Медвежье озеро

Юрка, очень огорчался, когда не находил на карте  своё село. Небольшое оно. Детство, проведенное вдали  от шумного города, оставило неизгладимый след, в его памяти. Юрка очень гордился своим дедом, который  своим трудом и усердием, доказывал свою любовь к людям; рубил дома, тачал сапоги, тапки. Да, дед  осваивал то, что было необходимым  людям, в  тяжелое, послевоенное время. Много, очень много людей, которых Юрка не помнил ни по имени, ни уже и в лицо, приходили к деду за помощью, причем  просьбы  были самые разные, даже цыгане, заказывали у деда  повозки, нисколько не сомневаясь в том, насколько дед, профессионален и в этом сложном ремесле. В дальнем чулане ,  который был постоянно закрыт , дед разместил  инструменты; сотни  разного вида долото и стамесок, десятки рубанков и фуганков, пилы и топоры, гладкие  словно отполированные натруженными руками…  Да, да, у каждого инструмента имелось своё название, своё предназначение.
     Мужики, далеко за селом, соорудили  в низине дамбу; в ход шло всё, что попадалось под сноровистые  руки - брошенная в поле старая борона, какие-то железные колеса от довоенного трактора, металлолом, вперемешку с глиной,  создал довольно прочную  плотину, в которую  вмонтировали  огромную трубу ,для сброса   лишней воды.
       Частые летние дожди и небольшой ручей, быстро наполнили низину, вода в ней поднялась и мужики,  выпустили для разведения рыбы, мелких, кишащих вдоль берега мальков.
    В селе, было несколько подобных прудов, но толи  людская жадность, толи природные условия, истребили, так и не прижившуюся рыбу. Холодная гладь и тёмные волны, нагоняли тоску на местную детвору, которая  пыталась  выудить на прудах, хоть что-нибудь. Кто-то забрасывал удилишко с берега, кто-то заплывал  на лодках на глубину, совсем  малыши, растягивали марлю и  бродили с ней вдоль берега, то погружая её быстро в воду, то вдруг вытаскивая за концы, в надежде поймать и свой улов. Новый пруд, привлекал мальчишек  уже тем, что в нем без труда, можно было  за несколько минут, наловить улов на всю семью, но рыбачить  на пруду, было строжайше запрещено, не то , что заплывать   с бреднем, на лодках.
        Наладились мужики  дежурить круг пруда  по очереди, кто пешим, кто на конях. Сидели, жгли  по сторонам берега костры, вечеряли и  ночевали, расположившись прямо подле костра. Благо, наступило лето и ветер с юга, приносил оживленные разговоры, разглаживал суровые,  тронутые весенним загаром, лица людей. Все разговоры, сводились к одному, что через год, выйдут они на лодках, растянут сети,  наполнят их огромной свежей рыбой …
   - Вот ить , смотри что делатся, - ворчали старики. – Оскудели  вон за раз, довоенные пруды. Вона ведь, всяко жили, и рыба косяками ходила. Всех вдоволь хватало, всяк тольк, на  улов и надёжился. А теперь вона, поглянь – понаехали, всяк глякась – начальник, ёшь ему  в то, на чем  сядеть станеть, всю живность распугали понавыловили. Гдежь  тако видано, ерши да гальяны и те переведутся, а об карпе, судачке да щучке, только в поселковых, амбарных книгах будуть  щитать.
Спорить со стариками - дело не надежное, потому никто с ними не связывался.
      По лодкам, в каждом дворе, можно было судить, что всё, что говорят старики, сущая, правда. У одних лодки рассыхались на берегу, у других  ожидали своего часа, под нехитрым навесом, скрытые от палящего солнца. Горлов, проворный уже не молодой  мужик, сам себя считающий главным, в высоких, резиновых сапогах, с  отвернутыми голенищами, в рост  болотного цвета дождевике, ходил вдоль берега  и отдавал кому-то распоряжения.
     Юрка всегда становился  рядом  и как   маленький помощник, с большим, разговорчивым дядькой,  представлял, как вырастет  и тоже будет давать всем указания. Правду сказать, Юрку привечали и  никогда  не обижали.
      -  Однако хватит  горло драть! – окликнули Горлова, - подь ужо сюды , вечерить будем , чем Бог послал. – Чего  берега шагами мерять: покеда рыба  пойдеть, так ешо намеришься, что до райцентру пешком, подижь дойтить ...- Мужики  смеялись от души, не зло, без обид.
         Горлов, обошёл вокруг расположившихся, кто как мужиков, сбросил плащ-палатку, сел сам и потянул к себе Юрку. Порылся  в дряхлых галифе  и к удивлению Юрки, достал сложенный в огрызок газеты, кусок  серого сахара. Наквось, грызи покудава мы тут  «четвирть» осилим. Он тщательно оглядел  поблескивающие от костра лица и хитро улыбнувшись разъяснил мужикам, что времечко покуда подходящее, что можно спокойно и  самогону выкушать, пока промысел не начнется. Даже лодки, казалось весело откликнулись, поплескивая в предвкушении будущей рыбы.
       Вечерами у костра становилось людно и шумно. Мужики ужинали, курили, щёлкали семечки, рассказывали были и небылицы. К утру, вокруг лежал толстый слой шелухи. С лучами летнего солнца, она подсыхала и поднималась, уносимая порывом теплого ветра.
       Юрка проснулся, вылез из-под вороха вещей, которыми его укрыли  на ночь. Мужики, кто ещё «навеселе», кого и вовсе откровенно шатало, собирались по домам. Смена, прибывшая  менять «караул», с пониманием  мотала головой, слушала невнятные, едва связные между собой слова, наверняка в  душе зная, что для них ночь у костра, станет такой-же веселой.
Кто-то недовольно бурчал:
-  Куды  собрамшись , воно ешо кое что осталось , может погодим .Чего добру прокисать ?- мужик  указывал на  стоящую, на виду , недопитую бутыль с самогоном.
      - Чего ты с утреца то гудишь? В селе чай каку работенку подкинут. Думашь тебе одному охота разговеца, чай голова не казенная. Охота выпить, дождись  вечера.
      - «Охота, охота»! Работы  вона полно, чё иё искать, она   сама кого хошь найдеть!. Привыкли панимашь, работой помыкать, а жить кода?...
Мужики ворчат по привычке, потому что в другой раз, ворчать  негде.
        Горлов, с ружьём на плече, коренастый, в своей плащ-палатке, вышел в круг и привычно строго погрозил в пустоту пальцем:
      - Вы это, не балуйте тут у меня, покуда не тронимся , все разговоры про похмел прекратить , а  то другой раз , на сухую будетя у меня вечерить !
      - Да чёжь мы, не понимам  чёли ? Нихто и не собралси, чертиков  по душе запущать.
      - Ладноть! Коли  монатки  собрали, то  трогатьси пора.- Горлов, взял лошадь под узду и повел  с берега, на крутой косогор, от  темной глади утреннего пруда. Спокон веку так заведено, в гору спешиваться, чтобы не нагружать зря лошадь.
С Горловым не поспоришь. Сам живет по распорядку  и других приучает.
    Юрка покорно спрыгнул с телеги и поспешил следом за уходящими повозками, не дожидаясь, пока кто-нибудь, не  пожурит его.
     Выбравшись из низины,  люди и лошади  облегченно вздохнули. Дорога ровная  и повозки прибавили шаг, устремляясь в темнеющую на горизонте тайгу.  Юрка часто   ходил с дедом по тайге, то в поисках подходящих для сруба  деревьев, то по грибы, а то на сбор  лечебных трав. Вот и сейчас, шёл он по тайге, слушал  переливы голосов птиц и думал о том, что, наверное, всякая тварь, непременно ухает, кричит или щебечет встревоженно, о нем. Идет маленький человек, а за ним  или  обгоняя его, чтобы рассмотреть, суетятся птицы. За одной любопытной, слетаются уже и  стайки не больших, ярких, тех, которых Юрка и названия не знал - птиц… Лесные дороги узенькие, извилистые, то сухие, а то встречаются и непролазные лужи, которые приходится  объезжать, протаптывая новую дорогу в чаще. А сколько  встречается дорог «обманок», которые постепенно переходят в заросли  и исчезают вовсе. Склонность к рассуждениям, передалась от деда и  к Юрке. Он ещё долго думал бы о дороге и о всякой  лесной живности, если бы не страшное карканье,  вдруг раздалось  прямо, над головой. Юрка вскинул голову. На сухой  сосне, сидел  черный отливающий смолью ворон. Птица держала в когтях какую-то тряпку и орала во всё горло.  Юрка не любил такие неожиданности, этих огромных, сверкающих черными глазами  птиц. Он поднял сухую  палку, вскинул на плечо, словно это ружьё, прицелился и щёлкнул языком, будто на спуск нажал.
    -  «Кар-Кар»! — передразнил Юрка ворона и запустил в него палкой.
Досадно было мальцу, что не может он долбануть птицу, изрядно напугавшую его. Ворон взмахнул крыльями, неторопливо перелетел  подальше и по лесу снова понеслось его могучее - «Карр!».
     - Вот ведь  неугомонный, щерти тебя задери! — выругался Юрка и побежал догонять уже давно исчезнувшие из виду телеги.
      Под ногами, вдруг  появилась вода. Юрка остановился в растерянности, потому как дальше, уже идти нельзя, возможно, что  перед ним простиралась болото.
      - Эй-ей -ей! –заорал Юрка во всю силу. Но лес не отозвался привычным эхом, что означало одно, Юрка  углубился  в чащу  очень далеко от дороги.
      Юрка, оглядел окружающий лес; привычный березняк и  стройные сосны, сменились огромными мощными кедрами. Ели, стройными  рядами, закрывали  все проходы, папоротник, сплошным покровом, застелил  даже те  тропинки, которые ещё  недавно создал Юрка. Он  ещё несколько раз крикнул, но тайга, поглощала звук  сразу, подле него. Он тщательно огляделся вокруг, в надежде, что охотники  или лесники, оставили для  заплутавших путников зарубки, но  никаких затесин на деревьях не было... Тайга любит  сюрпризы. Юрка, сделал шаг  и  тут, прямо из под ног взмыл  огромный комок, похожий на запрелую кочку, который хлопая крыльями , закатился  под надежную защиту папоротника. «Глухарь!» - догадался Юрка и сердце его замерло. Встречали они с дедом  и уток, и куропаток, но глухаря встретить ему ещё не доводилось.
    Юрка, встал на четвереньки и заглянул под папоротник, украдкой, перебирая ногами и руками , Юрка полз к месту , куда закатился этот огромный комок. И вот глухарь предстал во всей красе; пугливо озираясь, он то втягивал голову в плечи, то поднимал высоко, над папоротником. Глухарь замер, с любопытством рассматривая  Юркину голову. Они смотрели друг на друга не отрываясь…
     Юрка робко, чтобы не спугнуть птицу, протянул свою руку вперед, хотел потрогать, это чудо. Взмах и  огромная чёрная птица, хлопая крыльями, скрылась  с глаз. Глухарь, то падал, и Юрка бежал за ним, в надежде рассмотреть эту чудную птицу, то взмывал ввысь и  улетал всё дальше.
           Наконец  потеряв глухаря, Юрка счастливый, побрел по лесу,  что-то насвистывал, даже пел, что на ум приходило.
Бор, стоял неподвижно, тихий в своей могучей задумчивости, теперь уже, сплошь хвойный. Но это был совсем не тот  привычный лес, от него веяло чем-то чужим - неведомым…
        Юрка, как ему казалось, возвращался назад. Шёл он хоть и быстро, но внимательно присматриваясь к каждому дереву, в поисках знакомых мест. Сердце сжималось, по спине бежал холодный пот: - Всё этот ворон! Накаркал! Напужал, черт окаянный, теперь вот думай, куда идти, - заговорил Юрка вслух, ощущая подступающий страх. - Ничего, нужно  лишь  найти  в этой непролазной чаще, солнечный лучи, чтобы понять , куда оно катится.
     Юрка стал вспоминать, с какой стороны солнце встает, и куда оно садится, описал  палочкой круг, пытаясь создать какую – никакую карту местности. Страх начал давить ещё сильнее. Юрка снова заговорил вслух:
     - Надо идти. Идти туда, куда солнце садится, потому, как пруд остался где-то далеко на юге, где не было никаких  проезжих дорог. А на западе?... - Юрка тяжело вздохнул, думая, что дорога, которая шла между поселениями,  была далеко  за их селом . Сиди не сиди , а возвращаться  в неизвестность было ещё хуже. В лесу сделалось совсем тихо. Юрка, то и дело останавливался и долго стоял прислушиваясь. Тук-тук-тук, тук-тук-тук… слышал он стук дятла, но вдруг осознал -  это билось  его сердце. Потом напряжённый до предела слух  уловил какой-то знакомый звук. Где-то слышалось журчание неторопливого мотора. Но вот оно замерло и через секунду, Юрка услышал гудение далёкого самолёта. Шмели, образовали вокруг Юрки   гул, в котором  и слышались эти знакомые звуки. Всё просто, лес издавал   и рождал звуки, способные вызвать у человека  слуховые галлюцинации. Юрка много раз слышал страшные рассказы о том, как блуждают люди в лесу, как заманивают их лешие и кикиморы, в свои дебри. Уж очень похоже, сейчас с ним получилось. Юрка знал, что страшное в жизни часто начинается очень просто, стоит лишь начать  идти за своим страхом.
     Оцепенение закончилось сразу, как только Юрка услышал какой-то таинственный шорох в глубине потемневшего леса. Дыхание сперло, и  он бросился бежать. Он бежал, спотыкался, падал, вставал и снова бежал. Наконец, он наскочил на бурелом и начал с треском падать, на сухие колючие ветви. Он провалился лицом в сырой мох и замер. Юрка не слышал своё дыхание, лишь сердце продолжало, стучать уже в голове ; «Бум-бум –бух…»  Юрка, отдышался, набрал  под собой  сломанного валежника, растащил несколько  деревьев поваленного сухостоя, разобрал мох , так , что получилось большое чистое место, наложил  мелких веточек, прошлогоднюю хвою и поджёг. Любая работа  отвлекает человека от дурных мыслей. Огонёк, покачиваясь, вначале не уверенно, а  потом  и с силой, пополз по сооруженному костру. Вокруг посветлело. Юрка, наломал ещё веток, надо было запастись  дровами на всю ночь. Ломать трухлявые деревья, не составило труда  и Юрка, соорудил вокруг костра, целую стену,  которая должна была тлеть до утра. Набросав на бурелом свежей хвои, чтобы не видеть  зловещие тени  позади себя, Юрка улегся  на  мягкие еловые лапы, несколько лапника бросил сверху и  заснул, тревожным, тяжелым сном.
     Юрка проснулся, он колотившего его озноба. Где-то солнце пробивало путь своим лучам, сквозь закрывшую небо хвою. Туман росою пал на деревья, на траву, мелкие капли искрились  повсюду. Юрка встал, потянулся и увидел  кормившуюся белку, у которой кедровка  пыталась вырвать  орех. Она, цокая обходила белку со всех сторон, клевала и в голову, и в хвост, чтобы белка отвлеклась  и выпустила из лап орех. Наконец белке надоела назойливость птицы и она пронеслась вверх по стволу ели, села на сучок и, не переставая щелкать, уставилась на кедровку. Кедровка, пестрая  серая с белыми вкраплениями, ещё какое-то время  попрыгала, взмахнула тяжело крыльями  и переместилась от Юркиного взора. Белка пошевелила пушистым хвостиком, по виду довольная таким исходом.
     Юрка, бросил в белку палкой, та недовольная  выронила орех и будто пушинка, подхваченная ветром, метнулась уносясь прочь с дерева, на  дерево.. Проводив её взглядом, Юрка поднялся, нашел в траве шишку,  к удивлению полную кедровых крупных орех. Кедровка не ошибалась, отнимая у белки вкусную добычу. Где-то неподалёку с утра, трудился дятел, добывая себе вкусную пищу на завтрак. Юрка нашелушил орех; сытные, они легко утоляли голод.
      Юрка набрел на какую-то возвышенность,  на которой рос огромный кедр. Тайга, без конца и края, предстала Юрке  с вершины кедра, тянулась она во все стороны, зеленая, однообразная, равнодушная ко всему, что в ней происходило. С высоты она казалась огромным, вышедшим из тумана морем. Облака над головой,  простирались ещё сплошным туманом,  то делались гуще, то лишь изредка, в этой  воздушной пелене, возникала чистое голубое небо.
     Юрка искал глазами жёлтую полоску лиственника, среди неподвижного зелёного моря, выискивал  белые стволы берез, но кругом темнела вековая,  хвойная тайга. Как - же оказался Юрка  вдруг здесь, за несколько километров от родных полей и  березняков. - ЭЙ ! – откуда-то изнутри прорывался жалобный голос, настолько тихий, что Юрка сам испугался этого звука. Он заголосил вновь, но голос его лишь поднялся немного над головой, и затих, где-то  в лапах могучего кедра.
     Неспешно Юрка спускался с кедра. Он собрал кучу кедровых шишек, размял их и стал насыпать в карманы орехи. Руки делали своё дело, а в голове решался вопрос, один-единственный вопрос: «Куда идти?» Вот уж и карманы полны орехов, а вопрос всё ещё не решён. Наконец Юрка, постоял с минуту, пошёл строго на север. Рассуждал он просто, вспоминая карту родного края: тайга  тянется  с запада, на восток, потому  идти  можно либо на Юг, либо на Север. На север идти, означало выйти либо  на трассу, либо на железнодорожные пути. И если идти на север, то через несколько километров, лес кончится, начнется степь. Поселения конечно  повсюду вдоль трассы, потому нужно будет лишь  выйти к дороге - на людей. Ему очень хотелось, хотя бы выбраться из лесу, который давит на маленького пацана, своей угрюмостью.
      Солнце взошло высоко, когда Юрка заметил среди однообразного мха  и папоротника огромные листья ревеня, которые  в своих лопухах  держали  остатки росы, либо дождя. Юрка осторожно подставил свои детские ладони   и наполнил их  живительной влагой. Только сейчас он осознал, что его мучит смертельная жажда. Капля за каплей, он наполнял свои ладони  и упивался спасительной влагой. Под ногами всё чаще стала попадаться трава, что говорило о том, что тайга Юрку отпускает.  Юрка, заметив меж хвойных деревьев берёзки, осинки, а дальше мелкий кустарник,  не сдержался и зарыдал. Он скоро ворвался в густые заросли ежевики, ползучего тальника, смородинника. Крапива, вечная спутница  кустарника обжигала, но Юрка не обращал на это внимания и, защищая рукой глаза от гибких ветвей, с треском пробирался вперёд. Меж кустов мелькнул просвет.
Вода! Под ногами появилась вода. Не веря своим глазам, Юрка остановился. Он  почувствовал, что ноги его вязнут. Болото! Юрка не верил своим глазам; «Нет, неправда! Неужели  туман обманул его и заманил опять на болото?». Юрка разодранный, окровавленный, возвращался обратно. В отчаянии он упал на живот, рванул рукою мягкую траву, потом сел и вдруг, вцепившись в неё зубами, навзрыд расплакался.
       Заночевать решил здесь - же. Он выбрал тихое место, натаскал дров, развёл огонь. На ветки нанизал мокрые башмаки   и установил их сушиться у костра. Запеченные в золе шишки  стали мягче, вкус напомнил печеную картошку.
       Вечерело. На густые хвойные кроны падали отблески заката, тянулись живыми струями по небу и терялись там, в чернеющих дебрях тайги. Юрка, внимательно следил за бурундуками, которые  грелись в последних лучах  солнца, на большом камне. Они были совсем не пуганы, лишь изредка  вставали на задние  лапки  и всматривались в окрестности. Небо уже потемнело, в тайгу опускались сумерки. Середина костра напоминала сейчас раскалённую печку. Угольки  в темноте,  горели ровным,  с голубыми прожилками пламенем
       Юрка смотрел на горящие  угли костра, лёжа на пихтовых ветках и щелкал орехи. Заря догорала, ярким, алым пламенем, возвещая о грядущем жарком дне. В потемневшем небе  на востоке, стыли редкие неподвижные облака, озаренные  розовым таинственным светом. На чистых, нетронутых заревом  черно синих местах, начали прорезаться звёзды. На Юрку опустилась черная тень с деревьев, это Луна выползла и тронула  своим светом  кроны. Стало светлее. Чтобы отогнать мрачные мысли, Юрка старался не думать о доме, о вкусной еде и  о мягкой постели. Конечно, то, что он выберется из тайги, он знал точно. Единственно пугало время. Когда? Устал Юрка за день, но сон не шёл. Он подбросил в костёр дров, снова лёг на спину. Облака исчезли.  Небо  выровнялось, и теперь звезды спускались к Юрке, со всех сторон. Далёкие и  одинокие, таинственные,  они словно перемигивались между собой, словно общались. Многие  из них,  не выдержав своего одиночества, ринулись вниз, очертив тёмное небо, яркими полосками и тут же таяли. Звезда гаснет , словно обрывается чья-то жизнь… Совсем горько стало Юрке. Зарывшись в лапник,  он вскоре забылся уставший, сном. Проснулся Юрка ночью от холода, раздул угольки. Когда костёр разгорелся, он погрел спину, потом озябшие ноги. Согревшись Юрка ещё полежал у огня, наблюдая, как  сгущается  туман, поглощая  в свой плен окрестности. Веки склеились, Юрка  провалился в забытье !
       Юрке казалось, что он оказался в том месте, где первый раз встретил болото, но он ошибся. Утром, когда туман растворился, перед мальчиком открылось большое, мало заросшее озеро, совсем не напоминающее  болото.
   - Вот это да! - ахнул Юрка – это-ж надо, красотище кака…
Юрка заметил, что прямо в воду, спускаются кусты красной смородины, он набрал целую горсть, сунул их в рот вместе со стебельками. Рот свело от кислятины и защипало язык, разодранный ореховой скорлупой. Хотелось, есть и пить. Он зачерпнул  в ладонь воды, из озера, она оказалась  совсем  не пахла  тиной, вкус  как с родника. Юрка набирал  воды в рот, но не сразу глотал, а ловил удовольствие  от ощущения наполненной влаги.
   Юрка неожиданно уловил чье-то дыхание и замер. Через секунду звук повторился, вначале протяжно, потом несколько раз коротко, словно кто-то принюхивался  к новому запаху.
         Юрка выполз на берег и затаился, за сооруженным для ночлега лапником. Малец знал многие фокусы тайги: всякий звук может быть рожден чем угодно,  от порыва ветра, до легкого плеса волны. Но у озера явно кто-то был! В этом Юрка был уверен. Пойти посмотреть или  убежать  от неожиданностей?! Он так разволновался, что любопытство, взяло верх... Он тихонько подкрался к самой кромке берега и огляделся. В воде, сидел не большой, с виду  очень молодой медведь  и чавкал от удовольствия, уплетая  красную смородину. Медведь   потянул носом в сторону Юрки, но вкус смородины  отбил у него любопытство к  новому запаху. Юрка лежал и не двигался. Ему хотелось встать  и броситься наутек. Но он лежал завороженный, потому, что никогда не видел  медведя  вот так близко, причем медведя, который не вызывал никакого опасения. Медведь наконец не выдержал  и  не злобно рыкнул, заглядывая в сторону, где  прятался малец. Юрка понял, что медведю не очень  хочется  делить вкусное место.
        Юрка брёл, вдоль озера, почти падая от усталости. Неожиданно за спиной, он услышал тяжелое дыхание, Юрка застыл. У него даже дух захватило, неужели  это  медведь?!  Юрка обернулся и замер, медведь  находился от него в нескольких шагах. Страх сменился улыбкой, на него смотрел  веселый, довольный жизнью житель тайги, который насытился и теперь  шел за Юркой, чисто из любопытства. Наверное за свою недолгую жизнь, он как и Юрка, не встречал ни людей, ни  тем более мальчишку, не способного причинить ему какую либо боль. Медведь  смешно сидел на задних лапах и разглядывал  взъерошенного, в разодранном тряпье мальца. Он бросился вперёд, упал на край берега и жадными глотками стал хватать воду, шлёпать по ней лапами, окунать в неё лицо. Мгновение  и в его пасти,  вырывалась огромная белая рыба. Медведь сжимал  её тушку лапами и с жадностью проглатывал откусанные куски.
     Юрка шмыгал носом и размазывал грязными, пропахшими дымом руками слезы радости, по лицу. Он просто совсем очумел от увиденного действа.  Сломал в ивняке  толстую прямую ветку, оскоблил её, точно острогу, спустился в воду  и перед ним предстала картина полного мира , в котором  рыба просто  не давала шагнуть. Откуда её здесь взялось? Белая, гладкая, совсем не озерная рыба. Юрка  вонзил в огромный хребет  заточенную палку, и  выбросил на берег добытую рыбу. Медведь принялся прыгать, подбрасывать рыбу, рвать её зубами. Юрка бил  рыбу  с азартом,  не считая и не думая,  сколько и зачем. Это была настоящая охота. Медведь  уже наелся  и  барахтался в воде, то разбрасывал рыбу лапами,  а то и вовсе бегал по мелководью. На берегу, показались стаи белых чаек и с криками закружились над трепыхающейся в траве, рыбой.
       Юрка, неожиданно очнулся, перестал шуметь и даже несколько смутился, оглядываясь вокруг. Но медведя нигде не было. Юрка сообразил костер, нанизал на  палки рыбу и наклонил её над огнем, чтобы она   запекалась, как на вертеле. Потом подумал, выбрал из под берега  куски глины, размял её  так, чтобы завернуть рыбу и как есть бросил глиняные слепки  с рыбой, в костер. Грусть прервал   всё тот же медведь, который тянул  запах из костра  и уселся, чуть поодаль. Огонь вызывал у него видимые опасения, потому он с оглядкой смотрел, то на Юрку, то на костер.
      Юрка потянул уже было развалившуюся печеную рыбу  и принялся её есть. Краем глаза, он увидел грустные глаза медведя и  отломив остывший кусок  бросил тому в лапы. Медведь долго обнюхивал печеную рыбу,  несколько раз облизнул и видимо убедившись , что она  съедобна , разом и проглотил. «Да, - подумал Юрка ,- тебя легче убить , чем прокормить». Медведь же , совсем ни о чем не думал , а лишь  глубоко  вздыхая ждал следующий остывший кусок . К ночи тянутся берега навстречу друг другу, хотят сомкнуться чернеющие глади. Вон там, под  свисающими  ветвями  кедра , расположились медведь  и в его объятиях довольный Юрка .Тепло , мягко  и совсем не страшно , рядом с  таким большим и добрым другом , хоть и лесным . Дымок от костра совсем погас  и теперь спал и медведь , которого  раздражал этот  тлеющий запах огня… Юрка проснулся и не нашел рядом  своего  вчерашнего знакомого. Пошел к озеру, из которого на него глянул парнишка с чумазыми скулами. От дыма, грязи и ветра лицо стало у него ещё темнее, а губы потрескались. Наскоро умывшись,  Юрка набрал сухую охапку дров, горсть хвои. Не дыша, он чиркнул спичку о коробок, дал огоньку разгореться в ладонях и поднёс к хвое. Та стала корчиться, свернулась в спиральки и занялась. Потянулся хвостик чёрного дыма. Сучки, шипя и потрескивая, разгорались. Юрка снял башмаки  и поставил к огню просохнуть. Ноги издрябшие, сморщились от сырости, быстро отогревались  возле костра.
     - Эй , пацан , ты медведя здесь не  встречал? - Юрка вскочил, протёр глаза перед ним  стояло несколько мужиков, с ружьями на перевес: -Встречал?! - опять задал вопрос один из них.
       Юрка тут же опомнился, схватил парящие башмаки и встал; - А что, здесь  медведи водятся? Выразил он взглядом, своё удивление.- Заблудился я! Дяденьки! Какой день ужо, как плутаю , кроме глухаря  никого не встрел. Да вот  ещё озеро, полное рыбы.
  Собака выбежала из кустов и злобно оскалилась на Юрку.
     - Чего  лаешь ? Фу! - раздался гулкий, придавленный голос, будто человек говорил, не разжимая губ. Собака сделала круг  у костра и  ощетинилась на место  ночлега Юрки и медведя.
   - Не встречал говоришь ?! Заблудился? Однако свезло тебе  малой , - мужик собрал в  пучок клочки шерсти.- Медвежья однако. - Мужики переглянулись.
   - Дяденьки, не уходите! – всхлипнул Юрка. - Возьмите меня! Возьмите!..
Юрка кинулся к тому , кто вдруг пошел ему  навстречу, глотая слезы и приговаривая:
    - За-заблудился я-а, совсем заблудился-а…
      - А не ты ли тот хлопчик , что третьего дня с озера убёг? Тебя Юркой кличут?
     - Да , да , это я , только не сбег , а от воза отстал и  заблудился.
   - Тю-у! А як ты сюды попав? Тоя хата соусем в другу сторону.
     Юрка , укутанный в теплый ватник , в мягких портянках и  чистых сапогах, жевал сало с краюхой черного хлеба , сидя с  разговорчивым дядькой в седле, думал лишь о том , чтобы медведь ,  не  вышел вдруг  на пути , и не улыбнулся во всю свою радостную сытую пасть , ведь убьют его , как пить дать убьют!
   - Надож,  двадцоть километров с вашего стану.- удивлялся дядько .
  -Как двадцать ?
   - Оце тоби и як! Дремай давай, горе ты мое гиркое.
Юрка  крепче прижался к теплому животу и вправду уснул.
А дядько глядел на него, и бормотал:
 - Во, пострел несмышленый спит соби, а диду с бабой с глузду зъихалы…
Не переставая бормотать, он оглянулся на товарищей и сказал:
 - Та хай с ним  с медвядем, надо хлопчика зараз доставить!.
Подъезжали к селу, когда навстречу встретились озабоченные мужики и бабы.
   - Беда у нас, ой беда! Пацанчик , хлопчик у нас потерялся , не встречали нигде? С ног сбились, ищем. Парнишка-то, малой, но шустрый, светлоглазый!
    - Нашёлся ваш пацан, вон с хохлом в седле спит.
  - Да как это? Да откудава он у вас взялся? - встрепенулся  Юркин  дед , размахивая в сердцах бодожком: - Ты… ты, паря, над стариком не смейся. Откудова Юрка мог с вами взяться?
 -  Правду говорим, на берегу  лесного озера, мы его подобрали! Он там рыбью охоту учудил , будуть чайки   кликать его добрым словом.
       В цветастом переднике, со сбившимся набок платком показалась Юркина бабуля. Когда, она увидела Юрку, в  огромном  ватнике, да не по росту сапогах, ноги её подкосились. Она со стоном осела на землю, протягивая руки навстречу внуку.
      Лежит Юрка на печи, помытый, разомлевший, а бабуля и дедушка хлопочут около. Бабуля натерла его самогоном, дедушка напарил каких-то горьких, как полынь, кореньев и заставил пить целебное  зелье.
  - Вот скажи, какой леший тя , в бор потянул ? А ежели волки, а то вон  люди говорят, медведь? -  нежно, но хлестко хлопала бабуля Юрку по заднице.
 - Да чего ты , бабуль , больно же…Какой  такой медведь ? Не было никакого медведя!
 - Был, нет , люди зря трепаться не станут .Вона сколько  народу в тайгу  ушло , на отлов мохнатого!
 - Эх ты, Юрка, Юрка! - гладил его по голове дедушка, - Как же ты сплоховал? Раз уж такое дело, не надо было никуда брести. Нашли бы тебя там –же  где потерялся , в скорости.. Ну да ладно, наперед  знать  будешь.
       Из лесу, устало опустив плечи, в мокром дождевике, шёл Горлов со своей бригадой. Глаза его ввалились, лицо, заросшее густой чёрной щетиной, было мрачно.
- Напрасно всё, - отрешённо махнул он рукой. - Нету, пропал парень…
 - Нашёлся! Дома он…
Горлов шагнул на порог, минуту стоял растерянный, потом заговорил, сдерживая волнение:
 - Нашёлся - и хорошо. Здоров ли? - и, не дожидаясь ответа, повернул уходить. Бабуля остановила его:
 - Ты уж, Гена, не особо сокрушайся. Ты и так лиха натерпелси.
 -  Ладно, и на том Слава Богу!
Юрка, высунув голову из-под одеяла, выжидательно и робко следил за разговором.
 - Ну, что,  про медведя слухи, али как? –подошел к Горлову и дед ,  губы его тронула чуть заметная улыбка.
  - Стало быть слухи, коли никто его отродясь в наших краях не видывал.
      Погода стояла самая летняя. Умчались прочь мохнатые тучи, чуть не задевавшие вершины деревьев; шумел и качался бор;  кое, где раздавались тревожные крики птиц. Юрку теперь любая погода радовала. Когда вдруг в тайге открывалось его взору, затерявшееся среди глухой тайги озеро, он про себя всякий раз шептал:
-  Вот оно Медвежье  озеро!