В гостях у Наташи Ростовой

                (к 190 летию со дня рождения Л.Н. Толстого)
     Памятники великому русскому писателю Льву Николаевичу Толстому, одному из самых известных писателей мира, установлены во многих городах России и за рубежом: во Франции, Канаде, США, Индии, Коста-Рике, в Японии. В Москве существуют три памятника классику. Самый большой из них, втрое выше человеческого роста, вырублен из цельного куска дикого серого камня и установлен в 1972 году в Хамовническом переулке, ныне – улице Льва Толстого. Это историческая местность столицы, носящая романтическое название Девичье поле. Неподалёку, в излучине Москвы-реки, близ Лужников, в самом конце исторической Пречистенки, а в настоящее время – Большой Пироговской улицы, находится знаменитый Новодевичий Богородице-Смоленский монастырь. В этом месте писатель проживал с семьёй в собственном деревянном доме с садом. В доме ныне расположен музей Л.Н. Толстого. Автор масштабного монумента – А.М. Портянко.
      Во дворе Государственного музея Л. Н. Толстого стоит гранитная скульптура, изваянная в 1913 году скульптором С. Д. Меркуровым, снимавшим с лица писателя посмертную маску. В 1928 году именно этот, сравнительно небольшой, памятник был изначально установлен в сквере Девичьего Поля, но в 1972 году его заменили на монументальный памятник работы скульптора А. М. Портянко, а произведение С. Д. Меркурова переместили на нынешнее место – к музею Л. Н. Толстого.
     Во дворе старинной московской усадьбы на улице Поварская, 52 в 1956 году торжественно открыли ещё один памятник Льву Николаевичу Толстому работы скульптора Галины Новокрещёновой. Надо заметить, что это – её главная работа. Скульптурная композиция была передана в дар писателям России от украинских коллег по случаю празднования 300-летнего юбилея воссоединения Украины и России.
      Поварская улица – одна из наиболее сохранившихся старинных улиц района Арбат и Пресненского района в центральной части столицы, она расположена между улицами Новый Арбат и Большой Никитской. Дом под номером 52, расположенный во дворе просторной усадьбы, стоит почти у самого Садового кольца и часто именуется «Домом Ростовых». На улицу Большая Никитская строение выходит под номером 55. Именно это здание в стиле классицизма, по легенде, послужило Льву Толстому прототипом особняка, где писатель «поселил» героев романа-эпопеи «Война и мир».
     Разные организации находили здесь пристанище. После революции в усадьбе размещалась даже ВЧК, прибывшая из Петрограда, однако здешние здания оказались неудобны, и в конце марта 1918 года ведомство Ф.Э. Дзержинского переехало на Большую Лубянку. Позднее в усадьбе проживал с семьёй нарком просвещения А. В. Луначарский, размещались Литкомиссия ВЦИК, Комитет по делам национальностей и ряд других учреждений. В 1920 году здесь открылся «Дворец искусств», в котором выступали А. А. Блок, С. А. Есенин, Б. Л. Пастернак, А. Н. Толстой, И. Г. Эренбург, М. И. Цветаева и другие литераторы. С 1921 года в усадьбе недолго работал Высший литературно-художественный институт, основателем и ректором которого был поэт Валерий Брюсов. Этот институт закончил, в частности, поэт Михаил Светлов, автор стихотворения "Гренада". В 1932 году здесь разместился Союз писателей СССР, который в разное время возглавляли Максим Горький, Александр Фадеев, Константин Федин и другие известные писатели. В 1930 году отсюда хоронили Маяковского. Через три года усадьба была национализирована, а в 1940 году здесь проходило прощание с писателем Михаилом Булгаковым. В 1950-е годы некоторые строения усадьбы всё ещё продолжали оставаться жилыми, и в полуподвальной коммунальной комнате в это время здесь жил с молодой женой – литературным критиком Аллой Киреевой, начинающий поэт Роберт Рождественский. В 1960 году усадьба была отнесена к категории памятников архитектуры государственного значения.
     Сейчас бывшее имение, занимающее пространство между улицами Поварской и Большой Никитской, находится в собственности официального преемника Союза писателей СССР – «Международного сообщества писательских союзов», руководимого известным поэтом и литературным деятелем Иваном Переверзиным. Часть помещений отдано под размещение редакции журнала «Дружба народов» и нескольких ресторанов, здесь же разместился небольшой офис редакции журнала «Поэзия. Двадцать первый век от Рождества Христова», издаваемого Московской областной организацией Союза писателей России. Как раз это обстоятельство и привело меня, как члена этой организации, в особняк на Поварской улице. Резные лестницы, обширный зал с роялем в дальнем углу, огромное резное зеркало, старинный паркет и, кажется, не выветрившийся почти за два века дух аристократического салона оставили впечатление и вызвали интерес к истории этого необычного здания.
       В конце XVII – начале XVIII веков Поварская улица с соседними переулками стала из прибежища мастеровых людей превращаться в одно из самых аристократических мест города.  В середине ХVIII века довольно скромное строение, выходившее парадной стороной на улицу Большую Никитскую, было построено усилиями графа И.И. Воронцова-Вельяминова. Оно и положило начало усадьбе.
      В 1770-е годы, уже при князьях Долгоруких, имение «развернулось» парадной стороной к Поварской улице. Оно перестраивалось и расширялось в течение многих десятилетий, сохраняя нехарактерную для того времени пространственную широту и обустроенность. Главный дом усадьбы с центральной частью и полукруглыми крыльями высился в глубине большого парадного двора за искусно выкованной решёткой. Примерно так же он выглядит и сейчас.
      Князья Долгорукие были хозяевами усадьбы почти сто лет. В 1812 году в доме квартировали французы, и пожар, полыхавший в столице и уничтоживший почти всю Поварскую улицу, не затронул его. Во второй половине ХIХ века усадьба перешла к барону Боде-Колычёву, при нём двор усадьбы получил современную замкнутую композицию. В середине XIX века в доме на Поварской улице останавливались проездом вдова А.С. Грибоедова Нина Чавчавадзе и её сестра, правительница Мегрелии Екатерина Чавчавадзе. Бароны Боде сохраняли обстановку этой комнаты мемориальной.
     В 1859 году с восточной стороны к главному зданию была пристроена домовая церковь во имя святителя Филиппа. В этой церкви в 1866 году венчался И. С. Аксаков с А. Ф. Тютчевой. При баронах Боде бывал тут на балах и по приемным дням Лев Николаевич Толстой. Именно этот, хорошо знакомый ему дом он, с большой вероятностью, описал как дом Ростовых в своем романе «Война и мир».
     В 1888 году усадьба перешла к Наталье Михайловне, урождённой Боде-Колычёвой. Она была замужем за сыном соседей по Поварской улице графом Федором Львовичем Соллогубом, театральным художником, весельчаком и другом Л.Н. Толстого. Федор Львович умер в 1890 году, прожив всего 42 года. Его супруга графиня Наталья Михайловна покинула этот мир в 1916 году, и дом перешел к её старшей дочери графине Елене Федоровне Соллогуб.
     Есть повод предполагать, что дом на Поварской, 52 был хорошо знаком Льву Толстому не только благодаря балам и приёмам, но и по другим обстоятельствам. Старшая сестра Натальи Михайловны Боде-Колычевой Мария Михайловна была первой женой Михаила Сергеевича Сухотина, который после её смерти в 1897 году женился на старшей дочери Толстого Татьяне Львовне. Это та самая Татьяна Толстая, дневниками которой зачитывались многие поколения не только знатоков и любителей творчества её гениального отца, но и серьёзных историков. Этот дневник неоднократно переиздавался в советское время.
     Татьяна Львовна Сухотина-Толстая вела дневник с четырнадцати лет: первая запись сделана была 28 октября 1878 года в Ясной Поляне, последняя – 13 декабря 1932 года в Риме. И в течение всех пятидесяти четырех лет через дневниковые записи проходит любовь старшей дочери к отцу и его ответное чувство. «За всю мою жизнь то особенно сильное чувство любви и благоговения, которое я испытывала к отцу, – писала Татьяна Львовна, – никогда не ослабевало. И по тому, что я сама помню, и по тому, что мне рассказывали, и он особенно нежно всегда ко мне относился».
      Но и это ещё не всё. Дочь М.С. Сухотина от первого брака Наталья Михайловна стала второй женой князя Николая Леонидовича Оболенского, который в первом браке был женат на средней дочери Л.Н. Толстого Марье Львовне. А сын М.С. Сухотина Сергей был первым мужем внучки Л.Н. Толстого графини Софьи Андреевны Толстой, той самой, которая вторым браком была за Сергеем Есениным. Это лишний раз подтверждает, что Л.Н. Толстой хорошо знал дом на Поварской, много слышал о нём и сам неоднократно там бывал.
      Ну а теперь перенесёмся на страницы романа «Война и Мир». «…Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым… у Ростовых были именинницы Натальи – мать и меньшая дочь. С утра не переставая подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской» (т. 1, ч. 1, гл. 7).
      А вот эпизод, описывающий, как в 1806 году, после Аустерлица, Николай Ростов возвращался домой в отпуск.   «Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» – думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
     – К какому дому-то? — спросил ямщик.
     – Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом!
    Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда.
    …Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом так же стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно – подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым покривившимся ступеням. Все та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, так же слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча. Старик Михайло спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти» (т. 2, ч. 1, гл. 1).
     Есть, разумеется, и скептики, полагающие, что упоминание в романе о доме «в конце улицы» свидетельствует в пользу другого здания, которое до нашего времени не сохранилось. Однако не будем забывать, что обстоятельства, описанные в романе, – это художественный вымысел. Писатель мог «отнести» дом Ростовых в конец улицы, например, чтобы придать пространство движению саней, в которых ехал по сравнительно небольшой улице домой нетерпеливый Николя. В наше время Поварская имеет протяженность всего лишь 1 километр.
     То же можно сказать и о других обстоятельствах, например, о домовой церкви, в которой прятался герой романа Пьер Безухов. На усадьбе, как отмечалось выше, домовая церковь была возведена только в 1859 году, то есть за четыре года до начала работы Л.Н. Толстого над романом «Война и мир». Писатель вполне мог использовать этот общеизвестный в то время факт в романе. Но, в целом и общем, совершенно понятно, что в основу описанных в «Войне и мире» интерьеров Лев Николаевич мог положить только особенности здания, которое он хорошо знал. И в этом отношении у нынешнего «Дома Ростовых» просто нет серьёзных конкурентов.
      Войдя в здание, и немного поднявшись по лестнице, я увидел по правую сторону небольшую конторку, а за ней – пожилого вахтера в очках, при жёлтом свете настольной лампы читавшего какую-то книгу. Он, сняв очки, вежливо справился о цели моего визита и рукой с очками указал, куда идти. Поднявшись по лестнице дальше, я тотчас нашел небольшое помещение, где на столе лежали стопки книг, подшивки газет, а за другим его концом сидел дежурный. Справа, в отворённую дверь был виден крохотный, в этот час пустой, кабинетик главного редактора.
     Дежурный, представившийся сотрудником редакции, угостил меня ароматным «писательским» чаем, и мы поговорили о деле, которое привело меня в это необычное место, а потом и просто о житье-бытье и непростой доле современного писательства.
     Идя назад между старинных домов по улице Поварской, я не мог отделаться от ощущения, что вот-вот из-за поворота, из какого-то иного времени, может вылететь лихач на пролётке, везущий барина по делам или на прогулку. Наверное, случись это, я бы в тот момент и не удивился, а просто приподнял бы шапку и раскланялся.
     Это ощущение рассеялось только у самой Кудринской площади, где над Москвой-рекой и окружающим пространством царит «сталинская» высотка – одно из семи высотных зданий, построенных в Москве за десятилетие после Великой Отечественной войны, и одно из двух жилых высотных домов в этой серии. Вся советская Москва гордилась этим исполинским домом, а Сергей Михалков даже «поставил» около него своего доброго великана дядю Степу: «Там где дом стоит высотный, Есть высотный постовой». Сейчас дом остаётся жилым, постепенно меняя советскую роскошь на новую, современную.
     А в XIV XVII веках на месте гигантского высотного строения располагалось село Кудрино. Оно принадлежало внуку Ивана Калиты Владимиру Андреевичу. Потом, в 1680 году здесь располагался двор В.В. Голицына, приближенного царевны Софьи, а когда последний попал в опалу, двор перешел к А.Л. Нарышкину – двоюродному брату Петра I. Через село проходила старая Волоцкая дорога из Кремля на Волоколамск и дальше до Великого Новгорода. Даже после того, как дорога переместилась сначала на современную Большую Никитскую, а затем и на Тверскую улицу, вельможи и цари продолжали ездить из Кремля в Новгород и обратно по линии современной Поварской улицы. В 1471 году по ней возвращался из Великого Новгорода царь Иван III, а в 1572 году – Иван Грозный.
      Но теперь уехать с Площади Восстания, как ещё сравнительно недавно называлась Кудринская площадь, можно куда проще. Я поворачиваю к станции метро «Баррикадная», и в который раз вижу гранитный барельеф на её стене. Он изображает героев революции, и мне известно, что в составе скульпторов, воплощавших задумку автора в камень, был мой брат, чем я втайне горжусь. Вообще, эти места Пресненского района столицы имеют богатое революционное прошлое. Но это, как говорится, уже совсем другая история.