Месть

Месть
Рассказ-детектив

- Ну что тут у нас?
Этот вопрос, затёртый до дыр мыльными сериалами, вызвал на лице старшего криминалиста Борисова неприятную гримасу. Откровенно говоря, отвечать на него Славику совершенно не хотелось, но деваться некуда, когда перед тобой твой непосредственный начальник.
- Дело – дрянь, Лариса Филипповна, – нехотя отозвался оперативник.
Подобное выражение на лице своего сотрудника старший следователь убойного отдела Лариса Смирнова в последнее время видела довольно часто. Особенно после той странной серии убийств, прокатившихся по нескольким округам, включая вверенный их ведомству район. Странные смерти, совершенно несвязанные между собой люди. Ни улик, ни свидетелей. Но видно было даже неспециалисту – работал мастер. Уж слишком точные были выстрелы. Пуля всегда входила и выходила из уха в ухо.
Славик хоть и был хорошим спецом, но скрывать эмоции не любил и от неприятных впечатлений уже дано не прятался. А посему, выказанная им недовольная мина, откровенно и красноречиво говорила Смирновой, что предстоящее дело не будет простым.
- Что, всё настолько плохо? – настойчиво попыталась уточнить Лариса.
Телефонный звонок в четвёртом часу ночи не явился для подполковника Смирновой неожиданным. Но когда тебе звонит командующий округом, есть смысл разволноваться.
За долгую карьеру волнений Ларисе Смирновой выпало на душу прилично. Первые дела она начала ещё в конце девяностых. После нескольких громких убийств, которые она расследовала, от неё, не выдержав мощного психологического давления, сбежал муж, прихватив с собой почти все их совместные сбережения. Искать его Лариса не стала, лишь по-тихому уладила дела с разводом, и окутанная глубоким горем, полностью ушла в работу.
- Пойдёмте, – тяжело вздыхая, позвал Славик.
Они спустились в освещённое крепёжными фонарями помещение подвала. Около минуты шли по сырому, пропахшему сыростью и затхлостью коридору вдоль парящих труб отопления. Затем резко свернули вправо.
Металлическая лестница в пять ступеней вела вниз. В ноздри ударил противный запах разлагающейся плоти, усиленный вездесущей влажностью.
- Ну вот, любуйтесь! – словно хвастаясь, выпалил Славик, указывая Смирновой на открывшееся взору зрелище. – Вчера утром около семи часов в доме пропало отопление. Пока суть да дело, ну, вы знаете, как у нас всё это долго. Короче, бригада слесарей из ЖЭУ прибыла только в одиннадцать вечера. Они неспешно спустились в подвал и нашли вот это.
Старший следователь медленно подошла к освещённому со всех сторон большими лампами месту преступления.
К толстой паровой трубе было вертикально привязано тело. Крепкие альпинистские верёвки были настолько туго завязаны, что практически впились в кожу убитого. Руки несчастного были подняты над головой и весьма неудобно огибали трубу, изгибаясь в локтевом суставе. Огромные ожоги от уже лопнувших пузырей смотрелись жутко. Ноги также огибали трубу, но снизу, и тоже были связаны сзади. Обуви на убитом не было.
Мужчина, а при жизни это точно был мужчина, имел худощавое телосложение, был высок ростом и его тело представляло собой одну сплошную, избитую до кровавого мяса гематому.
- Его привязали к трубе парового отопления, – пояснил для Смирновой криминалист. – А затем забили до смерти чем-то вроде биты или арматуры. Орудия убийства мы не нашли, скорее всего, убийца забрал его с собой.
Лариса внимательно осматривала тело.
- Личность установили?
- Да, – тут же ответил Славик и полез в карман за блокнотом. Минуту он перелистывал записи, потом продолжил. – Убитого звали Константин Комлев. Он местный. Здесь родился, учился. После армии сюда же и вернулся. Работал слесарем в трамвайном депо. Ранее не раз попадал в поле зрения органов правопорядка по причине необычайно буйного нрава, который проявлялся у него после очередного алкогольного возлияния. А пил он часто.
- Мотивы? – холодно задала следующий вопрос Смирнова.
- Без понятия! – развёл руками Славик. – Быть может, долги. Но это весьма сомнительное умозаключение. Вряд ли ему кто-то мог одолжить большую сумму. Судя по разговору с соседями, все хорошо знали Комлева. Иначе как алкашом его никто не называет. Да даже если бы это было так, его могли максимум избить. Но, чтобы так! – криминалист какое-то время молчал. – Тот, кто это сделал, обладал не дюжей силой. Привязать, вполне здорового мужчину к трубе, да так избить! У него голова размозжена. Его и опознали-то исключительно по татуировкам. Не знаю. Да и не пьяный дебош вроде. Так бы нож под ребро сунули или по голове бы дали. Нет! Тут что-то другое.
- Семья, родные, близкие? – словно, не замечая жуткого зрелища и противного запаха, спросила Смирнова.
- Нет, – покачал головой Славик. – Он жил один. Квартира была выдана ему от депо. Порой, говорят, таскался с местными дамами, – Славик потёр переносицу, – лёгкого поведения. Детей нет. Его смерть наступила примерно сорок восемь часов назад. Жильцов, как я уже докладывал, мы опросили. Никто ничего не слышал, не видел. На работе Комлева никто не хватился. В запой он уходил регулярно. Там всё это знали и терпели по-видимому просто жалели. Лишись он работы, у него бы отобрали жильё. А дальше – вокзал, подвалы, теплотрассы. Одним словом – бомжевать.
- Жуткое зрелище. – Констатировала Смирнова. – Окружное начальство звонило, придётся поднапрячься. Наверху обеспокоены. Такого в наших краях ещё не бывало. Ты вот что, собирай все улики. Тело в морг на экспертизу. Скажешь, я распорядилась, может, что и найдут. А сам, как управишься, ко мне. Я окно оставлю. Это дело нужно раскрыть.
- Понял, Лариса Филипповна, – согласно кивнул Славик.
* * *
- Одним словом – ничего! Ни улик, ни свидетелей, ни подозреваемых как будто бы всё произошло, само собой. Даже отпечатков пальцев нет. Никто из жильцов дома ничего не слышал, и не видел. Это явный глухарь, – закончил свой доклад на пессимистической ноте Славик.
- Что, совсем ничего? – Смирнова прожигала старшего криминалиста возмущённым взглядом. – Человека забили до смерти, а у нас нет ни одного предположения?
В ответ Славик только развёл руками.
- Прямо полтергейст.
Около минуты в кабинете старшего следователя убойного отдела Ларисы Смирновой стояла тишина, нарушаемая лишь городским шумом, доносившимся из приоткрытого окна, сквозь которое в кабинет проникал влажный осенний воздух.
- И что мне докладывать наверх? – задумчиво, словно обращаясь к самой себе, произнесла Смирнова. – Вы точно всё проверили? Быть может, запросить по общей базе? Вдруг где-то уже бывало нечто похожее? Убийства, подобные этому довольно редки.
- Уже проверили, Лариса Филипповна. Совпадений нет, – сказал как отрезал Борисов.
- Странно всё это, – Лариса подпёрла кулаком подбородок.
- Разрешите войти?
В приоткрывшейся двери возникло лицо Светланы Баёвой, младшего криминального следователя.
- Входите Светлана, – разрешила Смирнова. – Что у вас?
- Я по поводу дела «забитого», – начала она, быстро проскальзывая в кабинет начальницы.
- «Забитого»? – Смирнова бросила быстрый вопросительный взгляд на Славика. Но Борисов лишь пожал в ответ плечами, «мол, ну, что тут поделать».
Подобные названия часто давались тем или иным делам, которые расследовал отдел. «Утопший», «сгоревший», и вот теперь ещё и «забитый».
- Мы проверили Комлева по нашей общей базе данных. Там нет ничего необычного, кроме, пожалуй, сорока шести его задержаний за мелкие правонарушения. Но одна деталь меня таки насторожила. До 2015 года, убитый ежегодно брал отпуск исключительно в мае, и каждый год уезжал в Новороссийск. Это подтвердили выписки из документации по каналам РЖД.
Так вот, по словам одного из соседей Комлева, в Новороссийске проживает его сослуживец, некто Тимур Володин. Дома у Комлева мы нашли старый армейский фотоальбом, в котором запечатлены моменты его службы в армии. А служил он в Новороссийске, в рядах морской пехоты, войсковая часть 99608.
- В чём связь, не улавливаю? – равнодушно развела руками Смирнова.
Сейчас объясню, – присаживаясь на стул и раскладывая свои записи, продолжила Баёва. – Я, ну то есть мы с Вячеславом Ивановичем проверили Комлева лишь по нашей базе, как я уже и говорила. Но после опроса соседей и полученной информации о его месте службы, я связалась с одним своим знакомым из Министерства обороны и попросила проверить убитого по базе военных. Вот тут-то и выяснилось много чего интересного.
- Она тебя точно подсидит, – улыбнулась Славику Смирнова.
Старший криминалист, задумчиво почесал переносицу, но ничего не ответил.
- В 2001 году, во время прохождения срочной службы Комлев и Володин, проходили подозреваемыми по делу об убийстве некоего рядового Рябкова Ивана Андреевича. Под подозрение тогда попал весь их взвод, всего девять человек. Военный суд тогда не смог доказать чью-либо вину, и взвод в полном составе в наказание, был откомандирован в Чечню.
- И? – всё ещё не улавливая связи с убийством Комлева, настойчиво протянула Смирнова.
- И вот ведь что интересно! Из девяти человек того взвода, двое погибли в Чечне. Комлев, по возвращении из командировки, проходил длительную реабилитацию в клинике для душевнобольных, о чём, к слову сказать, нет ни единой записи в его медицинской книжке. – Девушка на мгновение замолчала, перелистывая записи. – В этом деле достаточно много дыр, и мне пришлось здорово потратиться чтобы…
- Дальше, – начиная уставать от переизбытка лишней информации, перебила девушку Лариса.
- Дальше – больше. В 2005 году сержант Мамедов, ещё один боец того самого взвода, гибнет в автокатастрофе. В 2007 году, рядовой Гулаев, убит шальной пулей во время одной из местных разборок в своём селе в Осетии. В том же году ефрейтор Тыроков найден мёртвым у себя дома. Официальная версия – захлебнулся в собственной ванне пьяным.
В марте 2008 года ещё один из бойцов того самого взвода был убит ударом в ухо тонким металлическим предметом, предположительно, спицей. И хотя на этот раз были свидетели, жена и мать убитого, преступника так и не нашли.
- Что, вот так убили человека на глазах его родных, а убийцу не нашли? – возмущённо поинтересовалась Смирнова.
- В 2009 году, старший сержант Ухов покончил жизнь самоубийством, повесившись на турнике за собственной дачей. В 2011 году, рядовой Кривой попал под поезд. Его хоронили в закрытом гробу, поскольку всё, что удалось найти от тела, было изувечено до неузнаваемости. Опознание криминалисты проводили по ДНК.
Тело Комлева, как мы знаем, было найдено неделю назад. Его забили до смерти.
Девушка закончила свой доклад и закрыла записи. Смирнова сидела с задумчивым видом. Славик по обыкновению выглядел спокойным.
- Если мои подсчёты верны, – нарушил молчание Борисов, – в живых остался лишь Володин. Тот, что живёт в Новороссийске. Верно?
- Так точно, – ответила тут же Баёва.
На минуту в кабинете старшего следователя убойного отдела вновь повисла тишина.
- Да тут, целая вендетта, – отрываясь от раздумий, произнесла Смирнова. – Значит, кто-то планомерно убивает этих людей? Вот вам и связь. Спасибо, Светлана. У вас, быть может, уже есть подозреваемые?
- Здесь сложно! – Смирнова вздёрнула вверх правую бровь. – У нас есть фото, – Баёва протянула начальнице пожелтевшую от времени карточку. – Здесь весь взвод. Они тут молодые. Вот Комлев, она ткнула пальцем в фигуру худощавого бойца. – Это Володин. – Высокий, крепкий, коренастый парень разительно выделялся среди всех остальных. – А вот Рябков. В левом углу фото, на ящике от боеприпасов сидел совсем невоенного телосложения мальчик. С первого взгляда в нём можно было узнать классического батана. В огромных круглых очках, с нелепой стрижкой под ноль и лопоухими, торчащими как у слонёнка ушами.
- Убийство Рябкова было результатом дедовщины? – задала вопрос Смирнова, рассматривая фото. – Есть информация по этому делу?
- Как мне удалось узнать, архив, в котором хранились все печатные материалы, подвергся затоплению в 2012 году. Причину так и не удалось установить. Однако незадолго до этого, и это, скорее всего, лишь случайность, дело рядового Рябкова в числе массы прочих, было отсканировано и помещено в новую электронную базу.
Рябков единственный ребёнок в семье. Мать с отцом в разводе уже давно. В тот день, согласно материалам дела, рядового очень сильно избили. Быть может, он бы и выжил тогда, но «добрые» сослуживцы отнесли его в комнату для сушки одежды и заперли дверь. А там было +35 градусов.
В отчёте медэксперта указано, что пострадавший умер от обезвоживания и удушья. И ни слова о побоях хотя есть фото и показания всех подозреваемых. Я еще обнаружила во многих местах несостыковки, явно подправленные. Видимо, кто-то пытался, таким образом, развалить дело.
- Что же это получается? Рябков восстал из мёртвых и мстит за свою смерть? – подытожила услышанное Смирнова.
- Я этого не говорила, – отмахнулась Баёва.
- Ну а ты что молчишь, Борисов? – обратилась старший следователь к молчаливо сидящему Славику. – Есть мысли?
- Про призрак – смешно! – съязвил криминалист.
- А кроме шуток? – лицо Смирновой стало ещё более строгим.
- Нужно ещё раз пройти по всей цепочке. Исходя из того, что я услышал, некто знает куда больше, чем мы можем себе представить. Нужно отыскать убийцу. В конце концов, у нас есть ещё один живой участник тех давних событий. Предлагаю установить наблюдение за Володиным. Сработаем на живца.
- И сколько, по-твоему, нам за ним наблюдать? – Смирнова поднялась и подошла к окну. – Если исключить убийство Комлева, то последнее преступление было совершено аж в 2011 году. А сейчас? 2016-й! Не хилый разрыв, да? – Лариса закрыла оконную створку, и в кабинете стало намного тише. – Наблюдение за Володиным мы, конечно, организуем. А вы, продолжайте копать. Быть может, у Рябкова был брат, друг, сослуживец, любовник, в конце концов. Найдите мне этого мстителя!
* * *
Практически минуту после звонка в дверь никто не открывал. Затем послышались шаркающие шаги и скрипучий голос спросил:
- Кто?
- Тимур Борисович? Следователь убойного отдела Баёва. Мы можем поговорить?
Дверь открыл тучный, обрюзглый, лысый мужчина с синяками от недосыпа под глазами и как минимум недельной щетиной.
- Чего надо? – вопрос прозвучал нагло.
- Хочу поговорить с вами об убийстве, – стараясь казаться невозмутимой, произнесла Светлана.
Володин на мгновение смутился. Внешне, он очень сильно изменился. От человека, которого Светлана видела на фото, не осталось и следа былой силы и мужественности. Сейчас перед ней стоял уставший мужик, запустивший себя и всю свою жизнь.
Спустя мгновение, на лице мужчины появилась суровая защитная маска, брови сдвинулись, губы сжались.
- Не понимаю, о чём вы. Я ни в чём не виноват, – огрызнулся Володин.
- То, что произошло с вами в армии, уже дело былое… – попыталась оправдаться Светлана, запоздало понимая, что не с того начала беседу.
- Я Рябкова не убивал, – хватаясь за створку двери, резко ответил Володин. – Он сам был виноват. Спрятался дурак в сушилке. Ну там его и заперли. Мы даже не знали, что он там сидит. А уж чем он там себе дорогу на волю пробивал – головой или задницей – этого я не знаю.
Володин закончил говорить, и резко захлопнул дверь прямо перед лицом Баёвой.
- Вообще-то я пришла поговорить об убийстве Константина Комлева, – произнесла она, глядя в упор на закрытую дверь. – Вы вроде бы знакомы.
На этот раз дверь открылась куда быстрее. На лице Володина читалось недоумение в сочетании с неким недоверием. Было заметно, что эта новость поразила его, и даже испугала.
- Значит, он и до него добрался, – глядя стеклянными глазами на следователя, произнёс мужчина.
Он открыл дверь и жестом пригласил Светлану войти.
Жизнь, судя по обшарпанному интерьеру жилища, не сильно радовала Володина. Старые пожелтевшие обои на стенах, скрипучий дощатый пол, окрашенный неведомо в каком году, грязные, пропахшие табаком занавески, диван, телевизор, холодильник «Восток» на кухне. Это была квартира закоренелого холостяка, но уж точно не убийцы.
- Что вы имели в виду? – усаживаясь на табурет в маленькой кухне, спросила Светлана. – Кто добрался до Комлева?
Володин закурил, его руки дрожали. Он исподлобья взглянул на Светлану и начал рассказ.
- После того как погибли двое наших в Чечне, мы, конечно, и подумать не могли на что-то странное. Их смерть выглядела странной, но не настолько. Всё это более походило на неудачное стечение обстоятельств.
Рокот пропал в карауле. Его тело так и не нашли. Обыскивая маршрут, мы обнаружили место со следами борьбы. Там была смятая земля и трава, обрызганная кровью.
Спустя месяц, рядового Зайцева сразила снайперская пуля. Судя по заверениям баллистиков, расстояние, с которого производился выстрел, было весьма приличное, а значит, снайпер, произведший этот выстрел, был далеко не любитель.
Тогда все списали на злой рок, что навис над всеми нами. Комлева конечно подняли на смех, ну и настучали по тыковке, чтобы не болтал лишнего. К концу командировки он хорошо так тронулся. У него срывало крышу, и ночами он всё время шептал какие-то молитвы.
По возвращении в часть его тут же упекли в военный госпиталь. Что уж они с ним там делали, я не знаю, но через год он вышел оттуда вполне себе нормальным человеком.
Я к тому времени уже давно дембельнулся, но мы продолжали поддерживать связь друг с другом. Как никак два года в одной каше варились. – Володин затянулся и утопил окурок в пепельнице. – В 2005 году, когда Мага погиб в ДТП, мы вновь не придали значения этому, как чему-то, касающемуся нас лично. Ну что не может произойти с диким горцем?
Но когда в 2007-м убили Гулю, Кома вновь включил свою паранойю.
Тогда в местной разборке братва сама толком не поняла, что да как произошло. Никто из них вроде как и не стрелял, но в тот момент, когда произошло убийство, все были на эмоциях. Чего-то там делили, спорили. Мысль тогда ещё дурацкая мелькнула, о мести призрака Рябы.
А уж после смерти Таракана мы и вовсе на очко подсели. Знаете, Таракан не пил. Вообще! У него какая-то там непереносимость к алкоголю, от которой он может впасть в кому. И захлебнуться в ванной, уж кто, а Таракан бы точно не сумел. Он же огромный стал в последние годы. Там и воды-то в ванной не оставалось, после того как он туда ложился. Ну, вы в курсе физики, объём вытесненной жидкости равен массе погружённого в неё тела.
Митяю спицей мозг проткнули через ухо! В сумерках дело было, в августе. Его мать и жена только и успели, что увидеть рядом с умирающим сыном какую-то тень. Даже представить себе не могу, как они это пережили.
И тут до нас наконец-то дошло!
Таракан любил Рябу в унитаз головой обмакнуть. Вот и захлебнулся. А Митяй ему ухо выбил, у парня потом полгода гнойный отит не заживал.
- И что вы сделали? Обратились в органы, подали заявление? – строго спросила Баёва.
- Ну, конечно! – нервно усмехнулся Володин, прикуривая очередную сигарету. – Так нам там и поверят.
Светлана взглянула в глаза собеседника с откровенным презрением.
- Значит, один топил бедолагу, второй выбил ухо. Продолжайте!
Она принялась записывать услышанное в блокнот. На улице эра высоких технологий, камеры, диктофоны, компьютеры. Но ручка и бумага выглядят куда более реалистично.
- А что дальше! – загоняя очередной окурок в пепельницу, вздохнул сокрушённо Володин. – Мы знали, кого и что ждёт. Ухо повесился на турнике. Бред! Он просто очень любил придушить, а потом заставлял Рябу быстро дышать в течение нескольких секунд, затем парня хватали сзади за руки, а Ухо давил ему на грудь и тот терял сознание. От такого можно получить кровоизлияние в мозг. Но кто об этом знал тогда?
Говорили, что Кривого поездом поперёк разрезало. Это тоже чушь. Он был у нас любителем по «крокодилам». Вы знаете, что такое «крокодил»?
- В привычном смысле да, – ответила Баёва.
- «Крокодил» – это своего рода статическое упражнение на выносливость. Человек встаёт в упор лёжа, упираясь руками и ногами в спинки кровати. Весьма тяжёлое испытание, да ещё и с ножом под пузом. Опускаться нельзя, сразу же упираешься животом в острие лезвия, – Володин взялся за очередную сигарету, но Светлана его остановила.
- Прошу вас, не курите. Мне тяжело дышать.
Володин бросил сигарету на стол и, поднявшись, подошёл к окну. Он открыл форточку, и кухня начала наполняться свежим воздухом.
- Мы все тогда были молодыми, глупыми. Не понимали, что играем со смертью. И теперь все они мертвы, включая Кому. Он однажды привязал Рябу в сушилке к горячей батарее. Парню обожгло всю спину. Кожа пузырями пошла.
- Вы – звери, – глядя на Володина произнесла Баёва. Мужчина по-прежнему стоял возле окна и как показалось девушке боялся к ней повернуться. – Что уготовано вам, не поделитесь? Мне не то чтобы интересно, а просто буду знать заранее, что делать с вашим трупом.
- Меня он сожжёт, – поворачиваясь к Светлане, ответил спокойно Володин. – Я часто вставлял ему между пальцев трубочки, скрученные из бумаги и поджигал их. Когда огонь добирается до кожи, человек просыпается от боли, в непонимании начинает махать ногами. Со стороны это выглядит так, словно он едет на велосипеде. Тогда, мне это казалось забавным.
- Сейчас вам забавно? – Володин схватил брошенную на стол сигарету и, не спрашивая разрешения, закурил.
- Нет! Сейчас мне страшно.
Светлана поднялась с табурета, убрала блокнот в сумку и направилась к двери.
- Что вы будете делать? – остановил её вопросом Володин.
- Ждать, – ответила Баёва.
- Ждать чего? Пока он придёт и убьёт меня? – в голосе Володина звучало неприкрытое возмущение.
- Знаете, Володин, я иногда очень сожалею, что правосудию приходиться защищать таких людей, как вы! Я возмущаюсь оттого, что звери вроде вас живут в тюрьмах за счёт государства, а сироты и калеки вынуждены побираться, чтобы выжить. А ещё меня возмущает, что хорошие люди, которые могли сделать столько полезного для окружающих, умирают от руки таких ничтожных монстров, как вы. Так что, да, мы подождём, пока убийца придёт за вами, а уже потом будем действовать. Мне кажется, что вы именно это и заслужили.
С этими словами девушка покинула квартиру, демонстративно хлопнув дверью.
* * *
- Хорошо, Светлана, я вас услышала, – произнесла Смирнова, как только следователь Баёва закончила пересказ разговора с Володиным. – Что удалось выяснить вам, Вячеслав Иванович?
- Ну у! – протянул малообещающе Славик. – Выяснить удалось не так уж много. Иван Рябков действительно единственный ребёнок в семье, его мать Тамара умерла год спустя после убийства сына. Отец, Андрей Викторович Рябков, на данный момент проживает в колонии поселении под Воркутой. Срок его заключения истёк три года назад, но поскольку возвращаться ему некуда, да и не к кому, он остался жить там, где хоть что-то его держит. Работает там плотником, строит монастырь.
Других родственников у Рябкова нет. Ах да, во время службы Иван переписывался с девушкой, которая училась в той же школе что и он, но на четыре класса младше, Ивченко Марией Сергеевной. Её имя есть в трёх из пяти, сохранившихся в уголовном деле как улики письмах. Однако расширенный поиск дал лишь сообщение о том, что девушка с такими данными пропала без вести почти сразу после смерти Рябкова. Другой информации нет.
- Есть её фото?
- Да, но на нём ей 14 лет, и сейчас узнать её наверняка будет очень проблематично. Прошло уже более 15 лет. Да и где искать, непонятно.
Телефонный звонок, резко прервал дискуссию. Несколько секунд Смирнова слушала чей-то доклад, после чего положила трубку и, окинув присутствующих в своём кабинете оперативников тяжёлым взглядом, произнесла:
- Квартиру Володина в Новороссийске сегодня ночью подожгли. Сам он сейчас в палате интенсивной терапии ожогового центра. У него 65% ожогов тела третьей степени. Нужно срочно выезжать.
* * *
- Как он? – Смирнова стояла в коридоре, окружённая оперативниками.
- Врачи говорят, если эту неделю переживёт, то жить будет. Правда, инвалидность ему светит…
- Объясните, как подобное произошло? – недослушав Славика, задала строгим голосом вопрос Лариса.
- Не могу вам точно сказать, – ответил ей крепкий, коренастый сотрудник, являвшийся командиром группы наблюдения. – Это была стандартная наблюдательная операция. Без особых распоряжений. Две машины, по два сотрудника по периметру. Плюс камеры наблюдения над входной дверью в подъезд и над дверью подозреваемого.
Огонь мы заметили, когда он уже из окон рванул. Да и квартира у него на девятом этаже, разом так не долетишь.
Смирнова посмотрела на Баёву. Та быстро кивнула, подтверждая слова оперативника.
- Ну и что вы об этом думаете? – Лариса нервничала всё сильнее. Будь эти бездари в её штате, получили бы письменный выговор с занесением в личное дело.
- Ну, запись вы видели. В квартиру никто не входил.
- В МЧС говорят, что это был поджог, – тут же парировала оправдания оперативника Смирнова. – Они обнаружили следы напалма.
Старший следователь на мгновение замолчала, мимо прошла медсестра с длинной стойкой капельницы в руке. Когда девушка, одетая в белый халат, удалилась, разговор продолжился.
- Ваше наружное наблюдение велось из рук вон плохо. А камера совершенно не пишет звук.
- Ну, конечно, не пишет! – командир группы наблюдения развёл руки в стороны. – Мы больше привыкли полагаться на глаза. К тому же видеозапись велась снаружи, а не внутри квартиры, зачем тут звук писать. – Последнюю фразу он произнёс куда мягче, чем, видимо, собирался. – Послушайте Лариса Филипповна, неужели вы серьёзно полагаете, что кто-то устроил поджог квартиры этого алкаша? Да кому он нужен? Мы наблюдали за ним практически неделю. Он нигде не работает. Ворует кошельки в автобусах. Мы не взяли-то его исключительно по вашей просьбе, поскольку ждали этого «Мстителя». Ну вот и дождались. – Мужчина быстрым взглядом осмотрелся по сторонам, словно бы искал кого-то. – Да он сам себя поджёг, вот и весь сказ. Напился и забыл бычок потушить. Вот вам и пожар. Помрёт, я лично жалеть его не стану.
- А следы напалма? – не унималась Смирнова.
- Он ведь бывший вояка! Чечню прошёл, может, дома у него чего и завалялось с прошлых лет. Да мало ли что могло произойти!
- Бог ты мой! – раздался из палаты, в которой лежал Володин, безумный женский крик.
Все резко обернулись и, в этот момент в коридор выскочила женщина, одетая в белый медицинский халат. Ловко отпружинив руками от стены, гася инерцию резкого поворота, она бросилась бежать к пожарному выходу.
- Остановите её! – выкрикнула Смирнова оперативникам на ходу, сама же бросилась в палату Володина.
На специальной гелевой кровати, предназначенной для сильно обожжённых пациентов, объятый пламенем всё ещё корчился и кричал умирающий Володин. Секунду спустя включилась система оповещения о пожаре и палату стали заливать струи специального раствора, медленно подавляя интенсивное пламя.
- Твою же мать! – выругался появившийся позади Славик. – Ну и вонь!
Запах обгорелой плоти, быстро распространялся с паром, исходящим от уже мёртвого тела.
В это время где-то на улице громыхнули два выстрела.
* * *
- Ну и кто она такая? – Смирнова смотрела на экран монитора, с которого транслировалась запись из камеры допросов. Молодая девушка лет тридцати, спортивного телосложения, брюнетка, без сомнений, крашеная.
- Без понятия! – развёл руками Славик.
- Документов у неё нет, на вопросы отвечать отказывается. При попытке снять отпечатки пальцев, выяснилось, что у неё нет отпечатков. Подушечки её пальцев просто выжжены до основания. Кожа на пальцах перестала восстанавливаться. Я полагаю, что подобную процедуру она проходила не один раз. Это весьма действенный способ, кстати, – дополнила пояснением свой доклад Баёва. – Кровь на анализ мы уже взяли, но результат будет лишь к утру. Она ранена, пришлось стрелять по ногам. В противном случае она бы точно сбежала, уж очень хорошая спортивная подготовка.
- Очень интересно, – произнесла задумчиво Смирнова. – Пойду, поговорю с ней. Никому до приказа не входить. Запись вести постоянно.
- Кто вы такая? – усаживаясь напротив подозреваемой, задала первый вопрос Смирнова.
- Что Лариса Филипповна, пробить не получается?
Этот встречный вопрос выбил старшего следователя из колеи. Смирнова постаралась сохранить самообладание, но сделать это незаметно для собеседницы у неё не получилось.
- Откуда вы меня знаете? – второй вопрос, Лариса задала насторожённо.
- В отличие от вас, я знаю куда больше. В этом-то и кроется проблема, – ответила спокойно девица. – А вы вот ничего не знаете, и это тоже проблема. Поскольку знай вы то, что знаю я, смогли бы вы и дальше исполнять свой долг?
- Я вас не понимаю! – нахмурившись, произнесла Смирнова.
- А это ещё одна проблема, – съязвила девица. – Ведь непонимание – это принцип вашей работы. Распутывать тайны и загадки криминального мира, вот суть профессии, которой вы служите. Вот только если вы и вам подобные истинно стремились к пониманию сути своих дел, таких как я наверняка бы не существовало.
- Вы убили Володина?
- Да, – ответила без обиняков девушка. – Я убила его и всех остальных из того взвода.
- Зачем? – вопрос прозвучал, скорее, как формальность, нежели, по существу.
- Они заслужили это, – спокойно ответила девица. – Эти звери… Все они заслужили такую смерть, поскольку никто из людей не вправе распоряжаться чужой судьбой.
- Но вы, убивая их, распоряжались! – Не выдержав нервирующего спокойствия в столь щепетильной беседе, прокричала на собеседницу Смирнова.
- Я лишь исполняла свою клятву! – повысила голос на следователя девушка. – Вы знаете, что такое клятва? Клятва священна, она не имеет оправдания.
Минуту Смирнова смотрела девушке в глаза, но та даже ни разу не моргнула, и от этой маниакальной решимости по спине старшего следователя пробежали мурашки.
- Скажите мне, кто вы такая?
- Я любила его, – помолчав немного, ответила девушка. – Любила так, как любят только раз в жизни. И хотя я была младше, я знала, что это моя истинная и единственная половинка.
Мне было 14 лет, когда я написала ему. Он откликнулся сразу, поскольку только мне решился доверить свою боль. Матери о своих муках он никогда не рассказывал, а мне изливал всё. Бог мой, как они над ним издевались!
- Я знаю. – Склонила голову Смирнова. – Володин нам всё рассказал.
- Нет! Вы не знаете! – словно взбесившись, выкрикнула девушка. – Они поджигали его, резали по живому, били, душили, топили. Мой Ваня не был солдатом. Он был умничка. Он мог бы стать великим учёным. Его познания в истории были более чем обширны. Я знала, что в будущем, мой историк может стать великим, стать тем, кем все будут гордиться, и я смогу гордиться тоже.
- Как он оказался в армии? – участливо поинтересовалась Лариса.
- Мой мальчик был слишком умным. Уже на первом курсе у него вышел спор с деканом относительно места В.И.Ленина в истории Великой революции 1917 года. Старый маразматик никак не мог согласиться с утверждением, что великий вождь социалистического пролетариата мог оказаться шпионом и резидентом иностранной разведки, грамотно завербованным и законспирированным, специально подготовленным для осуществления глобальных мероприятий по свержению Царского режима в России.
Старик орал так, что штукатурка с потолка осыпалась. Он обвинял Ваню в развале устоев русской истории, в попытке внедрения альтернативного взгляда на известные всем события, которые не подлежат никакому мыслимому и немыслимому пересмотру.
Декан уничтожил диссертацию Рябкова, а самого его отчислил. Так, мой Ваня попал в Ад.
- Вы Мария Ивченко!
- Давно я уже не слышала своего имени, – усмехнулась девушка. – Давно уж оно не моё. Меня зовут «Феникс».
- Как вы их убили, «Феникс»? – Смирнова прищурилась. Прозвище, названное девушкой, показалось старшему следователю, чем-то давно забытым.
- Я обещала моему Ване в письме, что отомщу его мучителям. Уже тогда у меня был разряд по спортивной гимнастике и хорошие физические данные. При огромном желании выход найти всегда можно. Я нашла в интернете людей, которые обучили меня. – Она запрокинула голову, и Смирнова увидела, что девушка пытается всеми силами сдержать слёзы. – Я заплатила им своим телом. Я пошла на это, поскольку другой валюты у меня не было. А девственность, как оказалось, стоит куда дороже золота.
Через месяц, меня вывезли в Чечню и натаскали по особой методике.
Благодаря письмам Вани, я знала, кого именно мне нужно искать.
Первый, был самым трудным. Его требовалось убить голыми руками. Эта схватка с вооружённым караульным стоила мне трёх сломанных рёбер, сотрясения мозга, сломанного носа и трёх вывихнутых пальцев на левой руке.
Тело я спрятала, а голову в качестве доказательства отнесла учителям.
Второго я сняла из СВД. Я очень полюбила это оружие и овладела им в совершенстве. Могу и сейчас с километра в глаз белке попасть.
Затем их командировка закончилась, и звери разбежались по стране. А мне пришлось много работать, чтобы заслужить автономность своих действий.
Устроить ДТП было несложно. Современная техника столь ненадёжна. Подстрелить в суматохе осетина тоже оказалось легко. Соблазнить и утопить очередного зверя, опоив его дряблое тело смертельным напитком, было даже забавно. Вогнать спицу в ухо следующему монстру оказалось не так просто. Нужен был благоприятный момент, и я справилась. Это произошло прямо так, как я и задумывала, ночью, в тишине его собственного дома, на глазах любимых людей. А маска и капюшон скрыли моё лицо.
Вы скажете, что это бесчеловечно! А я вам возражу! Это было справедливо! Поскольку зло, всегда должно вернуться тем, кто его породил. – Мария как-то наигранно вздохнула и опустила взгляд своих зелёных глаз в пол. – Я не раскаиваюсь в том, что совершила. Скажу вам, наоборот, я горжусь содеянным! Ибо мой долг перед любимым исполнен в целости. Я сдержала своё обещание и отомстила его врагам.
- Вы знаете, что вам грозит пожизненное за все эти преступления? – не скрывая триумфа от столь неожиданно просто разрешившегося финала, коим закончилось расследуемое дело, спросила Смирнова.
- Сомнительно, – возразила девушка, демонстративно осматривая комнату допросов. – В моём положении, в котором я сейчас нахожусь, думаю сутки – это максимум, сколько мне осталось. Но прежде чем я умру, прошу вас запомнить одно название: «Тратэн».
- Что это такое? – быстро оглядываясь на скрытую в углу камеру видеонаблюдения, и понимая, что теряет нечто важное в инициативе беседы, спросила Смирнова.
- Поверьте, это название вы услышите ещё не раз, если, конечно, сильно захотите. Но хочу предупредить, если боитесь за свою жизнь и жизни родных и близких – не связывайтесь, не ищите, не пытайтесь распутать этот клубок. Ваша жизнь перестанет вам принадлежать, поскольку то, что вы захотите найти куда больше, чем обычная тайна. Это секрет истинного ужаса.
- Вы всегда говорите загадками? Никакой опасности нет. В этих стенах с вами ничего не случится, уж можете мне поверить.
Смирнова самоуверенно усмехнулась.
- В моей жизни вы не властны. Так же, как не властны вы в моей смерти. А поскольку мой долг полностью исполнен, у меня есть лишь один выход.
- Что вы намерены делать? – Лариса поднялась со стула и нажала маленькую кнопку, расположенную под столом.
- Вы же не думаете, что поймали меня лишь благодаря своим профессиональным качествам? – Мария подняла правую бровь. – Я позволила вам себя арестовать, лишь потому, что не хочу умирать от чужой руки. И поскольку, как я уже сказала, что мой путь закончен, я позволю себе уйти так, как полагается настоящему убийце, попавшему в лапы врага.
Девушка улыбнулась Ларисе какой-то совершенно сумасшедшей улыбкой. Затем её язык что-то вытолкнул из правой щеки, а спустя пару секунд, изо рта Марии брызнула густая белая пена.
- Цианид! – закричал, вбежавший в комнату допроса Славик. Но девушку уже сотрясали предсмертные конвульсии.
- Сделайте, что-нибудь! – кричала, ошарашенная увиденным, Смирнова.
- Бессмысленно, – тихо произнесла следователь Баёва. – Она умерла.
* * *
Согласно внутреннему отчёту Министерства обороны, рядовой Иван Рябков погиб в результате несчастного случая, произошедшего с ним, в помещении, предназначенном для сушки вещевого имущества личного состава отдельного взвода артиллерийской разведки.
Следы побоев, обнаруженные на его теле, были намеренно скрыты от следствия и в материалах дела не фигурировали. Все причастные к смерти Рябкова лица были со временем переведены из подозреваемых в свидетели. Их показания, достоверность коих проверена так и не была, легли в основу материалов дела, которое спустя некоторое время, из убийства было переквалифицировано в несчастный случай.
Главный следователь майор Стариков, готовивший материалы и представляющий обвинение в суде, был найден мёртвым в собственной машине в апреле 2004 года. Официальная причина смерти – удушение продуктами выхлопа. Смерть, по заключению судебного медика, произошла во сне.
Командир роты артиллерийского дивизиона полковник Радимов, способствующий внесению изменений в материалы дела в угоду своим личным интересам, и не желающий общественной огласки материалов расследования, способных повлиять на его послужной список, репутацию полка и дивизии в целом также был обнаружен мёртвым на собственной квартире. Все газовые конфорки на кухне были открыты, и лишь бдительность соседей позволила избежать жуткой трагедии, коей мог быть взрыв бытового газа.
Гибель всех бойцов взвода артиллерийской разведки, в котором служил Рябков, на сегодняшний момент всё ещё квалифицируется как несчастный случай, за исключением убийства Комлева и Володина, в убийстве коих призналась Мария Ивченко. Однако поскольку доказать её причастность к иным преступлениям не представляется возможным, а видеозапись допроса оказалась полностью размагничена, дело рядового Рябкова было рекомендовано закрыть за отсутствием его живых фигурантов и истечением срока искового постановления.
Тело Марии Ивченко было захоронено на Самалиновском кладбище под табличкой с её настоящим именем.
Что же касается таинственного названия «Тратэн», озвученного Ивченко в разговоре допроса, обнаружить, что-либо, именующее этот опознавательный контур, пока не удалось. К моему великому удивлению, при наборе этого названия в строке поисковика любого из браузеров, происходит перезагрузка и отключение системы с последующим заражением компьютера неизвестным вирусом, стирающим все данные с жёсткого диска.
Аналитический отдел «К», дать объяснение этому феномену не смог, но пообещал помочь в поиске.
Это странное обстоятельство даёт мне надежду, на то, что найти нечто под названием «Тратэн» всё же возможно. Ведь не зря же этот секрет так тщательно охраняется.

(Продолжение следует)