь говорят: – Деньги, идут к деньгам. Ну, ведь правильно говорят?! – Макар со злобой выговорился и посмотрел на спину незнакомца.
    Черный силуэт старика, едва освещаемый светом от маленьких угольков в комельке, так же неподвижно сидел на чурке и курил.
    – Родителей стыдится грех. – вдруг ожил голос старика. – Они не виноваты, что из них директора не получились. На всех директорских кресел не хватит. Люби своих родителей сынок, люби и почитай. Ведь они тебе дали жисть. А ты завидовать удумал. Запомни, каждому свое.
    Макар глубоко вздохнул и сел на доски. От разговора с этим мудрым стариком, спать совсем не хотелось.
    – Я многих богатеев видывал за жисть. Всяких разных. И русских, и евреев и цыган. – продолжал дед. – Они все как один, какие-то озлобленные и бездушные. Денег куры не клюют, а счастья ни на грош. Форс один. А копни поглубже, загляни в нутро, гнилье одно увидишь. Все друг перед дружкой щеголяют, все с потрохами выставить готовы на показ. Одни деньги на уме. А ведь в гробу карманов нет. С собой туда ни че ты не возьмешь. Дело говорю, милок.
    Старик послюнявил пальцы, затушил огарок самокрутки, и закрыв дверцу печки, затих. Макар еще немного повозился и тоже заснул.
    – Молодежь. – прошептал дед сам с собой. – Как же вы любите все и сразу. Насмотритесь на всяких торгашей и хоть трава вам не расти. Лишь ба кусок, где пожирней урвать. Ишшо молодой, а в голове уже напутано. Молоко на губах толком не обсохло, а все туда же, машинешка, бесперспективный. Слово-то какое подобрал. Своим горбом ты должен доказать, что без родителей ты значишь.
    Рано утром в маленьком оконце избушки живо играло недавно взошедшее солнце. Егор крепко спал. Макар протерев грязными пальцами свои заспанные глаза, вышел на улицу. Вдохнув всей грудью осенний, наполненный запахом прелой древесины и пожухлой травы воздух, парнишку передернуло.
    В лесу было свежо и тихо. От прошедшей ночью грозы, на небе не осталось и следа, и лишь небольшие лужицы в колесной колее на грунтовой дороге напоминали о ней.
    Сделав несколько шагов по сырой, примятой траве, резиновые сапоги Макара вмиг стали чистыми и заблестели.
    – Да мама моя дорогая! – выбрел с закопченным чайником в руке из-за ольховника родной дедушка Макара - восьмидесятилетний старик Захар Козлов. – Вот так встреча! Мне ишшо ночью твой голос шибко знакомым показался. Да думаю, откуда ты возьмешься тут. Ну, со встречей, внучек?!
    Макар выпучил от удивления на дедушку глаза и слегка покраснел.
    – Ну, на машину денег я тебе не дам. – расцвел в улыбке старик. – А мотоцикл, считай, уже в ограде.
    И родственники крепко обнявшись, громко рассмеялись.