Новогоднее воспоминание

Предлагаю вниманию моих уважаемых читателей рассказ удивительного цыганского Артиста, музыканта из старинной династии Бузылёвых, душевного человека, Сергея Вербитского. Его рассказов пока нет на Прозе, но открылся для меня не только Артистом, но и мастером художественного слова.

Всего пара недель остаётся до Нового года. Новый год - это всегда волнительно, трогательно, ответственно.
Лично для меня Новый Год - это праздник из детства… из самого беззаботного, безоблачного детства. Когда цигейковая "леопардовая" шубка… когда шапка и варежки на резинках. А шарфик мама затянула так, что ты поворачиваешься всем телом. А ещё… был солдатский ремень со звёздочкой на бляхе.
И вот в таком облачении мама меня каждое утро водила в детский сад, а потом бежала на работу.
И именно в это время я часто слышал: "-Саво лачо, годинько чаворо!". (пер. ред.: «-Какой хороший, умный мальчик!»). Так говорили родственники. "-У вас талантливый ребёнок" - так говорили воспитатели.
Но всё меняется, я пошёл в школу. И вдруг "-Саво лачо, годинько  чаворо!" сменилось на "-Какой хОрОший мальчик. Сразу видно, христовенький ребёнок". А "-У вас талантливый ребёнок" неожиданно поменялось на "-По нему тюрьма плачет". Вот такие контрасты мне пришлось наблюдать. Но! Был один человек, который на фоне всего этого говорил другое… Он говорил: "-На шун лэн, сынок. Мэ научу тут, сыр чейнэ". (пер. ред.: «-Не слушай их, сынок. Я научу тебя, как надо»). Это был мой милый дед, Илья Иванович! Человек из моей жизни, которому я бесконечно благодарен!
Так вот… каждый год в середине 20-х чисел декабря в одном уральском городке, в "хрущёвке" на втором этаже с магическим номером квартиры 21, наряжали новогоднюю ёлку. Один старый и опытный цыган, который полжизни провёл в таборах, и вторую половину в квартире, и бестолковый, лопоухий, с кучерявой шевелюрой маленький цыганёнок, лет 6 – 7, т.е. я.
Оооо! Этот процесс мне казался чем-то магическим. Мы наряжали настоящую ёлку, живую, которая пахнет, колется.
А игрушки! Ммм… это были самые удивительные игрушки, какие я когда либо видел. Это были часики, покрытые снежной шапкой, на циферблате которых стрелки застыли на 23.55. Это были какие-то смешные зайчики. А ещё… был маленький домик, в окошке которого горел огонёк, и мне казалось, что там самое уютное место на земле.
А макушка для ёлки - это было самое ценное. Она даже отдельно упаковывалась после праздников.
И, наконец… ёлочные шары!. Это был аттракцион! Глядя на своё отражение в нём, то твой глаз становился как у жабы, то нос как у Буратино. Было очень забавно, смешно. Мы смотрелись с дедом в эти игрушки, и оба смеялись до упаду.
Это были удивительные игрушки! Мы привязывали к ним ниточки, и аккуратно вешали на ветки. Но... «се ля ви», так бывает, что какая-то из игрушек разбивается. Я втягивал голову в шею, ожидая от бабушки крепкое словцо. Но… даже бабушка, которая не терпела беспорядка и неаккуратности, улыбалась, и говорила: "-Ни со деточка, ада прэ бах". (пер. ред.: «-Ничего, деточка, это на счастье».), а разбитая игрушка очень быстро находила своё новое место в мусорном ведре, благодаря виртуозному  владению веником и совком проворных рук бабушки.

Всё меняется опять. Теперь уже никто мне не говорит: "-Христово чаворо!". Никто не говорит: "-По нему тюрьма плачет". И нет тех двух милых моему сердцу людей, которые говорили не как все… "-На шун лэн, сынок. Мэ научу тут сыр чейнэ"... "-Ни со деточка, ада прэ бах"…
Всё это те люди, которые как-то сыграли свою роль в моей жизни. Их нет. Но есть другие, с кем я общаюсь, дружу, делюсь.
Хочу чтоб в предновогодние дни ваши семьи волновала только одна проблема: как сделать так, чтоб Новый год всем вместе провести, рядом, за одним столом.
И ещё хочу, чтоб в эти дни с вами рядом всегда был тот человек, который скажет тебе: "-НИ СО, АДА ПРЭ БАХ!".