Лунный Свет

Лунный Свет
Владимир Сюрдо
(Биография)

Сюрдо Владимир Дмитриевич  литератор  РФ,   Поэт, Член Российского союза писателей. Родился в,  19.01.1962 Изданы книги, «Лунный свет» стихи и поэмы, «Я отдам всё плохое дождю» Стихи, «Тоска в вечерней синеве» стихи и проза.  «Империя жёлтых степей», «За чертой не познанного», «Геном человечества». Номинант многих национальных литературных премий «Поэт года» Издан сборник стихов « Российские поэты»  Альманах «Живая вода», Награждён: Звездой «Наследие» III степени за  вклад в развитии Русской культуры и литературы.


(Аннотация)

Каждый из нас хоть единожды, но задумывался над тем, что такое жизнь, почему и для чего она дана? Задавал себе вопросы о мире, о вселенной, о своём месте и предназначении в этой вселенной. Размышлял о вопросах любви и ненависти, чести и бесчестья, добра и зла что, и почему волнуют мыслящего человека, волнуют поэтов, ведь поэты всегда были честью и совестью эпохи, всегда были в авангарде борьбы за духовное возвышение и просвещение человечества.

"Жанр" Поэзия.



В небе журавлиный слышен плач



В моих глазах  отражается солнечный мир,
Невидимый глазу здесь льётся эфир,
Нагромождение стонов города и отдельных квартир,
После дождя ветер ломится в двери, он мой кумир.

Он словно крест животворящий, как азарт неутомим,
Ветер всё развеет по звёздной дороге, по млечному пути,
Облаков задумчивые перья, роняя на стёкла зданий и машин,
Вечные страхи остынут золой, и снов с пожухлых перин.

Физическое тело  система тяжести в невесомости,
При возврате души в тело, в ней нет прекрасному придела,
Где твоя любовь? — любовь ушла,
Ну, вот видишь, повод есть для встречи,
Ну, ушла, за ней придёт другая.

Я только сейчас понимаю, какими глазами смотрел,
На то, что любовью назвать хотел,
В день осенний идя по парку, пиная рыжие листья,
Под ногами и о чём-то размышляя.



Остаётся единственный вариант:
Дело в том, что моя родная Елена,
сама так всё «захотела».
Слова всех живых существ этой планеты,
Всего лишь листва, которая временем засохла.

Время убеждается, что оно не кончилось,
И принимается за своё привычное дело,
Но в этом ещё много дел,
У меня пока все мысли о тебе, моя родная.

Мерцал золотистый дворец снегопада,
А солнце краснело, на лес вытекая,
Ни на миг не упуская, продолжать во сне летать?
Ты такая, ты такая, словно роза золотая.

Рассыпается в небесах памятью звёздная пыль,
Ты  моя пасса Калья мой шёпот в рассветном тумане,
Ты чудо ты божественна моя госпожа,
Ты так совершенна, как музыка вселенной моя отрада.

И всеми мыслями в прошлое как в бездну окунуться,
Я не хочу воспоминаний в одинокой тишине.
Куда только деться? не знаю но, вспомнив, о тебе,
В зеркало, глядя, улыбнусь, и пойду к тебе.

Необходимо мне замедлить ход,
Клубятся тучи, затмевая собой свет,
И замирая в предрассветном тумане на миг,
Чтобы в хриплое утро упереться дёрганых дней.

Чем больше природной натуральности,
В точке функционирования — человека.
Что в дом ведёт, где яркое мгновенье,
Оставит глупости и злобу в стороне.
 
На старом полотне восемнадцатого века,
Искать никто не станет, больше некому любить,
Мы убегаем дальше с каждым днём,
В небе, журавлиный слышен плач.

Прости Питер, но у меня не хватает сил,
Выдержать этот бешеный марафон и к чёрту бы,
И к черту бы сантименты, ведь чтобы мы ни сказали.
Слова переходят в крик,
В Эндорфиновый взрыв или фрез из адреналина,
Ток и дрожь, иероглифы чертит по коже озноб.

Скажешь, так не сейчас потому как мой слог будет, мягок,
И сполохом он вопьётся в сознание будущих снов,
Так, словно там читать легко не вслух и лишь себе,
И если вдруг из пустоты, когда совсем не ждёшь.


Болеть, мечтать укрыться с головой,
а получив того чего хотел,
Плевать в неё насмешливо,
При этом назовёшь себя безумным вольнодумцем,
И в наступившей тишине раздаётся спокойный голос,
Откуда — то с небес «ничего, еще поживёшь.

Ад и рай — границы вечности мир в душе дух,
источник бесконечности, ум — клише и в стихах,
И в жизни выбери сердца слог.
Отсюда стал просматриваться горизонт,
Который при малом росте,
молитвой-песней восхвалял рассвет.

Совесть с корнями из сердца и мыслей бы выдрать,
Пульс… или это по рельсам вагоны стучат?
На границе безвременья трудно порою постичь,
Нереальность и несовпаденье орбит.

И вот ты встаешь на рассвете дверь открываешь,
В мир иллюзорный, где преткновения камень,
Лёг меж нами он там и поныне лежит,
Город скупой улыбкой вычеркнет твою сущность,
Выбросит, словно с моста, на острие ножа.

И вот в одиночестве вдоль линии бредя,
У здания Эрарта я распрощался навсегда
с тобой  с горечью обид,
И пусть года бегут по тривиальной суете,
Словно завтра уже умру, не на жизнь, ободрав кору,
Но  не напрасно  всё, ведь завтра день новый будет вновь.




Ливнем льют городские дожди

В век чумы сёстры стоглавой пир и пиррова победа,
город спит, надев вериги расплодившихся застав,
И всё же может быть, противостоять жестокости,
и всё - таки, не стоит прятаться,
Нырять в песок стоит нам держать удар,
И утрат, угасания у человека,
у которого не было постоянного семейного гнезда,
В предчувствии последних дней начала конца,
В который раз притихла планета,
капелькой росы на острие крапивного листа.

Сколько дерзких, тонких, мудрых провалилось,
в бездну кто-то в страхе отшатнётся, тыча пальцем в небо,
Ты не знаешь моих дорог… я — твоих…
и не жду, от тебя вестей это есть, между нами сейчас…
И каждый тонкий, неровный штрих,
Но в целом Лиз считает, что всё это ерунда,
И всем друзьям интересно, «когда уже, ну, когда»
Ведь уже на исходе отведенный нам скоротечный час.…
Разрешите же мне танцевать для вас, благородный граф!

Прорастали деревьями в жизнь и сплетались,
корнями говорят, от любви настоящей зажжётся звезда,
Стынет песок на закате, рождаются звёзды,
вдоль горизонта и в небе опять облаков мишура,
Ты знаешь, под утро объятья бывают теплее…
и простыни, смятые… тихо о чём - то молчат.
Я хочу так прожить свою жизнь,
чтоб потом было стыдно признаться,… где я, с кем и когда…

Ты левитируешь к зданию главной обсерватории,
тебя узнают, и едко шепчутся у тебя за спиной.
Что ты хочешь сказать? может что-то услышать,
в отражениях памяти, бликах зеркал.
Но — просто по-прежнему просто воздух фонит озоном,
и тор поднимает свой молот над глупой моей судьбой.
Я наслаждался всем — твоим портретом,
и одиночества когда — то я не знал.

Ей милее тоска и пожарища душная гарь,
если сможешь простить, то открой своё сердце, открой.
Буду я для тебя в зной палящий прохладой и тенью,
буду в холоде диком твоею спасительной искрой,
Обжигают дурные мысли и на ангельский тихий призыв
к марту, а ты осень не сгорай! Гори, гори!..
А где то там затаился бесовский притон,
Закрывая, налёт пылевых наслоений годичных,
дом на улице смотрит, провалами мёртвых глазниц.

Ливнем льют городские дожди,
по водосточным сливам в тёплую пыль мостовой.
И я стою в нелепом июльском зное,
и тихо шепчу, как люблю тебя — по слогам.
И меня не покидает чувство, что мы с тобой знакомы,
вечность, случайно завязался разговор.
Я жалею сейчас, ты прости, я глупым был,
мы недолго живём, наша очень жизнь коротка.

И шагать не всегда беззаботно,
и легко привыкаем, к своим неотложным делам.
И вот уже слышится цокот лошадиных копыт,
смолкающих у подъезда особняка.
И вот ты встаёшь после расстрела, после смерти,
и ревёшь диким голосом по ночам.
А кто-то ищет свободы, кто-то роет проходы,
кто-то ищет подходы в мир любви и тепла.



Не узнав, для неё это больше чем повод жить,
и намёк не на секс, про холодную вечность плеч.
И они лежат на кровати, слушая стук сердец,
а в сумке у Кэти два билета в один конец.
Поцелуем в тумане, где-то в старой Москве,
ярко звёзды светили и кололи нас вслед.
Всё замела метель и завершила этот тесный круг,
в последний день зимы вдруг выпал снег.



Зимой туман не сулит добра

В полночь, когда ты во мне узнала мальчика Одина,
кровь на рунах стала сочиться,
питая почву и заселяя миры грехами,
Но ещё мало сил в голосе,
ещё мотивы Исаака Шепарда навевают странные настроенья,
Просто чудесно — и светящееся фото миражи,
и сама тема стиха, и искренность
неспешного повествования я так рад знакомству с вами!
Лилит — первая жена Адама в астрологии —
фиктивная планета искушения и обольщения.

Сезон распутицы вязкого ума, и души не отраженье,
в горном хрустале… всё будет так, пока придёт зима,
И с хрустом поменяет нас местами.
В наше время посредственности всё значительное,
и настоящее должно плыть или в стороне или против течения.
А у меня глаза прикованы к тебе, и я ими вижу,
что в твоих глазах делается то же самое, что и в моих,
Господи, благослови все мои выхождения и вхождения,
деяния дел, слова и помышления.

Босиком по ультрамарину и по точкам ещё живым,
я штурмую свою вершину, где нам тесно теперь двоим,
Только хамская любовь позволяет себе нечаянно нагрянуть,
без предварительного уведомления,
Будет утро — прозрачное — доживу ли…?
вам даруют вскоре обещанный рай и покой —
вы паломники святых дорог!
И хочется, порой убить сей, скорбный путь знаю я,
совсем иные дали они ведут меня сквозь
громождение не нужных  слов.

Скоро придёт зима, и белый снег пойдёт,
и его сиянье разноцветное, рассеется по прекраснейшей белизне.…
Над застывшей рекою стелется туман, будто ловкий капкан,
для потерянных стай, уйдешь один с обещанием не вернуться,
Весна моя! любимая! скажи мне, сколько зим печаль разлук
мы чередуем с нечаянною радостью коротких нежных встреч?
Она вымораживает до дна, и ты в ней зажат,
ни охнуть — ни вздохнуть — ни шевельнуться.

Но ты уже не ждешь ответа, не грезишь,
поруганием ты пишешь, в пустоту, где нет людей и глаз.
И ничто не в новинку теперь мне на свете каждым осознанным,
без всякого озорства, я побывал в плену у ангела, и у палача.
Служебные ангелы являются людям в разные времена,
и по разным поводам, но во всех случаях на то была воля творца,
Мы безмолвно, по вздохам, по бисеринкам,
нот разбираем каждое погружение и полёт,
сочиняя новый экстаз.

Всё, что было и будет — известно, и исчезла давно без следа,
догорев в этой сумеречной бездне, наша родная звезда.
Снег в мае месяце закономерен, но удивителен,
но май знает, что такое верлибр и умеет играть с листа.
Рассвет всё настойчивей разгоняет упрямую туманную дымку,
Топорща замёрзшие льдинки, шлифуя подмёрзшие лужи.
Звёзды, кажутся высоко и светят тускло: зимою —
к оттепели, летом — к дождю зимой туман не сулит добра.




О Боже скажи, где моё начало

Не ужель теперь другие времена настали в срок,
и ракиты стоят нагие в перекрестье чужих дорог?
Но ты ещё даже не задал вопрос, но дрожишь,
Ожидая ответа в коме про дрогнувших дней,
в стоне февральских ветров,
Злые руки меня касались, когда зловещий ветер,
на незаслуженные муки хозяйку ночь унёс,
Вместо дыхания на шее — вязанная мятая гладь шарфов,
вместо вывески и подписи швов, оков, чешуи от слов.

В индустриальные потоки сознания,
пока люди шли через тёмную вереницу дней.
Ты задавала мне вопросы, а у меня один ответ:
я не люблю — и в этом дело, но ты опять махнешь рукой.
В основе понимания и правдивой информации,
при великом множестве людей.
Я не люблю единства мнений, когда все против одного,
я не люблю больных сомнений, когда мечусь из ничего.

И полны небывалых, нездешних, летучих фантазий,
стиль и фраза они совпадают в сознании твоём.
Там, где я живу, — северо-восток, сопки да ветра,
 там, где я живу, вечером кровавый закат и сизый восход.
Страницы счастья заново листаем,
в миг поцелуев страстью истекаем.
И горький мёд ошибок вместе пьём…
Камней большие загроможденье,
 скрывали след её забвенья,
Но вдруг слеза её упала, она исчезла.
Но на века осталась там, где восход.
Не влажны, и немыслимо сухи, такою быть,
поэзии не пристало,
из… рук поэтических сыплются стихи.

Легко ложились, строки на листок улыбкой раскосой из бокала,
поэт хотел и, безусловно, мог, а что теперь? бездушие настало!
Где не жалуют, нас и стреляют, по первой строке пуля вырвала,
клок, из души изменив место встречи,
В сказке зрелого лета жёлтой листвы поток,
с каждым днём становлюсь мудрей, и теплится жизнь-свеча.

Ты карьерных достиг, высот… занимаешь, высокий пост,…
а у меня подрастает сын… и впереди — сто чужих дорог.
И могли ли смириться, что все мы живём против правил,
Вой сирен заглушит крик отчаянья в небе немом.

Но в нём растворишься, и сердце безмолвьем изнежит,
оберегая от трудностей, приучая к довольству и неге,
И проклянёт, потом день за днём,
И кислорода порой не хватает, но океан даёт тебе вечность,
забирая всё то, что осталось там за жизненной кармой.

О Боже! Скажи где моё начало, или всё же конец?
нет, не то, при котором бежишь ты упрямо от не нужных встреч,
В сплетенье чувств — эмоций громожденье,
 мне не даёт уснуть отсутствие движенья.

Закончен день, погасли свечи,
Отключён телефон, перерезаны провода,
и ни свечки, ни спички, ни искры в кромешной тьме».
И уходящие шаги… куда-то,… счастья ища от усталости,
стало темно и не станет светлей.



Мне не враги лихой народ

Весы равновесия; тихой молитвой закончить священный обряд,
ну как могла б я при тебе, милорд, произнести подобный монолог?
И создаётся впечатление, что ты со мной,
минуя, мрак и докажи,
 что не намеренно сплетала сеть из липких фраз.

За прерию канал привычный мир, Майн Рид,
следил за нами между строк,
И зоркий сокол был для нас кумир, а Зорро был точно полубог.
Второе сердце всех дороже, оно не ведает границ,…
а третье сердце память лечит всю жизнь от боли и утрат.


Оставь мечты, спустись на землю подальше спрячь,
смешную блажь вас вместе —
Боги не приемлют, ты не цепляйся, за мираж…
Господь лишь тайну эту знает, благословляя сверху нас.

И души нам соединяет и трепетную любовь в сердца вселяет,
Я знаю, многими нас движет, и каждый может быть и прав,
но то, что нам сейчас дороже не допустить в себе разврат,
Контрольным — это пару раз по сто,
проснусь мне не впервой вставать с похмелья.
И на лицо натягивать веселье, массируя стреляющий висок.

Отзвучали хвалебные речи… снова будни и серый рассвет,
виртуальные редкие встречи стихов невесомый букет!
Облако дерево ветка камень пруд, отороченный тростниками,
вязну у берега ногами в мокром замусоренном песке.

Может быть, чтобы дойти до глубины своего сердца?
чтобы не осталось ни одного уголка, куда не вошёл свет…
Не случайно подсолнух называют солнцем он в любое время,
в любой земной точке людям несёт свой лучезарный рассвет.

Мне не враги лихой народ, разбойники и святотатцы,
неравнодушный будет драться за веру иль наоборот,
Прошу тебя о Ангел подари мне крылья,
хочу, танцевать среди стай подари, мне их, чёрт возьми, подари.

Всего же больше фарисейства, подлее нет такого действа,
когда святое вдруг крадёт, когда с похмелья нимб не жмёт.
О! жизнь моя буду биться, в твоих руках,
До нервного тика перерезая, канат страховки,
ты сорвёшься вниз быстрее крика.

Ты же должна, знать, кто нам под ноги бросил тень,
Когда ты отпираешь дверь,
меня душит животный страх, до звериного рыка,
Ломала, актриса в притворном отчаянье руки,
шалунья уставшим соперникам строила, глазки.

Молча крылья сложив, как всегда, за тебя помолюсь,
будет трудно в пути — ты тихонько меня позови,
Увлеку в свой мир тихим шелестом нежных речей,
я тебя расколдую от старых засохших обид.

То было редкое для зимы утро: тепло и тихо,
На деревьях невероятно легко, тополиным пухом,
лежал не толстым слоем снег,
И двадцать первого ноября началась снежная, истинная зима.

и много хороших мыслей посетило меня,
Вдоль дорог были выстроены гостиницы для путников,
чтобы они могли отдохнуть и сменить лошадей,
А им бы в травы луговые, им бы выгнуть гордо выю,
мордой в тёплые ладони, да на чистый водопой…






Когда закончатся грозы

Холодное море грустит,
в глазах у списанных дней-кораблей,
Я иду, мимо них на осенний вокзал,
провожать тишиной журавлей,
Только волны непрестанно,
 то прихлынут, то спадут,
Обетованной страны,
о которой солёные волны поют.

Да падал не раз — поднимусь! очевидно!
путь долог, ещё предстоит, предо мною…
Рыданьем разразится, тёплый дождь,
и трещинами вспышки поползут,
Этот ангельский вид, сатаны страшный взор я убью,
если хочешь любую свинью,

Эх! опять на грани… любовь, зависть,
а в итоге… только одного все и ждут.
С окна та амфора сиянье испускала,
моя душа… ох испугалась,…и я едва дышу.

Я дарю это сердце, что слышишь,
стучится, в моей груди… я забвенье тебе дарю,
Я меняю цветы у бессмертной могилы,
иногда сюда прибегал, побоявшись найти пустоту,
Что бы слёзы мои обсохли скорей я,
наверное, всё равно что-нибудь разобью.

Я не желаю жизнью поплатиться!
но смысл жизни взгляды лишь несут,
И стоять нам недолго уже на краю,
слышишь — ангелы в небе над нами поют,
И я увидел неземной уют,
о нём лишь пишут, говорят, поют.
Кто-то ищет его по свету, в романах, а найдя —
 как зеницу ока берегут.

Я вижу, томитесь как птица в клетке,
и ненавидите ту суету,
Быть может, мне разбить их стоит в прах?
всю чашу боли, весь стальной сосуд,
Нет, я бы тоже рад быть камнем,
или железом, но что я могу,
Гроза разразится, и только за тем я растаю,
растекусь, ручьями питая траву.

И когда закончатся грозы,
и меня в этом мире не станет,
Не уйти, не сбежать, не спастись,
и ты дышишь, с надрывом в груди,
Только снег так искрится,
только музыка снова обманет,
Веря пульса причуде, пробую жить как эти люди.

И третье окно райским отзвуком трепетно манит,
Там чьи-то шаги слышны по весенней столь мягкой траве,
Обидно, когда твоя радуга над тобой лишь только во сне.
И я бегу! Куда? сам не знаю! по серой густой мгле!

В голове разные мысли, где ещё не боюсь беды,
что не в этой главе настанет,
И всё сильней и сильнее пленяет,
златые нити вьются, дико,
И вырастают, птенцы всем стихиям назло,
в доме давно не живут, — палисадник в бурьяне,
Окаменело всё, умер,
живого внутри осталась малая толика.

И в лихие года скитаться там,
где всё разные люди мечтают о чуде.
А тоска, коль и нагрянет,
в звёздное небо посмотрю, луной полюбуюсь,
Наша жизнь скрипит дощатыми кибитками.
И звоном цепей, жизнь плеснула яду в битой посуде,
Что нет причины торопиться идти,
жизнь надо любить,
как любую другую ни чего, ни боясь.

И как скоро ты снова уйдешь,
будешь в радости или печали,
И надежды камнями ложатся на дно,
с клеток резво фигуры слетали,
Я стремлюсь, не ищу я покой!
в детстве разные книжки читали,
И неведомый кто-то придумал вино
и немного отравленной стали.



Теплый вечер унесёт весеннюю зарю

Окрылённый любовью я тебе целый мир подарю.
И ангелов крылья, и ветер…
не бойся, ты рядом со мною,
И никогда не опущусь с небес,
ведь я тебя люблю!!!
Здесь ощущаешь покой и уют,
вот он край мира — молчанья приют.

Сегодня теплый вечер унесёт весеннюю зарю,
В сад сказочный тебя я уведу,
в нём фонтаны дивные бьют,
И душу тревожа, вольные ветры поют.
И прикоснувшись к губам,
почувствую страсть твою.

Ночей не сплю, схожу с ума,
и каждый вечер жду тебя,
А ты уходишь, исчезаешь,
шепча из небытия: «люблю!»
Где бесконечность с вечностью —
доступны для тебя, меня,
Длится время во мне
и снаружи подобному огню.

Я о прекрасном с музой говорю,
невинным её ласкаю, взглядом,
Когда скажу, что я тебя люблю,
прошепчешь, тихо забудь,
все статусы "comments"
Чтобы мне не случилось
увидеть потом равнодушного взгляда,
Но судьба та тверда — словно камень …
город мёрз в феврале, в феврале он застыл.

Тогда я просто повторю:
я люблю тебя!!! я тебя люблю.
Теряю голову лишь потому,
что я уже тебя люблю,
Стоишь равнодушно к плотским утехам
и горному янтарю,
Танец забвенья,
и радость признанья счастье тебе подарю.

Любовь твоя ко мне,
моя к тебе и птицы нам о любви поют,
Что без любви к тебе я просто жить не могу,
я всё в тебе люблю,
Мне показалось,
за окошком снега февральские метут,
А славные дела их не померкли,
и пусть в их дни рождения салютует, салют.

Ты ощущаешь покой и уют,
вот он край мира — молчанья приют,
Там не больно, там свет и уют,
там планеты о чём-то поют,
В мягком шелесте-шёпоте,
 я хочу просыпаться от короткого слова «люблю»…
Мне голову кружит,
как будто вино весенние ночи уснуть не дают.

Мои глаза надежды и желанья полны,
и в сердце вновь амур пустил стрелу.
Хочу напиться я любви из рук твоих,
ведь в них тепло, и преданная нежность.
И ничего не изменить, и ничему не помешать,
лучи солнца осветят нам путь.
И понапрасну фразы ни кидая «скучаю и люблю»
воспоминания все о тебе я небу подарю!

И в беде, и в радости будем вместе!
Тебе я говорю, ведь я тебя люблю!
Смотрю в идеально белое лицо
я вечности и говорю:
Мне твоей печали слышен след,
тихий вздох, летящий надо мною,
Плачут, струны под ветром эоловы,
струны под ветром о любви поют,

И от этого явственно в небеса летит душа,
и не суметь, не вырваться, не сказать,
Помнишь тот закат? помнишь тот поцелуй?
помнишь ли ты тот сказочный рассвет?
Как перо непослушно, как холоден страх,
онемевшего сердца, предвидеть и знать,
Я тянулся к твоей прохладе жадно,
плечи твои хотел обнять.




Так хочется ночью тебе позвонить

Волшебные молекулы святого ощущения, валяясь,
безмятежно укутали, тебя!
Что наша жизнь? игра! любовь — два клика!
одно… безмолвие безлико,
Что запускали мы в далёкое и голубое небо,
поведай мне о золотых полях,
Вьётся над крышей дома золотая пыль,
свивается в созвездия — плывёт в девяти ветрах.

Ставит космос задачи, он следит издалека,
за развитием нашим — как живёт тут земля.
Ты, прижимаясь к подушке линией нежных губ,
и память, держа небьющуюся в руках.
Помнишь, как мы опьяняли друг друга тогда,
как меня волновала эта близость твоя.
Зеркала посмотри, что ты в них видишь?
Расскажи о фактурности, свойствах зеркал.

Ты проснёшься однажды,
и будешь снова и снова доказывать себе.
Что можешь и умеешь жить без меня,
Перемещаясь в пространстве,
от точки веры до точки крика,
неотвратимой горькой судьбы
у безлистой аллеи в душе ноября.

Бывает, мгновенной твоя боль струится,
по напряжённым венам,
поэтому учись отделять себя,
И ты прощаешься, с собой
как дерево осенью прощается,
с листьями выжав,
из них последние соки  совсем незаметно для себя.

Так хочется ночью тебе позвонить
и сказать, что не спится.
Услышать твой сонный разбуженный голос
и в нём раствориться…

Любовь-это взгляд в любимые глаза,
единственные в них тонешь,
ведь хочешь утонуть,
Пленённый твоей красотой
и любовью тихонько,
целуя тебя в нежные губы …безумно!..
только тебя одну!

И я люблю тебя!
Мы пойдём по лучам этой звезды,
мы погрузимся в бесконечность могучую суть,
По небу будем, мы с тобой бродить изберём,
смыслом суть пройдём известный путь,
и музыка любви продолжит с нами путь.

Там мир другой, прекрасный, неземной,
Он не потопляет позитивные мгновения,
в пучину не свергает колыбель забот.
Там, в воскресное утро шумящая площадь смех,
музыка, солнце везде, там рай там сад весна и воля.

Там время не старит души… на склоне дней,
Кто носит весну внутри, тот уже — спасён,
даже когда невесом наш букет дней,
И комфорт душевных отношений, тепло родных,
надёжных рук, и нежность ласковых свершений,
волнуя, замкнёт счастья круг.




Тебя я жду, ты нужна мне очень

Тебя я жду, ты нужна мне очень,
ты знаешь, как тоскливо ждать?
зелёных глаз твоих,
и небо меркнет по сравнению с их цветом,
О любви говорить не тяжко,
тяжелее о ней молчать,
На груди уснули косы,
не цвести погибшим больше розам.

Старание — творение обоих, привносим,
несомненно, мы в кровать.
Длинноногая муза, проклятое счастье поэта,
А потом под утро, просыпаясь от нечаянного света.
О! упаси меня Боже! от таких ошибок,
и грядущего стыда.

Я там, где боль, где горе, где печаль,
Так грустно всё, и очень-очень жаль,
Я прямо в эту глубину смотрю, в эту даль,
Седую утреннюю длань!..

Молюсь на душу, что безмерно свята, что с белого листа,
Я молюсь, на закат в немом оцепенении,
сраженья великого ждал,
И я уже не боюсь грозы разбитых зеркал,
И трудно и тебе и мне вздохнуть,
а над заливом просидела чистота.

И только в безумье власти ресницы твои дрожат,
Мне бы не тревожить её нарочно не позволять себе раскисать,
Но не бывает любимая счастья нам — без расплат.
Есть шоколад и в кружке черный чай,
но нет того, с кем нравится молчать.

И так, вот силуэт женского знака,
её зелёные глаза так ласково манят меня,
А за двором растёт клубника,
блеснёт  и жилкой застывает в кровь как земляника,
Смиренно, кажется, впервые прошу у божьей синевы,
у божественного лика,
О юной весне, обещающей счастье летом,
о маленьких домиках, скрытых завесой дождя.




Всё я испытал, и горе и печаль

Мы обсуждаем набожность, чувствительность…
реалистически… во всём себя, ведя,
Ведь не зря говорят, что глаза  зеркало души,
в них можно увидеть всю правду и без слов…
Приёмов светских позолота, суета условности,
пустая трескотня.
И пред спасителем нашим низвергаемся, ниц.

И детства сладкого лихого увлеченья всё ради той,
чей видел лишь портрет,
Любви своей прозрачное сиянье!
Как благородный утренний рассвет,
Попытаться переломить основной закон,
будет жизнь продолжаться, будет вокруг свет,
Распишет строчкой тебя…
пунктиром, оставив снежный в дороге след.

Ты застыла, так странно как ребёнок от восторга,
любуешься зарницей, нейтрино всплеском,
лазерно-осенней тишиной,
Погрузи меня, где всегда не теплей ноля,
где грустит ледяная твердь,
в темноту меня погрузи, отключив теплотворный свет.

И грани между жизнью, смертью, любовью,
ненавистью злой и между подлостью
и честью бывают тонкими порой!
И от этих ленивых, размеренных движений где-то
взрываются солнца,
разбрасывая в стороны осколки планет.

Чудак поэт заблудший странник,
в ночи бредущий к свету звёзд простившись,
и простив заранее и промолчавший свой вопрос,
Как ты, — бриллиант, сияющей в душе!
я позабуду всё: ненастье, неудачи — словно слеп!

И белым флагом украшен вторник,
и немотой увенчан год, какой огонь разжигал,
порой антитела надрывают, вены,
Каждый год «плюс один» добавляя к количеству лет,
господин Петербург, если б знали вы, как я скучаю.

Остров Кемпа на южном Буге,
кусочек радости земной на нём цветы дарил подруге.
когда был очень молод,
Ты и я… идём, по ночному городу…
бережно прижимаю, тебя к себе…
Феромоны подкожно бунтуют, снимая запреты,
Отключая страха лопасть.

я от любви ныряю в пропасть,
безрассудно выбирая твоей чувственности бриз,
Только речи пресны,
только будущего не осталось у тебя,
Под подушкой раскинулось море и плещет покой.

Надоели, эти мысли полным чередом как же хочется,
вздохнуть свободно и легко,
Вы никогда не задумывались о смысле жизни?
вам не становилось страшно от того.

Как избежать философских ненужных течений,
как же тебе донести, простым языком,
Быть собой, бризом лёгким проплыть по течению,
вырываясь из рамок, приличий, оков.

Я вписан смутным начертаньем адресов,
на Петербургском спящем острове покой,
И звучит, об ушедших тихая лития вдох,
За выдохом сыпет, время судьбы песок.

Этот эффект усиливается ещё,
и смежной рифмовкой последней пары строк,
Я буду ждать, тебя и буду жить,
в тебе ты так прекрасна, как никто другой.

Безумная мечта о наслаждении,
прекрасном рядом быть с тобой,
Силён со всеми, я с тобою слаб,
отдай мне разум, не шути с судьбой!
И, маясь то весною, то луной, а я писал, ответа ждал,
я сердцем верил, верил я тебе душой,
Я шёл, к тебе позитивом дыша,
с изумрудными крыльями к тебе спешил,
я сыт такой иллюзорной игрой.

Звёзды россыпью, спят, на волнах качаясь,
нежно гладит их ветер своею волной,
Обжигает, душу свежим ветерком
рудник на пригорке спит,
укрытый мглой.

Смывая блеск звёзд под сияющим солнечным светом
ещё:  затевать столь  нелепый спор,
Может, ты попытаешься
быть хоть немного честней с собой? У света, поверь мне,
клиньев немало смотри, а то затянет коленкор.

И всё я испытал, и горе и печаль
я познал невзначай это,
может быть, даже любовь это,
может быть, выход за край,
Себя же не ценишь совсем и на грош!

Откуда эта робость этот страх,
но нет сожаленья и прощенья.
В старых как мир образах,
Мне б только руки твоей коснуться
заглянуть в зеленые глаза…

Утро и приходиться проснуться
от такого сна опять в слезах,
Не говори так, я вспоминаю
этих чудесных осенних встреч,
я готов носить тебя на руках,
Ты обязана уметь выражать
все свои чувства в словах…





Черный вихрь по небу скачет

Черновик работа, бессонница,
телефон  тот ещё фристайл,
отзывается в клетках — тетрадной,
лестничной, грудной.
И не поймёшь в чём здесь призвание:
слабости, сила, мудрость ли мысли уже не в счёт,
То шёпот, то ехидство с хрипотцой,
Тут каждый норовит принять участье,
хотя никто не предлагал постой,
Не по мне эта истина:
На переправе  не меняют коней,
но всё же — волненья в душе несёт.

Описывая для них реальность, окружавшую меня,
ту которую они не разделяли со мной,
Вы лишь решите, что вам нужно,
ведь преступить через себя не страшно,
но только вот чем далее, тем всё сложней,
Сильной волей, смелым характером,
и ещё безграничной свободой,
а самое главное, что на душе твоей!
Причудливыми узорами,
украшенное стекло,
хлопья снега неспешно танцуют
в свете уличных фонарей.

Искал для встречи укромный угол,
парадоксально мечась по кругу,
где каждый ведает друг о друге такое даже,
что  ни опишешь пером,
Я так боюсь этих пауз — до и после — когда её нет…
 люблю полумрак тишину задёрнутых штор,
Размечу на квадратики любовные влечения,
штрихующими нитями наполнится узор,
И я тревожусь, волнуюсь, сильно я просто немею,
в твоём молчанье — осадком выпаду в забытье.

Но о том, чтобы о тебе заботился тот,
кто дорог тебе я мечтаю не о том, чтобы ты была моей.
И не о Шекспировской любви при луне и аспектах Венеры…
мой бинокль не прельщали те волны, что в море дождей,
Красой неотразимы зимы, но вёсны для души милей…
вдыхая с пряною энзимы — на жизнь взираем, веселей…
Тайна близости в полнолунье эта ночь была,
сказкой, — безгрешной и даже святой.

Я одиноко бродил по заветным лесам,
не дорогой прямой, но звериной тропой.
Надоело, мне оставаться никем,
и ни с чем я гоняться устал, по ночам за тобой.
Что ж, пусть… живи так, как хочется лишь тебе,
я мешать или менять события не стану,
душа твоя словно столб ледяной,
Бессонные ночи, виски, в губах любовь —
это удивительное чувство, которое,
на мой взгляд, можно сравнить с волшебством.

Чёрное небо черкнёт по Черемхову зарницей-черенком,
початком звёздный нерест,
и не удержит холка отрочество с конём.
Под твоими глазами из кристаллита забывается,
как молчать я пришёл к тебе смертным,
брошенным, на безумство.

Девице шестнадцать было изящным жестом табачок возьмёт,
вдохнёт, с гримасой милой чихнёт в батистовый платок,
Мы с тобой отзвуки чьих-то любовно-Шекспировских вскриков…
никакие слова меня не оправдывают перед тобой.

Скачут гнедые галопом по глади пруда,
в упряжи тянут карету,
улицу им не найти никогда где эта улица?
где этот дом? где этот бар, где столы кувырком?
У березы дева плачет ручеёк, меж трав, течёт,
черный вихрь по небу скачет, его сердце боль сечёт.

Но летит судьбы перчатка:
принимай нежданный бой!
видно, вкралась опечатка в план, намеченный тобой,
Я услышал так много, лишь день,
разделив с тобой это письма из моря
не надо, не отвечай, постой!




Всё течёт и меняется в тихие ночи

Я поднимаюсь выше, ещё чуть выше,
город распластан тающей пятернёй,
Теряю тело, данное когда-то мне огнём!
ярчайшим полем, озаряя орбиталь, где обитаю,
Я теперь знаю, как выглядит счастье — мама,
встречающая у дверей.
Всё течёт и меняется в тихие ночи.
Где муссонов пустынных не чувствуешь гнёт.

Я подбираю ноты нашей жизни,
Те звуки с красками сливаются во мне,
в зыбком полусне.
Оступиться, возможности нет, улыбаемся,
но нас накрывает лавиной…
с каждым прожитым днём,
Но ты же всю жизнь вшивала,
в ветер облака я знаю, как любят цепью,
и клеткой бессильных слёз,
Как бы было хорошо, оказаться в твоих руках…
мне не мило то, что радует всех за окном.

Жизнь не порождает негативные сомнения,
силком не заставляет прояснить вопрос.
Ты продаёшь себя, униженно и жалко,
о, скольким теплоту, пристанище и кров даёшь.
О чём нам говорить устами не влюблённых?
Мне было жаль тебя, но жалость не даёт добро,
Пахнет, воздух лекарством и пылью забытых дорог
и кровь бурлит, во мне ты слышишь?

Лежит с пером чернильным на столе клочок бумаги,
рядом с ними, кружится оттиск таинства любви,
Снова мыслей обрывки латаю, сижу,
себе к струне чуть прикасаясь,
у звонкого ручья не ведая забот.
Я вернусь, словами, водою и утренним эхом
я вливаюсь в тебя, заполняя, собою… дыши,
Что откровенности между нами теперь быть не может,
и я вполне отдаю и отдаю отчёт.

Путь назад уже зачёркнут,
за плечами лишь осколки утопических реприз.
Пусть жизнь, как прозаический брандспойт,
но сердце разгорается всё ярче,
умея быть всегда во всём собой,
Окольцованные бытом, наши кони бьют копытом,
и по кругу мчатся кони от судьбы и за судьбой,
Укрываю тебя от потерь одиночеств —
преград так совпало на небе,
что помнить мне голос твой.

Ну, а если опять исчезнешь, и опять,
как прошедшей весной,
без тебя окажусь я в бездне в окружении тьмы немой?
Только чужды, как не в меру потопленный снимок…
так надоело — ромашек лишать лепестков,
А сердце… моё — то сжимается в маленький тугой комочек
от умиления и восхищения тобой,
И дисбаланс над пропастью,
плюс к тому неприкаянность
и невозвратность прошлого, бремя
наших грехов.

За ней фантазии виденья, как птицы,
стаей понеслись и вот уже неудержимо на белый лист
ложатся бумажный чередой,
Вижу отражения в глади воды кто ты,
что ты и где ты? Задаюсь вопросом,
на каком застреваешь из перепутий миров?»

Снегопад идёт непрестанно четвертые сутки над городом,
вросшим в обширные топи,
где ветер зимою и летом суров,
Снег искрами в лицо без устали летит,
темнеет вечер, погружая в тяжесть облаков.

В этот час, в этот миг отправляется поезд —
от платформы «вчера» до вокзала потерянных снов,
Был указан наш путь — идти лишь вперёд,
до звезды ну а здесь — только город, бетонных столпов.
В бронзовой тоске меж клёнов мокнут их эстакады,
переулки, позвонки мостов,
И встретились нам в переулке битник,
художник и бездомный поэт,
и говорили они об одном.



Станешь моей

Глянцевый закат семафор в покров ночи
воздух запахом цветов до головокружения пронизан,
Пот бездонным покровом небес быстрая течёт,
река наводит, на душу тоску
и мне уж не преодолеть эту боль.

Но тебе не ведом стиль мудрости восточной…
сияют розы дивной белизной,
и ниткою солнечного золотого руна,
И шумел прибой и ликовал рассвет,
и блеск озёр и рек серебро
и полей бескрайних нив золотых налив.

На склонах гор висячие долины покрыты маками,
а город словно обезумев,
предстал передо мной искренний и нагой,
Островерхие горы высокие прорезаны речными ущельями,
а подножья гор наполнены озёра холодной чистой водой,
Я заблудился в твоих перекрестках,
но только там ощущаю себя свободным ночь,
как любовница ластится под рукой.

Учащенный, прерывистый пульс затихает под пальцами
поздно и навстречу чудовищной буре.
Увы, противостоять не смогли,
Что выбор лишь за ней… немного помолчим,
слетают лепестки в подпалины заката,
мы время умолим и возрасты сличим.

Я тебя отпускаю, родная моя, лети!
только будь осторожна, не сбейся с пути
нелегко в этой жизни свой крест нести прости,…
Ветру известны сотни моих агоний,
он потому и носит меня в ладонях —
просто обнимет ласково и молчит.

Мы не гуляли, в парке под луной мы не считали,
звёзд на небосводе, я буду ждать тебя,
скучать рассветами, любить закатами и звать тебя,
Я слышу, как ты молчишь,… как мечтаешь,… слышу,
как время уходит, но у грусти твоей  я помню,
был запах осенних цветов.

Небо слезами — смоет с души печаль,
всё гармонично в мудрой природе,
вновь помолодею близ тебя
с вестью о тебе на небосводе.
Застыл как ребёнок от восторга,
и небом глаз любуюсь зарницей,
нейтрино всплеском, лазерно-осенней тишиной.

Гонит весенний ветер спелую тучу,
и туча рыдает, устав… вместо тонких рисунков,
раздаренных зимней порой.
Луна молчала, вглядываясь в темную фигуру,
с двумя белоснежными крыльями за спиной,
смотри, как синие птицы кружат за твоим окном.

Любовь — птица теплолюбивая
и гнездится не в каждом сердце,
сердца, покрытые,
льдом эгоизма она облетает, стороной.
Если нужно образовать промежуток покой,
между двумя соседними тактами,
то поставим фермату над актовой чертой.

И шаги, уходящего… куда-нибудь…
счастья ища, от усталости,
стало темно и не станет светлей,
И побежать вслед за тобой в пустоту
с городских вышек радость моя!
в межзвёздном пространстве станешь моей,
Я просто умираю от желания,
как хочу в этом раствориться…
в ночной тиши, под луной,
рядом с тобой.


Что еще ты мне можешь дать,
кроме скрытой в зиме души?
кроме серии стылых снов,
что врываются в мой покой,
И мы, молча, пойдём,
по осеннему парку вдвоём
и шарф тумана повиснет,
над далекой лиловой грядой.



Остаётся лишь пепел

От сеней леса над водами
волнообразными рядами
длинная трепетная тень языков,
Пахнет полынью и солнцем
шуршащее колкое сено,
тихо роняют, строги,
свой трепещущий наряд.

На местном наречии,
которое помнила,
только старуха здесь победа селила,
по комнатам много жильцов,
И пусть горька как полынь
печаль этой сладкой любви
свирелью душа запоёт
в миг встречи и искры клинков.

Столь физически близких,
и столь разобщённых по духу
и стараться дышать еле слышно,
чтоб чей-то не нарушить покой,
Крестит, старуха местных юнцов
сверху донизу справа налево
распятие наденет, омоет святою водой.

Никакой ведь души не хватит,
усталой моей души вера полосковая
по коже мороз от имени бога,
Говорят, что если у женщины зелёные глаза,
значит это ведьма,
распоряжающаяся твоей судьбой!

И снова забудет он, жизнь она не щедра удачею,
не за горами видится нитей её закат.
Солнце его душу согреет, чтобы не замёрз,
без любви птица над ним пролетает,
когда восходит заря, сердце осталось,
но не остыло, пустило корни, дало побеги,
вплелось цветами в венки дриад,
Океана любви — мы когда-то в нём вместе купались…
ни о чём не молю, ни о чём не жалею, любя.

И, не зная богов, демиургами стали хирурги,
и, не зная пророков, чиновники пишут законы,
И, поднять я должен народы, повести их за собой,
не поддаваясь проклятой лести,
Величественный и вечный,
он созерцает движение звёзд,
один в этом затерянном мире.
И не даёт, ночами мирно спать
лишь небесный глас я слышу,
преклони пред разумом колени.

Там стрелы сотнями летят,…
и груды тел в жару смердят,…
и титул мой произнесён:
как клич и как предсмертный стон,
Кто здесь защитит меня от бед? —
часто восстаю во сне своём из мёртвых,
обретаю новое тело.

Княгини ласка и немилость
непредсказуемы порой
я снова к жизни возродился
в руках графини молодой,
И путь её следует полем и лугом
и долом и рвом пыльцу собирает,
подолом личико прячет своё пот зонтом.

В этом году, как никогда рано,
зажгли свои свечи,
Бирманские каштаны
и распустились клёны,
Я любил её не, наверное,
и не вроде сомневался в себе
и спелых губ её как вишен вкус манил,
я обнимал, её за голые колени.

Но знаем, все в кураж весны
снова меняется цвет,
и соната Бетховена дышит
под пальцами глуше,
И чувства в душе прорастают,
незримо хочется —
к звёздам, чтоб петь,
зажигая, на сцене.

И цветами убранное ложе ах,
как целовались мы с тобой!
Твоя любовь небесные черты,
И ничто на свете так не ранит,
и ты уходишь на площадь обид,
в переулки тоски, извини,
но ты снова ошиблась дорогой, перроном,
вокзалом, да и город под вечер затих,
Остаётся лишь пепел,
от тех горизонтов и горят горизонты —
нашей жаркой последней любви!





И снова птицы кружат перед нами
На небольшом души холсте
размыв вечерний нежно-розовый закат,
И с духом чабреца, лаванды, чистоты,
да с ароматом устаревших слов,
Метаморфозами метафор,
выстраданных всей судьбой земной до облаков,
Открой окно и пусть прольётся в твой спящий дом
свет волшебных снов.

Я надеюсь, скоро скрипнут сапоги,
и затихнет ожидание пощад,
И только верой в бога взгляд горяч,
о как же счастлив я, это лучше всех наград,
Забудешь все свои невзгоды,
предашься чувствам и мечтам,
А сам в портах далёких сушишь якоря
и молишься в душе иноземным идолам Богам!

Земля в снегу, обнажена в тумане,
она кружится, и зовёт во мрак.
Луна земной красой ослеплена это старинный град,
он приют забытых снов.
Если смотришь с высот или бездонных глубин,
без иллюзий и без прикрас,
В бездонную и ласковую вечность,
в ней чудится рождение богов,

Я тебя охраню от несчастья любого,
пусть завтра ненастье, и скука нас ждёт,
Что вводить в Абсолют? как в воде дышать?
Погружаться, иль просто по ветру плыть?
Проклиная зябкость зимних неудач,
редким гостем в небе солнце промелькнёт,
Любая страсть не может быть со знаком плюс
за всё в этой жизни приходиться платить.

Я искал, господа, начало пространства,
в лабиринтах дорог пред китайской стеной.
Там, в истоках небес или фата-морганы
блистательной в миражах искажается опиум строк,
Я не стал думать о том, кто прав и кто виноват —
сатана или люди… мне всё равно,
Я молюсь Перуну, чтоб сберёг тебя от тоски,
северный ветер летит, а внутри у него песок.

Но, боже мой, как мир нам тесен для тех,
кто раскроет душу для небесных голосов!..
Поскольку слышен уставший зов,
покрепче нам закрывать засов
не стоит слушать бродячих псов,
Слышишь, песок начинает своё скольжение,
нам отмеряет срок карусель часов,
И снова птицы кружат перед нами,
и снова улетают от стылых заполошных ветров.




СЛУЧАЙНОЙ ЛИ БЫЛА ЭТА ВСТРЕЧА


Нанизывает лунных мотыльков на иглы
первых солнечных лучей рассвет,
Приблизил я к тебе конец  дороги
ведь для любви вселенная мала!
Осень, и листья падают тихо,
ни ветерка, только солнечный свет,
Беспомощна жизнь, отпечатком у стен,
висела, над тем, кто упал.

Уста блудница мажет мёдом,
чтоб жизнь казалась сладким сном,
Прижми меня к своей груди отважно,
в душе преодолев проклятый страх,
За морем, смывающим суть вещей,
кислотной своей волной,
Никто не молчит —
словами лелеют себя на своих же руках.

Тверь чудесна своими местами
вот старинный фасад и узоры оград,
Утки над прудом шмыгают лихо,
и ягод рябины огненный цвет,
Пустой атрибут разговора,…
что чувства твои… лишь в словах горят…,
Ирисов белых,
и слишком темно злишься устало молчаньем в ответ:

И веришь впрок, заблудший как ягнёнок,
скитаясь, в бездне и я снова одинок.
И ты, зная, что больше мне не удержаться
я сдамся медовой власти,
«изменилась» — ты скажешь — наверное.
Всё изменчиво, словно текучий песок,
На сцене все вы королевы, какой, неважно даже, масти.


Пустота белый шум, застревающий между ресниц,
Пили чай из фарфоровых чашек с зеленым орнаментом,
глядели друг другу в глаза, молчали.
Упаси меня бог от подобной любви, сохрани,
Напоминает о ревнивой любви господа,
и слёзы твои, хлынувшие вдруг, стали.

Не ощутима в сладости любовь,
неутомимой, ревностью пред всем,
И уже не высохнуть никогда слезам
и не подашь руки, не поднимешь взгляд,
И вечный, говорил, я ваш любовник
целую ваших рук ночной излом,
И бьются, в экстазе бурных ночей,
липкие руки по телу скользят.

Случайной ли была эта встреча
на танцах в саду городском,
Ты засмотрелась опять на небо,
в котором рифмы, смеясь, шалят,
Куда деваться в поисках спасенья?
в любви бывает редко без утрат…
Всё отошло — тогда в одно мгновенье,
туманом залился мой мутный взгляд.




О БОЖЕ Я УНАСЛЕДОВАЛ ТВОЮ СИЛУ

Из переписки Мишель Богдановой,
где Кити Кэт и что за запах?
И ты одна, что не пустит в Рим…,
который лишь мой порог.
Ну и подумаешь, ежели поблекло в алых парусах,
Пальцы до крови, ботинки в хлам
сыты по горло от песчаных дорог.

Всё в жизни тленно и остаётся нам
только слово от нас лишь слово,
Где душа фараона жизнь среди богов,
до следующего воплощенья ждёт,
Затихнет буря, сердце ёкнет снова
и станет всё как прежде я готов,
К какой бы ни влекло тебя нирване
за самый дальний млечный поворот.

Но в порту — мастера на славу,
и в порту улыбаюсь я снова,
Я словно в дивной заклятой картине,
где судьба моя извечный поворот,
Я чувствую всегда нутром,
когда могу сказать — готово!
Бесконечно боюсь импульса силы,
гвоздей по - набью в кристаллический гроб!

Мир изменил себя, переиначив,
меняя на поступки жизни клад,
Невыразимое нет в мыслях,
ни в стихах над землёй сгустилась мгла,
С нерастраченным градом
и паводком в перевернутых зеркалах,
Миллионы осколков от сердца,
и слёз привычных, хрусталь на щеках.

Вина и боль — петлёй фатальной
несётся по жизни… мгновений табуном,
После, пробившись в раскрошенном камне,
рвётся наружу, как пьяный вахлак,
Холодно пополам и темно на треть небу,
которое больно глотать со льдом,
Я и не улыбаюсь, не плачу,
а смотрю в отражение твоих глаз.…

Опять вздрагивают матовые стёкла
и вновь на них твой тёмный силуэт,
Оставайся чуть-чуть собой снова будет ночь,…
а за нею вяжется рассвет,
Порой не просто так себя заставить,
по мудрому итожить прошлый след,
Который каждый день ожидает беды,
в чьих стихах есть ответ.

В пространстве души, мыслями трассируя,
рисую светлый или дымный след,
И тянется сердце рукой
холодеющей — откроешь окно,
а там лишь туман,
Были духи до рождения слова
и стали пророками на земле,
Всё то, что только значимо по праву,
рукой поспешной, подбирает тьма.

Разумную основу вместе ищем,
инстинктам, доверяясь до конца,
И за то Ангелы брызжут в глаза нам
небесным библейским огнём,
А автор будет даже не указан,
ты не узнаешь за чей счёт парад…
Я — да! не потеряю миг
и не ищу решения проблем,
чтоб от греховной суеты прозреть.

Но настанет прилив,
и Вервольфы на волю захотят изойти,
разделяя по вере.
И антитезой беспредельный,
в туман, вперяя твёрдый свой кровавый взгляд,
Где-то там, за прозрачною далью,
хором твари земные молчат,
Не сметь на эти все соблазны кинуть взгляд,
всё - то о чём мечтал,
лишь в порошок осталось им стереть…»

Без того мы в погоне за грёзой
из золы каждый раз восстаём!
Путь никуда, так хорошо знакомый:
всю вечность мы идём, идём, идём,
А холода пусть останутся в ливнях в тех ливнях,
что льют за окном,
О боже я твою унаследовал силу,
смелость, верность и совесть во всём!
И свобода выбрать любую из тысячи тысяч плах

«Пропади, ради бога!» — кричу я,
и через пелену замечаю девиц:
Законам, что две вас, принцессы,
что вы так прекрасны,
Ах, как чарующ аккомпанемент!
дуэтом в унисон, в плену любви —
Не переспорить их, все доводы напрасны.

«У любого даже самого кучерявого писаки
есть хоть пара, но достойных строк»
И, казалось, что след твой снежинками замело,
но в седой голове жив наивно-смешной телок —
нет для меня страдание
это ближайшее следствие
одиночества, а не наоборот,
По жилам к сердцу больше чем любовь,
по сердцу разрядом тока
долговечной верности поток.

Как рано рассвет заалеет, как рана в груди —
пока же не слышно и в небе птиц.
Душа моя кричит, что все старания напрасны,
но я помню тот костёр любви,
В Одессе пока нет снега, есть только ветер,
пронизывающий до ключиц,
Что ты ненавидишь приторность Астии,
тебе больше по нраву ром или виски?

Кому нужно твоё молчание?
кто будет беречь меня от глухой тоски?
Сам при свете призрачном луны
тебя с печалью провожаю.
Мне ветром тёплым в губы подыши,
зажги в глазах мне звёздные огни,
Стерев бесстрастия следы,
курсивом выведи «люблю»







Слышен хулигана-ветра свист
над промокшим двориком моим,
Знаешь, ветреным вечером выйду,
на крышу в душе вдвоём с тоской постоим,
В моей памяти остаются лишь
прикосновения твои,
внимай, небо, я буду говорить;
и слушай, земля, слова уст моих.

Скоро в небе потянутся стаями
с грустным криком на юг журавли,
Осыпая цветами из грёз наши два безмятежных пути,
Нервы, чувствуется, её уже основательно подвели,
И мои потаённые страсти, бога ради, прости!

Стало всё чудесным за моим окном
и на речке тихо полотно лежит,
Колонной по два улетают,
журавли под белыми отвесными скалами,
Так что же тогда уберечь не смогли?
но разум упрям, и признать, не велит,
В этих пустотах пространства,
непомерными провалами.

С тобой довольно мы обжигалась
на изменах огонь свечи озноб у стекла,
Над ярангой трясёт,
в небесах грозно стрекающий гром,
и лиловый раскат,
Я лечусь от болезней мира,
и мир кидает мне новый клубок зараз,
На земле бесноватый год,
перманентное время, затянувшийся час быка.

Между мной и тобою пол правды,
только мы и сможем найти…
Первобытная жажда крови,
предвкушение драмы — в глазах,
И в каждом слове моём,
в каждой строке моей её хмель сквозит,
И свобода выбрать любую из тысячи тысяч плах.








И однажды из разыгранных пьес ты
даже мельком не бросила взгляд!
Как можно петь, шутить, смеяться,
как можно думать об ином,
А ты одна, на свете много фей,
но кто и в чём сегодня виноват?
Чтоб когда-то сбежав,
не скучать по «люблю» перед сном.

Ты поцелуй меня, милая, поцелуй!
утро лиловою дымкой гонит мрак.
Согрей в них, не целованные руки,
быть может, от горящих страстью фраз.
И вновь хотел увидеть, раствориться,
замерзнуть в холоде бездонных глаз.
Без причины, чтоб жить, жажду мести лелея,
но вокруг только мрак.



Остается шанс изменить судьбу

Стихам лишь на один вопрос я не дам ответа,
я в сторонке скупо промолчу.
И не минует, судных встреч мой переход не говори,
что он пустой, мой переход.
Ничто не в силах изменить твоей судьбы
пусть жизнь твоя напоминает череду,
И, любимую вспомнив, душа заплачет,
и покоя мне мысль много лет не даёт.

И тот, кто в чванстве корни теребил,
и тот, кто камнем по небу парил,
Наказан жестоко волшебником злым,
всю силу подъёма, он в тяжесть вложил…
Прокрида, расставшись с Кефалом,
покинула Грецию и приплыла на Крит,
Адмет царь города Феры древних греков
в Фессалии дни свои проводил.

Дан на кошу сечи принимать мне.
Добывая, зипун сам на чайках ходил,
Но ждут всегда слуги,
императора, победителя,
героя, а не наоборот,
Кто-то ищет её по свету, в романах,
а найдя — как зеницу ока бережёт,
Бьёт копытами единорог,
на дыбы поднимаясь,
он идти за собою зовёт.


Чтоб ты исчез, купаясь в снежной пыли,
друг друга отпустили,
ты меня пролей, чтоб больней.
Смазаны краски и скомканы звуки в конце,
в самом конце, на сломе и грани эпох,
И  гроздья серёг,
до того неуместно рябина затихла…
в изгибе ветвей — с не пойманным детством солнца
в льняной косе, а наш Назарет лежит глубоко в песках,


Византийская идея государственности —
симфония светской и духовной власти,
И мне подумалось,
не от того ли так легко преданные «слуги»
предают своих господ,
По окончанию троянской войны,
и доменной благополучно вернулся на Крит,
Когда согласье, мир, а не разлад,
но что с народом все они творят?

Разгребай скорей завалы мести,
те, что на сердце льдом лежат,
Ныли звёзды, кусая лучи свои,
нервно и скорбно,
Всё вперемешку  боль и благодать
как находить, не ведая утрат,
Недоуменье женщин,
понятно и… прискорбно.

Будут рыдать безутешные вдовы,
и будут смеяться угрюмо,
Иногда боюсь, просыпаться
омут бурлящий притягивает глубиной,
Хмельными чарами луны
бокал души моей наполнен,
Остаётся шанс изменить судьбу,
в шелестящий дождь распахну окно.

И хочется встать на колени,
а в зале так много искусственных глаз.
Делай что хочешь: бейся, молчи, рыдай,
но доживи эту осень, выдохни… нерв из души.
Спрыгивай с твоего коня, падай на горячую землю,
вспоминай свои грехи,
Невыносимы, через года разлуки,
необратимы, увы, и параллельны пути.






Я СБЕРЕГУ АНГЕЛЬСКИЙ ПОКОЙ

Ей строил храм из тысячи камней иной,
увидев деву, улыбался,
Она лишает тебя слов и прав,
и как бы ты отныне не старался.
Ею словно музыкой был одержим,
он ею жил, дышал, и наслаждался,
Дней нектар находил, и был смел,
и по прошлым теням он слонялся,

Пусть все мои слова наполнят твои мысли,
накроют как бегущая волна в морской прибой,
Растворив, листопады в слезливых дождях
нарисуй этот день мне, художник, скорей!
Господи, во всех непредвиденных случаях
не дай мне забыть, что всё ниспослано тобой,
Звенит струною гитарной, аккорд неправильный взяв,
ночной оркестр фонарей.

Я иду на свидание к звездам и жду звездопада,
сосен сопрано взметнулось в тревожном миноре,
Так летает по небу свободный и белый Стерх,
так уставшее солнце прячется в тонкой шторе,
Пусть завтра этот день станет лишь воспоминаньем,
пусть вспомню лишь то, как она улыбалась!
Ты мне шептала сумрачно: «дыши»
ты стала той, которую боялся,
И бесконечно эти синие глаза»…
неужто впрямь апрель разбушевался?

Размечтавшись на постели, будем засыпать устало,
чтобы выразить, как пленительно счастье стало,
Мир зеркал отражается в темных зрачках,
погружаешься в них и стоишь на пороге портала,
Если птица сложила до срока крыла, значит,
верить в любовь перестала,
И я жду, дверь откроется, вот сейчас,
вслед за звуками явишься ты сама.

Небо расчищено небо готово для взлёта
я унесу за экватор распевы ветров.
Нас примет бог и тогда мы тоже сможем обняться,
замереть, и обрасти покой.
И куда ни беги, хоть до самого Бейрута,
я останусь внутри в терновом венке из слов,
Я как сейчас помню тот вечер,
и твои слова: «прости, но мне нужен другой»

Плывёт над островом туман,
звенит и стонет пристань «чёрная скала».
Всё через край в моей больной душе,
всё в бездну, в мусор, в пух,
а может даже в прах,
Давай помолчим о судьбе,
которая нас вместе связала,
Страх проникает в сердца глубину
так холодно,… что кровь стучит в висках.

Земли высвобождая одичалость дыханьем,
влажным воздух окрылён.
Во сне счастливом, зарёй освященный —
этот тихий, безмолвный полёт,
Закрыто сердце саваном печали,
мы все актёры в этой драме слёз,
Не всё определяет слово… Дао…
порядок всей вселенной и закон.

Всем нам обещал исполнить желанья
цветочной поляны проснувшейся звон,
Облака рваными клочьями
расползаются у меня над головой,
Прекрасное всегда, во всём, прекрасно,
со всех своих бесчисленных сторон,
И возложу всю боль себе на плечи,
я сберегу небесный ангельский покой.



МЫ ТЕРЯЕМ СЕБЯ В СУЕТЕ

Три периода кончились, ухожу я с ковра,
но надолго запомнились, эти дни для меня,
Всё проходит: потери, обиды и прочее
и вращаешься так же вокруг оси как земля,
И хотелось бы выплыть,
да некуда, значит останусь,
загляни в эту бездну, там голоса говорят,
Надо выключить перед сном
этот мир одним взмахом
пропасть от неё — бежать от себя.

Сегодня нежными строчкам я напишу о тебе;
пусть за окном гроза, пусть за окном буран,
жизнь не сделать односторонней,
даже если ты, и убеждён,
что, правда, на какой-то одной стороне,
Ворожу, заплетаю узорами кружев…
каждый вздох, каждый выдох
и росчерк литературного пера,
Скорректирую фразы, допишу многоточия,
размиксую коктейль преднамеренных дней.

И мне на душе становится вдруг легко
твой дом в центре города,
с видом на новый храм.
Никому от того не становится лучше
видно что-то не так, в этом мире людей,
Нам не хватает совести,
а не храмов в городе тесно от золотых церквей,
В город храмов по склонам крадется прохлада —
прятаться в зарослях, где потемней.

Имеем, умерших своих мировоззренье,
испытываем чувства к матерям,
Где раз за разом вы выкрадываете всю любовь,
и боль вы думаете, что это все пустяк?
Вонзаются в весеннее небо отчаянно —
метко чернильные тени
испуганно жмутся к домам,
От стен сырых отпрыгивая гулко,
навстречу майским радостным ветрам.

В темноте кромешной пытался найти,
для себя пристанище видишь:
беленький дом, а в дому —
чистота, лепота, звон монет.
И счастье твое безрассудно, бездомно,
бездетно бывает такое,
что плещет внутри, как вулкан,
Он холодный свой угол разделит
с пером и дремой тоски
за окном вместо радужных красок
только серые полосы дней,
Дворник: Куда соседушка идёшь
и что в кармане ты несёшь?
продуктов нет, а магазин закрыли на обед!

Он потерян для всех,
кто умел становиться сильней
апрель на исходе,
апрель одиноко бредёт в тишине,
Разрывает ветрами,
полощет оборванный парус,
над твоей головой
сумасшедшие птицы кричат,
Пусть годами ты стар,
но своими людьми ты так молод!
Минск мой, город,
связавший собою восход и закат,
Надоели газеты, и плед с бахромой на кровати
надоело соблюдать состояние слова.

Но сколько можно мне всегда во всем перечить,
ступая прочь на мокрый от дождя перрон,
Вбито в память всё до мелочей:
пятна крови возле самой двери,
связка ржавых вычурных ключей.
Одиночества быт неопрятный торопливый рассвет,
а ночью Иерусалим превращается в макет,
Он будет достоянием веков на белый свет,
существует ли бог — верховой судья?

А мне бы лишь прижаться к твоему плечу,
да, только город был в плену замерзших стен,
Вечная спутница, злая подруга —
печаль мы незаметно теряем себя в суете.
А теперь я живу на этой нудной,
до ужаса колкой своей высоте,
Ты привык к покорной тишине,
ты легко меняешь планы,
даты, полководцем в маленькой войне.





ЕЁ ГУБЫ, СЛОВНО СЛАДКИЙ ЯД


Ева: там мир, сияющий и яркий,
там много света, там мне жарко,
Наверное, лучше выйти
из этого замкнутого круга,
Но, побродив чуток по свету,
вернусь я в старый уголок,
О, мне б забыть скорей,
как тонок космос ваш и величав!

Надеждой, и солнечным светом…
неистово птицы поют под окном,
«любовь виолончели и скрипичного ключа,
В субботу все вечером в храме,
и пахнет блинами, домашним вином,
…а я гляжу на это сквозь шампанского бокал,

Печальным точа, меня взглядом я слышал,
её шепоток за спиной:
И мне всё равно… без ответа ты так захотела:
чтоб был я с тобой,
Иду я к тебе, и напрасно
ведь ночь разграничила нас синевой,
Опавшие в чёрное варево пальцы
нащупают пепел ночной.

Матросы судачат, что ангел воскликнул:
вы движетесь верным путём!..
Спектр лунного света, а он круговой стал,
виден в течениях рек! как земля,
И поразивший вас сиянием как свет лампады,
вдруг осветивший мрак.
В какой-то момент старцы узнают ту истину,
что была, пожалуй, печальнее всего.…


Вдруг обернётся всё
серым монолитом здесь муторно —
промозглость, здесь — никак,
Жизнь моя с кручи срывается, бесится, катит туда,
где пылает закат,
Ты жизнь моя стихия,
что до поры до времени дремлет у подножия скал,
Я над безнадежностью развею прах,
и моя не дрогнет с факелом рука!

Приглушенно стелется вечерний свет,
седина домов видна в оконных мотыльках,
Двойники, незнакомки, поэты,
не закончилась наша пока ещё игра,
Как в саду вишнёвом гуляют вёсны,
как могуч и дик первобытный страх,
Счастливые спят по ночам, греют руки,
в холодную зиму в родных руках.

Осторожными губами в плен мизинец мой берёшь
поцелуи жгут запястье, бегло вьются по руке.
Я, кажется, становлюсь, невидимым…
истаиваю, как туман изживаю себя.
И слеза её счастья, ей попала, в глаза я полночи не спал,
свет мой помилуй, её губы, словно сладкий яд.
Им нужно признаний и чтоб на одно колено припасть,
 хорошие девушки знают, чего хотят.




ХВАЛА ТЕБЕ РАССВЕТ

Напишу прелюдию за короткий срок,
образ твой навязчивый выведу строкой,
От напрасных надежд, одиноких в доме ночей,
в котором мне так не хватает тебя,
В радостном, добром, придуманном мире
руки сплелись осторожно, несмело,
Пути открою, поведу, сквозь зиму
в лето березкой белою я буду, для тебя.

В преддверии попыток сентября подкрасться
и поймать беглянку, взять,
Пусть весь пол во дворце будет выстлан моей виной,
Но глупо возмущаться  на родителей,
и в сказках обручальных всё искать,
Что дарили нам месяцы этой зимой.

Не видно бездны стылых вод
нормальное дело, обычное дело,
Те же глаза в созерцанье
её проходных дворовых анфилад,
Лабиринты, признаний не городя?
вечернее небо зарозовело,
Да, я пила безбожно
много залить пыталась сердца плач.

И в моей памяти все вроде бы на месте…
вот только в жизни мы пока не встретились с тобой.…
И былую печаль звонким оглушишь смехом,
сколько было подруг, что губили любя,
Это моя любовь, скрытая под водой,
влекомой моей рекой, текущей под темной горой,
Удостой меня всегда радостно прославлять,
воспевать и благословлять тебя.

Вот тогда я увижу в глазах твоих всё
и заслоняющий свет,
Я видел тебя ты в лиловом отблеске,
словно фантом посланница иных миров,
Время ветром лихим пронеслось,
лишь оставив в памяти след,
От горнов гор гудит в ушах: это —
хвала тебе, рассвет.

Кругом запреты, запала нежность клеветы,
согласен, что и запах тоннельных тупиков,
Поведу, сейчас себя нескромно весь день рыдал,
шумел он и стонал,
Ведь не зря говорят, что глаза —
зеркало души
в них можно увидеть всю правду и без слов.
И попробуем быть равнодушно —
 бездумны, как в небе луна.

Мы вдвоем, мы одни, мы одних кровей
я люблю тебя ты моя отрада.
Жизнь — она жжёт, она в клочья кромсает,
и это, наверное, может быть здорово.
Сердцам не разминуться одиноким, и в тех,
что сберегли любовь от хлада.
Тебе послал я весточку, в ней открыл я душу,
надеясь, что поймёшь меня ты снова.

Нет, ты не хочешь обузой быть тяжкою,
пусть всё проходит, как богом дано,
О, боги, осветите нам дороги!
своя дорога каждому дана.
И раздаётся пронзительный звук,
только на миг передышка дана.
Однажды мы увидимся,
как прежде тепло души —
двоим, было, нам дано.




ЗАМУСОЛЕННЫЙ КЛОЧЁК БУМАГИ

И на фоне первозданной природы,
Предо мной открылась панорама Каратегинских гор,
Корнями весенних садов и цветами зимы;
на коралле солнца, на саранче облаков.

Скоро зажгутся, огни на посадочном белом…
белое завтра вернётся в гнездо облаков.
И не свяжешь, никак это с желтой горою
только маски глядят, с уцелевших домов.

Всё то, что случается, по сути, неважно,
 да и что тут скажешь? понятно уже без слов,
Нам кто-то подмешал ледяную ветреность в коктейль
из переулков, людей, мостов,
Сумасшедшей недотрогой минный вернисаж стал народ
многострадальный пеплом и золой,
Только цифры в полях эксэля бегут прежний романтик,
свидетель магических снов.

Все тайны мира осветят твои глаза,
из звуков я сплету дрожащий свет,
О любовь, которой нет уж двадцать лет,
с тех пор я философ и поэт.
Адмет друг мой, — тяжек век,
в котором проживает человек.
Моя улетает душа всё выше и выше!
с криком вонзается в солнечный свет.

Столбик термометра плавно сползает к нулю.
Мягкой походкой иду сквозь туман наливной,
Цепляясь за жизнь, согревая друг друга надеждой,
что близок рассвет,
Это пост алкогольный трип, дефицит дыхания,
состояния «не уходи, постой».
Замусоленный клочок бумаги,
плавно кружась, падает на паркет.

Достойный повод завершенья променада!
приморский бог творил: взял разных языков,
Что тяжёл был и бесконечен мой личный ад,
но сейчас поразительно трепетно и легко,
Криком чаек вослед кораблям у причала…
я покинул его, что ему до того,
Пару пустых часов, наконец,
научишься игнорировать
приговоры этих народных судов.

И прозрачная грусть правит бал-маскарад,
раздеваясь и падая в мускусною — крысиную яму.
Зловещие силуэты оцепенелой любви,
с восторгом и болью, как шайка шулеров.
Пролетая зловеще, свистели, мне с разных углов…
мне хотелось кричать! но покой я людей не нарушу.
Складываясь в ноты, в песне прозвучит,
ты её услышишь, в шёпоте берёз, в запахе цветов.

Бывает что для руководства в пути,
есть только строки, написанные чужою рукой,
Завтра нам отчаливать долгожданный срок
завтра нам отчаливать дружною гурьбой,
Расскажи, кто в душе у тебя верховодит,
кто частичка в тебе от планеты земля,
Сегодня под уколом оживится жизнь,
узду отпустит черная стезя.




И ВОТ Я СНОВА ДОМА


Предвкушая последующие перемещения пунктира,
Свою ноту возьмём, без клавира, на клавишах мира,
Будем осязать без интерпретации собой все вещи мира,
Ну а для тебя пусть звучит твоя светлая, добрая лира.

Орошай сумерки инсоляцией? своего видения мира,
И летит этот белый никель, опускается, как секира,
Приносящие пытку чужие ветра и разгульную песню трактира,
Краем бреда понимания мозаики расхристанного мира.

Дождём стрел и криком безмолвным моим,…
но они не вернутся, разбившись о щит любви.
Под который любовь заняла б свою нишу знать,
не велено мне разрушать, жизнь других.
Это время очнуться от снов и иллюзий,
помолчать и впустить в себя солнца лучи.
А где-то море знакомое грустно плещет волной
в оттенках восторженных глаз твоих.

Мишарь пишет: «беспокойный
и неудобный персонаж.
Бомарше являет нам почти,
Фальшивый пафос поздних эпитафий нам останется,
 последнее прости.
Мир на твоих запястьях,
венками разветвляется
и парит, но ты молод, еще так молод.
Зажги, в себе звезду мечты
смерть всё обнулит тому, кто не сойдёт с пути.

И, не закончив мысль, нырнуть в тетради,
кудрявый облаками вечер мчит,
Что до заката дня придёт
Танат за мной в чертог Аида —
Адмету душу, дабы унести.
А под луною вся земля искрится и молод я,
и всё во мне горит,
И вот я снова дома,
снова дома очередной мой день прожит.

Этапы пройдены, не помогает,
волшебство сберегаем жизнь молитвами,
Не грубость ли заставила остыть?
я беспечной перспективой отчуждён,
Со щитом или на щите… здесь итог един,
молчаньем за прошлые огрехи заплати,
Пусть последней струной в жизни моей
взвизгнет жалко презренная лира.



В прошлом остались любимые песни бродяг

Странные дети солнца нового ждут огня,
В прошлом остались любимые песни бродяг,
И когда был забыт я в Зиндане в крови и цепях,
Там где камни безмолвно, бездушно на вечность глядят.

Лишь во сне тебя увижу, радость будет через край,
Всё эфемерно, незыблема лишь тошнота,
Сотвори меня вновь из осеннего костра,
Я в это истово верил с надеждой как в Бога!

Ослепление — преодоление любых преград:
Не сделать уже иным из них — ни одного никак,
Где разрушена часовня и заброшен храм,
Там где в прошлом остались любимые песни бродяг.

Мы останемся здесь, потому что в других городах,
И бриллианты в кольце, да, в конце-то концов — пустяк,
Над кукушатами курлычут кукушки на краю гнезда,
Из пепла свившие уютные гнёзда.

Ты скажешь, что я для тебя чересчур хорош,
Жив я! а не в могиле! значит, сумел проснуться…
Поклоненье волхвов, принесение жертв как даров,
Я не знаю когда смогу улыбнуться.

Боюсь, я этой встречи забыть забвенья
ни дай бог сам почему,
в тоже время дни до неё считаю,
Для природы нет дней и пространства,
жизнь от бога и к богу идти,
Теряю тело, данное когда-то мне огнём!
ярчайшим полем, озаряя орбиталь, где обитаю,
Бреду казахстанским кочевьем,
шагаю чумацким путём.

Добавил зноя в улицы летний ветер,
пожухла зелень душного мира,
Но как без вас дожить мне эту жизнь?
без вас мне все надежды как туман,
Хоть на минутку, хоть на мгновение
пусть заиграет в душе моей лира,
Будя воображение ума… Мучительно, как пытка.



Я НАЗОВУ ЕЁ ЙФОНТАЗИЕЙ ЛЮБВИ

Молчать, когда не нужно слов и помогать,
когда нужна подмога,
Но не быть от этого светлей
в липком месиве болотная дорога,
Но нет соперниц у любви,
как нет соперников у бога,
Но сдерживать себя в любви
не стоит обманывать себя — и не верить в бога.

Но вы на привилегиях княжны от ветерка,
что носится вертляво,
«мы говорим на разных языках»?
в пожарах войн плоды добра горят,
Играть ноктюрн с кленового листа,
пить тишину журчащего ручья,
У каждого в судьбе свой пьедестал
у каждого любовь и боль своя.

Потерянный когда-то кем-то рай
мне грезится, мой город ждёт меня,
Неодолима старости печаль
но, возродясь собою вне себя,
Не говори про переход,
что он пустой здесь есть
у каждого легенда и рассказ. —
Я назову её фантазией
любви своей лишь для тебя.

Улыбаясь звездным картам неба,
отдаваться поцелуям их несмело,
Она молчала, но в тот момент
сдержаться не смогла, и с губ ее слетело,
Тело умеет только служить,
слушаться тело — платье, какое мне дело,
Нынче ту однажды встретишь едва ли еще и про то,
что не только тело.

Соседку по креслу, соседку по пляжу,
казалось уже, все давно отболело,
И в моей жизни следом остаешься,…
а я страдать не стану, не смогу.…
Как мне жить — пустой, какие мечты лелеять?
для кого я столько нежности в сердце грела?
А дни почти совсем не изменились,
всё так же событийны до предела.

А я спал на продавленных диванах с пружинами,
впивающимися в тело,
И не слезится,… мой зелёный взгляд…
в душе вот только малость… опустело,
Пытаясь убедить себя в том, будто я сам плыву,
а не меня завертело,
Множится в звуках осенний устой
мне бы брошенным псом зарыться в листву.



Мы с тобой ночью одни, а вокруг лишь пожар,
в чёрном дыме в оранжевом танце огня.
Он, в свою очередь, притупит наши чувства,
и мы уже не слышим, что нам говорят.
Зачем я ей нужен бездомный с бульвара,
за что же так, Господи, дразнишь меня.
Но вы мои печали развенчали…
и слово нежное и ваш лучистый звёздный взгляд.

В галопе чувств, на острове весна оставь надежды,
на переправе кони не хрипят.
Со мной играла жизнь, как старая волчица,
учила глотку рвать и биться за себя,
А птицы машут, крыльями стараясь,
взлетают в осень, небо серое пронзая,
Единственный звук, возвращающий,
вот с ним и проснётся, унылый закат.



ПЛЕТУСЬ ПО УЛИЦАМ

Водили хоровод Минбарцы,
скрипел дартвейдер к непогоде,
Только пара теней бьётся в шальном хороводе…
От - мечтали, от - плакали мы о судьбе, о невзгоде,
Попытались бежать и, молиться навзрыд о свободе?

Фрагмент фантасмагории зеркал,
Бросай в язык, как в бездны Иссык-Куля,
Вдруг ощутишь, что свет и мир погас,
Но тифон, как истый эллин, не терпел хамья!

Мгновенно вспенилась, неистово буря, бурля,
О, царь небесный, силой Ангелов напитай меня,
Ты чувство чьё — то щедрое губя, угасишь пламенем огня,
И ты в сомненье придёт ли с утром просветлённая заря,

Разломленного твоей рукой, потопленного мира.
Становится всё холоднее солнце,
и мы разделены как в сути бытия,
Плетусь по улицам, не зная ориентира,
Мы вспоминаем только радостные дни,
и шалости детские свои.

Где моя вера… Россия… валькирия… лира?
Внизу распластались лентой дороги
и магистрали, высотки, бетон, тупик,
В Черемошном воздухе пахнет каналом сыро,
Можно и влюбляться уже с новой силой,
выбросив осколки чашек и обид.

Разлюбил стали песни прозою
ни дрожанья ресниц, ни стона,
А из твоих ланит слезы скатывались в низ,
как звуки саксофона,
Всё мелко по сравнению с тобой,
хоть небо в предвкушении сезона,
Сейчас поймает сердце ритм колес,…
но не ползёт назад асфальт перрона.…
В трудах и творчестве, растёт мой горб
на благо правосудия закона,
К плоти всеядного солнца,
к горлу стоглавого горного баритона,
Как на собаке рана зарастёт,…
по трём ступеням прыгаю с разгона,
Чистое звучание души,
приходит во встречи с духом Мертона.

И охра под застывшей бирюзой,
с участием шептались за спиной, —
На отмель часовых неспешных поясов,
на взгляд прикинет градус за окном,
Забыт, как старый ролик в «новостях»
ты невзначай касаешься рукой,
Я вспомню быстро, как тебя любил,
не в силах удержаться я от стона.




ПУСТЬ ЗАКРУЖИТ НАС ЛЕСТОПАД

Ты не бойся по-французски оказаться вновь одна,
Так оставайтесь же, мисс, на роскошном своём пароходе,
Сколь прозрачно - полноводна мыслей ясная река,
Сколько посмертных лугов уготовано смертной природе.

Вероятность увидеться снова стремится к нулю,
И взорвётся мир, лишь услышу твой голос, люблю,
Или ты для отражений так собою хороша?
Разошлись, расстались у каждого своя судьба.

Ждать — не царское дело, придворному календарю,
Каждую минуту, в сердце, ты со мною,
Всё случается — падаем с круч —
потерял от чертогов ключ. —
Тихо грешить, громко каяться,
как говорится в народе.

Не ищи продолженье, не пачкай страницы обманом,
Всё приемлемо душою, что освящено любовью,
Я не приемлю бокалы в изломанных пальцах,
прокуренных путан.
И пламенный румянец, алеющий на щеках.

Наши действия, бывают чуждые природе,
Чем сердце дышит и печалится ночами?
Тучи в чёрных платьях на небесном своде,
И жизнь выбита трамвайными путями.

Запотелым теплом смотрит в небо изба сквозь оконца,
Замечаешь ли ты красоту изменений в природе?
И бабьего сухого лета, я радуюсь своей свободе,
Мне нужен лишь твой взгляд мне большего не надо.

Потечёт незаметно по комнатам дымным туманом,
Мои стихи Ноктюрном лягут между нотных клавиш-строк,
Просто во всём виноваты гены, ибо не всем дано,
Вновь пишу «Поэмы» задыхаясь, смотрю в окно.

Задел её локтём, нечаянно, сори,
я в разводе, а я женюсь,
Так сказать, чтоб опять мы пьесу вместе разыграли,
Твоя взяла, смиряюсь я, с тобой я соглашусь,
Я долго по саду бродил в необъятной печали.

Ах! петь, будем веселиться,
и жить вот так торопливо?
Весенней улыбкой поймал твой милый взгляд.
Могу красавицей назвать тебя я справедливо,
И пусть нас кружит вальс — листопад.
Дороги, занесённые песком,
Всё лихо обернётся смутным сном.
Янтарным, сердоликовым огнём,
Ты паришься в сегодняшнем — пустом.

Я хочу, чтоб мне открылась первобытная тайга,
Чтоб над Сибирью заревом засветились небеса.
Где деревья озорные гнутся гибко, как лоза,
И чтоб птицу голубую держать в своих руках!

Я родился в ущелье в долине Азиатских гор,
Там где лишь орлы кричали за увесистой громадой.
Там где маки грезятся согретые лучом,
А луна дарует песню соловьям ночного сада.

О девице-луне, лисе, о воле, о свободе!
На смену летним дням придут морозы,
И время обретёт покой,
В белоснежный оденется земля наряд,
Запахнет белою зимою.

И тесно станет от зимнего наряда,
За моей спиной сомкнётся в серый плащ холодный мрак,
Я проеду след в след в полутёмном степном разъезде, —
На тройке резвых лошадей впряженных в сани.

Попрощаюсь с амбицией главных ролей, сверкну в эпизоде,
Моих баркасов нет на рейде, моих матросов нет в природе,
Вернув луне, прозрачный вымпел луна взошла на небосводе,
И больше покой не вернётся обрывками снов к изголовью —

Кто там воет, что там носит, что на сердце у меня.…
Через сердце мчатся волки, выгрызая путь к свободе,
Постоянно голос слышу, но не вижу я тебя,
Вот разлетаюсь на осколки хрупкой вазой в эпизоде.

Мы на ощупь бредём от беспечного бреда к свободе,
Нас солнце разбудит утром из окон, что на восходе,
Ты подожди, я перескажу Шекспира в вольном переводе,
Вновь без фрака приду, облачившись в наряд по погоде.

Над лесом проснувшимся мчатся набрякшие тучи.…
И журавли о погибших, о ставших легендой поют,
Что б нам ещё вменить в вину? и в оборот берёт всё круче,
Гнезда согреешь птицам, выстелешь их листвой.

Но день был, чёрен для двоих, стал,
хмурым грей — чернее тучи,
Чтобы в твоих согреваться улыбках и жить мечтою,
Воздух в ветре чуть шепчет, тишина над водою,
И не дрогнет твердь, не уйдёт земля, не умрут устои.



Ты говорила странными словами

Сильней тебя к себе тебя я звал,
ты, приходя, не приходила,
Ангелы с небес вернутся к нам
в день нетронутыми нами,
За то, что в чьих-то волосах прибавилось седин,
Жизнь закончена, она составлена томами.

В ту тишь, потроганную шорохом машин,
И вечности осколок под ногами.…
И просто как мне жить ты покажи,
Как мы тянулись головами.

Не я?! но кто, — ты разбери, пойди,
Ты говорила странными словами,
Так берег раздвигается в отлив…
Мы, снаряжённые конями.

Журчание ручья и трели птиц,
Мы топтали падаль человечью сапогами,
Его дорог змеистый серпантин,
Звери с ничего не значащими именами.

Прости, мой коник горбунок прости,
На хвостах и мордах лязгает клыками,
Есть жизнь, зажатая в тиски,
Ты Просто жил и радовался нами.

Захочется свободы и любви,
Так как деревья рубят топорами,
А друг твой брат другого не найти,
Деревья эти с чёрными стволами.



У РОССИИ К НИМ ЕСТЬ ВОПРОСЫ

Улыбка — обращённая тоска —
И это не бахвальство не бравада,
А там, где сердце, на холсте провал,
С любовью, горче шоколада.

И вниз нас тащит за запал,
Мы молодые, что нам надо?
И с сиреной едет генерал,
Как страшный творец! — немота.

Напрасно всё: свобода — мой кумир,
С желаньем вместе, что в лучах заката,
Но чем она виновна пред людьми, —
Ведь убивают на войне солдат солдата.

На землю древнюю змеиный взгляд направил провокатор,
В парадоксальности скорбит народ арабский от обид,
Обрызган красными, как кровь и камушки граната,
Голубоглазый ангел голову подбросил на зенит.

А лица, жадные до власти!
И наша масса рвётся вниз,
Те сотворённые, в глухом контрасте,
И в чем её каприз?

Под облака, где шатры парапланов парят,
Когда же буря, только к преданным
и верным терпелива,
Идёт покупатель — здорова солдат!
Растреплет, и из гавани вновь выйдут корабли.

В единый миг происходит выбор,
Я верю — за дверью хранится мой свет,
Лишь странное слово «дыба»
И рвётся он против своих «Аллах Акбар!»

Несметной силой идёт братоубийственный пожар,
Тучное поле, обильный сулит, жнецам, урожай,
У детей было горе ни по ним эта сума,
Народ в европейских лесах затерялся, забывая, где край.

Хоть и немые мы вопием с крестов,
То хунта разоряется, то Игил с чёрным знаменем идёт.
И оживают созвездия слов.
Ловить… лишь пару слов сказать…
неловко, сделать разворот.

Изгадили паразиты выросший пламенный цветок,
Я только тем и жив, что каждый день расплата,
Мы все приходим и не знаем суть земных дорог,
И парус беспощадного пирата.

Каждое «майна» — ступень к бесконечному «вира»…
Что безоблачное небо над Испанией всей!
Писано это для всех с сотворения мира.
Слёзы твои за прозрачным стеклом, о, Мати всех! —

И бед черпнув кормой, транжира,
Среди смоковниц и лавра и мира,
Огражденная им от мира.
Где звук фальшивый не выносит лира.

Друг мой, разум, и ты? Никого ты не спас.
Взял меню, в обжорство, рискуя впасть,
И горел огнём твой сливовый глаз,
Нам чтоб жить — нужна над природой власть.

Как ни стараются, но не получат власть —
Ведь у России к ним есть личные вопросы!
Мне повезёт когда-нибудь попасть,
Срывающий на скорости штуртросы.

(ИГИЛ запрещённая террористическая организация в РФ)



Мы были, одними из лучших в любви

Мне странно так — все расстоянья меняют области границ,
А ты так романтикой бредишь — сезон перелётов открыт,
Лишь только мудрость ясно зрит и их союз в себе хранит!
А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит.

А я к тебе мечтою без сомнений всевозможных воспарил,
Обычно и, значит, в порядке, а лес так враждебно шумит,
Что солнечная ванная тепла, светла,
объёмна, лишь сквозняк простыл,
На горках приткнулись заводы
и лошадь, купаясь, горит.

А я боюсь, невольно подтолкнуть я промолчу,
вкус пряный, как анис,
Мы были, одними из лучших в любви нам всё благоволит,
Мистраль бессонно задувает жизнь,
скрипит грот-мачта, такелаж провис,
И в этих просторах я слышу, как утренний воздух звенит.

Слова услышал с любимой слеза, от радости бежит!
А ты та, которая разрушит все устои и не канет вниз,
Он запел свой главный хит,… чу! а что это блестит?
Так редка, пьяна и ненасытна по краям лишь звёздные огни.

Слиянья наших губ немыслимый мотив.…
Наш стон невольный эхо повторит.
И в этих просторах я слышу, как утренний воздух звенит,
Как ромашки, георгины опадают, отцветают, остаёмся мы одни…

Мы были, одними из лучших в любви нам всё благоволит,
Ещё забудется печаль и стильные печатные шаги,
И клён, побагровевший от стыда, листвой поник,
В густые сумерки объят, одет в огни.

Осадки бессердечные из памяти гони,
Тепло сердец сияние и взору ты верни,
В предзимье зябко дышит грусть, на окнах инея штрихи.…
С провалами невыразительных глазниц.

И сердце как камушек сжимается, защищаясь от стихий,
И тают крики перелётных птиц.
Одна не сможешь ты их замолить грехи,
Благословенны зимние дожди,

Над песенным разбегом колеса
не правь усталым сердцем, не гони,
То стонами немели, то менялись соловьями,
Но что же может быть прекраснее,
чем вера в искорку любви?
Я прикоснусь к тебе, любимая, устами.

И бог благожелательности вашей не хранит,
Я напишу тебя словами,
Летела к солнцу, не боясь сорваться вниз,
Теперь идёшь одна ты под дождями.






Мы распяты в жизни ни крестами

Среди писков глубоких я странником бродил,
Знойный ветер как надменный пламень меня корил,
Но я ни слова, ни Оха, ни вздоха не проронил,
И на века воздушный абрис сохранил.

Чтобы укоров совести избыть.
Игрался ветер мокрыми плащами,
Не позволяй мне, уходить…»
В который раз взлететь над облаками.

Бродя во тьме ночей пустынных,
Я стихи свои как холсты менял на расстоянья,
Но вот взошла на небосвод заря,
А я задыхаюсь, оставить жизнь пытается, меня.

Мы распяты в жизни ни крестами,
Закат вечерними лучами в окошко грустно засопит,
Под дверью тихо заскребется,
чтоб души наши воскресить,
Во мне каждый кончик нерва радостью дрожит.

Чаща, увитая нежным запахом цветов,
А за нею сразу церковь слышишь, колокольный звон?
Всем нам надо ею причаститься освободится от оков,
Есть то, что швырнет на подмостки, на плаху, на стыд,

Почему? кто ночью бродит?
ходит ночью и не спит?
Он сделал пару шагов к выходу,
затем обернулся и спросил.
Он знает, где он, в чем достоин,
он знает, кем он жизнь прожил?
Душевного нет равновесия,
и скользки те ступени без перил,

Не сосчитаешь,
сколько драм алмаз истории на памяти чертил,
Ведущий к исходным рубежам иного измерения пути.
Чтоб и парить и корни соблюсти:
и прирастать, и праведно вести,
Как падают метеориты, а солнце восходит в зенит.






Мир ни громада бездушная вечности

Нежной поступью в свете теплеющих дней,
Рыщет ветер, и весело грезит нам тучами,
Потерпи, и окончится время дождей.
Там в дали, далеко, за высокими кручами,

Мир услышит созвучия, снова и снова — могучие,
И увидит полёт облаков, и переливы радуг млечности,
И дыханье холодных прудов, где распластаны ивы плакучие,
Кидают тень на способности, давай станцуем о вечности.

Минутный восторг и покой бесконечности,
Дыханье в тиши затаю в преддверии вечности,
Ведь я — только атом космической вечности.
Дело в твоей бесконечно небесной беспечности.

Или просто мне не хватило терпения?
Мечтая о желаньях, желаю лишь мечту —
До Души — Святою Силой Сотворения,
По стенам, по стёклам, по склянкам микстур.

Было молодо, было зелено,
Реал был могуч, элегантен и крут,
Как крошит зерна мелево,
Все мысли к тебе — это замкнутый круг.

Зачем это сделала? слёз не желаю!
И в темноте я остался один.
Мне сказано: «тише», и я припадаю,
И голос от ветра охрип от ранних прохлад.…

Изменится жизни былая основа,
А дождёмся ли мессии? окропит святой водою,
Родная земля и родимое слово,
И легко нелепый лепет с хрипотцою небольшою,

Мир не громада бездушная вечности
Жизнь человека — лишь миг пред лицом бесконечности.
Тонет в изгибах своей быстротечности.
Что превращает её в символ карающей вечности.










Тихая осень

Запоздалым ясным теплым летом,
Сияет солнце в небе голубом,
И под ярким солнца светом,
Зреют в поле нивы золотом.

Зимние далеко еще метели,
Но стрелки все крутятся быстрей,
И дни становятся короче,
Сельские сады объяты полумглою,
Осенние на них ложатся тени.

Над Уральскими горами алый выткался свет зари
Гуси кружатся над лазурными водами глади,
И где-то в утренней лазури,
Безутешно иволга плачет в дубраве.

Дохнул осенний хлад, стеклом озера покрывает,
Листву прохладный ветер с ветвей нагих срывает,
Журавлиный клин на юг улетает,
Погрузились в туман пруды и болота.

Сияет в воздухе тихий покой и простор,
В золотое убранство оделись дубравы,
Тихая осень нас в сказку словно зазывает,
От Уральской природы душа полна моя очарованья.

Холмы и перелески и полей раздолье,
Великой родины моей,
Крым, Урал, Сибирь, Кавказ тебя везде я узнаю,
Моя ты величава и родная Русь!



Поздняя весна

Поздняя выпала весна,
И ты ко мне так холодна,
Я ни знаю, чья вина,
Почему ко мне ты холодна.

Это от того что поздняя весна,
Но ведь мы с тобою связаны,
Судьбой вселенской вечности,
Мы погружены в любовь бесконечности.

Сквозь лабиринты пробираясь,
Пытаемся себя спасти мы амулетами,
Идём по дороге млечного пути,
Не сбывшихся надежд.


Я бродяга вечный странник,
Во тьме ночной брожу,
Преодолевая боль, сбиваю ноги в кровь,
Любовь ищу заветную свою.

Что могло случиться, между нами?
Берега пробегают наши мимо,
Верю, что ночь ещё одна пройдёт,
И мы будем в месте вновь с тобой.

Поток энергии чистой любви,
Разжигает в сердце кровь,
Пойдём навстречу друг другу,
Пусть пересекут нам путь дороги.

Пусть поздняя весна покроет город снегом,
Но когда взойдёт на небосвод заря,
И при рассвете утренней зари,
Тебе отдам я всё своё тепло и нежность.



Меня ты только позови

Очень болен я тобой,
Ранимая душа моя томима,
Сердце растревожено тоской,
Губы твои страстные,
А взгляд шальной.

Ты любовь моя желанная,
Я надышаться не могу тобой,
Ты сладким пахнешь ароматом,
Свежих полевых цветов.

Я хочу испить нектар любви твоей,
Ты живой источник любви моей
Ты жизнь бесценная моя,
Сердце моё бьётся любя,
Я молюсь за тебя.

Обещаю всё с тобой пройду,
Радости, невзгоды,
Ты ангел мой ты совершенство,
Мой божий дар.

Весенние щебечут соловьи,
Твои глаза сияют от любви,
Ради них я многое готов пройти,
Меня ты только позови.




СКАЖИ МНЕ ДА

Ворвалась ты словно ветер в жизнь мою,
Самая красивая девушка на свете,
Зачарован я твоею красотой,
Словно подмешала зелье приворотное,

Покорно выполняю все твои капризы.
Ты моя любимая девчоночка,
Душа моя немеет пред тобой.
Полной грудью вдохну воздух медовых полей.

К сладким губам твоим поцелуем коснусь,
Я подарю все самые красивые цветы тебе на свете.
Буду сладкие целовать твои уста давно позабытый вкус,
В платье белоснежное тебя одену.
Будешь у меня самой красивой невестою на свете.

Подожди не уходи спешить не надо,
Жить без тебя я не могу,
Помни, что любовь такая хрупкая,
Разбить её легко.

Тайна снов тебе подскажет, где твоя любовь,
Нас навсегда судьба связала,
Я пред тобою весь как на ладони,
Пойми, ведь тебя я так люблю.

И мне не всё равно, что будет с нами,
Ты нежный ангел мой будь со мной,
Ведь на планете сей, у меня нет ни кого родней,
Скажи мне да, ты мне ведь так нужна.

Не поздно нам ещё любовь спасти,
Еще не поздно всё вернуть назад,
Не поздно ведь ещё сказать прости,
Ведь счастье богом было нам предсказано.



ТОЛЬКО Я И ТЫ

На улице весна и мне конечно ни до сна,
Мне очень нравится твой взгляд зелёных глаз,
Пойдём со мной через серебряный туман,
Пойдём со мной в чудесный рай.

Пойдем со мной в чудесный сад любви,
Тебе там буду признаваться я в любви,
Буду в том саду тебя любить,
Буду там тебе цветы дарить.


Медовое вино там будем пить,
Миловать тебя я буду целовать,
Буду так тебя любить,
Что ни сможешь ты дышать.

А потом на руках моих уснёшь,
Под шёпот белых роз,
На ушко буду нежные шептать тебе слова,
Будешь видеть удивительный ты сон.

Где мы вдвоём только я и ты,
В чудесном саду любви в саду мечты,
Там будут соловьи голосить нам песни о любви,
И парить над нами будет вечная любовь!


Правду знают только звёзды

Мне не нужно ни серебра, ни злата,
Мне счастье рядом быть с тобой,
В синем небосводе вижу взгляд я твой,
Твою улыбку вижу в звездах, что во тьме горят.

Пусть говорят все что хотят,
Только правду знаем мы вдвоём,
Правду знают только звёзды,
И луна, под которой гуляли мы в час ночной.

Правду знает только ветер вольный и лихой,
Он ласкал однажды нас ночною мглой,
О, боже как хочется мне жить любить творить,
И любимым быть.

Для меня твой милый взгляд награда,
Первую я помню нашу встречу,
И слитность наших губ,
Мотивы и любовь моя наивны и чисты.

Болит душа и в замиранье сердце бьётся,
Испить вино любви с тобой хочу, и хмелеть
от сладострастия,
И по волнам счастья плыть с тобой хочу,
За твою ласку и не земную красоту,
душу я готов отдать свою.

Порой тревожными ночами,
так мне хочется тебя обнять,
К молодой прижаться девичьей груди,
и любить тебя любить,
О, ради этого мгновенья,
я всё готов тебе простить!



Все я помню наши встречи

Глаза закрываю в ночной тиши,
Мысли мои о тебе ни дают
погрузиться в нирвану,
Все я помню наши встречи,
В своих ладонях помню руки нежные твои.

Я помню каждый милый взгляд,
Твоих раскосых карих глаз,
Ты любовь моя ты чудо ты душа моя,
Ты мне послана самой судьбой.

Суждено пройти нам вместе,
Этот бесконечный путь любви,
Мне без тебя и твоей любви,
Ни слыть и ни творить на этом свете.

Пусть иногда нас жизнь бросает,
Так тебя мне не хватает,
Я навсегда потерял покой,
Я очень быть хочу с тобой.




ВСЁ ЛИШЬ ДЛЯ ТЕБЯ

В душе огонь горит моей любви,
Я средь гор тебе кричу Уральских,
Люблю тебя! Гузель.
Выйду на медовые луга, к небу руки протяну,
И воскликну! Сердцем я люблю тебя Гузель.
Пусть меня весь мир услышит.

Вся эта красота лишь для тебя,
Леса васильковые луга и горы,
Озера реки и моря всё лишь для тебя,
Всё лишь для тебя моя любимая Гузель,
Вот моя рука душа моя любовь и сердце,
Всё лишь для тебя любимая моя.

Страсть к тебе моя эта ночь луна и звёзды,
И радужные сказочно добрые сны,
И солнце в знойный день лишь для тебя,
И сердечные песни весенних соловьёв,
И весёлое журчанье ручейков,
О! как люблю тебя милая моя Гузель.



Фиалки розы и жасмин только для тебя,
Все цветы планеты только для тебя,
Весь этот мир прекрасный он только для тебя,
Ночная тишина очаг любви,
И росы в радужном рассвете,
Всё лишь для тебя любимая моя.



АНГЕЛОМ УЛЕТАЮ В НЕБЕСА

Я расправил крылья,
Ангелом улетаю в небеса,
Там слышу музыку души,
Там слышу музыку любви.

Я твоя последняя надежда,
Удаляясь от земли,
Там, в холодной бездне,
Слышу твой последний зов.

Там в холодной бездне,
Слышу твой последний крик,
Но нет пути назад,
Нет, сил назад вернуться.

Нашу пристань, словно льдину,
В море унесло больше нам ни быть вдвоём,
Мы друг друга больше не увидим,
Моих тебе не видеть больше синих глаз.

Я расправил крылья,
Ангелом улетаю в небеса,
Ты меня теряешь,
И забыть ни сможешь, ни когда.

Боли больше нет в душе моей,
Она словно в бездну сорвалась,
Моё свободно сердце от оков любви и я свободен,
И нет в нём боле места для тебя,
И нашей боле нет любви, она превратилась в прах.



ХОЧУ ТВОИМ Я БЫТЬ НАВЕЧНО

В доме, где торжествует смех,
Всегда приходит счастье,
И сердца влюблённых,
Ангелы венчают на века.

В лучах счастья весна нас застала,
Родная вокруг оглянись, улыбнись,
Посмотри, как жизнь прекрасна,
Ощути тепло моих сильных и ласковых рук.

К щеке твоей губами нежно я коснусь,
От меня тебе сегодня не уйти,
В глаза твои взгляну украдкой,
Ласково коснусь я влажных губ.

Тебя за плечи нежно обниму,
Трепетное услышу я дыханье,
К девичьей груди прильну твоей,
Обнимать тебя я буду и ласкать.

Огонь и страсть в глазах моих пылают,
Серенады о любви сейчас душа моя поёт,
Целовать тебя я буду страстно,
Огненным дыханием любви.

Как бы ни кружилась голова,
Буду говорить тебе глазами,
Буду говорить тебе губами,
Люблю тебя.… Люблю!

Видишь ночное небо,
Оно звёздный дарит нам салют!
Ночь к ногам твоим ложится,
Покрывая ароматом роз.

Весь мир в объятиях твоих ты слышишь,
На всю вселенную кричу тебе,
Твоим хочу, я быть ты слышишь?
Будь, моей тебе кричу, ты слышишь.

Послушай, моё как бьётся сердце,
Как о любви поёт тебе оно,
Хочу твоим я быть навечно,
До грани быть твоим хочу.



ВОСТОЧНАЯ ДЕВУШКА

Ты меня обворожила,
Своей восточной красотой,
Эта яркость блеск и пылкость,
Норов и строптивость!

В тебе прекрасно всё!
Я жизнь готов свою отдать,
За черные глаза твои,
И милую улыбку.

Этот жгучий взор твоих ланит,
Он так прекрасен,
И аромат локонов твоих,
Вьющих на ветру.

Ты пахнешь морем и весной,
Нежным ветерком любви веет от тебя,
Ты моя загадка осень,
И мне не хватит даже века,
Чтоб тебя родная разгадать.



Ты моя отрада

На тебя смотрю глазами я поэта,
В стихах я воспеваю образ твой,
Чувствую музыку в твоём я силуэте,
Любуюсь пластикой твоей и красотой!

Я художнику подобен,
Что живопись оставляет на холсте,
Там райский сад и женская фигура,
В ней блещет грация подобная богине!

Ты девушка моей мечты моя весна моя отрада,
В тебе я вижу всё красоту и благодать,
Доброту души твоей и ласку сердца,
Ты праздник музыка и песня!

Ты мая отрада и надежда,
Мне с каждым днём с тобой становится теплей,
Теплота хочу, чтоб эта не иссякла,
Пусть всё вокруг лелеет и цветёт.

Без конца пусть музыка для нас играет,
Пусть счастьем наполняется душа,
Пусть будет радостным наш праздник,
Когда наш дом наполнит детский смех.



Не земная любовь

Ты вроде есть, и нет тебя?
Ну почему так я одинок?
В комнате грущу я мрачной,
Словно за грехи в монастырь я заключен.

Словно в тиски в четырех стенах зажат,
Давит тоска на грудь,
Боль не выносима и горька,
В душе моей.

Сердце моё плачет, обливаясь кровью,
О боже! как мне больно!
За какие прегрешенья?
Выпало мне такое мученье?

Я все тебе отдал святое,
Положил к ногам твоим,
Верность Сердце Душу!
Все бери, все дарю тебе одной!

На жертвенный алтарь,
Я положил любовь и жизнь свою,
Хочешь, возьми и жизнь мою она ведь так хрупка,
Лишь в ответ хочу услышать я люблю тебя!

Мне ведь многого не надо,
Лишь чуточку тепла,
Лишь чуточку твоей любви,
Взамен тебе готов я говорить.

Говорить тебе готов я неустанно,
Вновь и вновь люблю!!!
Люблю тебя люблю одну,
Любовью не земной и страстной!




НЕ МОЛЧИ

Хочу слышать тонкий тихий голос твой,
Хочу слышать сердца стук и нежное дыханье,
Без тебя в тумане сером и печали проходят дни мои,
В судьбе твоей хочу я, что — то значить.

Я в сердце быть хочу твоём,
Тебя я встретил толи на счастье толи на беду свою,
Знаю, только лишь одно я тебя люблю,
И поэтому я счастлив счастливым и умру.

К сердцу тебя горячему прижму,
И надежду нашу сохраню,
Быть одному мне трудно без тебя,
Твой трепетный и нежный взгляд
В душе на веки сохраню.

Весна плачет холодным проливным дождём,
Промозглый пробирает в дрожь
холодный влажный воздух,
Но от мыслей твоих обо мне,
Мне становится, теплей я их сердцем ощущаю.




Я помню все наши встречи,
И прикосновенье влажных губ,
Я люблю тебя,
Не молчи, скажи, прошу тебя,
Скажи, что любишь ты меня!



Ты моя отрада

На тебя смотрю глазами я поэта,
В стихах я воспеваю образ твой,
Чувствую музыку в твоём я силуэте,
Любуюсь пластикой твоей и красотой!

Я художнику подобен,
Что живопись оставляет на холсте,
Там райский сад и женская фигура,
В ней блещет грация подобная богине!

Ты девушка моей мечты весна моя отрада,
В тебе я вижу всё красоту и благодать,
Доброту души твоей и ласку сердца,
Ты вечный праздник музыка и песня!

Ты моя отрада и надежда,
Мне с каждым днём с тобой становится теплей,
Теплота хочу, чтоб эта не иссякла,
Пусть всё вокруг лелеет и цветёт.

Без конца пусть музыка для нас играет,
Пусть счастьем наполняется душа,
Пусть будет радостным наш праздник,
Когда наш дом наполнит детский смех!



Друг друга любите всегда

Меняются времена и нравы,
Семимильными шагами,
Но во все времена,
Не прилежной ценностью остается семья!

И все сокровища мира не стоят,
Улыбки нежной ребенка,
И только в семье мы находим,
Гармонию и спокойствие.

Верность, добро и любовь,
Пусть чудесный миг,
Улыбкой украсит ваш лик,
И ангел нежный прикосновеньем нежным,

Вашу сохранит любовь!
Друг, друга любите всегда,
И детишки пусть обожают вас,
Будьте идеалом верности любви.

Пусть расстоянье не огорчает вас,
Пусть в вашей жизни будет много солнца,
Трепетные и нежные чувства пусть,
хранят ваши сердца.

Все чтоб не пожелали пусть придет,
Пусть счастье в вашу жизнь ворвется,
И ваши сбудутся мечты,
Чтоб в жизни каждая страница,
Теплом любви была полна!



Белокурая девочка

В озоне звонкая стоит тишина,
И осень грустная царит в душе моей,
Когда увидел белокурую в окне девчонку,
То почувствовал волненье и восторг.

На лице ее улыбка нахальная играла,
На белом теле словно шелк,
С декольте красовалось платье белое,
Глаза лазурные, румянец на лице,

Белокурая девчонка,
Привлекательная и шаловливая,
А во взгляде блестят огоньки,
Красотка вот что меня сводит с ума.

Я шармом твоим опьянен,
Я забываю обо всем, на свете,
Ты мой целительный глоток,
О! эти блаженные минуты жизни!

Взял левую руку и ладонь твою,
Поднял для краткого соприкосновения,
Со своими губами,
Сногсшибательные духи.

И жар ее тела,
Только усиливали эффект их букета,
Глядя в жаркие глаза,
Мы друг, другу улыбались.

Влюбленными глазами,
Твой взгляд ловлю,
Жаркие чувства меня испепеляют,
Ты моя кокетка и шалунья.

Ты чудо говорят глаза мои,
Как все чудесно,
Твой взгляд как солнца луч,
Веселый вешний огонек.

Лишь глянешь ты и я пропал,
Я изнемог я весь горю,
В борьбе со страстью,
Нет, мне не забыть твой милый взгляд.

И прикосновенье теплых нежных рук,
Хочу примкнуть к устам твоим,
К горячим и хмельным ланит,
Теплится желанье во мне не гасимо.

Холодная тоска спутница разлук,
Уносит годы без возвратно,
Печаль моя полна одной тобой,
Хочу вновь увидеться с тобой.

Не увял в душе пока цветок,
Что б до - любить тебя я мог,
До - пылать в огне любви,
Любить тебя хочу слепою страстью!



Ожидал я долго счастья

Ожидал я долго счастья,
И вдруг увидел карие глаза,
Загадочно мерцающие,
Освещенные желтою луной.

Твои полуоткрытые губы,
Сводили меня с ума,
Душа моя тебе шептала о любви,
Сердце обжигая.

Теплых слов хочу твоих проникновенных,
На алтарь жизнь свою готов я положить,
Жертвенной любви,
Мне счастье доставлять тебе любовь и радость.

Ты самая, самая любимая моя,
Больше нет таких других на свете,
Как в бреду я это повторяю вновь, и вновь,
Бог видит, я так ждал тебя!


Для меня ты вечный праздник,
Ты любовь высокая моя,
Ты жизнь моя тепло моей души,
Ты звезда моя, что мне освещает путь!



РУССКАЯ ЗЕМЛЯ

Сумерки затягивают дали,
Трель стоит в лесу,
Первых весенних песен птиц,
Шумит ожившая река, и журчат ручьи.

Гулко холма в серебряные
бубенцы зазвонили,
О Кубань Сибирь и Алтай,
Вы расшиты шелками,
Щедрой мать — природой!

Ты расстелила платы,
На заливных своих лугах,
На холмах и в крутогоре,
И за курчавых скал.

Родной земли цветенье,
Лишайником да березой,
Процвела их каменная грудь,
И дышит в зной.

Нам в мареве многоцветном,
Ароматом различных цветов,
И даже хрустальные воды,
Горных озер и рек.

Заструились тонкими нитями,
И водоросли зелеными мириадами,
Колышущих лепестков,
В подводном царстве.

Точно в глубине вод,
Росло и цвело все так же,
Неудержимо бурно,
Как и под горячим солнцем.

На благодатной земле,
Миллиарды лет,
На необъятных пчелиных пастбищах,
Первых цветущих предгорьях.

На солнце сложен, густ,
Запахов набор,
Цветов и трав черемухи,
Чемерицы и миндаля.

Перепела азартно бьют ночами,
Скрипят коростели,
В Уремах заливаются соловьи,
О как же ты прекрасна,
Моя любимая русская земля!



Русская Природа

Звезды спускаются с неба,
Когда день рождения отмечает земля!
Отождествляя детей своих,
В периоды из Эпох!

Переходами к новым Веткам,
Цикла эволюции Жизни!
В небеса я воспарю,
Гнетут меня воспоминанья,
Мука и презренье!

Природа Русская как ты хороша!
Ты хранишь в себе тонкость и ранимость,
Безграничной красоты,
Тобой я восхищаюсь!

Во все времена ты года,
Великолепна и прекрасна,
Наполняет природу весна,
Ароматом свежим предстоящего лета.

От первых мартовских лучей,
Радостно пробуждается природа,
Очищая себя от томных снежных оков,
Всюду журчат ручьи.

Пропитана влагой земля,
Умываясь свежим дождем,
В ручьях на солнце тает снег,
На ветках почки набухают.

Воздух наполнен ярко-красным светом,
Зеленеет юная на лугах трава,
Теплые свои простирает лето объятья,
В небе голубом жаворонок трелью голосит.

Благоухает, лето, красками сверкая,
Радует душу мою,
Цветами и сочными травами,
И глас соловья свежими песнями.

Осень шелестит листопадом,
Опадающих листьев,
Бережно готовя природу,
К зимнему сну.

В золотистых цветах романтики,
Золотая осень в нотках,
Переливается в осенней меланхолии,
В желтой и красной листве.

Белым пледом зима покрывает,
Уставшую за год природу,
Утреннее солнце окрасило,
Заснеженные ели.

Озера и реки,
Заковывает ледяными узорами,
В снежные наряды леса одевает,
Безграничной красоты!

Белоснежная Русская,
Морозами трескучая зима,
Великолепна и сказочно пейзажная,
На просторах Чудесных лесов,
И загадочных гор!



Четвертое измерение

Грядет смена измерений,
Завершая переход в сознании,
Меж пространственной сути,
Предшествует день очищения!

Четвертое грядет измерение,
Очищение человечества от тьмы,
Трансформация измерения,
переход на новый уровень.

Пройдя через пустоту,
Войдем мы в новый Мир!
На то есть Воля Божья!
Все находится в божественном порядке.

Имя Божие свято само по себе,
Оно несет в себе святости заряд,
Духовной силы и присутствие Божие!
Который является спасителем
нашего естества и природы.



А это тот, кто Мир возлюбил,
И единородного сына отдал,
Дабы всякий верующий в него,
Не погиб, но имел жизнь вечную!



Как же не любить тебя такую,

Листья пожелтелые,
По ветру летят,
Полдень зимний наступает,
Вот и закончен наш роман.

Среди теней с унылою душой,
Дни свои я коротаю,
Все тебе сегодня посвящаю,
Романсы звезды и поэмы!

Ты как лучезарный свет,
Вдохновляешь и чаруешь,
На тебя тайком взираю,
Ты цветок таинственный и нежный!

Нет такой другой на свете,
Любовался бы тобою вечность,
Я тебя боготворю и восхищаюсь,
Одну тебя я так люблю!

Ты девушка желаний тайных,
Как же не любить тебя такую,
Когда от губ твоих прикосновенья,
В груди сердце ритмичное биенье!

Как же не любить тебя такую,
Твои глаза как два сапфира,
Дивный взгляд,
Всю жизнь тебе готов отдать.

Готов прожить в твоей я власти,
Наслаждаясь в сладкой неге,
Как же не любить тебя такую,
За нежный взгляд очарованья.

За тонкий стан за бархат кожи,
За грудь девичью,
За стройность ног и ласку рук,
И нежное дыханье.

За игривый блеск твоих волос на солнце,
Ты так прекрасна и взгляд твой самый ясный,
Все в тебе гармония,
Как же такую можно не любить!


ЗОЛОТОЙ ЛИСТОПАД

Вот и лето прошло,
Один брожу по осеннему парку,
Листопад золотым ковром,
Стелиться у ног моих.

Этот золотой листопад,
Душу тревожит мою,
Вижу нашу с тобой я скамейку,
Припорошенную осенью.

На нее я присяду задумчиво,
Вспоминаю, как были мы счастливы,
Только давно улетели те дни,
С осенними птицами.

Осенний день хмурится,
Заслоняет солнце тучами,
Кропит сентябрьским дождем,
Этот день ранит сердце мое.

Но мысли мои о тебе,
Греют душу и сердце мое,
И дни шальные мои улетают как птицы,
Куда — то в неведомые края за мечтой!




Я буду ждать тебя

Ты такая нежная,
Грешная и такая безупречная,
Веяло озоном сладких цветов,
О, как грустно мне!

О как грустно без тебя!
Сорву букет цветов я для тебя,
Пусть Жизнь судьба меня обманет,
Но ждать тебя не перестану.

Вот уж и вески мои, посеребрило,
По душе течет слеза,
Встречаю зорьку без тебя,
В душе моей тревожно.

Ты девушка моей мечты,
Ты словно прилив морской волны,
В душе моей,
Мои мысли только о тебе одной.

Аромат цветов дурманит и волнует,
И шальные мысли мне покоя не дают,
Поцелуями в мыслях покрываю,
Белоснежное тело твое.

Нежные слова тебе я говорю,
Целуя нежно твои губы,
О как хочу тебя любить,
От заката до рассвета.

Хочу звезды тебе дарить,
У теплого моря,
В прохладную лунную ночь,
И ласкать тебя до безумия.

И пьянеть от страсти и любви,
Под шум морской волны,
О как прекрасен и удивителен,
Это мир когда рядом со мною ты.

Пусть ангел хранитель,
Оберегает тебя,
И освещает твой путь,
А я буду ждать тебя.

Буду ждать тебя я неустанно,
В мое царство любви,
Пока не перестанет,
Мое сердце биться!



Осень

Едва на зорьке солнце показалось,
Утро свежестью коснулось гор,
И неистовый день настал молодой,
В нем сила молодость и мудрость.

О! осень эта осень золотая листья опадают,
Насекомые прячутся в озябшей траве,
Деревья окутаны в осенний наряд,
Доносится прибой морской волны.

И вольный ветер, теребя листву,
Навевает осеннюю музыку,
Наводит печаль и тоску,
Вечер неистовый день завершает.

Осень Влажною прохладой,
Капли влаги нам несет,
Клин по небу лебединый,
Далеко на юг летит.

Осень бережно снимает,
Разноцветный свой наряд,
Пурпурный лес играет красками,
А бабье лето еще все балует
теплые деньки.

Вот счастье то безмерное,
Идти по радужной тропе,
В лесу дубовом пихтовом,
Вдыхая свежий аромат осенних трав.

Осень в окно стучится дождиком,
Наводит грусть и мысли о былом,
Но в осенних длинных днях.
Найдется день радостный прекрасный.

В день солнечный в дали,
Лес виднеется прекрасный,
Птицы мчатся в теплые края,
Осень кружит ярко-желтую листву.

Вот уж и поля позолотели,
В небе сердито тучи хмурятся,
Проливным всплакнут дождем,
ручьи, шутя, играются,
Ласковым ветром изнежены.

Хочу, в осеннем саду затаится,
Спрятаться в беседке от капель дождя,
В бордово-красную листву облачится,
Что бы увидеть, как осень нагая
крадется кружа.

Осень крадется чуть слышно,
Будто парит над землей,
Янтарные слезы, роняя,
Проливным дождем.

Дивная осень загадкой,
Плывет над землей,
Осеннюю музыку мне, напевая,
Она иллюзорный откроет мне путь золотой.

Осень отшумела, оголив рощи и степи,
Она уходит с тихим шелестом листвы,
Сказочным сном засыпает природа,
В холодные палаты готовится
отдаться зиме.



К нам поступью зима идет свою, даруя негу,
Будут пусть метели снег и иней,
Хрустальной гладью пруд застынет,
Покрывалом белым покроются поля.

Вся погрузится в сон природа,
Замедляя время в мерцании,
Морозная зима белоснежная,
Пеленою покроет наши грехи.

Пусть пока кружит зима хороводы,
Пусть завывают метели и вьюги,
А мы отмолим пока наши грехи,
Что приключились на сложном пути!



Июльской ночью

У костра июльской теплой ночью,
Развели костер мы у прохладного пруда,
В первый раз тогда я пригубил,
Медовый вкус твоих Лолит.

Луна наши лица освещала,
И звезды нам салютовали,
Слепою страстью я тебя любил,
Я сума сходил от прелести твоей.

Заря благоухала, жаворонок надменно пел,
Плыл по траве густой туман,
Твои нежные уста как маки,
Их целовал я страстно до ума помраченья.

Все прошло как в счастливом сне,
Ты исчезла вместе с утренним туманом,
Помню запах я твоих духов и эту ночь,
И аромат цветов, в которых мы благоухали.

Помню звезды те, что нас ласкали,
И луну что освещала наше ложе из цветов,
Ты где бы ни была пусть проходят годы,
Буду я в душе хранить твою нежность и тепло.




Равноденствие вселенной

Вселенная истину скрывает от нас,
Но ритм космоса я сердцем ощущаю,
Сфинксами бессмысленно, клясться сейчас,
Я вижу себя и за зеркалом таю.

Я вижу голограмму вселенной,
Я слышу пульсары и дыханье земли,
Искрой света истины нетленной,
Перечертим сполохом небеса вдали.

В подсознании информационного пространства,
В бесконечности вселенной скрыта ноосфера банка знаний,
В котором нет логики, правил, как нет постоянства,
Связь виртуальная не разглашает истинность расстояний.

Как преодолеть эту загадочную грань,
В передвижении квантовом чистилища и голограммы,
Когда я усну, вечность возьмет свою дань,
И распахнет надо мной вечности длань,

Человек и биосфера эволюционного процесса,
В открытой не равновесной системе,
Планетарного масштаба ноосферы,
Сфера разума Фактор природы.

Антропосфера, и Биотехносфера,
Высшей эволюционной стадии космической силы,
Эта сила есть разум и воля,
В которой бессилен пока еще человек!



Не хочу тебя ни с кем делить

Ты нежна и прекрасна как фея!
Я не хочу тебя ни с кем делить,
Буду лишь один тебя любить,
Хочу я созерцать творить,
И глупые поступки совершать!

От прикосновений твоих медовых губ,
Хочу, чтоб кружилась голова,
И вечно пьян, хочу я быть,
От неземной любви твоей!

Красота твоя меня пленит,
И сердце сжимается в груди моей,
Дыханье затая найти, пытаюсь нужные слова,
И речь теряю как мальчишка.

По тебе скучаю и тоскую,
Ты радость ты весна моя,
Хочу твоих прикосновений,
Твои сладкие целовать хочу уста.

Теплые уж дни давно прошли,
И запорошило все дороги снегом,
К тебе я пробираюсь сквозь снежные заносы,
Знать хочу, что я тобой еще любим.

Ласковых хочу прикосновений,
Твоих маковых Лолит,
Припасть хочу в твои объятья,
И любить тебя! Любить! любить!



Твой образ веет предо мной

Я, ночью забывая сон,
В мечтах подслушиваю твое дыханье,
И на устах моих горит огонь твоих ланит,
Мои желанья безрассудны.

Мое желанье смутное тоской,
Душа моя к тебе влечет, томима,
Волненьем жизни молодой,
В пламенной весне дышу тобой.

Твой образ веет предо мной,
В живых цветах его я вижу,
Лети, лети желанный час,
В свете жизни не видел я прекрасней.

Я тщетно жду, ты все молчишь,
Молчанье грудь мою томит,
Я на век грядущего лишён,
Увы, удел мой предрешён.

Времён былых не возвратить,
Проходят дни года напрасно,
Только занялась денница,
Милые слова в стихах о тебе я говорю,

Кто знает ты раньше, где цвела?
Душой в мечтах мой взор погружен,
Я страстью смутной истомлён,
Хочу, что бы ты меня своим звала.

Тихо в сумраке ночей брожу,
И с неба темного луна очей своих не сводит,
Она о любимой принесет мне весть,
Я с ней поделюсь своим страданьем.

Я таю, гасну на глазах,
И мнится мне,
Что вдруг в последний час,
Предо мной она явилась.



Чудо природы

Альпийские горы возвышаются гордо над землей,
Утопая в облаках и тумане,
К вечному закату стремится день,
Склонился свод небес.

Чудятся летящие драконы,
И деловито снующие гномы,
И Эльфы, парящие в вальсе над цветами,
А к вечеру щекочет озеро ветреная рябь.

Явился северный Орел в воздухе парящий,
И я лечу за ним, лечу я духом,
А надомной водопады шумят,
И слышен гром за громом.

В дали там гул там робчет гром,
Видны раскаты молнии горящей,
Под заревом от молнии зримой,
Пылает день от громовых пожаров.

Чудовище, рыгая дым и пламя,
Челюсть, разверзая своим дыханьем,
Все, уничтожая в пепел, превращая,
Под ужас природы сей.

С Альпийских гор шумят вниз реки,
Вершины гор блестят огнями льдов,
В инистых склонах шапки снега нависли,
Утопают в тумане облаков.

Слепят приземистые яркие луга,
Звенящая нависла тишина и гармония,
Они навивают мысли о вечном,
Это просто чудо природы.

Склонился, свод небес отгорел, давно закат,
Средь лазурных волн в путь летит,
Парусный фрегат,
Летит туда, где мир похож на рай.

Проплывает волна за волной,
Ветер их гонит шальной,
Гонит вослед уходящему дню,
Туда где лилий гаснут свечи.

Быстрые кони волшебной страны,
По теченью мчатся в вдоль реки,
В стуке копыт догорает закат,
Как хороши они, в глазах огонь горит.

Мчатся кони купаться к речке,
В небе лоскут повис синевы,
В синее, утро над синей, рекой,
Восходит чудо природы волшебной страны!



Живу тобой одной

Я благословил тот день,
Тот самый лучший день,
Когда тебя я повстречал,

О, как же ты прекрасна!
Разве можно быть такой красивой?
Моё разбито сердце в нём рана кровоточит,

Моя измучена душа,
Она устремлена к закату солнца,
И к восходящим звёздам.

Я потерял радость и покой,
Жжёт в груди моей,
Печаль и боль.

Прошу глаза свои не отводи,
В мою душу загляни,
Она извивается от боли.

Я о тебе молю богов,
Будь моей судьбой,
Знаю, что любовь опасна!

Но это ведь закон природы,
Хочу любить тебя,
Ты радость ты боль моя.

Боюсь тебя я потерять,
Ты всё, что есть на свете у меня,
Мне счастье рядом быть с тобой!

Жить мне больно без тебя,
Ты самая желанная любимая моя,
Очарован я твоею красотой.

Люблю тебя я больше жизни!
За любовь твою я всё готов отдать,
Я живу тобой одной.




Славься Отечество

Боже Всевышний Россию — храни!
Отчизну Родину нашу.
От Алтая до Таймыра Заполярья и Приморья,
От Кавказа до Чукотки это родина моя!

Мы свято храним,
Вековые традиции наших народов,
И заветы отцов!
Славься Отечество своими героями,
Мы твои верные сыны!

Боже Всевышний Россию — храни!
Ты великая Родина наша бескрайняя,
Православная церковь золотые купола,
Мы о тебе здесь молимся песни чудотворные поём!

Славься Отечество своими героями,
Мы твои верные сыны!
Из далёких стран заморских,
О тебе здесь помним мы как о матери родной!
Про твои поля пшеничные, про родной отцовский дом!

Боже Всевышний Россию — храни!
Отчизну Родину нашу.
От Алтая до Таймыра от Заполярья и Приморья,
От Кавказа до Чукотки это родина моя!

Возвысься двуглавый Орёл над свободной Россией,
Православной святою землёй!
Мы с президентом с правительством нашим,
По верной дороге пойдём,
И в надёжных руках бесценное знамя!
Триколор пронесём!

Славься Отечество наше бескрайнее,
Земной шлем тебе мы поклон,
Родная святая земля православная Богом хранимая!
Мы твои верные сыны за тебя постоим,
И за Великую славу твою жизни свои отдадим!



Золотые восходят рассветы

Дорога дальняя меня зовёт в закате,
Туда, где белые сотканы мосты,
Туда, где только лишь мгновение любви,
Где серебристая течёт, лучистая река.


Где из — за сказочных гор,
Золотые восходят рассветы,
Где зеркала небеса время искажают,
Туда где чернобровая девчонка ждёт меня.

Луна заблудилась в звёздном тумане,
Птицы счастья парят над нами,
Будем мы встречать восходы солнца,
И провожать луну в закате.

Чернобровая девчонка милая моя,
Я околдован твоей красотой,
Пишу стихи лишь о тебе,
Мысли мои лишь о тебе на всем пути.

Образ твой храню в душе и сердце,
Ты моя отрада,
Лучиком солнца коснусь губ твоих,
Окутаю теплом своих сильных рук.

Тебе сегодня от меня не уйти,
В глаза с любовью я взгляну,
Оставлю влагу на твоих губах,
За плечи нежно я возьму,
Скажу, три слова я тебя люблю!

Прильну к локонам твоим,
Они пахнут ароматом весны,
Буду обнимать тебя нежно и ласково,
Сегодня тебе от меня не уйти,

Буду слушать твой нежный стон,
Припаду к груди твоей,
Услышу трепетный сердца стук,
Слышишь, за окном шепчет тёплый дождь,
Это он о любви тебе песню поёт.

Мои глаза и душа говорят тебе,
Люблю,… люблю, любимая слышишь?
Весь мир в объятиях твоих,
Сердце моё обливается огнём любви!

Дарю лишь тебе одной нежность и огонь любви,
Как бы ни кружилась голова,
Я говорю тебе: Люблю,… люблю!
Вижу мир в жасминовом я цвете.

Может быть, это все мне просто снится?
Тогда заветный сон пусть вечно длится,
И эта ночь ароматным запахом сандала,

Я робею,… послушай, как бьётся сердце,
Я хочу быть с тобою вечно… до грани!
Кричу над ясной рекою на том берегу,
В померкшем лугу над рощей немою

Ночь холодная злая глядит,
В дальнюю дорогу зовёт,
Лунными осенними росами,
Сизо-тёмно-серыми туманами.

Дорога под колёсами повозки скрепит,
Под оглоблей колокольчик звенит,
Погоняй ямщик коней поскорей,
Как хороши вы поля луговые.

Воздух пронизан запахом сочной травы,
В небе ночном мерцают, звезды тают облака,
А на склоне лучистая катится река,
Я сидел, недвижим и с грустью глядел,
На эти живые воды я предан всей прихоти этих волн.

Вот холм лесистый, над которым,
Возвысились гордые русские берёзы,
Где иволга плачет безутешно и горько,
И над лебяжьим озером алый свет повис зари,

Я вернусь опять туда, где белые сотканы мосты,
Где чернобровая ждёт меня девчонка,
Когда яблони созреют и сбросят жёлтые листы,
Ты только жди меня звезда моя отрада!

С тобой я не прощаюсь, ты славная такая ты милее всех,
Чернобровая девица лишь только ты одна мне снишься,
Ты моё любимое создание пахнет от тебя весной,
Тебе одной я говорю: Люблю,… люблю!

Люблю тебя одну такую с важною походкой,
В движенье силы красоты, с пронзительным взглядом царицы,
Чернобровая девчонка тебя лишь люблю одну,
Жди меня и я вернусь!



ЦАРСТВО МОРФЕЯ

Морфей ты, охраняя нас, беря под опеку свою,
Добрые и светлые посылаешь нам сны,
Иллюзий полные грёз яркого солнца тепло,
В лучиках счастья улыбку весны!

Но порой и кошмары не проходимых дорог,
Лабиринты пропитанных страхом слёз,
В место ярких в холодном небе,
Точки погасших звёзд.


Леса, пожухшие, а над ними метановый дождь,
Опустевшие города, и сёла дрожит земля в испуге,
Птицы оборвав, свой полёт,
С опалёнными падают крыльями в низ.

Морские лайнеры превращаются в призраков,
Дрейфуют в бордово кровавой пучине морской,
А за стратосферой в космической бездне,
Раскаты слышны, словно из ада!
Полевая землю огненным дождём.



О весне

О, Весна о боже!
Что с душой ты делаешь моей?
О! этот миг, какая сила!
Сколько же сердец разбито в эту пору?

Сердце снова трепетно в груди волнуется моей,
Вновь тобой я болен, я влюблён,
Осень вновь, когда придёт,
И на зрелые яблоки первый снег упадёт.

Птицы в сказочно тёплые полетят края,
В ностальгии моё сердце будет биться,
Оно будет вновь страдать,
А душа утопать в слезах.

Жёлтыми листьями,
Плакать будут берёзы и ивы,
Но весна когда вернётся вновь,
Я снова буду болен тобой.
Я буду вновь влюблён!



РАЗЛУКА

Детство, и мы с тобой под тёплым дождём,
В лужах ноги скользят босиком,
Но поезд внезапно увёз тебя,
Куда-то в дальние края.

Время прошло, мы взрослыми стали,
И все ещё я помню глаза зелёные твои,
Скажи, где тебя найти?
Я бога молю с тобой быть хочу!

Мы превратимся в белых птиц,
Оторвёмся, от земли взмахнув крылом,
Ветер нам будет попутным.
Улетим до самого солнца.

Позади города и года оставляя,
Пусть нас вьюга закружит,
Мы метели пройдём и дожди,
Путешествуя в пространстве!



Одинокая Княжна

В бору на опушке старая изба стоит,
А в той избе одинокая княжна сидит,
Там далеко в глухом лесу плачут глухари,
Плачет где-то иволга, спрятавшись в дупло.

А за окном льёт холодный дождь,
Хмурые тучи в ночном небе луну скрывают,
В избе мерцает лампа огоньком,
Комнату синей дымкой заполняет,

Та девица, словно птица в клетке заперта,
Она не порочна и чиста как ангел,
И необыкновенна её красота,
Я ею ослеплён!

Земля уходит из — под ног моих,
А время бежит по кругу,
Более нет такой на белом свете,
Я у красоты твоей в плену, так что не могу дышать.

Весь мир в твоих объятьях,
Затаю дыханье в солнечный день,
И в час затмения моя душа,
Замирает от твоей красоты!

Как жаль, что нам не быть вдвоём,
Дай руку мне свою,
Я уведу тебя в дивные края,
Наперекор судьбе!



Падшие Ангелы

Черные птицы кружат,
Над белыми церквями,
На верхушках гнезда вьют тополей,
Осень, осень, осень.

Деревья теряют желтые листья,
В пожухшем дремучем лесу,
И волки, сбившись в стаи, рыщут, где то,
Их слышен злобный вой, пробираясь в душу!

А где то там над синим туманом,
Раскинулся небосвод.
Что предскажет нам судьба?
Будем ли свободны как ветер вольный.

Иль вновь нас одолеет страх?
Грянет гром, и сорвутся черные птицы,
С древних гор, и черными стаями,
Закружат, над опустевшими храмами!

И церкви уже не белы,
Их фасады покрыты серой мглой,
А купола почернели от скверны,
И яркий свет над ними погас.

Нет больше ни рассветов, ни закатов.
На молебен свечи не горят,
А у алтарей стоят ангелы падшие,
В черных мантиях.

Из черной чаши пьют кровь,
Священников праведных,
Сойду однажды с грешного перрона,
Стиснув зубы, прокричу душой,

Здравствуй Русь!
Ты вся промозгла до костей,
Черными песнями,
Скажи, как бы дожить до рассвета?

Что бы мир увидеть, в жасминовом цвете!
Когда над белыми церквями вновь зазвонят колокола,
А их фасады забелеют,
И воссияет божий свет над золотыми куполами!

У алтаря тогда припаду на колени,
Свечку поставлю за великую Русь!
И глоток родниковой воды изопью,
Из святого чудотворного истока!



В лунном свете

Ночь лицо твое скрывает,
Под покровом балдахина,
Лишь вижу только отблеск,
Глаз твоих я в лунном свете.

О! как люблю глаза я эти,
И нежный отблеск лунный в них,
Я пальчики твои целую нежно,
Я рядом…! Я с тобой… Любимая моя!..

Эта ночь хочу, чтоб ни кончалась,
Хочу тобой дышать я до рассвета,
Ты моя надежда ты любовь моя!
Ты мой ангел ты звезда моя, в блеске янтаря.

Хочу во снах к тебе я приходить,
Плечи буду целовать твои, буду целовать ресницы.
Над тобой тихонько наклонюсь,
Трепетным тебя дыханьем разбужу.

Дарить тебе я буду поцелуи сладкие как мед,
Тебе дарить я буду нежность,
словно сказку из волшебных снов,
Однажды чтоб, проснувшись, ты не смогла забыть,
Ни губ медовых поцелуев, ни ярких глаз моих.

Ты дорога мне и любима…
Я буду повторять все это вновь и вновь,
И пусть нам время судьба дает так мало,
Мы все равно судьбу перехитрим!

Видишь, нам поют, созвездия в танце,
Мир дышит мелодией любви,
На веки мы с тобой соприкоснулись,
Так, что больше нет назад пути!


Сердце моё заставляет идти за тобой

Сердце мое заставляет идти за тобой,
Ты спишь еще, но я нежной страстью,
Нарушу твой покой, твои глаза сводят меня с ума,
Хочу рядом быть с тобой.

Кружится, снег над городом падает,
Ложится в ладони мои,
А мороз рисует в окне,
Мечты наших встреч.

Болит одинокое сердце,
Утопает в печали,
Сорвутся поцелуи с горячих губ моих,
Они будут ласкать красоту твою.

Моя еще сильней любовь,
Ловлю твой милый взгляд в ночной тиши,
Ты только не грусти, знай, что сердце мое,
Заставляет идти за тобой!



Взрыв над Уралом

Мною овладело чувство, щемящее до боли,
Был рассвет холоден промозглый сер и мутен,
Небо разбилось на мелкие части,
В одиночестве средь звезд во тьме.

Минуя все планеты,
В бескрайней царственной величественной ночи,
И в россыпи бледных лун,
На нас таращится тысячеглавый шалун.

Навис пламенный зной, голубой волной разливаясь,
Зыбким светом, окропляя лица,
Оповещая нам, что мир наш хрупок и так шаток,
Счет в часах ведет кукушка в горнице моей.

Пред рассветом превратился в звезду ты лучевую,
Достигнув Уральских гор,
Ты смертный странник нам Дьяволом был послан,
Иль твой визит случаен, результат смятенья?

И люди просыпаясь от удушья,
В бессонной ночи в поту терзанья,
Видя далекое яркое свеченье,
И как рассвет огнем стали разрезался.

Приближаясь стремительно к земле,
И звон вселенной, раскаляя космос,
Ты россыпь серебра с собой принес,
Осыпав черными искрами лиловых брызг.

Вот тот миг, которого так ждали,
Вот тот миг, которого боялись,
Подвергается город нашествию,
С астероидом сближаясь.

Огонь взвивается не пощадит он ни кого,
В небесном своде ты прочертил огненный след,
перед взрывом,
О Боже как хочется верить,
Что спасенье случилось в появлении твоем!



Фантазия

Русские облака, словно живые,
Ходят над Русской землей,
В лунном желтом сиянии.

Воздух пахнет хлебом,
Свежим испечённым,
Ели ветками шуршат.

Лес насквозь пропитан хвоей,
О! как люблю лебяжьи я озера
Русь великая моя!

Кругом раскинулись просторы,
И цветущие луга,
Они пронизаны нектаром меда.

И реки быстрые прохладой вея,
Жемчужные кристальные воды,
Уносят в дальние моря!



Дочь цветов

Ты дочь цветов, а я сын дождей,
Весенним ранним утром встречаем рассвет,
У брега крутого сидим, вдвоем его ласкает, волна живая,
Ручьи и соловьи поют песни для нас о любви.

Дочь цветов слышу зов твой из бесконечных снов,
Я тебя нарисовал во снах своих не на радость, а на печаль свою,
Утопаю в словах любви стихов,
Я опьянен твоей красотой словно вином.

Дай мне руку свою я прижму ее к груди своей,
Ты ощутишь сердца стук мелодию любви.
Пойдем со мной в сад цветов туда,
где вечно царствует любовь! Я дух огня.

Я — дух огня на земле, здесь мой удел одинок,
Мне разум дан, чтоб жизнь любить, но кто бы мне помог,
Разобрать на желтых страницах под слоем на писаных строк,
И вдруг пустоту наполнил крик всех недосказанных молитв,
И сталь сверкнула в тот же миг, далеким громом прошлых битв!

Отпускаю тебя — не прощаясь, лети, перо,
И снов немая исповедь для разума не впрок,
Ты не спеши хвататься рьяно за своё перо,
Ах! дайте воздуха испить глоток весенним бытием,
Свеча оплавилась к утру, и высохло перо.

И в голове обрывки слов, и хаос полу строк,
Рифмую строчки, но полуночная тень,
пустота между тесных строк,
И будет ночь, и тишина, и призрачность дорог,
И непредсказуемость новых и странных тревог,
В безнадежных поисках истины нетленной,
В синих просторах еще не открытых дорог.



Цыганка

Размышляя о чем-то горечь, во взгляде тая,
Пара глаз звериных — волка —
грустно смотрят на тебя,
А тайна растет с днем ото дня, —
бледнела цыганская дочь,
Она словно лебедь стройна и бела.

Я не хочу ни спать, ни помнить,
не хочу святых молитв,
Пусть опять повторится короткая главная ночь,
Мои мысли о ней и день и ночь
от сердца не отходят прочь,
Младенчески прекрасен природы вид
и слезы падают с ланит.

Тебе молятся травы полей золоченных,
А я для тебя в синем небе рисую,
три слова я люблю тебя!
Позови, увлеки, за собой
хочу восхищаться тобой навеки любя,
Прикрою ладонью глаза, — так ярко…
ты смотришь так странно — сквозь меня.

Твой бирюзовый взгляд устремлен в бесконечную даль,
В очах твоих затененных слезы словно брильянты,
Воскресаю, в былом, не припомню, была ли вина,
Душа болит, пусть коснется нежно губ твоих слеза с моих ланит.

Опять на сонную землю опускается серая хмарь,
Я хочу, любить и грешить пусть вонзится
в меня греховная жаркая сталь,
В плоти почувствую горячее жало ножа,
Душа томится без тебя, а сердце требует любовного огня!



Любовным ядом одурманила меня

Я во снах своих тебя ищу, словно в пустоте ночной,
Я о тебе тоскую и молюсь, все зову тебя не дозовусь,
Осветлюсь лучезарностью ослепляющей — солнечной,
Рукою манишь вновь к себе,
и вот слышно где то в тишине я вернусь.

В звездное небо, тоскуя, гляжу, в нем образ твой ищу,
Душа моя готовится любить и все покинуть, не забыть,
И мне печали мрачной тень я знаю точно не к лицу,
Как хочется из пепла восстать,
и веселым, и радостным быть.

Летят к тебе мои слова любви издалека,
клубясь, светясь, как жемчуга,
Ты звезда надежд ты солнце ты весна любовь моя,
Я дышу влагой весеннего ветра бытия
болью ночи и светом дня,
Поду я, на колени тихо любовь зовя,
ты любовным ядом, одурманила меня.



Изречённое слово

Нас влекут за собой незримые тропы,
зовущие в вечность,
Обрекая на ложь изреченное слово,
Заворожи меня, и вместе, река,
впадем мы в бесконечность,
Дай постигнуть истина тебя
средь молчанья ночного.

И философия, и неоднородная чистосердечность,
Душным туманом накроет сердца
и воплотится в беспечность,
И вот на распутье стоишь дорог
любовь твоя безнадежность,
Выпятив фазу луны напоказ,
выкатит бренная вечность!

Я не верю, в свою стихию я не верю в свободу,
Прокляну эту ночь за скупость снов
о тебе за быстротечность,
И кружатся стрижи, прикасаясь крылом к небосводу,
И я прижму твою ладошку к щеке своей на миг на вечность.



Я тайну снов тебе открою

Дыханием ветра меж листовою
я тайну снов тебе открою,
Мне бы взгляд отвести, поклонится,
обжигающим сердце лучам,
Карусели мысли кружатся,
снег туманит снежинка слеза,
Все застыло в преддверии бури,
вьется тонкою нитью судьба!

Я спокойно присяду напротив
и не буду ни против, ни за,
Водит нас петлями замысловатыми жизнь,
как лесная тропа,
Наш друг, наш брат, ты вечен
священной местью пробужденный ото сна,
Стылым клеймом помечен,
горячим пеплом разнесенный от костра.

Это слово-рельеф, словно камень,
тянет вниз, но не видно мне дна,
Восстань из подземелья,
а верный путь тебе укажут голоса,
Пробираясь сквозь снов мегатонны,
я с трудом открываю глаза,
Не путевые, не веселые
камнем на сердце ложатся дела.



Я сам собой останусь в бесконечности

Города омываются мрачным тусклым светом,
А сердца горожан нетерпимым чувством безупречности,
Но лишь теперь я понял сам, как правды много в этом,
И небесные знаки превращаются в знак бесконечности.

Куда — то исчезли улыбки беспечности,
На стенах на фоне оставшихся фресок,
Ненужная летопись нашего бремени,
В секунде застыла мгновения вечности.

Рассыпаем в пространстве истину млечности,
И псевдо корысть, маскируя под сердечность,
Минуя клети — этажи промчится вечность,
Пусть жизнь сокращаем деленьем на честность!
Любовь ты родник души моей источник

Весна ты огонь любви души моей!
Ты родник души моей источник,
Ты росная россыпь в пустыне огней,
В поле семя и слова из любовных строчек.

Да забудется взгляд в вихре шумных дождей,
Тишина…, я слышу удаляющие шаги,
И отголоски затихающих страстей,
Вся боль!.. раздевает нас, и души наши, наги.

Ты похожа на сон тех бессонных ночей,
На пороге белые ночи и тебя лучше в мире нет.
Мне ни дня не прожить без зелёных очей,
Глаза твои в лунном свете мерцают,
словно призрачные звезды.



Но как странно холоден их свет,
Прикасаюсь взглядом к огню,
сверкающих очей твоих,
Я тону в глубине твоих изумительных очей,
Погружаюсь, словно в сон
воспоминаний дорогих,

Я снова приду к тебе
полнолунием темных ночей,
Черед волнительных мгновений
сменяется наплывом грез,
И опять, все опять повторится до мелочей,
И природы извечный трепет,
лепет стройных младых берез,
Что движет этим миром удивительных вещей!



Урал край моей державы

Урал! Мой любимый край моей державы!
Твои горные массивы всеми народами любимы,
Ах, нравы походные, вольные нравы,
Первоуральск шахтерский, не искал ты славы!

На бранной земле воздвигнут город славы!
Мой народ не больно ждет всемирной славы,
Среди зимы заснеженной, где бьются травы,
Погибли былые устои, и нравы.

Души крепнут в битвах, нет которым славы!
Не согнули ветры, не сожгли пожары,
Погасли огни былой власти и славы,
Бьем неумолимо гордых и покорных,

Снова побеждаем времена и нравы,
Возрождаем силу в ранах рук холодных,
Люди шлют с надеждой нам свои молитвы,
А фразы, словно кинжалом наносят удары!

Однажды услышим голоса обреченных,
Под действием тяжести сил, не оборонных,
И свет звезд стеариновой смуты!
И идущие тени свободных!




Её глаза как два зелёных изумруда

Красна девица, пред окном сидит,
Её златоплётный локон шальным ветром взбит,
Её взор, вдаль устремившись, куда — то глядит,
Шея, и грудь белее жемчугов горит!

Хрустальный дождь горячих слёз кропит,
Увы, увы — она судьбу клянёт,
Она загадками с луною говорит,
Тишина, и нежность сердце её пленит.

Её глаза как два зелёных изумруда,
Изливают жемчужный дождь,
Её ни кто не видит дрожь,
Она объята прохладной ночи блуда!

Осеняя пора, листва увядает, зима седая завывает,
Любовь угасает, её ввек не позовёт,
И впереди на сотню звёзд дороги больше нет,
И остановит жизнь душа, свой оборвав полёт!

Тебе самой с собой не по пути

Холодный ветер ночь темна,
А ты красавица одна,
Взгляд твой встревожен тебе не до сна,
Прошла весна лишь только ты и тишина.

Бескрайний темный лес кругом,
И тьма, и стужа нет пути,
Сверкают молнии, и гром,
Тебе б бежать забыть, но нету сил, уйти!

Сама ты дивной красоты златом блистают одежды твои,
Косы твои играют переливом золотым,
Нарисована луна, словно пером простым,
Убираешь златым гребнем локоны свои.

Замолкли птахи все в ночи,
Тебе из леса не уйти,
Тебе самой с собой не по пути,
Темнота стушует краски, и даже свет живой свечи.




Пошатнутся церкви, потухнут свечи

Вознесусь я в небо черной тучей,
Бурей над землею пролечу,
разбужу я лес дремучий!
В час сердечной боли самой жгучей,
И кровь, почуяв,
брошу сноп лучей звучаний и созвучий!

Ветром взвою я со свистом над землею,
Яркой плетью молнии блесну лиловой,
Смертный не может богам быть судьей,
Пусть проклятый благочестивой толпой,
Омоет душу свою чистой водой!

Люто молнией хлестну,
в океане белоголовым валом поднимусь,
Океан бурлит и злится, он злобы яркой полон,
Только нимб еще виден, но скоро исчезнет и он,
Он будет раздавлен каменным небом.

Душа, превращенная, в пепел теплеет,
под мертвой луною,
Стонет земля из прошлого,
где-то слышны предков наших голоса,
И всё, от чего так бежал ты,
останется снова с тобою,
Пошатнутся церкви, потухнут свечи,
и возрыдают образа!



Пусть речи твои шелестят как листва,

Посмотри на пленительные райские края земли!
Пусть свершится то, чему свершится, суждено,
Где просторы огромны,
тонкая стоит березка в мутной дали,
Что-то находим там,
в просторах земли, где находить, не дано.

Я в поля и леса уносился душой,
Твоих я не слышал слов,
Там в неведомом сливаюсь с сокрытой тишиной,
Надомною вьется рой странных созвездий снов!

Пусть речи твои шелестят как листва,
И ветер в лесу пролетает, трубя,
Луна — под аркой желтизна рисует нам слова?
В объятьях любви нас застала заря!

Тебя не вижу под солнцем дня,
Птицы поют в листве берез,
Холодный дождь заливает дорогу твою от меня,
Глубоко в душе погрузилась грусть до слез!

Перечертим сполохом небеса в дали,
Чтоб в зыбкой лунности наш полет стал зрим,
И чтоб над землей искры, словно живые узором легли,
В свете бледном, призрачном над землёй парим!



Твой вижу взгляд из мира тьмы и звезд,
Не вольно превращаясь в лед,
Возлуним под облака, схлынем до земли,
Круг небес ослепит нас блеском своим!



Ты прости норов сей мне душа моя

Нагорный поток шумит день ясный стоит,
Ветер вечерний прохладою дышит и в листьях шуршит,
Древо с засохшими листьями в поле безмолвно стоит,
Над широкими полями луна русская горит!

Ветер ветви колышет творенье природы,
настала весна,
И в зеленую младость в красу,
словно невеста земля убрана,
Гром гремит на улице, небо в тучах хмурится,
осень внезапно пришла,
Чтоб вдоль дорог вырастали сугробы,
чтоб прогибалась под снегом сосна.

И ярким белым снегом
холмы осыпал вечеряющий день,
На землю с небес зима молчаньем сходила,
словно росистая тень,
Вконец притомленную бабочку,
в ночь приютит старый пень,
С закатом на лоно природы
выходит трехглавый олень!

Синие своды в звездах блестят,
на окне сладко дремлет кот,
Воды застыли, превратились в лед,
и ветер улегся в листву,
Птицы нашли, свои старые гнезда прячутся,
в них от мороза,
И снова ель в окно стучится,
на стены тень бросает ночь.

Тихий стоял закат смотрю на древо душой вдалеке,
И что-то старого клена крону шатнуло,
без ветра закружило листву,
Я говорил с огнями трав,
сумбур замечательных мыслей растаял в руке,
На город тихо ночь легла, а я грежу о тебе,
я естеству на землю призову!

Стаю на вершине высокой горы
ветер уносит в обрывки мечты,
Листва меня закружит, как эльфов хоровод,
грудью вдохну, наберусь я силы.
Беда грозой над нами закружилась,
печаль тоски, безмолвье темноты.
Любая тактика не безупречна,
вопрос чего добиться хочешь ты?

И я пробужусь от безмолвия и прохлады,
Ты прости норов, сей мне душа моя,
Уж скоро над миром полей затрещат цикады,
В этом аду блёклом, вспыхни, душа моя!

Уж всходила заря
и над землею была тишина,
И губ беззвучен шёпот мой,
когда молюсь, в преддверье сна,
Взгляд как загнанный, раненый зверь,
застыл в капкане окна,
И есть стихий водоворот,
где правит бал свой тишина.

Глас мне мнится летящий
от родины там, где восток,
В моих жилах струится не кровь,
а горячий песок,
В час, когда священной кровью
солнце брызнет на восток,
Поникнет главой юный
не доцветший к праху цветок!

Над холмами холодным потоком восходит туман,
И в дымке еле, еле светит луна без лучей,
И тихим шелестом листвы бульвары устилал обман,
Впереди мелькает темнота ночей
и мимо протекает ручей.



Мы тягостную ношу через жизнь несем

Над моей головой, луна роняет тень,
Вдаль, уходя, искажает мой силуэт,
Незаметно растаял поношенный день,
На небе облака танцуют менуэт.

Тень скользит по уступам, за ступенью, ступень,
Со скалы падает быстрый горный ручей,
Эхами-прорехами бьется
об ступень сквозь хрусталь ночей,
Там холодная дань речке быстрых ключей!

Солнце спряталось за тучу, набежала неловкая тень,
Забуду, все буду вновь молить, судьбу послать мне милость,
Которой нежностью наполнить господь позволит мне,
Чтобы жить в успокоенье, что бы в милость сердце билось.

Войду в рыжие солнечные лучи на широкий зеленый простор,
Не на жизнь, а на смерть с тишиной вступлю я в спор!
Которых было два один что истина, другой блеф и вздор,
Кровь слезами разбавляли, шли наперекор.
Теперь в предвкушении вечности, жду приговор!

Патефон старинную музыку играет влюбленным пируэт,
А в окно дождь стучит каждый час день за днем,
В небе звезды сверкают холодным различным огнем,
Мы тягостную ношу через жизнь несем.

Над миром без прежней отрады
грядущей затеплится день,
И спета ария, кантата, закончен нот печальный бег,
Но если увянет этот светлый день
придет на смену черной ночи смута,
И восстанет во славе, сын солнца,
сын холода, сверхчеловек.

К горизонту и дальше, в туманную даль
устремился мой взор,
Полыхает закат, легкий ветер принес вести
с вольных простор,
Как жестока наша жизнь, как тяжела,
не справедлива,
Остерегайся, стекла изо льда оно проникнет,
в ночь тебе в укор.

Вчера мы были, счастливы, не зная,
откуда и когда придет палач сейчас.
Случилось то, чего боялись,
настал дракона грозный час,
Сегодня днем нас тихо похоронят,
без слез, без стонов, без высоких фраз,
И банкиры, и вор в законе, и юрист,
молодой весьма пика-с.

Вы жили все разнообразно так,
вот такой вот был кураж,
Вам по нутру и по уму всегда естественный экстаз,
Вам никогда, в печаль, как в омут,
не даст войти, ваш верный паж,
Алтарь вам, богомаз, к чему?
к чему вам, зомбированный, джаз.

А в этом суть, что поиск смерти,
закончен быстро в перевес,
В аду, представьте, все доступно,
чего не вздумается, есть,
Не зная страха, — путь на гибель,
мы слепо ищем свой конец,
И вариантов было мало
лишь у забора рядом, сесть.




Я шёл, меняя города

Ожиданьям близкой встречи, где под перестук колес,
Дальний призрачный блик принимаю за выход на свет?
Была чертова прорва падений, и взлетов и слез,
Я поверить не мог, что отсюда мне выхода нет.

Где тис да плющ теснят убогий усадебный кров,
Я шел, меняя города, и презирал покой,
Этот мир — нет, не лучший из сотворенных миров,
Лучезарное небо висит надомной —
оно меня отражает луной!

Коснется, луч песчаных берегов моей звезды,
Погружусь в тысячелетний единственно вольный прибой,
Чтобы разбиться об ледяные склоны,
Морской прибой как будто времени поток,
меня уносит за собой.

Мы все, испытав приключенья, любовь и невзгоды,
Устремляемся ввысь к идеалам заветной свободы!
Имя свое до конца пронесем через серые годы,
Светлой наполняясь верой!
войдем под церковные своды!

Достаточно лишь осознания,
что мой дух не заточен в стенах,
Шагну в тот мир,
где песни соловьи поют на иве молодой,
Мне не ведом восторг созиданья,
мне чужд перед смертью страх,
В небеса, взлетит душа моя
и устремится в сад цветущий!

Готовя день для нас прекрасный,
красивый солнечный живой,
И надо радоваться счастью,
купаясь в жизни золотой.
Пока угодно это богу,
мне на дорожке беговой,
Время, что средь полночи
оно не властно надо мной.

Скорбные лица святых в лицо нам дышат,
заигрывая с душой,
Вы не думали, не знали что человеком,
загублен, будет век земной,
Время встало, стоит неподвижно,
стрелки с цифрами вмерзли в остов земной,
Я смотрю, как бес и ангел рьяно спорят,
даже брызжут слюной!

Льет, лунный свет в мое окно
набегают, думы волной,
Дуб шумит, ветвями вековой,
душистый рыщет ветер,
над вершинами холмов,
Звезды рассеяны тьмой,
они все подсчитаны мной,
Воздух насыщен воском,
фитиль блестит в ауре кругов.

Спряталась зарница,
за вершинами кудрявых гор,
Звезды в космосе мерцают,
не скоро еще денница,
Мне б вернуться
на горный холодный осенний простор,
Где тайный голос звенит,
где на склонах загадочный узор луч оставляет солнца.

Господи Иисусе Христе помилуй грешную душу мою,
Все тебе свои откровения отдаю, отдаю, отдаю!
Пусть пылает огонь, пусть беснуются бесы в огню,
Я себя, без остатка, без сомнений, тебе отдаю!



Мы больше не вспомним о боли

Повернули целую страну на обнищанье всего святого бытия,
Что принесет, нам ветер кто усталые травы мерно закосит,
А мы также мирно сжигаем себя, не видим,
не слышим, гнием от гнилья,
И пробегают, поезда сражаясь, вагонами,
в места, где жизни нет.

И песней вечной любви загадки свои
рассыпает весна,
Мой взгляд вопит, он не желает драмы,
но вновь на сердце шрам любви болит,
А где-то в дальнем краю поют соловьи,
и светит луна,
И только пальцы плачут на бокале,
все, вспоминая горечи обид.

Мои стихи печальны страстью
и мукой движения полны,
В них никем непреклонный дрейфует
в море парус вольный,
Они не заметно и властно разрывают покровы
подвластной тебе тишины!
Они как тени вечной войны!
не властны и прозрачны как сны.

Междуцветья сродни междометьям
мой край обобран кривой чернотой,
Нынче стало можно, даже модно
лобызаться даже с сатаной,
Что-то поменялось под холодной,
неизменно царственной луной,
Я думаю, вам подойдут короткая стрижка
и полосатая роба с каймой!

Мутнеет разум, отключаюсь,
то сплю, то снова, как в бреду,
Ко мне во сне из рая явился ангел
и изменил жизнь мою,
В безмолвном мрачном лабиринте
ходов подземных я иду,
Свой начертанный путь одолею,
пусть и кровь я местами пролью!

И долго звёзды небосвода,
нам будут песни ветра петь,
И лепет взрослеющих внучек
над комнатой будет звенеть,
Мгновенья эти — откровенья! ах,
как их хочется иметь,
Мы больше не вспомним о боли,
сумеем ее одолеть.

Разделяя незримой гранью жизнь
на призраки бытия,
Средь череды воспоминаний,
нахлынувших с закатом дня,
И каждый день, как день последний,
вновь отмеряю для себя,
И я держусь, как только можно стук сердца,
к шагу приравняв скорбя!

Озябший ветер гуляет,
в горах гранитные идолы сыплются, в прах,
Лишь гиены воют, видя блеск - в глазах,
под кожу въедается страх,
Той ночью темной на чистом небе
сияли звезды, плыла луна,
И выли волки на отблеск лунный,
был слышен ужас в их голосах!

Сегодня же страшное могущество
держит весь мир в тесках,
А когда-то собаки охраняли
спокойствие ваших жилищ и стад,
Природою загнанный в сумрак пещер своих но,
презирая страх!
Мы были друзьями,
партнерами честными тысячи лет назад.

Расстояния даль?..
просто чушь нет для сердца преград на земле,
Над Россией закат…
 разметает нас всех от любви к судьбе,
Я ловлю темноту, как покой,
я хочу утонуть в этой мгле,
Опять в последний раз забыться,
не врать себе, не врать тебе.



Вознеслась до небес душа моя

Ты отвернешься — нет покоя,
нет радости и нет меня,
Тайно в склеп придешь старинный там навестишь меня,
И на коленях хладном полу у алтаря огня,
В тени осторожно будешь,
молится под тусклым светом фонаря.

В молитвах дни свои проводишь без еды, воды и света,
И вот опять вхожу я в замок, что был построен, для меня,
В твоих трясущихся руках уж давно погасла свечка,
А в тяжелых канделябрах свечи заждались огня!

Духовной жаждою душа томима,
далека она от позывов тела,
Вознеслась до небес душа моя в мгновенье ока,
Слышите падение, невозможность удержаться
 в этой точке пространства,
Пытался услышать стук сердца, но мне не удалось,
Теперь душа моя в скитаниях без смысла и срока.

Растворяюсь медленно в темноте серого света,
На мраморе оставишь букет из темно красных роз
пурпурно бархатного цвета,
И листок, покрытый вязью слов письмо, не ждущее ответа,
Нет, пусть слова послужат тем, кто рвётся к вечной нити света.

И приходит во снах повторенье пройденных дорог,
И зовущий из юности нас пароходный гудок,
Душа, отлетевшая от тела не в богом положенный срок,
Она прорывалась сквозь мысли и душевный порок,
раздирая пульс и весок!

Мне вспоминается деревянный причальный помост,
И перламутровый, тонкий, звенящий, как струны песок,
Гляжу обращенным лицом на восток,
Под нефритовым небом, над нежно — лиловой травой.

Бьет, по мне ветер морского прибоя дарит, бархатную свежесть,
Подмигивает с горизонта солнце слезящейся красной слезой,
Летят вниз все листья клена,… а в воздухе щебет птичий,
Опрокидывает жизнь мою в простор суровых воспоминаний.

Брызнуло светом в неистовом синем густом,
небо льется грозой,
Погасли все свечи, не выдержав встречи с грозой,
В старинном замке от сырости и влаги,
дубовая мебель покрылась бирюзой,
Стук захлопнувшей двери в темноте,
чьи - то шаги и звук за спиной.

Когда гончарный круг и глину на третий день творил господь,
Душа моя была творима, но в день шестой — явилась плоть,
О боже! я хотел бы тоже любить людей любовью той,
Унынья нет живой иль мертвый — вовек пребуду я с тобой!

Да прибудет в вечности наша душа как слезы как ночь как огонь,
Как звезды как мысли о вечном и прошлом как любовь!
В бездну улетают, годы наши остается, пустота и боль,
А сейчас я живу, в мире сказочных белых снегов,
но здесь появлюсь, я вновь!



А жизнь всего лишь наважденье

Зажгутся в небе звезды,
и возродится счастье бытия,
Для укрощения боли, для утомления нужды,
 для открытия счастья,
А жизнь всего лишь наважденье,
свобода каждому своя,
Мимо идут ваши дороги, Мессир,
но колода карт все еще тасуется.

Растворяясь в смертельной неге
пытаясь вернуть себя к жизни,
Рассвет не дарит мне света,
а только тьма вокруг кружится меня,
Вечный завет поставлен пред нами
и нам показаны суды свои,
Переворотом в сознании
и прочими мыслями дня.

Я песни юности буду петь,
кто запретит кто мне судья?
В небесный этот день воскресный
возжажду горького питья,
Одно лишь во мне утешенье,
что есть ещё песня моя,
Застыла жизнь, как на картине,
все бесполезно, нет житья!

В напевах этих, хочу, чтоб слышал,
каждый как бьется сердце,
Московская шумная осень,
и ранней весной молодой
соловей в своем пенье,
Вся нежность потемневших глаз
спасти от холода не сможет,
Зрелость летняя, осень в сорок лет
только за зимой новой жизни нет!

Листва тускнеет, черным цветом
и ночи уж нечего терять,
Понурый двор… черты деревьев…
в небытие из бытия,
И как знать, что ничего не надо делать,
что не надо ничего менять,
И ни о чем, не сожалея,
идем факелом путь свой,
освещая, дорога у каждого своя.

Беззвучен рулеткой русской
в весок выстрел холостой.
Жить не хочешь больше,
что от жизни хочешь получить?
Как под пальцем спусковой крючок
поддаётся, как жадный щелчок!
Кто умрет, кого ранят и врачуют нам раны,
что мы не смогли залезать.

Проводим дни свои в одиночестве,
словно черные кони,
На ристалище в сером тумане теряемся
в собственной жизни,
Лошадям бы моим колоколен — по болей,
да позвучней, а лучше бы — воли!
Они бы как мои свободные мысли
ушли бы от погони!

На сцене мира бардак сценарии
как алгоритмы без права изменить,
Сей образ жизни не для нас,
стремиться не нужно нам туда,
Тому, кто смел и честен пред собою,
искренен трудно, что-либо понять,
Но сами живем и грешим, как и прежде
к покаянию все, не спеша, идем.

Ну что ж, как видно все по чести,
кому-то трон, а кому - то пуля.
Они в кремлях своих покрылись пеленою,
туманом серым бытия,
Я вдаль уйду, не будет мести,
 я отпускаю, вас любя,
Наверно, заслужил те муки,
хотя не знаю, бог судья!

Я вниз сорвусь от края бездны,
объяв поток огня,
Ты бросишь взгляд, махнешь рукой,
и огни ярче всполохнутся,
Проснется, ветер с тела скинет,
полога молитвою неся,
И на лице моем как всполох,
улыбка озарится страшного огня!



Средь тумана я одни на этом свете

Я не знаю где мне искать продолжение жизни моей,
Огонь загубленных мечтаний все тлеет там,
в душе моей.
На песке, распростёртом всюду,
следы видны моих путей,
И все благие устремленья —
за горизонтом остались серых дней,

Под дубом ветвистым пусть воды льются,
пусть годы летят, не щадя никого,
не оставив напрасных надежд и снов,
Души, словно желтые листья
в огне сизым дымом тоскливо чадят,
Чтоб стать одним потоком света,
забыть себя за миг без слов.

Нет больше вольного народа,
нет больше гордых королей,
И вновь, и вновь здесь гаснут свечи,
давно забытых прошлых дней,
Где властвуют серые крысы
и люди боятся людей,
Я думаю о счастье дней,
во снах, в мечтах, где нет теней.

Корни — вены, узлами в землю зарыты
в пласты камней,
Нас ночь настигает у жизни брода
и прячет в сонмище теней,
Сыновья навсегда уходят,
не просыхают на глазах слезы матерей,
А горы, как судьи,
отмеряют нашу жизнь каждый из дней.

Путь как будто бы проторен,
злится в спину серый ветер,
Мерцают призрачные звезды,
но странно холоден их свет,
Ослепляющих зигзагов
угасало их многоцветье,
Никто не знает где начало,
и знанья о загранье нет!

И вот, над Лхасой стылой,
появился межпланетный свет,
Он скользит в потоке восходящем,
и кровавый за ним тянется след,
Перепутья, и перекрестки для дороги нет,
Течет, все сущее творящий,
за грань, где граням счета нет!

Черед волнительных мгновений
сменился наплывом грез,
Бурный век к концу подходит,
сотрясая мирозданья,
От прожитого до прошлого ты помни,
пойми — всерьез,
Падают слезы, с белых берез их сок не сладок,
он горек, от обит и слез!

Багровое солнце рассвета гонит утренний ветер,
Природа не заменит, нам небесное звучанье
не заменит, боле пустоцвете,
Научи меня снова любить,
задыхаясь в рассвете о вечер,
Средь деревьев и тумана я одни на этом свете.

Солнечный день не будет, больше светел,
бесприютная наступит, тьма,
И в пламени этой глухой инфернальной ночи,
не сойти бы с ума,
Лес желает рассвета, и светом элизия кажется тьма,
в ней дрожат голоса,
Не впасть бы, в меланхолию пусть растрепана душа,
пусть растеряны слова.

Не согреет стылость дня, не осветит тьму ночей,
Хрустальной капелькой слезы
на чьих-то щеках рисуется след,
Там, где был рассвет, теперь лишь огарки свечей,
Через овраги, пустыри и жжёный тлен пройдем,
оставим соленый след.





Я выйду из праха воскресну я от огня


А звезды, хоть и много их,
смотрят божьими глазами,
В судорогах тело дрожит,
чувствуем мокрый песок под ногами,
И под наш рваный ритм выпевает,
шаман в печали,
Снежинки, падая, в руке,
недаром тают, став слезами.

Орел свободен,
он парит в размахе крыльев над волнами,
Подумать только,
столько лет я шел с закрытыми глазами,
Между настигнутым дождем,
между нагретыми парами,
В звездном небе
теперь мой фрегат парит под всеми парусами.

И вот последние слова,
как будто в воздухе повисли,
Холод чести уходит,
высыхаем на родной земле как слезы?
Вот первый штрих карандашом
напоминает пробу мысли,
Пусть будет то, что есть здесь и сейчас,
с тобой, не чувствуя угрозы!

В сонном городе меришь комнату шагами,
В колыбели промозглой тебе не спится ночами,
Придёшь ко мне,
однажды дорогу вымостив мечтами,
Видны круги под твоими глазами
и тени чужие молчат за плечами!

Тело мое закрыто писками от света
и зноя от стужи густыми снегами,
И скалы на северном склоне сверкали,
А море наполнялось твоими горькими слезами,
С небес, чей - то глас доносился великий,
могучий, несомый ветрами!

Риза звездная стелиться над горами,
Я выйду из праха воскресну я от огня,
В вечере богов в предыстории третьего дня,
Духом воспряну с соловьями как положено ушлыми!

Здесь слепым подают, но разбойникам места нет,
Так встань же над миром, ведь близко эпоха твоя!
А они глядят поверх снегов и тщетно ищут свет,
Оставьте все страхи, этим только губите вы себя!

Горят селенья и рожь на полях, пацаны гибнут в боях,
А ваши думы только лишь о троне купаетесь вы в злате,
Людские чеканы раны, сердца в глубоких рубцах,
Души их унижены, руки избиты в шрамы на станках.

Даль океана видна из окна, я ветер попрошу,
пусть расправит, мои паруса,
И путь мой наполнится светом,
дорога мне станет легка,
Мне не придется проглатывать ком,
беспокоясь о прочности сна,
Я звездам буду кричать,
о жизнь как ты прекрасна и удивительна!

В душе моей шуршащем и мрачном подлеске
безбрежная скорбь залегла,
И вот уж море не радость и тихие флейты слова,
Унесусь под стук колес в унисон
с копытом серебристого скакуна,
И дорогу мою в след,
вечной песней загадкой покроет весна!



Я на землю священную сойду однажды

Я, на землю священную скорбя, сойду однажды,
Чтоб у холма покрытого зеленью оставить свой щит и меч,
О, боже, как неповторим, твой шорох звуком каждым,
ты поишь нас верою своей от жажды,
Чей-то голос зовет и манит, меня за собою пытаясь увлечь!

Плачет лютня у моря в холодном сиянье светил,
Пять миров любви и скорби, им пришлось пройти пути,
Обойти, убежать, раствориться хватило бы сил,
Вернуться на старт для того, чтобы снова пройти.

Слушаю горное эхо и безмолвье альпийских долин,
Любуюсь горами над пепельным сводом небесных седин,
Крутые каменные склоны хребтов высоких вершин
все это создал мудрый властелин,
И снегом станут травы луга,
переоденутся цвета скучающих в садах рябин.

Нет! мы были народом, украшенным честью и славой,
Но, счастье мимо нас уплыло, должно быть, счастье не для нас,
Горе нам! слышу глас я военной трубы величавой.
Горит, звезда на Спасской башне российский гимн разбудит, вас!

Мы на земле заблудились в межзвездных мирах,
Как в шахматах, как в картах, в компьютерных мирах,
Как в джунглях или в парках — но даже там есть, закон есть и устав,
Тянется время, медленно клонясь, куда ушел состав наших прав?

Нет различий в любви, нет запретов, преград и оков,
Ты сраженьями жил, но не просто сразиться с душой,
Среди смуглых теней, над садами седых лопухов,
Легко поломаешь свою жизнь, за чужую поспорив с судьбой!

Я прощаюсь с ветрами, всю дорогу мне певшими песни,
Нет, не то чтобы силы, как-то сразу иссякнув, мои пропали,
Ты ко мне пришла в черном капюшоне
из темноты и села сразу на колени,
И я за тобой уйду, чтобы утро не мозолить пустыми глазами.

Сдерживай чувства, которые бушуют в твоей крови,
О, небо осени, оплачь меня холодными слезами,
Рано уходим, не понимая,
чьей - то боли могилы разрыты ещё до зари,
Я вдруг услышал новый звук, и снова свет перед глазами!

Ворота скрипнут в небе мгла лохмотья туч по небу псами,
Обручен, и дальше ад и обжигают пальцы свечи,
И ты упала мне на грудь с уже закрытыми глазами,
Боль, пронзившая сердце,
поминальной молитвой звучит изломами — речи!

Луна на небе в облаках глядит желтыми глазами,
Земля же горечь эту пьет, и насыщается лучами,
Колокольчиком зальешься плачем горестным и звонким,
Сдирает, холод покров весна горячими плачет, слезами!



Несу свой прах я в гору на время став золою

Я стал никем, да и ни с чем остался сам с собою,
Несу свой прах я в гору на время став золою.
Но я до конца путь на волю пройду с голытьбою,
Пусть мне начертано это ль богом иль дьяволом, или судьбою!

Пред нами сатана бог отвернулся от нас,
Бросаемся к невезенью, словно к обрыву спасенья,
Чьи ошибки мы слепо повторяем каждый рас?
Терпим годы печали мы ради минуты веселья.

Все короли блаженствуют и правят — будь здоров,
Бегут, как крысы с корабля, на кравшись, за кордон,
Больная совесть лечит лучше всяких докторов,
Как терпишь родина моя ублюдков и воров?

Ведь вновь качаются весы мир хижин — мир дворцов,
И теперь дрожит народ, новый ждут переворот,
Невидимой вуалью закрыто ваше лицо,
где правда умирает на устах пошлецов,
Мгновенье и он был, таков елейные речи улетают,
за пеной ловцов.

Убегает казна как водоворот, а им за это ничего?
Никаких больше нет проблем, ни денег, ни воров,
Партиец в думе слова плетет мудрым не назвать его?
Возвращайся минувшее время я меч взять готов!

Я не рвался к деньгам и власти, не искал и покой,
Мои мысли бродят где-то, явь, пытаясь сделать сном,
Мы убили в себе все законы природы самой,
Не найти теперь дороги, спрятанной под серебром?

Сущность этих дней, что чем дальше, тем только темней,
Я считал все игрой, но оказалось, все было, всерьез,
Шаг, снова шаг, поворот звенья в цепи тусклых дней,
И измеряется пульс мерным стуком
скрипящих колес в гербарии грез.

Кто-то ждал мороз и снега, где разлука рифмою горчит,
Где-то враг в степи бескрайней тихо движется в ночи,
Где ни света нет, ни тени, нет и тьмы — ветер буйный там не спит,
Там жулик чужеземный притаился и молчит.

Пусть пылает огонь, пусть беснуются бесы в глазах,
Я отброшу все смыслы и советы — прочь суета,
Я вынесу, этот мир сброшу, с себя это зло эту боль горечь и страх!
В сердцах нет тепла все сгорело до капли,
дотла только коридоров пустота.

Всё пройдет, моя радость, и горечь предательских стрел,
Пусть же вечно встаёт солнце, божьей пристанью сверкая,
Беспредельность любви не накрыла земной беспредел,
Пусть же вечно ангел с чёртом спорят, крыльями махая!



Я хочу, чтобы ангел вернулся

Люди идут с улыбкой навстречу судьбе своей,
Где падает ночь, распахнув миллионы дверей,
Туда, где природа становится к людям добрей,
На пламя огней, где память не забытых друзей.

Этот мир, что был наш — он исчез,
превратился в ничей,
Там, где дивный храм старинный
смотрит на восток во мгле,
Ничего не осталось от наших бессонных ночей,
Только наша любовь остается на грешной земле.



Я о грядущем мечтаю, вспоминаю юность я свою,
Я здесь не останусь, я до конца пройду,
этот тернистый путь,
Пусть будет трудно, пусть опасно,
жизнь согну, свою как воин изопью, зарю,
Костры тревожные дороги, я пройду,
я шагну, через эту опасную грань.

Мир сделает всё, чтобы ты не осилил свой путь,
Задувая огонь легкомысленных летних исканий,
И очень легко не туда и не там повернуть,
Веру приняли, солгали,
и в путь вступили оправданий.

Бьют святые ключи —
животворны, прозрачны, свежи,
И ты скользнёшь так ветрено
и пролетишь сквозь сон,
Я хотел видеть правду,
устав от увертливой лжи,
Я расплавляю себя в узор рифмованных строк
и предстану перед сотнею икон!

Я хочу, чтобы ангел вернулся в мой маленький дом,
Я вернусь, закрою дверь, легко стряхну с себя озноб,
Я пройду мимо величавых дубов и услышу ангелов зов,
И затем спокойно, и кротко я забудусь детским сном.

Я через огонь и жару пройду, не рухну на колени,
Познавший всю сущность невидимой власти,
Труби, кричи, гони и пой, чтоб познать истину жизни!
Пытаясь очистить свою душу,
пальцы свои разорву о цепи на части.

Мое время уходит, в душе моей царит пустота,
И жизнь дрожит под коротким ударом хлыста,
В душе — радость смерти и жизнь,
в душе ярко светит звезда,
Была, страница в жизни как судьба оказалось,
что эта страница пуста.

И светится время, что вырвано словом из тьмы,
Словно празднуя смотрины нашей матушки-зимы,
Кто сказал, что сломили нашу волю удары судьбы,
Мы силу верную дадим слабым и больным.

Земля огласила свой вопль извержением лавы,
Это зрелище сильное — ярко-багровый закат,
Теряют рассудок от грохота снежные главы,
Ночь в фиолетовом свете звезды дрожат!




Вязью письменности старой мысли мои отражены

Ложится пепел дней на ладонную паперть
прогорклых наших дворов,
Свищет ветер, воет вьюга за окном темным-темно,
Засыпая наш город золою несбывшихся снов,
А в душе бушует пламя, все за нас уж давно разрешено.

Что-то силится небо сказать, мироздания книгу раскрыв,
Лишь следы былых величий во фресках битых вплетены,
Здесь закончится всё навсегда —
мой напев, мой полёт, мой надрыв?
Вязью письменности старой мысли мои отражены.

Ночь вползает неслышно в окно, зажигая свет луны,
И вокруг, словно свечи — огни, хороводится свет старины,
Ветер на плес алый венок из роз внес на челе волны,
Вниз по реке, плывут цветы в венке,
словно в чьей-то твердой руке судьбы!

И горизонтов нет,
пределы близкие вкруг тьмой обведены,
Ночь взошла, день, вернее пал и,
не увидев земли с глубины,
Невиден горячий лучик солнца
и прохладный свет безмолвия луны,
Мы однажды поймем,
что мы зарылись на обратной стороне луны.

Когда луна пройдет свой путь,
я завершу свой крестный ход,
И, сотворив на грани зла,
свой мир ты думаешь о том,
Не допущу я,
чтоб такой бесславный мой был уход,
Видит бог, быть мне славным,
и слыть мне возвышенной душой!

Одиночество хлещет дождем меня по щекам,
Я не знаю судьбы,
как хиромант не умею читать по рукам,
Но точно знаю, не весь я умру,
буду жить, и бродить по холмам,
Я не стану дробиться в угоду изменчивым снам.

И все же я сквозь тысячи лет вижу все наперед,
Я станцую, с тенями у края ночей я нарушу,
 порядок потерянных дней,
Когда вдова, убитая горем
с мольбою пепел в урну соберет,
И в божьем храме молитвы
поэту Мир в стране теней дадут.

Я маюсь неведомой, древней и темной виной,
Я к дальним устремлюсь звездам,
что дают мыслям покой,
Ангел мой, хранитель мой,
рядом будь всегда со мной,
Туда соберутся однажды люди спасенные мной.

Пытаемся преодолеть, преграды бес придела,
В давящей тьме, в мире одиноком и немой тоске,
И ни бога, и ни черта и ни рая на земле
мы зажаты в тиски одиночества
Оставляя в душе след очаговый,
Но - призрачный, словно на песке.

С небес вещает грозный глас,
он вещает о том, что факел наших дней угас,
Деревья стоят безмолвные, навевая на нас печаль,
Розовым и синим, светятся,
горы звезды мчатся в играх вдаль,
Даже ветер умчался за горы,
а глас нам вещает, все свершится сейчас!



Я земной, но уже не земное создание

В избе тускло свеча мерцает,
осенний дождь стучится, в окно,
То прольет дрожащим светом,
то ярким затмится огнем,
Там ждут меня, там ждут,
а я осадок, память прошлого давно,
Потопит эхо моих снов и слезы спутает с дождем.

Ввысь умчался мой дух, паря над мирозданьем,
А я остался здесь, чтоб продолжишь скитанье,
Я — земной, но уже не земное создание,
Мне уже не вырваться,
я не предполагал о таком существованье.

Почитаем ислам, синтоизм, иудейство, буддизм и мораль,
Ангелам больше не нужно как раньше, страдать,
Живём, а жизнь несется мимо нас, куда-то вдаль,
Пусть снег меня покроет, пусть будет тишь и гладь.

И восславил я имя господне, и крестным знаменьем,
Я могу написать об этом с опьяненным вдохновеньем,
Уходил я крещеным солнцем, случалась такое мгновеньем,
Звал, меня глас небесный я был, зачарован этим пеньем.



Давит, усталость без меры… бессонница давит, на грудь,
Время проходит мне б от пути отдохнуть,
Сжимает все внутри, не позволяя свежести вдохнуть,
Но я надежная веры сталь, не сломать меня, не прогнуть!

Жизнь прогоняет туда,
где память вновь мне до утра не дает уснуть,
А впереди — только цель, впереди — только путь,
Сверху смотрит луна — освещает мне путь,
Ослепительно ярко,
а в глазах не проходит затаенная грусть.

Я силой к себе маню, разрушая чужие запреты,
В бессильной ярости я стискиваю зубы,
Не пытайтесь, сделать меня алчным грубым
и жестоким я помню, обеты,
Сердце мое горячо не нужно
в сардонической усмешке кривить губы.

Сами погрязли в предательстве, измены,
А нам сулите лишь одни проклятья,
Пронизывает букет горькой правды и истинной веры,
Мы припомним вам былые оскорбленья,
когда земля очнется от распятья.

Свистит крылом бессонницы птица
как лебедь из тонких миров,
Из моих загадочных снов глядят страшные лица,
Средь пиров валтасаровых, погребальных костров,
Теченьем судьбы развело,
на века мы свой кубок жизни не испили еще, до конца.

Может сон, может явь, может, вечность пришла,
Но, быть может, я сплю в моем сне тишина,
Глядит, усмехаясь, на это все луна,
Где сквозь покровы туч часть неба не видна.




Как хочется уйти нарушить все границы

Наши чувства слепы, наши помыслы пресны,
Я сделал все, что мог, но здесь свои законы,
Уважая себя, не уронишь короны,
Низвергая богов, разбивая их троны.

И где же, правда? как долго ждать ответ,
Все несет меня по жизни, все несет,
Когда ангел смерти не скажет мне нет,
Белый ангел вправе сказать только бог даст ответ!


Я пытаюсь молчать, но вокруг не становится тише,
Кричу душой, чтобы задумались они о судьбах мира и людей,
Я стою у окна, моя душа улетает всё выше,
Солнечным светом, дымом табачным,
окна распахнуты, снова людей.

Я не смирился, но устал от пустоты ползущих дней,
И лист бумаги слишком мал, в конечной беловатости своей,
Мы будем рваться из теней, и с каждым разом, всё больней,
Изопьем свою чашу до дна неизвестности непонятых дней.

Вижу призрачные тени, слышу рощи голоса,
Ах, что нам райские ручьи, поля и склоны,
Прочерчена одна лишь непрерывно серой краской полоса,
Лишь уснувший вулкан услышит тихие людские стоны.

Как хочется уйти, нарушить все границы,
Дом твой в руинах, и зов твой больше не слышен,
А за окном дрожит крыло озябшей птицы,
И хриплый голос осеннего эха простужен.

Продолжаешь дышать по инерции и поневоле,
И припадаешь ты дождем к прозрачной призрачной черте,
Ты из времени иного, где обман лишь и злословье,
Завтра будет таким же — не выше, не мене, не боле.

Вокруг кружится хоровод небесных ангелов — лучей,
Теперь нас с ветром двое, вот ведь счастье — то, какое,
Я без тебя осенний лист, что ветер кружит, как ничей?
Преобразился ты, и людям стал ты ближе и родней!

И осталось лишь мне молиться в забвенье и тревоге,
Вот в молитвах улетаю, подымаюсь все выше и выше,
Только сердце стучит, отмеряя шаги по дороге,
Отрекаюсь от снов и теряю душу в неволе.

Парю во сне в ночном тумане, вокруг реки застывшей,
Вновь пересекутся наши пути на одинокой и глухой дороге,
Снова покой принесло волшебство то,
что хотел, получилось в итоге,
Не хорони заранее мечту, которая путь жизни освещает!



Я на планете этой воин одинокий

Я на планете этой воин одинокий,
Воюю с жизнью этой сумасшедшей и миром жестоким,
Жизнь преподносит мне сюрприз чрезмерно горький,
Как жаль, что я всегда один, но я привык быть одиноким.


Голубые глаза на бледном лице,
Не свожу с горизонта я убегу в просторы степей,
И мысли меня не покидают о страшном конце,
Коварство святых отвергал я, и ложь безродных людей.

И разверзлась, меня, проглотив, как ничтожное семя, нирвана,
Я кричу, но не слышат люди мольбы, что меня вдохновила,
Пред мной вдруг лик возник нашего бессмертного бога,
Я, как бес, закричал, прославляя бога на коленях главу клоня.

Над Невой и над нами вдруг радуга ярко зажглась,
Не слыхать мне песен птичьих, все попрятались в леса,
А наутро над городом, спящим, заря поднялась,
Да не собьет меня с пути шаловливость злого беса.

На траве везде роса искрами пылает,
И погрузились во мрак Бах рейнские поляны,
Все это только сон он тихо исчезает,
А черничные кусты чуть видны в тумане, зализывают раны.

Я нырял в разноцветность снов, что предшествовали дням,
Черный ворон кружит, у ворот моих темной ночью цепями звеня,
Я не перед кем колен не склонял и, проклиная ни кого, ни ругал,
И вот на равнине стаю и не вижу исконного, вечного дня.

Жить устали в бедламе в этом хламе,
Ищите прощения у Христа в церковном храме,
Его стихами дождь с небес не хлынет,
Встаньте на колени у алтаря в истинном храме.

Честным сильным и бесстрашным дарят свыше звездный пыл,
То, что сделал, то и сделал, то, кем прожил, тем и был,
Это вовсе не значит, что нужно вернуться таким же, как был,
Пусть в груди твоей клокочет сердца благородный пыл.

Я душу пламенем поил, костров ночных, в горных тропах,
А сердце рвется, на куски мое ждет, нас звездный крах,
Я вдохну чистый свет и бессмертье, запутавшись в сроках,
Не прожить тут с сердцем чистым, потому как, весь в грехах.



Возводим мосты и рушим

Мы очнемся потом, после дискуссии долгой с богом,
Смело разум окропим бурлящим вечности потоком,
Сердце стучится в закрытые двери закрытое небо,
Опять медведица заносит свой топор над востоком.

Я просто чуточку вам дал, понять, что сам я ощутил,
О том, что боль, сердец, отнюдь, не лучшая пора,
По утрам и вечерам, это стал наш ритуал,
Все это говорит о том, жестока жизнь-игра.

Возводим мы дворцы и рушим их же вновь,
И в жилах стынет медленно запекшаяся кровь.
И рвется еще одна вера и чья — то любовь,
Зачем воюем мы с собой? и льём свою же кровь,

Придем к тирану в дом и встанем у дворца,
Пора звать на помощь мужика
славного донского казака,
Жди великий змей несчастного конца,
Сдавила мою душу,
словно склизкий удав, ледяная тоска.

Холодным лезвием ножа,
махнем не дрогнувшей рукой,
И с песней улетая, жизнь начнем с нового листа,
Не прозвучавшие слова, перечеркнем лист - строкой,
Соберем же смелых воронов
и отчистим зараженные места.

Здесь нет надежды на мир
и это больно вдвойне,
Когда от смерти два шага
и жизнь как глупая минута,
Стоим как бы одной ногой наяву,
а другой во сне,
Нам надменные облака уют
вместо домашнего уюта.

Кто-то власти себе искал,
кто-то славы, а кто силы злой,
Я бы его с яростью порвал,
грозя во тьму, сильной рукой,
На миг вернусь я в сон, и там,
в бездну высоты взмахну рукой,
Увязаю в тоскливых словах,
но не могу смириться с грустною судьбой!

Видел я на земле жестокость наравне с добром,
Груба и холодна со мной… жизнь иногда была порой,
Как ненавижу я свой дар — назло ответить злом,
Я летаю, в пустыне вороном щемящей тоской.

Перед глазами проходят картины одна за другой,
Я много не прошу, отдайте лишь сердечный покой,
Унять бы сердце от тоски и в душу поселить покой,
Между млечным путём и молочной туманной рекой.

Так получилось, что мой путь,
всё больше тянется, сквозь ночь,
Что протянулся, сквозь судьбу,
которой избежать не мог,
Где же спутники мои, те, что желали мне помочь,
Распят я болью на кресте, пересеченья двух дорог.


Склоняюсь пред тобой о красота земная

О! Боже благодарю тебя за то,
что свободно позволяешь мне идти,
Мне смерть казалась передышкой
на нелегком продолжительном пути,
Идя неустанно дорогой заросшей,
не раз я сбивался с пути,
Я шел, не боясь ни падений,
ни жажды принимая чужие страданья за свои.

Иду сквозь осень, головы не поднимая,
Не весна в моем сердце, а осень немая,
Она, влагой словно брызжа, новизну открывая,
Склоняюсь пред тобой, о красота земная.

Поток невидимого счастья ложится ровным силуэтом,
Чужое небо, разрезая, врываясь в этот мир мгновенно,
Проснется вдруг внезапно воля,
ты впечатлишься чистым небом,
Луч света небо озарит, ты увидишь это, несомненно!

Я не знаю, где живу на земле или в аду,
Мир реальный не тот, что мы видим с тобой мой друг,
Я знаю все о судьбе со мною вечность в ладу,
Когда сгущается мрак, когда смыкается круг.

Вы не умеете страдать, когда ваш путь так сложен, труден,
Нету нового на свете, все идут своей дорогой,
Прекрасный мир написал, я тот, что был, он тот, что будет,
В моих стихах на себя мы придирчиво смотрим и строго.

Где-то, наверное, колос зерно наливает на солнце,
Бабочка бьется в припадке шум крыльев все тише и тише,
Исходит, пылая, искрясь и играя, пылкое солнце,
Жить по стандарту нелегко, так хочется взлететь повыше.

Я против воли, а, может, по воле, избит и унижен,
Жизнь поэта гораздо короче всех признанных сроков,
Жаль, что высший учитель не дал мне уроков,
В строках свитков ищу ответы,
а больше вижу догадок.

Что погибнет — неважно! —
в объятиях клятвы железной,
Из реалий не куётся ни сознательность,
ни строгость,
Люди лживы, продажны,
в сердцах их не честность, а подлость,
Мой страховочный трос,
выдержит ли, что натянут над серою бездной.

По продавленным нарам крадется тоска с безнадегой,
Для тебя два варианта либо с бесом, либо с богом,
Засыпается город печатным отрывистым слогом,
Где-то там, глубоко, в плеске полночи выплывут боком.

Не умеем мы сказать слова любви всем,
кто нам дорог,
И, не разбивая тишину,
вновь не услышим мы признанья,
Так получилось, что мой путь,
всё больше тянется, сквозь ночь,
Вне времени и смысла,
вне судьбы и проблесков сознанья.

Душно становится, жара подбирается ближе,
Наше лихое время будет со временем только Леше,
Но, сколько ходов наперед нам продумано свыше,
И врат пропускная способность значительно ниже.




Мы убогие ходим все как слепые под богом

Живи, где родился,
и будь же зависим от выбранной цели,
Сложив в ножны меч, и пришпорив коня,
пусть льется песня как святая вода,
Зачем признаться, мы хотели в своей любви,
но не сумели,
Дождь Бетховен навевает меланхолию
и, мне кажется, что так было всегда!

Мы убогие ходим все, как слепые, под богом,
И ложимся как лист,
в предпоследнем решающем вздохе,
Покупаем правду с безликих лотков спекулянтов,
Чтоб надеждой смутить без того возмущенный рассудок.

Мой дух в вечернем свете плывет,
словно раненый волк,
Задаю себе вопросы, в чем же счастье в чем же толк,
Я уже ни куда не спишу, когда завершился, последний виток,
Жизнь свою тащим, получая в кредит либо в долг.

Веет от мира феерическим спектром сияния непониманья,
Таким ярким, что сами слепнут от их сияния,
Там, где слышен прибой и звезды в отражении видятся,
И вздымается грудь дуновением ветра прожженная.

Не могу изменить череде своих пасмурных будней,
Итог всех стараний, мое чувство сгорело,
как щепка в камине,
Ждёшь от меня ты немедленных действий и слов,
но страсти былой уж нет и в помине,
Нам потока взаимных укоров достаточно было и раньше.

Я погружаюсь в мир земного чуда,
В призрачно-сером и вязком тумане,
В сиянье славы, ярче изумруда,
Да так оно и есть на самом деле.

Предсмертный крик и рухнул, как запруда,
Вот я ушел, а что же дальше станет,
Я лез из кожи вон! я жаждал чуда!
Ведь что-то всё же нам да помогает.

Бормочу нескладно, сонно…
про холодную весну,
Черный ворон сидит, наводя на округу тоску,
Ангел черный срывает листья один за другим,
как судьбу, и грядущее,
свившись змеей не готово к броску.

Если будет гибнуть, душа моя никто не поможет,
кроме тебя о боже,
Но если окажусь, в беде выручат,
меня друзья ценною бессонных ночей,
Необрезанный плотью,
припишет победу силе и воле своей,
Ни проклятием, ни наказанием той,
что, отчаявшись, стала ничьей.

Спешу я в полночной тиши раствориться,
предавшись печали своей,
В годы огненной жажды к холодному камню
привычных корней, заплутал я во тьме души больной,
осени дланью мыслей, о возрасте вечном,
о драмах последних приросших теней.



Чем громче я кричу, тем крик нелепей

Не надо дел, не надо слов жизнь истекает в тишине,
Еще полшага и, вздохнув, уйдешь из мира миражей,
Где шагаешь вновь в огонь, чужой войны в ненужном сне,
Где продолжается бег вечностью на лезвиях ножей.

Чем громче я кричу, тем крик нелепей,
Я скину в пропасть уцепившую в мою душу тоску,
Мир не спасёт, а власть опять обманет,
От грехов я своих никогда, никуда не уйду.

Ты долго ждал и вот он, час расплаты,
Снесли все кубки они в лом, и разгромили латы,
Но мир не вздрогнет от такой утраты,
Они разграбили собор, разрушили палаты.

Прислушайся, слышишь, как сердце стучит,
Ведь подобие божьего облика сохраняют и наши черты,
Жар пепла жжет, пальцы рассудок дымит,
Улетим же, друзья,
выше облака из подземной дурной пустоты.

Таким непреклонным и странным познаньем,
влечет нас всевластие как провиденье,
Думаю, что лучше тиши в мире нет,
похожей на сон бессонных ночей,
Ни проклятием, ни наказанием той власти,
что, отчаявшись, стала ничьей.

Когда приду, я за святым крещеньем
душа моя очистится, от грязи серых ночей,
Слезами добрых, сытых палачей рисую кистью красною своей,
На горбу несу камень, саванный из пороков и из вины моей,
Запутался я во тьме души больной, осени дланью теней.

Из империи зла слышатся с грозной вершины распятья,
Мы надеемся на чуткие зеленые райские объятья,
Где-то снова на стеклах блестя,
будут капельки в лед превращаться,
О боже прости нас детей своих
за наши невежды и дай нам знанья!

Истину ищем, во всём корчась от боли,
во тьму исчезая,
Все в жизни изведав, горести
и счастья сбиваемся, робко с пути,
С перипетии жизненной,
 и мрачной, и тяжело уже идти,
А в домах без числа по кубическим нишам
теснятся людские мирки.

Ваш покой рублевка, пентхаус,
а наши метры в элитном раю,
Дева выйдет за иностранца
и позабудет отчизну сою?
Нам, на трудности все невзирая,
нужно душу очистить свою,
Это свойство избитого духа
непременно в душе затаю!

Разве прощенья я не достоин
шипящих змей павлинов и людей,
Я не раз прошел через страх темноты
покой и суд людской,
И вот предо мной тот заброшенный замок,
в котором жил злой чародей,
Да проснется мощь во мне! низвергнутого,
опять я между началом и концом идей.



Я рисую солнце на белом листе

Впереди только смерть, без конца и без края,
С небес на землю посмотри, я угнетен и одинок,
Тишину из небесных созвездий вдыхая,
Нас, не покидает зябкая ночь, хотя горит зарёй восток.

Ударит, буря гневно в блеске молнией сверкнет,
Ливень мглой закружит, озера заполняя, пузырями,
Настанет день, настанет час, я верю, он придет,
Светлыми лучами отмоем осквернение родной земли!

Я рисую солнце на белом листе,
Там где в пламени горит родина моя,
В их мире и наш мир горит огнем,
повсюду границы меж ложью и сном,
Что творится с моею страной?
с кем по душам поговорить об этом.

Вижу горький символ нынешней России,
Идет по стране огонь фанатичной стихии,
Себя провозглашают самозванцы —
лжепророки, лжемессии,
Настало время всех рас и религий.

Вовек не прельстят нас ни чин, ни награда,
Они говорят, что хотят нам лишь блага,
Прекрасное чувство, но, сколько в нем яда,
А ради себя, ведь все стерпит бумага.

Так память людская теряет свой след,
Идя по старой осиротевшей земле,
Кучку мелочи сжимая в кулаке,
В кромешной идем тишине.

На лунной дороге оставляем свои следы,
Где взять нам сил на то,
 чтоб быть любой беды мудрей,
Что нам преподносят потоки нежданной воды,
Ну не всем летать к луне, иль нырять на дно морей.

Их гибель, их, правда, во имя отмщенья,
И ничто не вечно в небе, и на земле,
Полетят в огонь плоды просвещенья,
Все, что было, внутри растворилось, во мне.

Вы в ответе с народом за грех преступленья,
За гибель детей, за людские мученья,
У вас другая цель другие заботы другие влеченья,
Мы вас лешим покоя без сожаленья!



Я стремился постичь бесконечность вселенной

Я неоном электроогня воскресну в новом мире,
И в темных зрачках моих
отразятся изменения контуры неба,
Я не ищу себя в сущем, я блаженствую в эфире,
И память моя, устремляется к лучам,
нисходящим от мирного Феба.

Народ свято верит в рай, он видит хлеб и плеть,
И в надежде, что прах его будет не тлен,
Надежды убивают, привыкшие терпеть,
Вам беспечный ангел будет вечно петь.

Я стремился постичь бесконечность вселенной,
Впитывая свет добра и истины нетленной,
Пламя страстной души не бывает нетленной,
Вечная любовь лучится в нашей плоти бренной.

Укоризне не выжить в позиции тленной,
Мы к единству в сознании с богом придем,
Кто закрыл от меня всю бездонность вселенной,
Мы так богаты, что от счастья просто мрем.

Безумная моя душа желает воли,
Тут ни бог и ни дьявол не в силах помочь,
Кто-то там наверху — режиссер моей роли,
Мой разум стал как меч, отточенный до боли!

Ни церковь, ни крест, ни вера не спасут тебя,
В минуту тяжкого душевного смятенья,
Познаешь на себе ты всю прозу бытия,
И осознаешь всю удрученность положенья.

Мы дальше пойдем — от забытых страстей,
Пусть жизнь ликует, трепещет звуками до боли,
Невольно, бесстрастно мы судим людей,
Жернова страшных фраз в муку наготу мололи.

И прежде чем уйти не ждите позволенья,
Влекомый в жуткий ад земного притяженья.
Не будет ничего ни вздохов, ни томленья,
В плену отчаянья смертельного самосожженья,

Да пусть в ночных страстях сгорят последние сомненья,
Чтоб не было свершенья там пророчеств - всех,
И не наступает внезапного сердца затменья,
О! боги отпустите мне мой травами пахнущий грех!

По жизни несем свой тяжкий крест
в искуплении грехов,
Завидуя, тем, кто под гранитом гробовым лежит,
наведав воскрешенья,
Нет смиренья в пальцах, моих помню,
каждый выдох и вдох,
У жизни есть, много грехов
только вот смерть не читает стихов!



Пусть повременит революция пока

Пусть повременит революция пока,
Я не хочу огня, что сожжет мой край и храмы очернит,
И кровью окропит лезвие моего клинка,
А пока за строкою ложится строка,
Я в травах душистых утопаю.

Превращаюсь медленно в существо непонятного цвета,
Вот мера жизни, вот одна минута жизни — как монета,
Растворяюсь медленно в темноте холодного лета,
Вся жизнь — вот страшная цена,
за то, что не нашли ответа.

Молчанье птиц — это верная злая примета,
Говорливой птичьей стаей утром из рассвета,
Путь уже наш неизменен порой как дуновение ветра,
Что же ты ищешь в пространных и смутных советах?

Где будет топь, а где овраг,
и где судьба силки расставит,
Истерзанная душа моя найдет прибежище,
В купании предрассветных снах,
И освобождение найдет от пут
в запутанных сетями снов стихах.

От пут судьбы благодарных щедрот я не жду,
Я бы за истину отдал бы душу свою,
В сердце — гордость и муки, дни летят как в бреду,
Сколько лет печаль былую я в себе таю.

Бог дает нам силы, что бы мы могли кричать,
И на свои сбитые в кровь колени припадать у креста,
Кровавый отблеск вижу я, от инквизиции костра,
Помолитесь за меня,
когда в руках держать будите Христа!

Где же ты вожак? что природа силой одарила?
Тот, кто этот мир сотрет созданный в час ужасного пира,
Великая тьма нам укрытьем спасительным стала,
Я знаю, чистая душа не одолеет грязи мира.

Помолитесь за меня, когда будите бежать в силе ветра,
Свет веры истинной я нес туда, где прежде тьма была,
Остановились все амбиции в глазах красивого орла,
Но зла принес я в этот мир, гораздо меньше чем добра.

Махая мечами, сариссами, конскою гривой на шлемах,
Пленив оказавшихся в храме жрецов и рабов Демосфена,
Укутавшись в жёсткий хитон от ударов сурового ветра,
Уходим дорогой в зимней Казахской степи,
К чему мне день, к чему мне ночь? да и нужна ли жизнь!

И, пусть проиграв войну, я с фениксом, сгорю дотла,
Умирая опять, я, конечно, же, воскресну на заре,
Я жив я зимородок, рожденный
в солнечном и морозном дне,
Я упрямо и верно иду и сею искры на земле.




Власть бывает порой как отрава

Что вам в жизни этой надо нет, не льстите! ах не надо,
Увидеть свет не суждено что явью мне считать, что сном?
Я к чертям послать всех готов и это лето,
На колени опущусь, осенив себя крестом!

Из нашего древнего храма ждем холодного рассвета,
Следим за обломком разграфленного в клетку неба,
Кинжал, мечтая в кровь окрасить кожу белого колета,
С агонией мечты и чёрствостью людей и хлеба.

Власть бывает порой, как отрава,
Наша жизнь для нее лишь забава,
Нет теперь ни лева и ни права,
Нам любовь, нам и страх, нам и слава!

Обеспокоен наш монарх не тони в бесполезных словах,
Без упреков в прощальных речах обнажая чувства лишь в стихах,
Ах, мудрость велика цена, где лишь года достойна плата,
А жизнь всё на места расставила, не объяснив, кто друг, кто враг.

Услышь мольбу своих овец, прими её, святой мудрец,
Смотрит фатально на землю вселенной отец,
Святой ответчик и истец! освободитель и борец,
И справедливости ларец пахарь и науки жрец.

Холодный страх в душе и тяжкий груз вины,
На заплаканной ивы хвосте и в привычной почти суете,
Наблюдая за будущим со стороны,
Где-то там, знаю чувством шестым, настоящее счастье есть!

Я чувствую, что воцарится шум великий,
И мир привычный рухнет в тот же миг!
От хамства мерзкой твари,
На летописца, павшего средь книг.

И под грохот тревоги оглушительно-дикий,
Хочу ощутить себя в этом мире безумно великим,
Но всегда оставаться собой единым и многоликим,
Я хочу превратиться в ветер и быть свободным и диким!

По прихоти — отмечаем православные праздники,
Россия не тесаный крест, ржавый металл,
Народу дают горстями испорченные сладости,
И сами себе мы становимся марионетками.

Мне б дойти в своем упрямстве в едва прикрытой злости,
Где есть меланхолия, нет, не обиды, ни коварства,
Оглядитесь на поступки, что вы сделали руками,
Я играю, с огнем я знаю, но в словах моих нет ни лжи, ни хамства.




Льется лепиться глиной наша душа

Сдержать себя не в силах
душа раскалилась как сталь,
Я океан пересеку вплавь и в сад войду,
где прошлого не жаль,
Мысли свиваются в тугую и злую спираль,
Но сердцу на это уже наплевать —
оно закалилось как сталь.

Между нами — башня, затвор, стена,
Льется лепиться глиной наша душа,
Темна и слишком уж длинна эта стена,
Все идём, по этой жизни, чуть дыша.

Дрожат, ваши руки вы все промотали, до нитки,
Вы спустили все до гроша,
Святое и доброе все переплавили в слитки,
Евро тянет ваш карман, а в душе ни шиша.

А где совесть, а где частичка сердца твоего?
Да иногда бывает жизнь прекрасна, беспечна и легка,
Монету берег и лелеял, мечтал, что на счастье она,
Земля твердыня, это правда, но без воды она суха.

Русь жива, но словно вдова,
Сверху падает солнце на последние пики,
Горит душа и пышет, пар течет, слеза,
Резкими вздохами буду давить в себе крики!

Опустился вечер унылый над рекой,
Под тенью тополей густой,
Нас теченье несет своей суровой волной,
Над привычной земной тщетой.

И под грохот оглушительно — дикий,
Пробуждаются мгновения неизбывные лики,
Не всем по нраву демон многоликий,
На стенах обветшалых играют зверя блики.

Орды варваров схлестнуты, сильны и дики,
Вороны терзают крестовые старые кости,
Обезумели звезды и божьи лики,
Нам волхв-листопад наколдует печальные сказки.

Кто Россию пустил на распад, внедряя разврат,
Мы больше не верим словам,
обещающим, ложь кривит уста,
И выбор мною сделан и уж нет пути назад,
Я уже не вернусь обратно,
нет ни брода, ни дна, ни моста.

За толстою решеткой полуфинал нам предстоит,
Сердце бьется о гранит в кольце чарующих ланит,
Каждый жив, пока бедное сердце о чем-то болит,
Вы, играя со мной, разыграли прекрасный гамбит.




Бросаете нас опять в стальные волчьи клетки

Что-то странное твориться на душе моей,
Ну, почему — же ответом остается ложь,
О боже своей милостью, сердца людские согрей,
Потерян рай — сатана терзает наш мир,
Я упьюсь в молитвы за страх, а не за совесть.

Бросаете нас опять в стальные волчьи клетки,
О боже дай нам сил не дай сойти нам с ума,
Столицы похожи на камеры-одиночки,
Я перейду границы, где правят зеркала.

Несокрушима воля небес, в сердце печаль,
Сожмем все силы в могучий кулак,
Соберем, же все силы не будем, больше прощать,
Хватит зализывать раны —
дадим массам народа — знак.

Искушение дьявола? свят, свят, свят, крест,
Нас не оставит бог
он вышьет звезду вечерним словом,
И загорится крест, устрашено
и я уйду от соблазнов из множества мест,
Я рискну ради божьего слова своим языком
и соломенным кровом.

Смотрю на силуэты улетающих ввысь журавлей,
Поезд мой стучит, по рельсам он уносит,
меня в осеннюю печаль,
Вновь будет осень цвет менять,
и рядом нет былых друзей?
Опять учиться счастью нелегко,
но чувств, ушедших в прошлое, не жаль.

Прощаю вас, уходя за все нарушенное бытие,
Все мысли мои улетают вихрем
в ту волшебную несбыточную даль,
И восстановят поколенья весь ход истории в лице,
Что сущее не стало явным, а старость любви — насилие.

Грезы нам шипы, а розы сладкие сны,
Что не вернуть нам чего нам жаль,
И с рождения в нас что-то есть и от тьмы,
Глубоко в душе моей притаилась печаль.

Голос мой звучит как горный хрусталь,
И до рыдания доходит моя душа,
Ты говорила про нежность и печаль,
Но почему-то небо в серой поволоке и грустная луна.

Вам время народное не жаль,
Глаза мои сверкают как сталь,
Господа, где же ваша мораль?
Душа моя огорчена, смотрит сердце в холодную даль.

Пытаюсь разглядеть удачу в своих руках,
Пытаюсь разглядеть свою печаль,
Жизнь бьется тонкою жилкой на взмокших висках,
Но всё же осень скоро сбросит холодную вуаль.



А я переживаю эту боль в удаленном ребре

Застынет грустное молчанье на губах,
Не увидеть нам свой путь, и
взгляд не бросить назад,
Собирая последние силы в кулак,
Когда тебя выдаст друг,
с которым ты был как брат.

Я шагнул в пустоту, в белый зыбкий туман,
И угодил в поставленный кем-то капкан,
Время ушло за полночь и закрыт роман,
Я кровь терял и погибал от ран.

Мы умираем, творим и живем
в мире изломанных линий,
В созвездье андромедатаций
везем багаж златых новаций,
Изморозь дней в чарующем сне
взвесят небрежные боги,
Поберегись! уйди с дороги!
мы такелажники, не боги.

Ночь проходит, не сплю, а уж скоро рассвет,
Все созвездья погасли, растаяв во мгле,
Ты лишь мечтаешь о земле и тепле,
А я переживаю эту боль в удаленном ребре.

Сдирали мы кожу с ладоней, шла кровь,
Под крестом Христа кровит плечо мое,
В скитаниях вечных, борясь за любовь,
В кровь стегает тело бренное мое.

Тираны, диктаторы, моей земли,
отдают тебе кишечные приказы,
А вы все словно дикари
торопитесь выполнять безумные капризы,
Возникают все новые указы,
но ты не обязан выполнять наказы,
А у народа болят сердца и крошатся как вазы.

Сполохи… гремит барабанная града дробь,
Ствол карабина смотрит, в мой весок,
щелчок пуля сделала дело свое,
Меж окон в белой вате течет рябиновая кровь,
Равнодушные взгляды взирают на славянскую скорбь.

Под сводом небес на просторах степей,
Радуется тело и душа моя я свободен,
Чем громче я кричу, тем крик нелепей,
Пролью же кровь свою в борьбе я за свободу,
Пусть говорят, что в этой жизни я не годен.

Но вновь на земле возродится любовь,
Когда зазвонит вдруг амур тетивой,
Спустит стрелу, и громом ударит боль,
Я помню стрелы той укол роковой.

Я поднимаю паруса на реях первой бригантины,
Пытаясь, море переплыть из слез,
Казалось бы, шагни вперёд,
на берег твёрдый и унылый,
Чар здесь нет моих, нет порочных грез.




Я же мир этот встретил презренным

Я же мир этот встретил презренным,
Больше нет ничего — все исчезло затменьем,
Обрываемся в пропасть надрывным паденьем,
А… беспорядок и коррупция кажутся нам весельем!

Уничтожаемся в создании своем,
Мы отрешены от чувств, от духа,
Серпы кровавой жатвы в руки мы возьмем,
Чем нас больше, тем быстрее настанет проруха.

Ну и что, что мне до края шаг,
все с пути сметем, круша,
Огнем пылает душа, кругом идет голова,
По клавишам спешит, дрожит аккордами моя рука,
Чтоб в память вашу врезались моих стихов слова.

В час, когда в забытьё провалился народ,
Идем на устланный коврами эшафот,
Они стойко прошли океаны невзгод,
С площади мне в лицо тупо смотрит народ.

Уста мои скованны молчаньем,
А мысли унесены в бескрайние дали времени,
Заполняя пространство отчаяньем,
Не оставляя мне бремени.

Кровь погибших братьев моих на лугах лежит,
Вдруг тьма сгустилась,
и образ их перед нами возник,
Предзакатною грустью их лик глядит,
Взгляд пронзительно-суровый
в тайники души проник.

Скорбящие вдовицы сумрачных царств,
Сидят, на полу стон томит, в немых устах,
Все пропитано запахом сильных лекарств,
Крест зажат в холодных руках.

Глазами томными глядит без слез на тех,
кем горесть овладела,
О потере женщина скорбит,
не может овладеть собой,
Спит, он вечным сном ушел,
он в мир иной,
И я безропотно и скорбно
сижу рядом с вдовой.

Улетает, душа в небеса там все когда-то будем,
Еще кто-то вспомнит, а кто-то не вспомнит и вовсе,
И в блаженстве реки мы утонем, себя позабудем,
Бьемся, в бреду тонем, в своей собственной пене.

В мои глаза красным светом проникла луна,
О боже знаю, что безнадежно перед миром я грешен,
Тень моя на блеклой занавеске словно бы душа,
Нам просто надо всё любить,
ведь демон, демон тоже вечен.



И ввергнем вселенную в лаву порока

Святой мудрец, сомкнув уста, хранил молчанье,
Так жизни срок не прибавляет состраданье,
Да и слова порой скверны одним звучаньем,
Хоть скудно их самих, сегодня содержанье.

Чёрным углём, и сей, круг был, обгрызен жестоко,
Из мертвого чрева ни стона, ни вздоха,
Смотрим в глаза, а на лицах — жестокость оскалов,
С первым же взглядом молча, кончилась эпоха.

А где-то в море голубом средь черных скал,
Как плата за испуг, животворящий шквал,
В войнах я жил духоте, запах крови глотал,
Знойный ветер иссохшие трупы
друзей моих к утру разметал.

В нефти и крови потопили, газом отравили,
В мире, где греют очаг и постель, и горшочек каши,
Изуродовали, испоганили страны наши,
На котором мы проспали миг, в который нас продали.

Что бессмертье неплохо совместимо с войной?
И взлёт не кончится трагическим паденьем,
Ну, что за медицина! болезней ходит рой,
Ощущенье быть нужным исчезло в мгновенье.

И ввергнем вселенную в лаву порока,
Судьба не игрушка она так жестока,
Будет, сказано всем нам через пророка,
Будем лишены семьи и крова,

Взросленье, видит бог, разнится со стареньем,
Смертью пресыщенной проклятой богом давно,
Ты идешь по слезам дороге серой, немой,
А вслед завистливые взгляды и шепот за спиной.

Что не властно недоступно синело над тобой,
И очередная женщина вдруг стала вдовой,
За окнами тени идут молчаливой толпой,
Спеша поделиться дыханием этим со мной.



Дар бога

Хлеб и дорогу делю со своей страной,
Дар бога Посейдона нам оценить бы надо,
Крылья ворона ширятся черной стеной,
Видел портреты известных поддонков в Эль Прадо.

В страданье, быть может, придет озаренье,
И плач услышанный покажется виденьем,
Ругайтесь, бранитесь, копите презренье,
И ваши достиженья не закончится паденьем.
Все мы лишь в костре божественном поленья.

Вы — смутные следы, вы — только прах и пена,
Вы плывете по течению жизни без тлена,
Ваш путь лежит назад, и как горька подмена,
Только крики всем лежать! явилась перемена.

Где-то нужно нам в грязь на коленях спуститься,
Не смотря на свои страшные страданья,
И покоем душевным потом насладиться,
Радостью, счастьем, успехом, и надеждой, желанья!

Наш мир в движенье чувственном дал правилам отбой,
Россия под кайфом, а история впала в запой,
Ты лжёшь и воруешь, и даже готов на разбой,
Стой! подошли, трясут деньги? в подбородок ногой.

Все мы лишь в костре божественном поленья,
Мой идол притихший — истлевшее знамя,
Вот и нашли мы точку пересеченья,
В душе заискрило и вспыхнуло пламя.

Перечертим сполохом небеса вдали,
Это в зыбкой истинности наш разум стал зрим,
Возлуним под облако, схлынем до земли,
Храня, безумное молчанье мы вновь творим.

Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Слишком глупо, уже ничего не спасти,
Будет что-то шептать и кричать сумасбродно,
Как я хотел найти, что-то в себе найти.

Столпы предвечных гор и гулких волн границы,
Бесстрастно, молча, все видит он,
Опять пришли в рюху багряные зарницы,
А за окном дрожит крыло озябшей птицы.

Как хочется уйти, нарушить все границы,
Писать и вчитываться в ветхие страницы,
Там только ангелы летают, словно птицы,
А за нами тянутся ошибок вереницы.

Мгновенья сложатся в года ушедшей жизни,
Где зябко чувство беспокойное дрожало,
В темном лоне земли, в жарком сумраке ночи,
В который раз воткну зазубренное жало.

Нефритовый серп, отобрав у жнецов,
В костёр шагнули смело, взявшийся кольцом,
Цель все оправдает девиз наглецов,
Мы не ударили пред богом в грязь лицом.



Тает жизнь как следы на песке,

Тает жизнь, как следы на песке,
И этот миг, скажи, не счастье,
В этой душный нездешний тоске,
Невзирая на ненастье.

Давно живем, богом забыты
в собственной стране,
Чаша терпения переполняет,
горим в могучем огне,
Где обществом признаны
водка и хлеб наравне,
Где искореняется, русская речь,
там мат течет в вине.

В одном обличии — трон и плаха,
Так не позволим свершиться дикарству,
Россия плакала от страха,
Придавлена бездной, словно птаха.

Сомнительны ваши богатства,
От вредности нет ведь лекарства,
Затмили роскошью все царства,
Вы лишены тщеславия, и коварства.

Творя игру на встречных курсах,
Закончатся ваши мытарства,
Да ниспослана будет кара за коварства,
Будет вам привал и крах.

Испортятся все богатства,
Что ты оставишь за мытарства,
Отряд беспробудного братства,
Да сквозняк невидимого царства.

Плетешь интриги и коварства,
Этим будет путь твой устлан,
Сам изготавливал лекарства,
Чтобы прошла у бабушки, усталь.

Сам от сердечной боли
будешь искать средства,
К пастырю и пастве прибегать,
Можно обнять и прислушаться к стуку сердца,
Чтобы жизнь свою осознавать.

Не выйдешь ты из мрака,
Что повергнет в хаос твое царство,
Путь твоих речей о равенстве
и братстве лишь до знака,
Лишь притворство и коварство!

И расцветут другие нивы,
Пусть будут искренни порывы,
Души заветные мотивы,
Светлы и радужно красивы.



Играя чувствами людей

Нас становится все меньше, и так за годом год,
Ветер бьется о сердце дождем,
Придет, не спрашивая нас, печали скорбный плод.

Наши дни улетают в дали в некий поход,
Уж пора бы нам самим давным-давно меняться,
Ты на грани стоишь, сердце замедляет ход,
Так же будет завтра, так — же будет через год.

Лозунг наш прогресс свобода,
творчество, свободного труда,
Вот такие, братцы, перспективы,
вот такие планы, господа,
Неужели вас вогнали в краску?
нет, вы побелели, как снега,
Норовя то скрыться за границей,
то, убежать на острова.

История седая здесь, как мир,
Народ-страдалец господом любим,
Я слушаю невидимый эфир,
И два дыханья сливаются в ритм.

Вы решаете задачи, но логики нет,
Играя чувствами людей,
И с этими словами встречаете рассвет,
В стране, где нет законов и дверей.

Прогрессировал очередной виток,
Словно камень, разбивший устоев стекло,
Узнал, пригубив откровенья глоток,
Наше общее время совсем истекло.

Несет меня в торопливый поток,
Необычный риторический разнос,
Над перекрестьем тропок и дорог,
Но, вдруг поворот и конечно занос.

Мы еще не знаем, каков будет итог,
От умных, расчетливых, и сильных врагов,
Важен бой, только бой, только шпаг диалог,
Через миг часовой дать тревогу готов.

Мы ходим по земле, а в ушах стоит звон,
Это турман кружит над моей головой,
Не спешите понять это боль, это стон,
Я теперь вспоминаю, что было со мной.

Бессилен день, ушедший в никуда,
Ты с горечью подумаешь судьба,
Вот жизнь уходит, слышишь, как вода,
Чуть слышно с неба шепчут облака.



Так хочется порой, всем преподать урок

Стоят во тьме, лазурью окутаны плиты,
Стоят, чадрой своей закрыты,
Поднят город, легендами снова овитый,
Вокруг аккуратно разлитый,
а вдали маячит мир забытый.

И будут навсегда в немолчный ропот слиты,
От мудрых болтунов до извращенцев бритых,
Так и орут под краном, бешенным Эдикты,
А все товарищи мои уже убиты,

И святые места навсегда позабыты,
Зато калитки ада всем открыты.
Не дано им, понять твой цинический рок,
Из хозяйских ладоней я рвал поводок,
Так хочется порой, всем преподать урок,

Тут Эпикур и Протаргол, и все софисты,
То лодки топят, то роняют самолеты,
В небесах рискованны полеты,
я закрою притихшие аэропорты,
Этеншен, плис — нам скажут, господа и дамы.

Суля красивые обманы снов лукавых,
Мы, молча, слушали, мечтающие ноты,
Без счастливых развязок, финалов кровавых,
Послушно уходим глубоко
в подземелье опасные темноты.


На щитах распявших совесть и честь отчизны,
Что в обрамлении дремлющих холмов кудрявых,
Ты мне здесь покажи рвенье честной наяды,
Я не уважаю политиков лукавых.

Средь посетителей вельможных и величавых,
Одергиваешь липкость рук и фраз слащавых,
Средь попрошаек докучливых и лукавых,
Не замечаешь томность тел Венер лукавых.

Нам привычны, стали жизни срам и стыд,
Почему же так давяще душит быт,
И пьют, словно свиньи — толкаясь, с корыт,
Ты тихо стареешь, при жизни забыт.

Вся жизнь за мгновенье в глазах пролетит,
В коридорах сердца ветер норд-остом просвистит,
Призрак прошлого в зеркалах не разбит,
Зачем же острие ножа так радостно блестит.

Время парусом над мачтой развернем,
В такт грозному бегу озлобленных дней,
В край далекий по волне легко пойдем,
Чтоб истинный свет был России виден,
Чем мы смотрим, чего мы ждем.



Так создадим свой мир реальный

Сердце бьется, кровь толкает по артериям вперед,
Душа, однако, вечна, тело лишь одно умрет,
Пусть тебя не пугает чужого неверия лед,
Ты сейчас ему отсыплешь, и он это возьмет.

Гневят, как пришлых инородцев,
и любят, как своих рабов,
Государство разреши.
И, ржавую справят тризну над тем,
что раньше было флот.
Широка страна большая,
много в ней голодных и воров.
Ты зажигал своею верой,
ты восставал среди врагов.

Где прошли бароны там плач и стоны,
Могучи, ваши троны в банках багровеют боны.
Прекраснейшие ваши жены отдыхают в Барселоне,
А по стране леденящей души собратьев моих
Угнетенных слышны вопли и стоны.


Так создадим свой мир реальный!
Пытался, я вникнуть в его догматы
слушая, трактаты,
Где детства мир такой банальный
моей жизни путь печальный,
А нас пускай засудят адвокаты,
забытых споров пошлые затраты.



Святой Грааль, как символ правды

Торжественно стонут рассветы,
сердито ликуют закаты,
Враньём хлестали смрадным те,
кто дарил славы лавры,
Проклиная, всё на свете да простят,
тебе это солдаты.

Конвульсией страшной кровь бьется в висках,
Вернемся мы в песнях, вернемся в стихах,
Как победно поют птицы в облаках,
Домой я с улыбкой приду весь в цветах!

Вены жизни, стянуты в жгут,
Тяжкий труд не лучший труд,
Мы избавимся от тяжких пут,
Прощайте, теперь нам время — суд!

Мысли роятся, причастны,
не черны и не белы,
Не страшитесь вы измены,
скрывая ужас тишины,
Но есть август еще,
 чтоб покинуть пределы страны,
Так не торопитесь шагнуть через порог,
вползти в углы.

И встанет тень великой битвы,
Придет, быть может, смечем Иван,
Летят, в пустую, даль молитвы,
Войдет конница в красный туман как ураган.




Облик смутен у тернового венца,

Полететь бы к кометам через пояс фаэтона,
Вижу тусклый свет серебра своей же луны Харона,
Но Харон любопытен, головой начинает вращать,
Я все же поклонник Плутона.

С неба выброшен ушат,
надомною хлопья снежные кружат,
Только времени теченье оглушает камнепад,
Май расцвёл, кипит волна,
рифмы шпалами стучат,
Такое было ощущение ловлю ветра дуновение,
словно вдохновенье!

Дождь смоет краски все с лица,
Мечтаешь жить у королевского дворца,
Износившиеся сердца уж не верят льстецам,
Поклонись праху тех, кто стоял до конца.

Облик смутен у тернового венца,
Они в светлую жизнь верили меньше чем в творца,
И становится весь мир, для горя мал,
Чтобы растопить, застывшие людские сердца.

Религий вера не берет, душа энергию дает,
Внизу у озера раздумий паук энергий нити вьет,
Не бойся, скоро лето в нас умолкнет, от - болит, уйдет,
Ум в сердцах живет, а ложь в историях взрастет.

Пророчат нам библейские книги,
когда наступит сладкий миг,
А дни идут за мигом миг
они меняются каждый миг,
Это все совершилось, давно взмыл,
к высотам страдания крик,
Ах, в жизни странное устройство,
никто всю мудрость не постиг.

Нечестивые потоком на России ловят взлет,
Можете гулять и дальше, но возмездие грядет,
Да еще этот гул, что Везувий в груди колыхнет,
И восставшие славяне свергнут беспощадный гнет.

Наш мир в плену слепой боязни,
Не стоит горя, счастья, слез,
Немая тень публичной казни,
В объятьях разноцветных грез.

Так пролетают года за окном —
быстро и медленно,
Реки полные любви
вновь зарастают прочным льдом,
Сбираем прочь мы безумство,
ибо время закончено,
Кто захлопнет ту дверь,
сквозь которую мрак входит в дом.

Господа нефтью и газом торгуют,
Которым нужны только деньги,
и какой-то нефтепровод,
Увы, у нас порода бычья,
нам не престало ныть в погост!
Опять застрял на полдороге
уставший донельзя народ,



Не зная про жизнь ничего, не суди свысока

Честью веяться дымы,
Вплоть до умопомрачения,
С дистанции не сходим мы,
Как выпутаться? зов не покидает огорчения!

Смертью молчат сновидения,
зачумленные вижу лица людей,
Взгляд, чей - то смотрит в глаза мои колючий,
как репей,
Пронесло сквозняком
скрежет ржавых подъёмных цепей,
Между счастьем и несчастьем,
между точками страстей.

Вновь луна и песок мне братья
Они шепчут тихо мои заклятья,
Тревожат мысли, чувства и муки проклятья,
Под сводами душевного распятья.

Лес окован в тихий сон,
здесь слышен чистый зов,
Слышишь слабый,
звездный шепот из небесных из окон,
Я погружусь в просторы чудесных синих снов,
Надо спать,
но только время жалко тратить мне на сон.

Жить не можем без врагов,
дураков, демагогов, подлецов,
Поведешь лихих донцов,
своих верных молодцов,
Благодарных на бой удальцов,
По заветам про отцов казаков!

Вдаль умчаться навсегда, чтобы растерзать врага,
Души их над отчим домом орлом с тех пор летают,
Не зная про жизнь ничего, не судя свысока,
В белом снегу, как в белом тумане, медленно тают.

Да, вижу, журавли летят и в поднебесье тают,
Там, где сны начинаются, вежливо исчезают,
Как будто бы все раскрашено сказочной кистью,
Скромно пророча, с криком о тайне в воздухе тают.

Не глядя, богу в глаза раскрашу,
ожиданье лживого признанья,
И в ответ одним дыханьем исчезнет чувств сиянье,
На скверну мирскую шутя, окажем влиянье,
А на рассвете мы устроим большое гулянье.

Звонко падает, под ноги роса лед сверкает,
Миллиарды звезд в небе сияют, сугробы серебрят,
Луч звёздного светила, за облаком мелькает,
Красивая девчонка по улице шагает.

В осенний обморок падает заброшенный сад,
Над медленно гаснущим миром
ты один встречаешь закат,
Все дороги земли возвращали меня назад,
Ни в бога, ни в черта не веря,
имеем такой результат.



Солдат волей в битвах закаленный

Сквозь тысячи сражений мы прошли,
За всех прощения прошу,
кто в смерти вертится, кричит!
Все двери ада на своем пути прошли,
И вот добрался до земли, но оказался на мели.

День и ночь рука об руку шли,
и души тем свои спасли,
Чуть, кто усоп, царство в не беси,
зарыли тут же в пух земли,
Об иллюзорности дали,
где побывать они успели,
Я оттолкнусь еще сильнее
всем расстояньям вопреки.

Нам рай подарен был бесценной красоты,
Но круг однажды был разомкнут,
В потоке злобы и вселенской суеты,
Наш путь ошибок перечеркнут.

Мне снился алфавит печальный и большой,
И, свободные дети свободной судьбы,
Не случайно и запах и звук не такой,
Уж пора исправлять, все желанья, мечты.

Все звенят подо мною стальные мосты,
Далеко еще нам до радости нашей страны,
Сверкают наспех золоченые кресты,
Больные самомнением, на что же мы годны.


И реалий жестокость разбила наши мечты,
Они пытались скрыть от нас рождение весны,
А дома, как в сказочном царстве — апрель и цветы,
И я живу, только в глазах блестят капельки росы.

С той поры, как расстались мы волей судьбы,
Наша страсть — это шалость капризной кривизны,
В итоге — стоят вдоль дороги фонари,
И они нам освещают тот участок тропы.

Где роскошь говорит, что бедность хорошо,
Все несчастья и счастья разделим меж собой,
Но тебе все равно, да и им все равно,
И нет уж покоя, и каждый час-это бой.

Солдат волей в битвах закаленный,
Жизнью, солнцем опаленный,
как и сотни лет, назад,
Слезу с лица утирая,
в день победы в стакан налил, граненый,
За тех, кто без вести пропал,
за тех, кто не вернулся в края родные назад.

Не захочет взять в заклад,
Этот мужчина — солдат,
Тяжко дышится не в лад,
Даже чёрт тебе не брат.



Наша сила растет  до небес

Я чей-то голос слышу ни откуда,
Пиши — пиши о мире и природе,
Стремимся к постиженью Абсолюта,
Но силы совершенно на исходе.

И в созвездии весов никогда равновесия нет,
Осуждение в нравах, извержения хамства,
Я буду сильным как во сне, который длится много лет,
Душа моя словно осенний дождь в ней нет лукавства.

Наша сила растет — до небес,
Кричу, громогласно на весь свет
не оборвется, наш след,
Я найду в себе силы взять крест,
Я в чём-то равен божеству,
пусть боль останется моей!

Лица, выкрашивая черной краской,
Баламутишь вечность ты напрасно,
А ты опять лицо закроешь маской,
Время ваше и пространство ведь не властно.

Свет надежды нам он дарует раздольно и властно,
Сила и власть правят миром, с этим спорить напрасно,
Любви, в бесконечность которой мы верим напрасно,
Во-первых, могут не понять или понять превратно.

Ум мой раб, а день мой ложь,
Понимаю, что очень опасно,
моя душа упала на пыльный бетон,
Уймите в моих пальцах дрожь,
Я снова слышу, за окном идет, осенний дождь.

Ни что так неизменно, как наше постоянство,
Я не знаю, что делать и прохожу безучастно,
Точка отсчета, шажок, расширяем пространство,
Я не радуюсь жизни, я ее прожигаю напрасно.

И моя судьба опять ступила,
Мир, что полон смысла, веры, силы,
Мироощущения чудно наступили,
Что давно уже невосполнимы.

Напишу, чтоб слова заиграли,
Как распутство и ложь миром обладали,
И стихи бы на подвиг призвали,
Но впереди невозможные дали.

Покинув, кров от прошлого ушли,
Не имея мечты, чтобы жить,
Прощать обиды, возвращать долги,
По вечерним бульварам бродить.



Брошусь к волнам в пучину морскую,

Сам хранитель созерцает,
Слова как кристаллы льют сияньем,
С выси град благословляет,
Колдовским непонятным сияньем.

И он благословляет,
На глазах он исчезает словно здешний свет,
И муки обещает,
И ничего ужаснее рядом уже нет.

Уж наши души улетели,
В град свободы, в божий сад,
Догонять вой ревущей метели,
Листьев желтый звездопад.

Но кристалл ведь, как металл,
Кем воистину я стал,
Миром правит капитал,
Он людей и друзей моих всех разметал.

Устал я так жить безответно,
В этой жизни жестокой надменной,
Гордиться малостью заветной,
Истины над мирной и нетленной.

Среди пирамид вековых
души лечатся больных,
Я слышу пение псалмов
и голос длинной панихиды,
Вот друзей бы не обидеть!
дальних, близких и родных,
Я голос слышу твой родной,
когда смотрю на дно могилы.

Душу хрупко в ладони возьмет,
Панцирь стужи, бесчувствия лед,
Бился я как рыбина об лед,
Мою боль и безумство кто поймет.

Музыка звезд в небе плывет,
Я знаю их на пересчет,
За мраком ночи утро ждет,
И так заманчиво завет,

Тени фиолетовые ткут,
Говорят, что труд с терпкой
всё на свете перетрут,
В ту страну, где верят, любят, ждут,
Слезы их, незримые текут.

Брошусь к волнам, в пучину морскую,
В весенний сад, в зеленную аллею,
И душою я с ветром ликую,
Я чувствую, как телом холодею.



Сердце рвётся от тоски

И однажды в час моленья,
Где-то крышу дождь полил,
Час прилива вдохновенья,
Тем, кто ждал и кто любил!

А потом, холодным ветром,
Всходит круглая луна,
Озарилась другим светом,
Грусти пепельной полна.


В мире страшном и постылом,
Не клянись матерью богов,
Геометры правят миром,
Тяжелый груз моих оков.

Кода в минорном звучании,
В радости или в страдании,
Исчезнет в вечном молчании,
А кто погибнет в изгнании.

И вот — в беззвездные ночи,
Слышатся томные речи,
И даже свет живой свечи,
И горечь случайной встречи.

Где вы? где вы? пространство пустое,
Его здесь нет, и не ищи,
Что-то в жизни важное такое,
И, сердце рвётся от тоски.

Нет прощенья, чуда нет,
и сердцем почтим провиденье,
Это ж надо же, какое вдруг,
свалилось везенье,
Лучше смерть на поле битвы,
чем позорное спасенье,
Исполняют гимн вершине,
божеству и верхней силе.

Так зачем минуты черни,
Там ошибки, здесь просчеты,
Суда поспешно не чини,
Где был праведник, где грешный.

Богам стали мы молиться,
Чтоб отречься от страданья,
чтоб забыть про муки,
Для того, чтоб с ними слиться,
Не верь! кричу стихами,
не верь! молю слезами.

Боги оставили сотни смыслов и значений,
Для наших безумных поколений,
И наши года протекают словно —
двухпудовые гири,
Словно соглядатаи нервных сплетений,








Чертоги

Дозорный на башне тревогу поднимет,
Жуткая, закружит, налетит стремглав,
Судьба наконец-то за плечи обнимет,
Спустишься с небес, на колено припав.

Хочу войти в твои чертоги,
Пусть ничто не собьёт меня с пути,
Мостим в бессмертие дороги,
Так и живем — ни понять, ни уйти.

Мой лозунг вновь звучит не новый,
Ты рай, что создавал творец,
Я сохраню листок кленовый,
О ком молчит Дао-с мудрец.

Вспоминаю, кто прощал
и под небом ночевал,
Вспоминаю, все, что знал кровь,
выплевывал, стонал,
Если пахнет тайной —
пуще хочешь пробовать? Иди,
Тянет в общество гнетущей,
что там будет впереди.

Все великое земное,
Разлетается как дым,
Бесконечное, простое,
Станет чёрно-золотым.

Я нигде… и я… один,
Быть, с кем-то тоже нет сил,
Средь солнца, ветра и льдин,
И средь каменных светил.

Горе выплакать здесь можно,
Свет в лампадке дребезжит,
Думая над каждым словом,
Быстро времечко летит.

Дай бог помощи нам быстрой,
К жизни присной, к жизни чистой,
Под березой жестколистной,
Все вечную веру
в отчизну чудо родины моей!

Рассвет рождён средь темноты,
В облака душа летит,
Старинный парк, кругом кусты,
Только сердце всё болит.


Лишь крыльями взмахнул дракон,
Мой зверь уносит меня в ночь,
В ушах лишь ветра слышен звон,
Но боль души не превозмочь.



Посланник

Манит, чей-то взор меня в сей, рай чудесный,
Ко мне опустился посланник небесный,
Крылья, пораскинув, кружится свободный,
Скажи же, о ангел, о дух бестелесный!

Но слово его, нас не достигнет,
Более не отыскать нам живой души,
Нас совершенство и мудрость постигнет,
И я узнаю из тысячи крылья твои.

Я точно знаю лишь вы мои родные птицы,
Не бросите меня в чужом краю,
Солнцем и ветром открытые шумно страницы,
Лишь колышутся светлой печалью.

Есть ангел-хранитель у каждого свой,
Он чистым души открывает,
Мой душе — целитель, совсем не простой,
К заветным целям приближает.

Летящие души полночной порой,
В сиянье — золотом мерцают,
На ощупь реальность ищу под собой,
Сомнения душу терзают.

Я набожный умиленный душой,
Колена свои преклоняю пред алтарем,
Я был рожден, чтоб стать самим собой,
Нам остался лишь вечер,
помолчать, что бы ни о чем.

Пусть вечер не угасает,
Даже тогда когда надежда тает,
Жестокий лед в душе растает,
И мой фантом как птица улетает.

Да будет же вышний господь надо мной,
Своей благодатью не земной,
Солнце тихо кружит надо мной,
Словно лук с раскаленной стрелой.

Так ни во что обращаются мысли людей?
И в сердце моем тогда тускло мерцает свет,
Ты коснешься стекла холод мертвых морей,
В тысячах глаз… уж, наверное, тысячу лет!

Ах, боже мой, мне солнце снилось,
Я хотел, что б силу ты в меня вселил,
Ты ведь сменишь свой гнев на милость,
Смотри, князей уж сколько появилось.




Величье

Господь, ты еси Бог на небеси,
Прости нам наши прегрешенья,
Потуши же бог, заглуши это Би-Би-Си,
Не долгожданный князь прощенья
и все же, Господи, спаси!

Не знает милости творец,
Не помогли молитвы,
Он верует лишь в стук сердец,
Через штормы и битвы.

Он совсем еще юнец,
Он пал на поле битвы,
Здесь ли юности конец,
Через грязь и молитвы.

Господь — оплот наш и покров,
Мы ведь все твои созиданья,
В величье тайны всех миров,
Ждём, как дети, наказанья.

Он смерть оставил мне в завет,
На что мне жить отныне,
А счастье так и не придет,
Я тону в пустынной пучине.

Померкни солнце мне больше не свети,
Пусть душе отвергнет рай господь,
Серая звезда, быстрей беги, беги,
Над страстями, сковавшими плоть.

Не принесут мне забвенья,
Райские селенья,
В звуке — блеск сего творенья,
Нет, не будет нам прощенья.

Во мне сейчас бушует страсть,
Дурманя ум сметенный,
Не дай святым чувствам пропасть,
И вот уж нет сил, дышать.

Но вот сошла ночная мгла,
И выплыли в просторы ночных созвездий хоры,
В тени снегов ты в небо шла,
И отзывались эхом долины и горы.

Пусть ветер воет и песню грустную несет,
Пусть плачет над полями,
Свежесть вешнего ветра ласкает,
И берег родимый причалить возможность дает.





Монархи

Куртуазный рыцарь феодал,
На грозном коне скакал,
Ветер, обритый затылок его терзал,
Конь тот искры из глаз высекал.
Могучей гривой играл,

Я тебя своей лебедушкой называл,
И в девичьих глазах твоих видел даль.
Я словно вихрь завывал чудил пугал,
И вот лечу туда, где ни разу не бывал.

Под сенью ветвей лунным светом,
В гости к себе зазывал эльфов и фей,
Мои руки брызжут зеленым светом,
Я забуду страха удел и воплощение идей.

Однажды я проснулся в страшном страхе,
Слева — тьма, справа свет,
А я сидел в поту, в сырой рубахе,
А за окном — рассвет.

Войди, звонарь, в собор, почивший во мраке,
Пусть колокола звенят при каждом взмахе,
Тёмные силы готовы к атаке,
Прости, звонарь,
всех умертвим в конвульсиях на плахе.

Быть лучше поднятым на плахе,
Иль жить в крыльях ангела размахе,
Что может привлекать сильнее,
Мы похожи в сомненьях и страхе.

Монархи вражеских держав,
Устав от долгой ссоры,
Шептали, кто силен, тот и прав,
Это все пустые разговоры.

Усмирив гнев и гордый нрав,
И мир пресек раздоры,
Ах, какой вы не обуздан и лукав,
Нам вновь придется выставить дозоры.

О братья рати бранной славы,
Над вами божья благодать,
Не ваши это лавры,
Кто должен мне за труд воздать.




С тобой буду нежен как ветер

Две видятся тени они, слившись,
летят сквозь небосвод,
Дуб вековой шевелится и воздух,
словно струны звучит,
И много звезд вокруг земли
закружат быстро хоровод,
Нас сердце бережно прикроет,
в момент беды предупредит.

Помню старый дряхлеющий тополь,
что за окном замерзал.
Мы когда-то подле него встречали рассветы
и провожали закаты,
И кажется, понял теперь я,
о чем тогда ветру шептал,
Эти сигналы и звуки слышала ты!

С тобой буду нежен как ветер
и упорен как скала,
На пальцы неслышно осыплюсь
пыльцой несказанных слов,
Вот так — не ведая любви,
не зная ласки и тепла,
В мельканье памяти страниц,
я заблудился среди снов.

И наступит новый день,
и будет новый чей — то поворот,
Мне радугой путь нарисуй до реки
и маленький пароход,
Была ты рядом, были вместе так долго,
счастливо, но вот,
Мне не сопутствует судьба,
но в ней случится эпизод!

А сердце в такт аккордам
старым уже отчаянно стучит,
Так же, как сотни столетий назад,
музыка в мире звучит,
Как губы близки, как плечи дрожат,
как сердце моё стучит,
Запах дыхания, смешанный с воздухом слов —
в страсти кричит.



Наша сила в правде

На борзом лечу я коне,
Как вольный ветер конь мой летит,
Был на коне и был на дне,
Я опять на выбранном пути.

Взбивая землю, словно прах из-под копыт,
Сбруей золотой, звеня, долгогривого гоня,
Млечный путь в небесах как росою омыт,
Бриллиантами горя.

И злата сабля бьет в бока коня,
В дали он несёт, меня словно крыльями звеня,
Но кто затеял, все это голову сломя,
Да, дух-то триединый стоит против меня.

Рубаха красная на мне,
И красное знамя реет над головой моей,
Кровавой слезой по стене,
Ведь надо ж подумать о нервах невинных людей.

И слышен вдруг: трубами мощный звук,
Поколебал и дол и лес и глубь небес,
Но тишина, как монотонный стук,
Это жар свой закат по опушкам разнес.

Это звал нас призыв к свободе от оков,
Великий дух наших праотцев,
Там, где чистое небо уж много веков,
И след былых королевских дворов.

Да! Война не знает возрастов,
Будем стрелять подлецов,
Пусть война сведет нас в мир мертвецов,
Рожки поутру протрубят для нас зов!

И вздрогнул боец, он услышал клич и зов,
И, сдавив досады вздох,
С благоговением всегда спешить готов,
На уничтожение врагов!

И словно ветер попутный,
Прозы летят о свободе вслед за бойцом,
Ему снова придется рискнуть головой,
Он взлетел в облака белокрылым орлом!

Шел по улицам народ знамя свободы он нес,
После пораженья собирается в поход,
По избитым дорогам, там, где солнца восход,
Пустим всех порожденье в расход.

Вот и поработителей гнездо,
Сровняем гнет с землей,
Закат гудел, заря расцветает новою звездой,
Народ не будет больше под бичом!

Твердой истребим рукой,
Всех буржуев и воров,
От мельче мелких шулеров,
До крупных и гигантских пауков!

Дивный призрак, что развеявший страх,
И снова красный серп сияет в наших руках,
Твоя судьба всегда в твоих руках,
Своих врагов развеем в прах!

Прогоняя сомненье и страх,
В светлом горизонте знамя свободы
нас поведет в руках,
На растоптанных наших мечтах,
Протянувшейся нитью в веках!

К новым надеждам в новый рассвет,
Алое знамя новых надежд
сверкает раздольно и властно,
Благодатный опустится свет на ранней заре,
Наша сила в правде она растет до небес!

Света надежды не бойся,
Это благословенный рассвет,
Только сердцу ты доверься,
Все смешалось, что было, и нет!




Добро и зло с одним лицом

Ты можешь мне сказать о том,
О чем другой сказать не сможет.

Добро и зло с одним лицом,
Не всякий подвиг совесть гложет.

Где-то в небе царит сознанье,
О! боже в тебе хочу сокрыться.

Мы спим и видим сон, мечтаем,
И звук сей тайною, наполнен.

Еще живем, не угасаем,
Твоим былым он переполнен,
Не зря ведь здесь мы умираем!



Гнедой

Не шпорь понапрасну гнедого коня,
Еще вспомнишь не раз лихого своего скакуна,
В чистом поле, где не пахана земля,
Мириады звёзд небесных мне светят из окна.

Хлестнули, взвились и скрылись во мгле,
Измучен твой гнедой, он от усталости дрожит,
Затерялся след в пустоте и тьме,
На пышной гриве роза красным пламенем горит.

И на брюхе его пеною мыло шипит,
Мы созревшее жито копытами бьем,
Ветер холодный обломанной веткой бренчит,
Я бессилен и бесправен, все во мне кипит.

В каньоне в горячей полдневной пыли,
Пал камнем на землю мой верный гнедой,
Он рвется и мечет, как будто чужой,
Не играй с жиганом, не шути с бедой.

Вытекает кровь из хриплых ноздрей,
Глаза становятся все мутней и мутней,
Я слышу ясно храп чужих коней,
И демона взгляд дьявольский ухмылкой своей.

Доспехи швырнул я в дымящийся прах,
Я скинул ботфорты, привстав, отбросил стремена,
К чему этот мир, эта жизнь, этот страх,
Вся эта жизнь, в которой мы сражались дотемна.

Я трепал его гриву я с ним говорил,
Я молил, заклинал и корил,
И мелкий нудный дождь о чём-то моросил,
То, что он перед смертью простил.

Что было потом — я помню с трудом,
Я в трактире сидел, был я хмельной,
Не позвоню, не стукну в дверь кольцом,
Смирившись вновь со своей судьбой.

Ты пал друг мой верный конь боевой,
Ты победитель хвала тебе и честь,
Шум в голове моей рассекаемой глади морской,
Только не нужно плакать за тех, кто не снами здесь!



В тебе прелестно все взор и стан

Стрелою несется конь вороной,
Он скачет бесстрашно, он скачет стрелой,
Следом скачут латники за войной,
Свирепствует ветер, холодный и злой.

Любовь рекой льется, кипит волной,
Ты хотела веселья, но только слезы в твоих очах,
Сирени губ и синих глаз прибой,
Он и опасен, он и прекрасен вальс этот при свечах.

И все любовались прелестной тобой,
Твоим тонким станом твоей красотой,
Забыться? в беспамятство рвусь с головой,
Надеждой, печалью, тоской и мечтой.

В тебе прелестно все взор и стан,
В изумленье всех приводит твоя красота,
Я волю дал своим губам я целовал твои сладкие уста,
Ты совершенна как роза белого листа.



Не грусти печалиться не нужно

Не грусти печалиться не нужно,
Ты еще найдешь свой путь любви,
Мы с тобой расстались, как же грустно,
Ком засохшей, в душе моей спекшейся земли.

В знойных сумерках ночи,
Либо в день осенний листопада,
Но все же таю пред тобой словно воск свечи,
Брызгами радуги у водопада.

Не грусти печалиться не нужно,
Все пройдет знойный день
и дождливый вечер,
Наша жизнь протекала контрастно,
Ты удалялась от меня,
как быстрый тёплый ветер.

А с ним все тревоги и ненастья,
Меня настигнет вдохновенье,
А много ли надо нам для счастья,
И для души прекрасное творенье.

Как с неба солнца луч,
Родится в сердце озаренье,
В облаке серых туч,
Расцветет души, ума смятенье.

В душе возникнет просветленье,
Теплые придут дожди,
Слиянья чудного мгновенье,
Не спеши ты, погоди.

В небе радуга зажжется,
И словно в сказке зацветут
волшебные сады,
Луна в небе улыбнется,
Любовь ливнями заструится
прозрачнейшей воды.

А в них волшебные цветы,
И волшебные песни петь нам будут соловьи,
Ведь ты носительница вечной красоты,
А я твой вечный странник исполнитель любви.

В небесах зажгутся звезды,
Словно бенгальские огни,
И наши лица прекрасные черты,
Под вуалью сокроются луны!



Спасибо дорогая мама

Дорогая мамочка не считай понапрасну года,
Не грусти, что виски поседели,
так бывает в природе всегда,
Черно-белым стало снова
одиночество восхода,
Тот образ, что ты в памяти тревожишь,
исчезнет скоро без следа.

Этот след оставляют метели,
Пусть нелегкой была твоя жизнь,
Будут еще теплые весенние капели,
Ненужно больше грустить!

Но все же в жизни были и радость, и счастье,
Ты крепись дорогая мама держись,
Мы смотрим на звезды, отраженные в море,
А скоро год новый, и наступит новая жизнь!

Обойдут стороною ненастья
ведь богатство твое — это мы,
Дочки, сыночки, внуки и правнуки даже,
Тетиву из прочной древесины
стягивают мощные болты,
И кто прав, а кто нет, поживем, жизнь покажет!

Долго — долго еще ты живи!
Спасибо родная, что есть ты у нас,
Осыпь ливнем улыбкой весь мир и долго живи,
Мы знаем, что всё не напрасно сейчас!

Спасибо родная что видим
и слышим тебя каждый час,
Спасибо за добрую душу и теплое слово,
Какой судьбой, какою гроздью
природа одарила нас,
Любовь твоя для нас как цветы как чудо!

Спасибо за то, что не видели в жизни плохого,
Спасибо тебе наш родной человек!
Что оберегала нас от дурного,
Согревая нас любовью навек!

Желаем здоровья на долгий твой век!
Пусть печали в твой дом не заходят,
Чтоб освятил тебе дорогу высший божеский свет,
Расстелив коврами яркий свежий снег!

Пусть болезни пройдут стороной,
Мы в твои ладони поместим весь мир,
Нашей единственной, лучшей, и родной
Ты для нас самый лучший и драгоценный кумир!

Мы тебе одной подарили б весь мир,
Но и этого было бы мало,
Все, что хочешь, проси, все, что можешь, возьми,
Солнце для тебя одной пылает жарко!

Мы сделаем все, чтоб воздать за твою доброту,
Мы всю жизнь наша милая мама
пред тобой в неоплатном долгу,
В анналах памяти, оставим место под весну,
Жизнь, любовь, а так же красоту!

Спасибо родная за то, что растила,
За то, что взамен ничего не просила,
Покоя и сна, и слабости ты не имела,
В доме всегда уютно
и запах домашнего хлеба!

Что горе, и радость, деля пополам,
Во всем лучшей доли желала ты нам,
Как детей нас не делила по углам,
Пусть нет счета на сердце отметинам!



Красива, заботлива мила и нежна,
Ты нам ежедневно и вечно нужна,
Любовь в каждом жесте, движенье видна,
Ведь жизнь без победы суха и сложна!




Другими мы стали с тобой

Был прошлый мир любви мой, чистый и беспечный,
Вот тебя хотел услышать и поэтому звоню,
Пусть ночь и вьюга охладят огонь сердечный,
И глинтвейн пусть нам ворожит,
пусть сольются наши души в доверие огню.

Я таких, как ты, не видывал!..
в беспамятстве моя душа,
Скажешь мне какой ты стихотворец,
мол, какой ты де Пегас,
Я окуну тебя в нежной ласке!..
В океане любви!.. ты мне одна нужна,
Раскрой мне ресницы,
шепни мне всю правду, без лишних окрас.

И под шелестом слов опьяняюще теплых,
Все поступки для нас безупречны,
Когда льется за окном дождь бесконечный,
Мы в мир окунемся фантазий беспечных!

Отведаем терпкий привкус любви,
ненавязчиво — вечный,
Представим во рту вкус малины сладкой,
И под эту мелодию сказки
мы танцуем с тобой не спеша,
Я к тебе моей любимой женщине шел,
как будто не дыша!

К тебе волшебник сказку выстрадал,
будет тебе сегодня бал,
Была, ли это чья — то роль
и кто из нас играл, шута,
Оставив плачущей любовь
в моих страдающих глазах,
И снова слезы о любви
наполнят грустные слова.

Я устал от потухшего зарева красок,
Дай силы вырваться, душе из темных оков,
А потом затеряюсь меж старых картинок,
В шуме дождя легко спрятаться шуму шагов.

Схвачу я чернильную ручку и лиру начну истязать,
Отрывая от сердца нежность, страсть и любовь,
Ты для меня и счастье и боль,
Я сделаю все, ведь рвется наружу любовь.

Глумление природы становится игрой!
Еще ни разу никого и никогда, так как тебя не ждал,
Когда еще снега лежали над вселенной,
Я птицею был, бился волною у скал!

Слишком другими мы стали, внезапно с тобой,
Я буду вспоминать тебя порой,
рукой, прикрыв глаза души пустой,
И забавляться жизненной игрой!




Я буду ждать благословенья

Первые знания античности,
И первые пути искушения грехов,
И проявление категоричности,
Неведомой и скрытой во тьме сумрачных веков.

И не войти во врата прощения,
Неверия глаза бравада и дня начала,
И бог не подаст отпущения,
Где вера, вслед надежде, давным-давно пропала.

Меня тревожат шаткие сомнения,
Кружится на домною холодный ангел мщения,
От книги бытия до откровения,
Я покорно не жду, я не жажду спасения.

И наступила ночь, ночь весенняя,
Что ты думаешь в эти мгновения,
Забываюсь, бывает, и, кажется,
Никогда не будет воскресения.

Я буду ждать благословения,
Гром повергающий,
мир нам пошли светом лика,
Смерив, мирские самомнения,
Духом могучий, в тебе все концы и начала.

Перейти что бы потом в состояние гармонии,
Пусть боль уйдет с зимою,
чтоб весна в душе настала,
Было солнца свечение, орхидеи, гвизонии,
И публика дальше исход поединка решала.

Кто поможет нам уберечь ценности рассудка,
Кто снова нам подарит слово ободрения,
Когда настало время просветления,
Хранят святыни от прикосновения!

Ах, Скарлетт! я у вас прошу прощения,
Увы, пророчество должно осуществиться,
И мне уже не вымолвить прощения,
За взлеты и невольные падения.

Звено в цепочке беспрерывного слежения,
Благодати небесной святые мгновения,
Все это лишь самозабвения,
Ни достойного разрешения.

Дельфин мой, брат мой,
что тому просить прощения!
Ты ищешь в ветре избавления,
Не избавляясь от сомнения,
Порочностью прикосновения.

Еще раз просим у бога прощения,
На земле впору цветения,
Что бы брошены были все сомнения,
Который сблизит время очищения!




Душа моя с обрыва как будто сорвалась

Медленно кружится пепел в бокале текилы,
Какая жалость два раза в квартиру воры пытались попасть,
Бей каблучком, выжигай жарких танцев мотивы,
Переменчив, каналья, не в меру,
как буржуйская новая власть.

Это верх неприличия —
жить напоказ и всласть,
Это как наваждение, как…
нечисть и… напасть,
Чтоб закружиться меж стволов
и за бугром пропасть,
Дождаться-подняться —
забыть — не упасть — не пропасть.

Все проходит ум, совесть и честь,
униженья, власть,
Бог сделает все, что бы ты не, замедлил упасть,
С кем не раз девчонок извращал,
с кем из бюджета воровал,
Позавидовал, украл или просто так забрал.

И одевал ты сам себя, лицом вдыхая страсть,
Лишь в ярости собственной, чувствуя радость и сласть,
Себе взял лишь злобу, безумие гнева, напасть,
Как вы могли так низко пасть?

И вот когда уж занавес казалось должен пасть,
И это вам не так, да и это — гляди-ка — не в масть,
И наслаждается аферой умелая местная всласть,
Она чует добычу, которой отведает всласть.

За всем как бы наблюдает с согласия вашего власть,
И храпит дыханием чифиря ее злющая пасть,
А ты попробуй посмотреть со стороны на этот фарс,
То силы были свет и тьма, они не поделили власть.

Обматерить бы эту коммерцию и власть,
Но крепко держит паузу она артистка ведь она,
Душа моя с обрыва как будто сорвалась,
Не тронет мягкостью своей, из чаши, где не видно дна.

Демон ощерил в претворенном зевке желтоклыкую пасть,
Мир пойдет войной, прольется море крови всласть,
Жива и поныне той башни блестящей голодная пасть,
Победа будет точно, победу не украсть.

Тебе нужно много больше, чем ты мог бы больше украсть,
Живя не ради веры, а что бы кушать всласть,
Может, ты одаришь, счастьем желая, жизнь мою отдать,
Еще не стреляют, но кровь уже пролилась,
Народы, истязая, играя в свою власть!




Радугой в небе блесну поутру

Сердце стучится тамтамом в висках,
И объявшая меня пламенем жгучая страсть,
Тоска-тоска кругом одна тоска,
Обвивает, как кольцо,… не давая мне упасть.

Радугой в небе блесну поутру,
И душистые травы вспорхнут в небеса,
Чуть обгоняя желтую листву,
И, обнимая ночь, не веря в чудеса.

Тебя я ласкал, соль оставлял на губах,
Хотя знал, что нежность бело лебяжья избрана богом,
Ты становилась бабочкой в моих неистовых руках,
Знай, вздыбленный город не скроет тебя от меня за отрогом.

С неизменного юга в седых тополях,
Собирал ту воду, словно в бездонных морях,
И в дождях проливных, и в бескрайних полях,
Глядя с восторгом на лёт белопарусных яхт.




Лишь одной тебе отдам я все цветы

Я росою любуюсь в твоих волосах,
Пока еще я здесь, пока не властен страх,
Не засыпал с твоим я вкусом на устах,
Со счастливой улыбкой и блеском в глазах.

Лишь одной тебе отдам я все цветы,
Только чтобы со мною рядом была бы ты,
Я в цветы упал, погружаясь в мечты,
Хотел увидеть три белые коалы у твоей фаты.

И листья тихо замерли на ветвях,
Любовь твоя будет мне даром неба,
И звёздочки снега играют в тенях,
И пылают ароматом ветра.

На деревьях птицы поют о чудесах,
Ты пела о рассветах, о белых парусах,
Наши души слились, мы парим в небесах,
Бурям на встречу навстречу далёким мирам.

За окном — новый рассвет, щебетание птиц,
И свежий ветер любви нас зовет в свою даль,
Я буду каждый раз тонуть в твоих глазах,
Пока в сердцах горячих есть у нас мечта!




В отражении воды у пруда

Волчьим духом, укрытым беспечностью каменных птиц,
Где память уже наготовила мятых страниц,
Между вспышками встречи, чужих отчуждений и лиц,
Внимательный взгляд из-под черных пушистых ресниц.

И окрасится цветом любви наш затерянный мир,
Ты увидишь меня во всех тысячах пойманных лиц,
Расцветут маргаритки, распустится белый жасмин,
Все не нужно, все далеко,
мир — один, и ты — одна, и я один.

Лучистый взгляд, улыбка на губах,
Любимая! для нас играет Бах,
Все отраженья звезд - в твоих глазах,
Ими живу, я ими забываюсь, во снах.


Были мысли, и губы в слезах,
Когда сливались нежно с теплом в твоих губах,
Были жарки, и печальны в глазах,
Где любили друг друга не только на словах.

Пусть исчезнет свет дня, дав единственный шанс,
Не грусти и не плачь, пусть исчезнет слеза,
Ты, вожделенная от сладостных прикрас,
Этот снег, что в первый раз
падает с небес только для нас.

Я брел за призраком солнца, теряясь в лучах,
И не хотел верить в суть в твоих словах,
Отчего ты греешь сердце только при речах,
Как солнце, улыбаясь, сияет в облаках.

И с неба луч — как поля полоса,
Ты от ласки меня, отстраняя,
не доверяешь губам,
Дожди заштриховали небеса,
Я пробудился рано утром,
услышав сердца сладкий гам.

Мою песню любви услышат цветы
на зеленых лугах,
В легких синих утренних лучах,
О водопадах, кристальной воде,
о первозданных лесах,
В отраженье воды у семи прудах!



У берегов Нила

Мы под пристальным взглядом, словно в тисках,
У ангелов высоких технологий!
И камень летящий повергнется в прах,
И идол их давно не тот убогий!

А не вы ли гости цивилизаций инопланетных,
Влияете на культуру и развитие землян?
В древней стае первозданной и в центурии Римлян,
И спасителя свет исцеляете в грешных душах изъян!

Посылая нам энергию радио эфира,
Высокочастотных резонаторов сверхмощных частот!
Не вы ль на полях, оставляете  тайные знаки,
И совершаете визиты, как всегда могли,
На кораблях электронно-протонных.

Всё реже к небесам свой обращаю взгляд,
За туманною водой, в дальних тех краях!
Не вы ль у берегов Нила,
Великую сложили пирамиду из ангидриты?
И пристали у Египта,
Где рождается сила двух рек! Рукарара  и Нила.



На наших ладонях проступают года

Грань между жизнью и смертью идет в двух шагах,
Здесь мужчины в пятнадцать рубят мачты в шторм,
Грозным ревом рычит над морем гром!
Здесь в этот миг — ты судьбу свою держишь в руках.

Штурвал держит курс, а ветер — паруса,
И будут, волны кружится, от ветра,
Опрокидывая мачтой небеса,
С жизнями их разлучает полметра!

Средь бархатных склонов в стонах света,
И уж не в первый раз стихии, отдавшись без остатка,
На крыльях мечты, подгоняемый легкостью ветра,
В мыслях несравненные женщины, блеск и витрины Парижа!

Здесь бессильны заклятья и магия слов,
Круша иллюзии и эго ложных форм,
На последнем аккорде, без хрипа, без слов,
Когда же истина, пройдет сквозь мыслей шторм.

На престоле войны невзгод не замечая,
Ступали наугад, где жизнь нас превращала в прах,
Мы стараемся верить, границы не зная,
Здесь времени в обрез,
и люди знают толк - в  словах.

Если разобраться, то истина проста,
Пусть позавидуют нам небеса,
Черный ворон взлетел на вершину креста,
И мы чистые слышим в душе голоса.

На наших ладонях проступают года,
И морщины на лбу и седина в волосах,
Но память в сердце остается всегда,
Нам будут звезды светить века в немых небесах!



Я в окружении загадочных глаз

Пришельцы из далекой звезды девичьих грез,
Разбрасывают краски от радуги кругом,
Слышен говор птичек неспешный,
и шелестенье берез,
В сознании этой ночи,
настигнутой лопнувшим звуком.

Что забыл я, что оставил,
следуя по жизни шагом,
В стихах, что создавались чернилами из слез,
Не достигнув вершины,
ты спускаешься вниз колесом,
И ветра заплетают косы русых берез.

Я в окружении загадочных глаз,
Но пока концовку утаю от вас,
Оставляя талый снег ненужных фраз,
Вы смотрите грустно из неба на нас.

А среди черных богов и античных ваз,
Африканские детки танцуют вальс,
Поражая, волнуя и радуя глаз,
Как будто эти детки танцуют нас.



Я живу на земле под названьем Россия

Благородный разбой гордых витязей моря,
Это древность его и пляжная доля,
Престранным образом приносит много горя,
Ни страхи, ни боли, ни горя, ни счастья.

Вяжущий зной оплывает куском янтаря,
И мой след заметает время, хранит земля,
Разбросала по волнам жесткой медью огня,
Сяду, отдохну и сорву стебелёк ковыля.

Эх, как объяснить, что тебе нужна воля,
Гулять, и беседовать с берегом моря и прибоя,
А потом, как отлив отступить, вдали пропадая,
Унося в океан глубину состояния покоя.

То чистое поле, где вольная воля,
И незримые, богом точеные перья,
В холодные воды студеного моря,
Пора мне в жизнь привычно, скучно окунуться.

И хочется крикнуть — ну где же вы,
От мира матерей — огромного поля,
Не слышно колыхания листвы,
Процветай же земля дорогая моя.

Я тебе в любви признаюсь на закате дня,
В городе, где над морем каждый день встает заря,
Будут струны петь, о любви моей, говоря,
Колдовская ночь, по нижней обними меня.

Я живу на земле под названьем Россия!
На кого разозлилась, в чем немилость твоя,
Все дороги мои впадают в твои моря,
Прости, Русь моя, что я так редко прихожу молиться!

И на острове разума принимаешь роль изгоя,
Только запахи роз выстилают обитель покоя,
И слезинки в глазах, как жемчужины райского моря,
Если путь мой проходит над уровнем мертвого моря!



Я стану солнцем и луной

Музыка в саду еврейская звучала,
Под печальный аккордеон,
Сочинить не смог достойного начала,
Ловя настройку на музон.

Как мечтал я — начать бы все сначала,
И скрыться под сеткой забрала,
Я так хочу, чтоб музыка звучала,
И, очнувшись, все начать сначала.

Я почти не верил в окрыление искусства,
И с музыкой боль в моей душе возникала,
Свеча горячими слезами истекала,
В жизни будет все эмоции и чувства.

Стекает с весел капель звон,
Весна похожая на сон,
Под дребезжание окон,
И слышат стены тихий стон.

По телу вдруг пробежала дрожь,
Волшебной сказкой не земной,
Омывает нас осенний дождь.
И в день творения седьмой.

Блуждая по пустыне мирозданья,
Что призрачные замки в небе строят,
И под дождем в промокшем платье, стоя,
Сухие слезы жажду не напоят.

Сушь стеной, жаждет напрасно дождь,
Помоги, помоги же мне дождь,
И я верю, что чудо не ложь,
Мы смотрим на женщин и видим боль.

Безжалостной странной судьбой,
Я стану солнцем и луной,
К своей оболочке земной,
Чтобы на веки ты была всегда со мной.



Я верю, сбудутся мечты

Я мир окуну в пену белого прибоя,
В символ благородства и чистоты,
В беспокойное сердце осеннего моря,
И сказок новогодних доброты!

Колдует вечер заклинание покоя,
И ты уснешь под шепот ласкового моря,
Перепрятавшись здесь от палящего зноя,
Только полощется парус над гладью моря!

Ветер дождем охлажденный от зноя,
И маленький корабль, едва с волною споря,
И оглушает мерный шум прибоя,
Непредсказуемого, жизненного моря!

Ищу я разъяснений и покоя,
Среди лагун, расплывшихся у моря,
Ответы, как попытка отвязаться,
Не рассуждая, не маясь, не споря!

Прекрасную пору мы встретим стоя,
Под балдахином грубого покроя,
Приятна свежесть леса после зноя,
Душистым мылом обернулась хвоя!

И не размокнут объятья пустоты,
Здесь в залах ощущенья тишины,
Оттуда, где фальшь побеждает мечты,
Жду музыку ветра, звезд и луны!

И я верю — сбудутся мечты,
Пусть разобьется душа об айсберг судьбы,
Я сходил с ума… от неволи и тьмы,
Но всем законам вопреки - появилась ты!



Мы лишь куклы в руках судьбы

Проходят люди, будто бы в потемках,
Отчаянье сердце сдавило, страх,
Подумайте хотя бы о потомках,
О человеке и иных мирах!

Вдоль темноту режет звездная кромка,
Тела обращает в серый прах,
Но будет, следующая дата будут, века,
И велик перед вечностью страх!

Мы лишь куклы у рока, в руках,
Конец дня, и седина на висках,
Разогнав по пути боль и страх,
Часто и громко, цель жизни — в глотках!

В главе тяжелой странствует тоска,
Моя рука сжимается в тисках,
Не было корысти, зависти, зла,
Играет кровь в глазах, стучит в висках!

Ты свободнее птицы в небесах,
Сверкают слезинки счастья в твоих глазах,
Когда смеешься в нежных, солнечных лучах
Любимая моя! для нас играет Бах!

Ты напугана, но празднично одета,
Белый платочек батистовый скомкав в руках,
В чудной прелести задумчивого света,
Жизнь бьется тонкою жилкой на взмокших висках!



В настоящем есть лишь бесконечность

Я в ладонях держу голоса исчезающих птиц,
И пепел ярких брошюрок
и толстых запыленных книг,
Закружил листопад и, как листик,
швырнул меня ниц,
Без взгляда упоенных глаз в тот,
позабытый солнцем, миг!

Остров любви остался в дали,
В объятьях коротких встреч,
В которой все горизонтали,
Взгляд, улыбка, твоя речь!

Наш поезд с тобой в двух милях от рая,
Там мгновенья тянутся как вечность,
Быть может, тем, что, даже умирая,
В настоящем есть лишь бесконечность!

Ночь где-то ждет в венце подвенечном,
Темнота все накрыла вселенной,
В поцелуе сливается вечном,
Искрой света истины нетленной!
Каплей дождя к тебе прикоснусь

Я руки рассвета к тебе протяну,
И в прошлые чувства твои окунусь,
Ощущая сердцем тёплую весну,
Я лучиком солнца к тебе прикоснусь.

Ни вздохом, ни взглядом, ни робким,
Хочу покрывать поцелуями
нежный бархат милых рук твоих,
Исчезнут обходные тропки,
Мелькают лица, а мне не спится,
я знаю тайну о нас двоих.

Ты прости меня за грусть невольную мою,
От нее тоскливая мелодия в голове звучит моей,
Одна ли ты, с другим — неважно, я так люблю,
Буду видеть я светлое небо,
ложась меж холодных камней.

Я радостно светлому дню улыбнусь,
Сизым голубем для тебя обернусь,
И погонят тучи неземную грусть,
Я ветром ладони к тебе прикоснусь.

Неумелым, слепым, неловким,
Каплей дождя к тебе прикоснусь,
Ты запомни меня тающим,
Я ухожу, но все-таки вернусь.

От счастливых, ласковых мгновений,
Я без обманчивой украдкой,
В смайлики выложу и скобки,
Твои глаза, ресницы, губки.

Прости за то, что тебе я часто не звоню,
И о прощении, пусть я не часто молю,
Ворвалась ты словно ветер прямо в жизнь мою,
Пламенно, и крепко, очень сильно я тебя люблю!

Позволь доказать свою любовь,
эмоции накал страстей,
Я согрею, тебя теплом своих чувств
закружу, тебя лаской своей,
Уходит время торопливо
в обыденности серых дней,
Но утро неизбежно ступит тяжелой поступью своей.

Я нежно тебе лишь одной улыбнусь,
Твой запах, я помню его наизусть,
В жизнь счастливую с любовью окунусь,
Ты нежность моего поцелуя вспомнишь вкус!






Мой странный сон

Горизонт затянуло вокруг серо-желтым платком,
Безмятежно и спокойно во мне царил мой сон,
То согреет синевой, то ужалит холодком,
И нити паутины звенят в голове моей струной.

Смотрят окна домов как ряды опустевших глазниц,
Я путаюсь тенью в движении русых ресниц,
По дороге домой топчу сумерки, павшие ниц.
Это время течет сквозь отверстия мертвых границ,

Ты не знаешь еще, ты не ведаешь холод страниц,
Голубым высоким небом, с точками летящих птиц,
Старая книга в руках, и вновь за спиной этот скрип половиц,
Шорох древних папирусов, шёпот бумажных страниц.

Становишься одним из Броуном воспетых частиц,
Я тороплюсь завершить воедино слиянье границ,
Легко представляя, как мигрируют льды субграниц,
Шелестя обгорелой листвой пожелтевших страниц.




Я в единое целое с природой сольюсь

По осиновой тропе пройдусь,
Я сосне улыбнусь,
Здравствуй, звонкая, красная Русь!
Я тихонько шепчу, не грусти я вернусь…

Дубу в глаза загляну,
И к стройной березке щекой прикоснусь,
Обниму свою беду,
И медленно вместе с тобой погружусь!

К хмурой ели я прижмусь,
послушаю сердца стук,
Я низко кедру и пихте поклонюсь,
А в темноте, когда один, я верю в этот звук,
О сохранности природы помолюсь!

В пышной листве полижу,
И в единое целое с природой сольюсь,
В поле я пойду в межу,
Разбегусь и брошусь в травы,
запахом упьюсь!

Я на пне посижу, помолчу, подышу,
Певчих птиц послушаю трель,
Не прощаюсь, природа с тобой,
до свиданья скажу,
Под соловьиную свирель!

К живому истоку ручья припаду,
Влаги целебной глоток отопью,
Прикоснувшись к тебе, нежно обниму,
Вина из слов ни капли не пролью!

У родника живого истока я посижу,
Журчанья мелодии я уловлю,
Я настрою медно - струнную зарю,
И мысль пронесется, тебя я люблю!

Уходя постою, оглянусь,
живой природе улыбнусь,
Ей до самых корней поклонюсь,
Я на коленях помолюсь,
Я знаю, вряд ли изменюсь,
И в единое целое,
С природой сольюсь!


Наша природа состоит из четырех циклов;
Весна — Это время года как начало, зарождение, пора любви, страсти и вдохновения!
Лето — Это сумбурное время, разгар любви действий, и приключений!
Осень — Загадочное время печали радости, и переживаний!
Зима — Это время равноденствия, и покоя!





Восемь седмиц я пройду как и бог

В добром краю, что от родины так далеко,
Пока что царит благодать и спокойно кругом,
А здесь бесплодные пески, куда ни глянет око,
И тяжких раздумий минуты спешат друг за другом.

Мои письма скажут, что у нас все очень хорошо,
Откуда знать им, что в бою, как в песне легко,
Душу пулями легко рвало, но едва ль зарастет легко,
И мне никуда не деться от несбывшихся снов.

И подарит жизни в радость новый эпизод,
Разнося своим сияньем новый ветерок,
Мир раскололся на части, и дней хоровод,
Завершает солнышко размашистый кружок.

Все проходит, истина известна всем давно,
Что принесет нам день, грядущий с этим ветерком,
День прошел, настанет вечер, я смотрю в окно,
Там день догорает, присыпанный пыльным песком.

И впереди по ходу, решителен и строг,
Будто в молчании этом возвышенный слог,
И путь его все выше к зениту несет в свой чертог,
Восемь седмиц я пройду, как и бог!




И мечта перестала быть просто мечтой

Я стремлюсь к одному, но другое со мной,
Я уже на финишной кажется прямой,
Хотел бы я прожить с распахнутой душой,
Но опять я один совсем, наедине с собой.

Было лето, да что-то дохнуло зимой,
И по сердцу прошли ледяною волной
Ты сказала вчера в разговоре со мной,
Я наверно не буду твоею женой.

Это словно в пустыне мираж роковой,
Там, на дне тишина и безмолвья покой,
Сегодня мы наверх заброшены судьбой,
И мечта перестала быть просто мечтой.

На земле ничего невозможного нет,
Я обречен на жизнь миллионы лет,
В этом мире для всех ярок солнечный свет,
Мой факел — факел веры, надежды свет.



Уносит нас к звездам на встречу

В небе-океане цветы чудесные растут,
Муза ты принцесса вдохновения моя,
Потерей времени воспоминания уйдут,
Не вспоминай, моя радость,
о прошлом, скорбя.

Улетим, в теплые края превратимся,
 в красивых лебедей,
Будем жить во имя счастья,
каждый миг, любя,
Дивный лес простирается за спиной,
он укроет тебя, и меня,
Бесценные мгновенья, будем жить для себя!

Звезды и созвездия сиянием цветут,
Ажурные чулочки
стройность ножек твоих подчеркнут,
И мы замыслов полны, и нас дали зовут,
Мы вернемся туда, где ветра свежесть несут.

Влюбленные дельфины
 резвятся на глубине морской,
Волшебные чайки реют над васильковою волной,
В белые дали когда-то мечтал я уехать с тобой,
И вот уносит нас к звёздам навстречу,
где я только до рассвета твой.

Ты погружена в мечты, и небосвод немой,
Темный глаз миногамэ закрыт пеленой,
Души встанут, оставив след, стоя над судьбой,
Не пробиться лучам под тяжелой волной.

Твои руки тепло, твой голос покой,
Ты хочешь чайкой одной лететь надо мной,
Ты явилась на землю ожившей мечтой,
Свою гордыню преклоняю пред тобой.

Желтые сердечки белые лепестки ромашки цветут,
Я на них погадаю, буду с тобой или нет,
Мне кажется, я — облака, что по небу плывут,
Я воспитан березами, их впитал красоту.

У одних я желанный, другим я изгой,
Ведь нечего терять им в вечности немой,
В душу дверь посильнее свободе открой,
Я ее удержу над космической тьмой.

На улицах устланных желтой листвой,
Тебя уводил, унесу к небесам за собой,
Приносится запах травы с резедой,
Танцуя, кружась, над цветущей травой.

Ветер их подбирает, составит букет,
В апрельские капели и черемух цвет,
Вижу, кружатся в танце полумрак-полусвет,
Поставлю черный диск, Бетховена квартет.

Я устал от попыток создать из тоски сонет,
Режиссура трагедий, как сон, как рецепт,
Никто уже не превзойдет шекспировский терцет,
Их превративших в линию, конструкцию сюжет.

И ружье про запас, и молитва в запой,
Давит на меня своей тяжелой рукой,
И последний патрон, как всегда, холостой,
Сухо щелкнул запал, и секунды рекой.





Стихи пишу с рисованных картин

Стихи пишу свои с рисованных картин,
На холсте когда холодная луна
оставляет отблеск свой,
Сплетает сетку из тончайших паутин,
Дали, знать о себе мои чувства,
и запахло ранней весной.

А влага чуткая из выцветших глубин,
На сверкающей глади дрейфующих льдин,
Только я этим тайнам причастен один,
Стану тишиной и вечностью морских глубин.

За мягкой пластикой чарующих картин,
Просыпается мира шальной властелин,
С неразгаданной тайной один на один,
В решетчатых просеках блестящих паутин.

Леса безмолвствуют средь призрачных картин,
И ты свой сон средь них ищешь в отблесках вершин,
И, возможно, для грусти есть масса причин.
Что на своём берегу я остался один.



Я блуждал среди тминных лесов

Туман поднимается с белых холмов,
И слышны дождей ушедшего лета шагов,
И ветер, гуляющий между домов,
В облаках оживаю розой буйных ветров.

Я блуждал среди тминных лесов,
Мне бы согреться загадкой звездных костров,
Светит солнышко из-за холмов,
Прячется в серых отрепьях теней у мостов.

Из необычных сиреневых слов,
Шепчут мне в душу улыбкой богов,
Они еще долго будут слышны,
Мне из загадочных снов.

Журча восхищенно, ладошками волн,
Рукоплещут в бетон берегов,
Чтоб стать одним потоком света,
Забыть себя за миг без слов.

Парча сентября, горностаи снегов,
Спускаясь все ниже к подножьям домов,
Сквозь хмурый туман окрестных лесов,
Листья сирени окутаны седым серебром,
И гроздья замерших цветов!




Унесусь к вершинам горных ледников

Волосы спутаны нежным ночным ветерком,
Уносимое им под собою не чувствует лиц,
Но грусть-тоска съедает весенним вечерком,
А наградой тебе только пение призрачных птиц.

Но миг пройдет, и ты поймешь — все это только сон,
И гром рассыплется над нами как сказочный ком,
Я расплавляю себя в узор рифмованных строк,
Улыбку сброшу странным, повторяющемся сном.

Усевшись на влажную шерсть облаков,
Светят глаза во тьме блуждающим огоньком,
Унесусь к вершинам горных ледников,
Я лечу на отсвет красный белым мотыльком.

Следом за дыханьем холодных ветров,
Как будто на чей-то не слышимый зов,
Щемящею болью пустых секторов,
На листьях, опавших, средь серых домов,




Непредсказуемость слов

Средь багряных перламутровых серебреных берез,
Мы мечтали о счастье, смеясь, и жаждали очиститься от слез,
Тихо шепчет камыш, этот шепот доводит до слез,
Наивысшего чуда творенье — долю праведной грусти принес.

И роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грез,
Пусть хранит тебя эта икона еще многие годы вперед,
От далёкой находки до разных языческих мест,
Пусть поможет тебе она в горе и не даст обронить больше слез.

Белый дым из трубы, свежий снег не искрист, но белес,
Ты купаешь меня в серебре исчезающих слов,
Светлой грустью, довольствуясь в близости белых берез,
Ты явилась, словно в сказке из моих прекрасных снов.

Ночь бодрит своей прохладой, дарит нам вода тепло,
Я в стихах опишу красоту этих сиреневых снов,
Что тебя так легко на волнах своих гордых несло,
В нетерпеливости сердец в непредсказуемости слов.

И лоскут тишины нам послужит основой основ,
Это будет всего лишь одной из присущих ей форм,
Этот мир, сотворенный из наспех подобранных слов,
И закон, и случайность, как свойство движенья миров.




В галактике

Птицы поют в тайниках своих гнёзд,
Вселенная нам тоже будет петь,
Но мне там мало воздуха и звезд.
Пора лететь! пора лететь, лететь.

Вы не зовите меня в мир летучих грез,
Там разалеюсь в яркой синеве,
Не вернуться, не быть там, где ясно до слез.
Полон счастья, лежал в тополиной листве.

Был странен темный небосвод без звезд,
В ленте небесной нескончаемых времен,
Не выделяясь в обществе невежд,
Сплавы всех верениц и родов до имен.

Величье звуков странствующих звезд,
Вокруг планеты нашей всей,
Горе сжимает мне сердце до слез,
Взором нежным меня обогрей.

В галактике — из миллиарда звезд,
Вечность мерцает в лазурном сиянии,
Ведь роль её в небесном обаянии,
Нам лишь от себя сбежать не в состоянии.




Хочу летать как птица

Причудлив узор зарифмованных слов,
Сказать о полете — не хватает слогов,
Иль трепет проведенных вместе часов,
Мой таится секрет из навеянных снов.

И звон тишины обнаженных лесов,
Средь листьев, пожухших и серых стволов,
Я речек морозного утра покров,
Космической синью притянут мой взор.

Вот и лето наступает вновь,
А жемчужная вода забавляется с песком,
И тешит конь молодую кровь,
Там, в краю далеком,
где валуны покрыты диким мхом.

Встревоженное сердце уймет июльский зной,
Но не с молитвой к богу — был умысел иной,
Разорву цепочку мыслей теплою рукой,
Хочу летать, как птица, хочу светить звездой.



В звёздную пыль я превращусь

Рядом вздыхает и охает гроза,
А в душе сердце расцветает,
И меркнет у милой искорка в глазах
Она любви еще не знает.

Как жутко и весело! брызги, деревья гроза,
А над водою низко пролетела стрекоза,
В янтарных, весёлых, как солнышко глазах,
В пространстве застыла нелепая чья-то слеза.

Когда свое существованье прекращу,
В звездную пыль я превращусь,
Ручьем по краю растекусь,
На гребнях волн я прокачусь.

От тела отделится микро энергия частиц,
Разум и сознанье цикл жизни звезд,
Где дождём вонзаюсь в землю,
где слезой теку с ресниц,
Глаза пустые без хрустальных звезд.

И распадется на молекулы и атомы,
Душа отправится в космические страны бытия,
И пути, те, что были, похоже, накатаны,
И переполнятся глаза избытком мягким забытья.

В туннели черной исчезая, может, я еще вернусь,
На землю в образе фантома,
Где не смогу, припав щекой,
к груди услышать сердца стук,
Но надо жить, оставив боль в сердцах своих
нас больше не вернуть!



Царей я к битве призову

Как тут не полюбить несовершенства,
Мой странный путь подобие пунктира,
Я с легкой виртуальностью факира,
Восторги шифровал строкой пунктира!


Кто сотворил нам нового кумира,
Загадку эту нам так и не раскрыли,
Голод и холод сковали полмира,
Они журавли, но как будто в полете застыли!

Во мне каждый нерв дрожит напряженно,
И в жилах кровь кипит свыше сто градусного придела,
Царей я к битве призову жадных — паралатов,
Я сожгу свои письма, и стихи что писал когда-то!




Сердце мое

Сердце в душе моей пылает
такое ветреное и одинокое,
Оно гордое счастливое и несчастное,
Оно красное опасное, как в пожарище,
Всецело как вино не испито сладострастное.

Оно забыто и не забыто, любовью объято и не объято,
Как облака плывет в просторах неба чередой своей,
Наверно я сойду с ума, тоскуя с нежностью моей,
О равнодушии тепла!.. о строгой ласке что важней.

Сердце мое словно фрегат дрейфует в безбрежном море,
Оно трещит от боли, расплющиваясь о скалы,
Я ощутил всю силу свою в океанском просторе,
Наше первое утро встречало нас штормом белым.

Ты не верь, ведь в доверии скрыты и слезы и скорбь,
Люди не корите мое перо…
все участье чернил лишь в раздоре,
Пока чернота не растворится, как в светлом дне ночь,
Горечь слезой размокнет как латунная дробь.

Обрубки от тех, кто стремился сломать пьедесталы,
Возможно, вернулись ушедшие в вечное галлы,
И лица застыли, воздвигнув молчанья преграды,
Как зеленые волны грызут одинокие скалы.




Я давно живу не для себя

Холодно зима как кутерьма,
Под куполом промозглым золотым,
За окном непроглядная тьма,
О лете память, превращает в дым.


Холодно ветрено бешено срывает ветер листья,
И вокруг одна несбыточность мечты,
Прилежный осенний ветер в окошко,
как пёс, ластится,
Юный мятежный в свете чистоты.

Тебя нет рядом, я страдаю,
Красным золотом клен,
освещая окрестность, облился,
Я сам себя не понимаю,
Снова дождь моросит
на опавшие жёлтые листья.

Красоты помню глаз твоих,
Ливнем, радующим осыпаясь,
Тебе я посвящаю стих,
Белопенной весной прикрываясь.

Завернется в свиток этих дней рассказ,
На слова, на тон, на расстановку фраз,
И покажется мне, будто в первый раз,
Меня манит солнечный свет твоих глаз.

Горечь отчужденье жалость страх,
Некого любить и не кому страдать,
Протянувшейся нитью в веках,
И постоянно о несбыточном мечтать.

Наши тела и дух не боялись дерзать,
Мечтать вечерами и ночами не спать,
Ох, иногда тебе так хочется сказать,
Я виноват! прости!
Но нет силы, это мне сказать.

Я давно живу не для себя,
Нам отрава не истончит бытия,
Нет мне места в сетях бытия,
И мы жить начали словно бы с нуля.

Отчаянно все прошлое дробя,
Раздавленное суетностью дня,
И в том, что будет завтра в прозе дня,
Разящим законы бытия.









Вьюга

В солнечный зимний день
чудесный слепит снег глаза,
Земля пронизана морозом,
И с неба светит наугад прозрачная луна,
Уснув под ледяным наркозом.

Вьюга волны подняла седые,
Нас снегом закидала деревья, облепив,
Облака — постойте вы родные,
Так быстро вьюгу не гоните.

Укрыться птицам мира дайте,
что порхают в небесах,
Для которых наш мир
волшебный создан,
Которыми путь мой сквозь годы
к нему был отмечен,
Я по тропе иду к счастливым звёздам,
где щебечут снегири.




Знаю что жил не зря

Порознь два пути, но разлука сблизит нас,
Там, где начинается заря,
Я знаю, что всё не напрасно сейчас,
Знаю что жил не зря.

Я не могу твои ладони удержать,
Ты шептала мне будем ждать, будем ждать,
Ты мне даришь любовь и безумную страсть,
С распахнутых небес струилась над нами благодать.

Пока смогу я не дышать буду целовать уста твои,
Как в волшебном сне,
Глаза твои как звезды, в лунном парке,
Как свечи алтаря любви.

Ты ломала пальцы, дрожа от страсти и любви,
Любовь такая проза жизни, все подчиняется любви,
И покоя себе, радость моя, в приюте ветров не ищи,
Лаская грудь твою губами, целую я исток души.

Не ведаю  встречу  ли тебя я снова,
повстречаю ли любовь в пути?
Это все от тоски, дорогая моя,
это все ж от тоски,
И не знаю когда ни — будь,
снова заиграют, ноты любви,
Не оставляй меня, распутица,
уже маячит впереди.

Возможно это, или нет?
вложить в стихи слова и боль свои,
Что делать мне теперь,
как мне быть не могу жить я без любви,
Пишутся стихи со слезами, выдирая нервы мои,
Когда уже поздно писать эти тексты, и эти стихи.

Губы обжигает мой нежный свет!..
прости, люблю тебя,
Помни те слова, что ни смогла сказать,
Пронзает сердце мне,
что стало беззащитным без тебя,
Может все же снова все с начала нам начать!



Мы за новое счастье заплатим аванс

Пролетела неделя, и месяц погас,
А осень за окном зовет в прощальный вальс,
И шатается где-то свобода без нас,
Мы за новое счастье заплатим аванс.

Что мне бездна твоих ослепительных глаз,
Как счастье нежно и ликующе в этот час,
Только дождь отвечает тебе каждый раз,
Если так призывно ночью звёзды манят нас.

Умом, да и сердцем я все понимаю,
Средь утренних звезд одиноко летаю,
Как я одинок… без тебя, я скучаю,
И лишь о любви, взаимной мечтаю.

Лунный свет на траве мешает нам спать,
Для этой тишины не существует нас,
Как нам время еще чуть-чуть удержать,
Пролетела неделя, и месяц погас.

И прорвутся, слова что ни смел, я сказать,
Я люблю твои щечки, их нежный атлас,
Растекается нежность по капелькам глаз,
Ярко-розовый свет вдруг пролился на нас.

Преследуют странности нас с тобой,
Образ твой везде всегда со мной,
Я хочу тебя любить и к устам твоим преподать,
В страстных поцелуях сознанье терять.

Тебя всегда я вспоминаю, в руках твоих я таю,
Жду тебя как вечность и скучаю,
И тебя, как по азбуке брамселя, лаская, листаю,
Такой лаской, нежной, как это себе представляю.

Ох, понапрасну я встретил тебя,
Не подумай ты плохо обо мне сейчас,
Поверь, я так скучаю по тебе любя,
Так пусть же сердца повенчают нас.



Я вижу голограмму вселенной

Вселенная истину скрывает от нас,
Но ритм космоса я сердцем ощущаю,
Сфинксами бессмысленно, клясться сейчас,
Я вижу себя и за зеркалом таю.

Я вижу голограмму вселенной,
Я слышу пульсары и дыханье земли,
Искрой света истины нетленной,
Перечертим сполохом небеса вдали.

В подсознании информационного пространства,
В бесконечности вселенной скрыта ноосфера банка знаний,
В котором нет логики, правил, как нет постоянства,
Связь виртуальная не разглашает истинность расстояний.

Как преодолеть эту загадочную грань,
В передвижении квантовом чистилища и голограммы,
Когда я усну, вечность возьмет свою дань,
И распахнет надо мной вечности длань.




На распутье дорог

Я у Христа благословился золотым венцом,
Волшебной силой загадочных оков,
Но пробужденье было всем мечтам и снам концом,
Мы часть живой силы, мы дети цветов.

Померкнет навеки небосвод голубой,
Только ночью опять зажжется в сердце огонь,
Только ночью останемся мы одни с тобой,
К тебе крылатой птицей несет меня верный конь.

Страницы — труха,
ветер странствий - теперь - далеко,
Я долго стоял тогда на распутье дорог,
Ты одинока и я без тебя одинок,
Полетим над травой на запад или восток.

Под водопадным взмахом освежу я лицо,
Я обручусь с новым днем серебреным кольцом,
Тени подлунного мира ложатся строкой,
И наклонился месяц над высоким крыльцом.

Мы чуждые времени славных шагов,
Словно летящие души полночной порой,
Я шёл по жизни, не имея врагов,
Душа моя жила в смятенье и борьбе с собой.



Жажда жить

Гладит солнечный луч белизну лепестков,
В неразгаданном чувстве с названием любовь,
Аромат, разноцветных искрящих цветов,
Для меня она теперь и счастье и боль.

Мы сей закон извечный проверили с тобой,
Мне судьба преподносит за уроком урок,
Друг друга мы согреем любовью неземной,
Жизнь нами управляет, как опытный игрок.

Как часто умираю и возвращаюсь вновь,
Я на многое в жизни готов,
Бросите комья земли,
прозвучит Некросепсис - Ложь
Сердце рвется из пут и оков.

Я сделаю все, ведь рвется наружу любовь,
Сердце щемит в тоске, требуя ласки вновь,
Что же было со мной? увлеченье? любовь,
Нас на сцене свела сумасбродная роль.

Мне бы избавится от золотых оков,
Ей ли дело до красной палитры стихов,
Не понимаю ни себя, ни чужих слов,
В океане бессмыслицы без берегов.

Стихия жизни нас мотала в пыли дорог,
А дальше годы боли… и передачи в срок,
Жажда жить выше смерти,
мы до конца исполним свой долг,
Пускай сильней желанье усвоить тот урок.

Насыщены фразы, высокопарный слог,
Смело распустившихся от сиянья слов,
Это пишет, должно быть, судьба эпилог,
Присыпанную чуть горючей солью слов.



Над серебряным берегом,

Над серебряным берегом,
Ива кудри склонила,
За ежевичным ерником,
На землю слезу уронила!

Она искренне любила,
Миру взор свой приоткрыла,
Наш мирок боготворила,
Не спеша, заговорила!

Потому что ни забыла,
Не простилась, не простила,
Ой, ты, красная калина,
Вот и я тобой прельстилась!

Да и все уже забыла,
Сама бы к празднику цветы дарила,
И двух сынов и дочь ему взрастила,
Ведь она про боль уже давно забыла!

Она любовь свою любила,
От страсти, а не от страха,
Как мама нежно говорила,
И простится, с ним уж не успела!

Она вчера еще любила,
Лишь, вздохнув, в небо взмыла,
Я бы солнце затмила,
И беду бы позабыла!

Она цвет снега не любила,
Она ушла и с ней рутина,
Весь мир печальная картина,
И неизбежная кончина!

Но не жалеет что забыла,
О нем лишь господа молила,
Кажется, душа остыла,
Что чувства на двоих делила!



Гусары

Гусарские смелые отряды,
Били французские полки,
Когда вой боевой канонады,
Что нам делать? куда идти!

Сплотив в кулак тевтонские кресты,
Совершая святые обряды,
Когда крошил смоленские мосты,
Где сошлись за звездные пределы!

Когда смерть уровняет нам шансы,
В этой битве не будет пощады,
Здесь сначала немеют все пальцы,
Сзади звук, не догнали бы нас снаряды!

Солдата в битву выводят игроки,
Кивком безудержной руки,
И в битве сошлись, обнажили клинки,
Сами лезут в руки, на, лови, держи!

Мы пополняем ушедших отряды,
Изничтожим любые преграды,
Падают солдаты, один за другим бездыханны,
И как шлепки по лицу — нам награды!

Больше не тронут нас вражьи отряды,
Ровно в полночь, с песнью наяды,
Молчаливые горные гряды,
Покрывают тела, как наряды!

И разрезая небо на страницы,
Гром грохочет в медные листы,
Там, где еще росли весенние цветы,
И наши желанные мечты!

Ночь задохнулась во влаге травы,
Ни мрака нет, ни даже пустоты,
За той чертой, где плиты и кресты,
Там, где не больше тревожат нас мечты!



Русская деревня

Деревня русская в глуши стоит,
А над нею тишь висит,
Чем не Хайнань — густая тень ракит,
И в тоске этой чаще кто-то кричит.

Чуть слышно раздается эхом брешь дворняг,
А за околицей над сочною травой
дымкой стелется туман,
В деревцах, деревнях, озёрах,
прогретых  днях,
Лебеди по парам прилетают
им что Виннипег, что Колыма.

В печи потрескивают дрова,
А на плите скворчит сковорода,
К черту мыслей ненужные слова!
наши мысли должны быть легки,
Скажут, видно поехала, крыша!
да огнем пусть синим, все горит.

За печкой кот урчит,
А в углу сверчок сверит,
Уф, сердешный домоседок, спит,
Сердце им в такт стучит.

Над лесом луна висит,
В черном небе одинокая звезда горит,
Чаша радуги лежит,
Что-то о бренности сущего мне говорит.

Мимо речка журча, пробегает,
Вечность всегда меня ожидает,
Тех минут, что порой не хватает,
Как два сердца влюблённых пылает,
Словно на поле цветок расцветает!




Совершенство и Блаженство

Ищу в чертах природы обнаженной,
Разлук надежд - страданий и блаженства,
Твой взгляд горячий возбужденный,
В любви искусства, совершенства!

Мы где-то в мире долины, где берут воды истоки,
Моя душа где-то летит в поднебесье,
Там, в дождевой и туманной завесе,
В космос, к звёздам, выше, дальше, интересней!

Замедляя мгновенье соприкосновения снов,
Но новый день нас гонит из блаженства,
Бесконечная ночь, боль и слезы не сказанных слов,
Мы в любви с тобой достигли искусства, совершенства!

Я вижу цветных сновидений струиться поток,
На ладошке покоится первый весенний цветок,
Узлов безукоризненных, где в каждом есть росток,
В его чаше белоснежной — приворотных чар глоток!

Чувства сверкнули в первом порыве блаженства,
Меня снова бросает вновь и вновь в любви круговорот,
Это чувство рождается из совершенства,
В тиши за чашкой кофе дыма и блаженства!




Я хочу тебя любить

Слов лихих моих стихов каких-то вылился поток,
Волшебный профиль твоих линий
ласкает трепетной рукой,
Помоги мне унять, ту боль порождённою тобой,
Моя нежность!.. заболела, терзает боль её, тоской!

Лето уходит, словно солнца диск за горизонт,
Осень стоит на пороге наводит,
грусть листва в воздухе порхает,
И мы уйдем в объятья вод и снов круговорот,
Еще в не шагнувший в бессмертие,
спящий горизонт!

Ты словно в саду лучезарный цветок,
Ты, где-то порхаешь,
 словно над землей осенний листок,
Тебе будет на ухо петь ветерок,
Ложится жар моей души,
но долго стынет между строк!

От меня улетаешь словно птица на юг,
Но образ твой не ускользает не зримо,
он тверд и ясен предо мной,
Осень меня догнала завыванием вьюг,
Ты меня полюбить не успела,
ты моей не была и не будешь со мной!

Я хочу, тебя любить дозволь мне целовать,
Губы ладони глаза твои,
Медом хмельным в груди пустоту заливать,
Не могу, убежать от любви
в душе моей поют соловьи!

Тебя я нежным светом!.. всегда хочу называть,
Ты до последнего мгновенья
желанной будешь, и родной,
Я ждал прикосновений губами телом и рукой,
В душе с надеждой,
с дрожью в сердце и с окрыленною мечтой!



Чувства как песок

Душа моя летает от того,
Что любовь моя проснулась,
А счастье было слишком велико,
Солнце светит — ты вернулась!

В сердце моем к тебе вспыхнула любовь,
Почему случилось так, не понимаю сам,
Как помочь тебе скорей забыть про боль,
Все, что было, вчера ты так легко стираешь!

Терпящее в мире страдания и боль,
В лабиринте слов, да в лабиринте снов,
В раны мне всыпала сладко-кислую соль,
Я ночи не спал, чтоб остаться с тобой!

Мои губы просят изысканных слов,
К прекрасным долинам и нарисованных снов,
Великое чудо на свете — любовь,
Любить друг друга без лишних слов!

Вот опять я беру перо и листок,
Я напишу обо всем,
что меня мучило поздней порой,
И девушек щечки — расцветший цветок,
Я возносился, окрылялся,
кричал как сокол молодой!

Судьба нас разбросала словно песок,
Я блуждаю один, среди забытых миров,
Таяла воля, как гранатовый сок,
Боль теперь не ослабнет — прочен боли остов!

Ты блуждаешь в долине дремлющих цветов,
Я слышу твой манящий, волнующий зов,
Звала мечтательно в долину тихих снов,
Когда пасхальной ночью встретили любовь!

И мягкий и юный еще ветерок,
Все чувства пружиной сжимает в комок,
Разметал крупинки чувства, как песок,
И всё так запутано, будто клубок!

Лучами утреннего света играет шелк твоих волос,
И почему то земля бежит из — под ног,
Без тебя в моём сердце,
как белый туман, злой ковыль порос,
Тяжко мне без тебя на земле средь забот и тревог!




Себя теряю я в самом себе

Я хочу с тобой дышать
этим воздухом чудесным,
Помню, ладони твои глаза
твои помню, губы,
Хочу, чтобы и твоя душа
слышала тот звон небесный,
Как впадинки тела
становятся лежбищем лунным!

Моя шхуна к тебе плывет,
Закат, рассвет — полночи на пролет,
Слышишь, волна, ушибаясь, поет,
Это с улыбкой
заблудшая душа моя к тебе идет!

Зовет зима, куда она зовет,
Которая к безумию ведет,
Весна кому-то про любовь поет,
Я знаю, одиночество уйдет!

Сейчас пишу — все мысли о тебе,
С каждым днем люблю тебя сильней,
Себя теряю я в самом себе,
С ненаглядной девочкой моей.




Голос  вселенной

Мы из энергетического мира,
Мы вас зовем в измерение мысли,
Как медлящие молнии и солнца,
Чтоб призраки из памяти возникли!

Будущее здесь начинается ваше,
Из вечного начало начал,
Вы дети гниющих болот в чёрной чаще,
Поселившихся в толще зеркал!

Голос звучит электронный,
Из безмолвия млечного пути,
Словно океан бездонный,
Что страшный миг кончины позади!

Звуки космоса колеблются,
Создавая музыку вселенной,
Искрой света истины нетленной,
Лишь в конечном живет бесконечность!

И где-то там во вселенной
город райский небесный,
Свою собственную песню поет,
Печаль в душе моей
зажгла огонь неугасимый,
Мою тоску, что сердце в клочья рвет!



Под космический оркестр,
Си — До — Ми! Си — До — Ми!
Оглушает всех окрест,
Ноты вселенной, воспев до небес!

Эхо разносит окрест,
Бросает кольчатый реестр,
Тишины покойный крест,
Где-то там, в неоновый свет!




Комочек нежности

Любовь моя к тебе пылким гулом в сердце
отдается средь ночи,
В глазах твоих
я вижу отраженье моей любви,
Вожделенная ночь короче долгих дней
разрывающих цепи,
В твой солнечный день,
в твой радостный день меня позови!

Хотя я знаю, это все продлится, только миг,
Ничего не говори — просто вспомни о любви,
Я пытаюсь отыскать в вопросах своих нить,
И летят слова сквозь мрак,
сквозь туман слепой земли!

Пойми, нет без боли
на всем белом свете любви,
Не хочу я более терять тебя
в вечности пустынной дней своих,
В душе моей
жизнь протяженностью в тысячу ли,
Я комочек теплый нежности,
к тебе несу в руках своих!




Чёрная кошка

Может ли преступление,
Доставлять удовольствие, если ты не маньяк,
Неважно искупление,
О рифы разбиваемся, идя на тот маяк!

Черная кошка ее горящие глаза
пронзают темноту,
Коррупция кровавых разборок
и политических интриг,
Скорбным пледом объяты сердца,
что тужить по чужому горюшку,
Если злые killers — убийцы,
словно часовые на посту стоят!

Хроника реальных преступлений,
Заставляет наши сердца бить в набат,
Неживые в мирах отражений,
Вы путь превратили свой в пылающий ад!

Вы смело учили за слова отвечать,
А сто восемнадцать в подлодке лежат,
Скоро грянет повсюду небесный парад,
Напрасны попытки возврата назад!

Закипает в наших жилах кровь,
Потрясших наше сознанье и душу,
Мать твой сын к тебе не вернется вновь,
Все обещанья со смехом нарушу!

Черная кошка — это истина во тьме бес придела,
Но реальность сильней и сакральной любого придела,
Вы накопили неплохие по вашим понятиям средства,
Не люблю интеллигентов, ненавистна мне братва.



Печаль и грусть в глазах твоих

Светилась улыбка на устах твоих,
А в глазах видна печаль и грусть,
Ночь придумана на свете для нас двоих,
Ты меня не любишь, что же пусть!

В твоей женской плоти бушует пульс,
И мороз индевел белизной на твоих устах,
Неровное дыхание — пульс, пульс,
Жар холодных объятий на потных телах!

В окне виден город мой, и там же луна,
Хотелось мне тот миг остановить,
Верной спутницей грез будет вечно она,
Но, видно неразрывна эта между нами нить!

Таким как был, я больше не вернусь,
Соединить не сможем, нити наших чувств,
Ветер развеял память, слёзы, грусть,
Я успокоенный знаньем твоих безрассудств!

Сознание, и лож читается в глазах твоих,
И странным пассажем прочитанный мой стих,
Я знаю, не поделим мир мы больше на двоих,
Там, где воздух вечерний прозрачен и тих!




У РАЗНЫХ  БЕРЕГОВ

Волна твоих рыжих волос,
И блеск зеленых как море глаз
сводят меня с ума,
Да сладкий запах чайных роз,
И губы припадут к губам
в невозмутимости ночной!

В запахе весенних гроз,
Чуть-чуть звенела тишина,
Я ложе расстелю меж строчек
В грешных моих стихах,
Мне чудится безумство
и не хватает слов!

Мы в разных домах, у разных живем берегов,
Я тебе возвращаю шум ушедших шагов,
Каждый шаг твой ровняет тебя с пустотой,
Тебя беречь я буду негой облаков!

Мои стихи из пушистых снегов,
из несказанных слов,
Нет достойных образов
в роще всех стихов,
Ты моя березка на розе ветров,
Мое время течет вдоль твоих берегов!

Ты сидишь в тишине,
Твой дом научился от снега казаться туманным,
Расставанье приносит только боль и тоску,
Пламя увядает страстной раненой моей души!

Но среди снега и аромата твоих слов,
Не остынет моя нежность и моя любовь,
Ты найдешь свой мир из песен,
 мир из детских снов,
В опустевшей квартире
остался только запах твоих духов,
Эхо запомни мелодию моих стихов!




Тайна природы

Природа — это окружающий нас материальный мир,
Наша планета земля сама часть вселенной,
Тайна природы не раскрыта человеку,
Укоризне не выжить в позиции тленной!

Мы позабыли о боге надменно и жизни вечной,
Здесь гостем сатана ступающий ведет себя смотрящим,
Есть ли правда? и кто — человек человеку?
Вопросы стоят, как стояли от веку!

Каждому понятно, что любовь вообще
Пламя страстной души,
Будь то чувство к природе или человеку,
Душа не бывает нетленной,
О боже укрой меня своей непревзойденной силой!




Запоздалая Осень

 Запоздала осень,
хмурится небо тёмными тучами,
Заливая землю дождём,
Из чёрных рун,
вдоль полей и лесов с перелесками,
Накрыв оранжевым плащом!

Безжалостно ветер с веток листья срывает,
Стынут голые кроны деревьев,
И день осенний беспощадно убывает,
Все равно, что со стана
осенний листок, улетает!

Солнце ни греет, оно спряталось в тумане,
Зябко и сыро в лесу за полями,
Пришла пора без мысли и страданий,
Я растворюсь в желтом парке
осенним туманным!

Серебром покрывала покрыта
морошка и ежевика,
На солнце, стеклом отражая,
Ветку каждую, обнажая,
Росой разбрызганной, сверкая!

В ручьях вода замерзает,
День, словно снежинки на ладонях тают,
Год уходит, убывает,
И на глазах закат линяет!

А заря, так насторожено дрожа, наступает,
Будто боится мороза
и стужи с наступлением зимы,
Небо чернью опадает,
Юных листьев мелодией древней,

Режет слух тишина,
гул приближенной зимы вдали нарастает,
Мне чего-то не хватает
в огне последних дней осенних,
А сердце мое все в тревоге листает,
листает и листает!



Наши души словно птицы

Стены храма молча, созерцают,
И собаки бездомные лают,
Храмы богинь земли украшают,
Как бескровно ланиты пылают!

Мне жить тревожные мысли мешают,
Они в темноте,
словно неизвестные крылья порхают,
Не предают, не льстят, не осуждают,
Я не знаю, но они меня спасают!

Ах, как годы быстро пролетают,
Мой город тихо спит,
в листве осенней утопает,
Монотонные будни мелькают,
Дни уходят, словно льдинки тают!

Я бродил по содовым дорожкам старого храма,
Среди трав цветов рябины и малины,
На ветках искрились салюты калины,
А небо оглашал клекот журавлиный!



Мои первые шаги
 
плыли первыми весенними стихами,
Теплого ветра по белому царству
цветущих яблонь и вишен,
Тут, шагни с первыми волшебными зарницами,
По любому пути, и душа поднимается выше!

Зори здесь тихие неведомому морю,
А солнце высокое владеет всем,
Мы верим в судьбу, но смерится, ли сможем,
Мы бежим от собственных многих проблем,
А души наши, словно птицы улетают в небеса!




Мой мнимый грех

Предо мною звезды мерцают,
Далеко в бездне холодной,
И тёмной ночью отражают,
В тишине пустой, бесплотной!

В небесном океане, словно в водной пелене,
Где хаос царствует в застывшей тишине,
Прикосновенье ветра, шелест тишины во тьме,
И что-то странное твориться в моей душе!

Над холодным желтым светом безмолвной луны,
Я вспоминаю вольных птиц парящих в высоте,
Мы раскрываем новый свет по ту сторону тьмы,
Я улыбаюсь, я мчусь сквозь лето
к несбывшейся мечте!

По гладкому небу со звездами вместо огней,
В чистом поле тоски повенчает нас грех,
Исчезнет моя печаль — растает в пришедшем сне,
Я спокоен, вернувшись в не — жизнь и не — смерть!

Прощаясь на веки —
лишь легкий шепот крыльев я слышу,
А вокруг кружатся сине — плавленые сны,
Я ощущаю чью-то боль и чью-то горести нишу,
Мне хочется землю сердцем укрыть,
словно одеялом листвы!

Я один лишь только знаю,
Как приятно ранним утром сердце дышит,
То ли музыки плач, то ли смех в лихолетье бросает,
И счастье былое, в крови растворившись, тает!

Когда есть впереди
бесконечность счастливых дней,
Я меняю свою тень на букет,
зажженный кристальный свет,
Я провожу этот день в окружении огней,
Я не знаю где начало,
где знанья, где закат, а где рассвет!

Стихи мои — не разум, не слезы и не смех,
В них двери распахнуты для всех,
Моя печаль неуловима, как мнимый грех,
Господи, прости меня за этот грех!





Забытый звон

Я помню, над нами, когда-то вставала, заря,
Где ты жизнь,
что была соткана судьбой для нас с тобой?
Она с отзвуком разбилась хрусталя,
Я еще не утратил способность испытывать боль!

В сердце мое
словно заноза закралась печаль и боль,
Где жизнь,
в которой наши мечты являются реальностью…
Ещё хотел бы я понять,
предчувствий странных моих роль?
Жизнь меня швырнула в темноту,
и я не ведаю на сколь!

Ты Дафна, и арфа бегущих в листве облаков,
Ты расцвела первый раз в юности прежних веков,
В прохладе утопая зеленых нежных лепестков,
Словно кружево планет
как символ неразрывности оков!

Стонет поверженный в прах могучий колосс,
И клен раскидной клонится, клонится в сон,
Освещая наш путь серебристым лучом,
Под забытый, нездешний, неправильный звон!




Нечаянный сон

Наша встреча была не случайной,
Хоть звучит это парадоксально,
Что-то вроде эмоции важной,
От чего и нынче мне печально!

Гордость души растлевает усталость,
Изумрудный ковер, предо мной расстилая,
И жалобы любовной стон и ярость,
Игривая волна бежит, не уставая!

Но что с того, что грусть стучит в окно,
Словно призывает в дом кого — то,
Лишь ты не спишь, ты опять ждешь чего?
Сколько песен по жизни не спето?

Мое сердце пока не горит в огне,
Еще я есть, еще я мыслю,
Я буду с тобой в заколдованном сне,
Твой профиль луна повторяет в окне!

Пусть жизнь угасает в термитной зиме,
Поступки наши не страшней других грехов,
Не пропадать, горя в унылой чуме,
Поселив в стены храмов святых и богов!

В истерике пламя металось во тьме,
Под шепот камина в нечаянном сне,
И тень проскользнула по длинной стене,
Я вижу тень твою на белой стене!

Я все прощаю жестокой зиме,
Как душит тревога при полной луне,
Нет радости и нет печали мне,
Надо мною звезды кружатся
как в пьянящем сне!

Звездной россыпью грез заалеет восход,
И лучезарность радуги в море облаков,
Экзотически — дерзких искуса цветов,
И в океане безбрежном
ошалелых разбродов лепестков!

Даруя надежды целебный глоток,
Тем кто, вымотав душу лавиной стихов,
Что так короток всем нам отпущенный срок,
Мы судьбой пронесём сквозь десятки веков!




Стихия жизни

Стихия жизни формула неизведанной зоны,
Сон это странное кино
к смерти пройденное полпути,
В каком единстве управляются законы,
Что проку в грусти и в страданье,
подняться б снова и идти!

Пусть там, вдали есть горы,
море, горизонты,
Меня сейчас туда, уже везут вагоны,
Буду вить из строчек стихи резво,
точно экспромты,
Буду улетать, уезжать на часы и на годы!

Между нами раскинула ночь свои воды,
В часы — минуты зашифрованы перроны,
Капли влаги с небес, словно слезы природы,
А колёса стучат, сотрясая вагоны!


Мы летим через пространство
и долгие годы,
Благополучно, словно на юг
в чужие сны и страны,
Окружающий мир предстает
незнакомым и странным,
Нам ближе простор равнинный метели,
снега, морозы!

Не пей двоедушия рассол околоплодный,
Твой лик будет светел, а мысли чисты,
Свет белый брезжит, нежный и лучистый,
Небосвод сияет неземной красоты!

Рутинные дни, безмятежно ушедшие годы,
Перейдут в лихолетье долгожданной свободы,
Похоже, здесь мы лишены всех степеней свободы,
Дрязги, суета, бесцельно прожитые годы!

Нашим сознанием, непонятной тайной природы,
Лучше зыбкий рай в объятиях призрачной свободы,
И, не надеясь ощутить ступнею твердой породы,
Лишь оставляют нам видимость краткой свободы,
Все это от нашей простой человеческой природы!




Одинокая звезда

Планета земля одинокая звезда,
Во вселенной черной бездны,
Мерцает призрачно…
закатный луч когда,
На земле все мысли грешны!

Что одинокою осталась одна,
Да вот беда — она уводит в никуда,
И лишь единица дискретна сама,
И так крута, но лишь над ней твоя звезда!

Надо мною свет звезды
обессиленной надежды,
Буду праздновать страницы,
хоть не знаю, кто мы, где мы?
Мы странники в вечности-дети
погибшей надежды,
И дорогами звездными
пролетали так просто мы!

Земля одинокая и грешная,
И святая небесными хранимая силами,
И в своём сладострастье порочная,
Ведь друг без друга
мы птицами будем бескрылыми!

Так грустно всегда покидать
земли родного дома…
Ты для нас важней всего,
И в сердцах оседает холодная белая тьма,
В за зеркальной стране
нереальной мы сходим с ума!

Оказавшись вдалеке от родного дома,
Хочется вернуться в привычный уют,
Абсолютная тишь, за полночная кома,
Но вечные силы пропасть не дадут!

Которые разрушают все ранние
сложившиеся стереотипы,
И этот обволакивающий
теплый волшебный мягкий свет,
Я верю, что в том спасении
откроется нам потом уже секрет,
У нее есть для жизни в запасе
сто миллиардов снов и лет!

Это царство спокойного сна,
Здесь исчезает вся суета
окружающая нас ежедневно,
Всех давно уж достала война,
Этому безмолвный свидетель Луна!




Наша миссия

Нам миссия выпала спасать жизни людей,
Душа испаряется среди белых полей,
В те дни казалось проще, светлей и добрей,
На распевах резвился, наш соловей!

Наша задача!
пациентов избавить от страданья и боли,
И силы всем дать и здоровье подправить,
Дать жажды жизни глоток света чистоты,
и запаха цветов,
От недугов и хвори избавить!

Давайте мы просто не будем лукавить,
Сердце полное Любви не оживит нам в жилах кровь,
Нам в чьей — то судьбе каплю сердца нужно оставить,
Мы не забыли про заветы, мудрые слова Отцов!


Как мудрец сказал великий!
Слово, сказанное,
от сердца проникает, прямо в сердце!
Имей сострадание о ближних,
Говорил мне загадочный странник!

Используя профессионализм заботу и Любовь!
Спасем жизни людей
от окровавленных острых камней,
Как магнитное влияние
я влюбляюсь в профессию эту вновь и вновь,
Только б глубокое биение ритма сердца услышать!

Наша забота дает силы и дарит добро,
От сердца к сердцу не имеет границ,
Мы, работая здесь, мы творящие счастье жизни добро,
Мы помним каждого тепло светящихся лиц!

Не безучастность искренность и доброта,
К боли чужой желание подарить радости жизни,
В том виновата жизнь и тяжкая судьба,
Ей мудрость дана, и за ней продолжение жизни!

Мы поделимся теплом наших горячих сердец,
С теми, кому это так сейчас необходимо,
Пред волей всевышнего, давшего этот венец,
Оно, как и сердце, бьется незримо!



Мысли

Для тебя этот мир многоцветный,
как камни мозаики,
Красит цветенье весны,
приоткрыв это таинство жизни,
Ты проходишь над ними,
погруженная в бредовые мысли,
Забывая, что истинный смысл ее просто в том,
чтобы жить.

Все чувства, вся любовь к тебе и цель,
не найденная в жизни,
Пусть от меня ускользнут
все твои потаенные мысли,
Да, я, наверно, сейчас в первый раз
убегаю от жизни,
Где Янь и Инь
одним венцом преобразуют,
время в мысли.

И вот последние слова,
как будто в воздухе повисли,
И все еще руки в твоих волосах дрожат,
как и раньше,
Мертва, казалось тишина,
и нежность вьется через мысли,
Но я боюсь, ты не придешь, боюсь,
что чувства станут старше.

Мы чувством объяты, себя отдавали,
Когда за занавесом слов
 упрятаны иные мысли утопали,
Остаться до старости здесь обещали,
Как странно,
но на этом месте розы
и тюльпаны не расцветали.



В клетке Любовь

Человек тысячи лет,
Неизменно испытывает к голубю любовь,
Что в любви искал ответ?
А в жилах стынет медленно запекшаяся кровь!

Голубь символ мира и любви!
Я чувствую природу и становлюсь добрей,
Плоть не сущность, по ней не суди,
Я люблю эту землю с каждым часом сильней.

Я напишу вам сонет.
Лишь — там навсегда рассвет,
Трепет нежностью задет,
Когда нас с тобою нет.

Зажатая в клетке
безжалостно гибнет любовь,
Отдайся безумию
и подари только ночь,
Шепну тебе, что люблю,
что без тебя мне невмочь,
Как будто в сладком бреду
тоску мы будем гнать прочь.

Сжимается сердце
и рвется наружу любовь,
Но пропускаю момент,
и опускается ночь,
И мои корни в земле пьют,
словно воду любовь,
Я — дух земли и на земле,
здесь мой удел одинок.


Как медленно льется свет,
Мой город в туман одет,
Вмиг гаснет солнца свет.
Там, где любимой нет!




Печаль Любви

Как прекрасно в глазах твоих серых тонуть,
Печаль идет ко мне и сердцу моему,
Отражаясь в стекле, растекаясь как ртуть,
Восторженной любви — забвение уму!

Я стараюсь забыться, пытаюсь мысли унять,
Где ты построю дом, в руках твоих усну,
И очень хочу я тебя сейчас нежно обнять,
А во сне я увижу тебя и весну!

И не открою сердца праздному уму,
Томит свет зеркала, отражая лишь тьму,
Словно встаёт, из воды поднимая корму,
Я тебя обниму, отниму, подниму!

И вот! — летит восторг в рыдающую тьму,
Привыкну скоро я ко всему,
И не всегда доверишь свою боль тому,
Тех времен, бог со мной благодарность ему.

Толи снег, то ли слезы весь день по стеклу,
И в спину вонзаются острые ногти опять,
В этот час перехода из света во тьму,
И ты прощаешь,
меня опять будто привыкла, терять!




Кризис

Рубль умирает напрочь мой,
Если денег нет у вас,
то вам нечего терять,
Поймет и столяр, и портной,
Не нужно удавку,
мне хочется вольно гулять.

Еже — ли ты не богат,
То тебе не нужно начинать,
Мне то что? скажи-ка брат,
И, скитаясь друзей забывать.

Придумал кто такую власть,
Чтобы пользоваться всласть,
Они стремятся в рай попасть,
Я встал и в масть.

Где — же сила правды?
Что за истиной стоит,
Те ревут, те рады,
Перед ним судьба дрожит.

Нет, истины есть точка зрения,
Нет точки стоп одни лишь повороты,
Лопатой, отодвинув мнения,
То гладко все, то беды да заботы.

Кто прав, а кто ни прав, ни понять,
Может всем тогда понятно станет,
Тебе надо сказанному внять,
Только тот, кто просто… знает.

В царстве льда феерия огня,
Когда в России вспыхнет костер опять,
Не желая возвысить себя,
Время, словно речка, повернется вспять!



Храни тебя бог

Мир на земле вода в роднике,
Свежий хлеб на столе,
По стволам ресницам и щеке,
Вечер вязнет в окне!

Надежда, уверенность в завтрашнем дне,
Стабильность и счастье в огромной стране,
А небо на копьях отдалось весне,
Без мыслей о страхе и завтрашнем дне!

Пусть жизнь состоит из побед над собой,
Пусть гром не застанет внезапно врасплох,
И вновь, как и прежде тебе станет легко,
Но лишь обретешь и покой, и тепло!

Пусть Весна в душе твоей цветет,
И все дни будут окрашены в розовый цвет,
И нежные, сладкие песни поет,
Грациозным движеньем и улыбкой рассвет!

Тебе семнадцать лет!
Ты как маков цвет,
Ты наполняешься нектаром,
словно Розы букет,
Не будет больше бед!

Утопают в лазури и грезят сиреневым сном!
Пусть много будет пламенных лет!
Если есть где — то Бог?
То он стоит у тебя за окном,

Этот бог — он могуч справедлив,
Он избавит тебя от тревог,
Тебе он покажет много светлых дорог,
Спаси и помилуй, храни тебя Бог!




Принцесса

На корабле любви с тобой мы поплывем,
По волнам нераскрытых страстей,
Желаньям чувствам применение найдем,
Пламень хрупких из плоти свечей!

Где всегда цветущий рай, мир полночных грез,
Принцесса ты знаешь, я не хочу, прощаний,
Не вернуться, не быть там, где ясно до слез,
Жарких отведав объятий и нежных признаний!

Мы мечтаем о счастье, смеясь, — но всерьез,
Врата в мир отворим не испытанных желаний,
Ты только помни обо мне принцесса нежная моя,
Нет, мне не надо твоих в тишине обещаний!

И вновь, рождаясь в вечности и в лете,
Розы, гвоздики, пионы в букете,
Ты — красок смесь в закате и рассвете,
Теплые, желтые, все в самом цвете!

Дай бог разлук не больше дня, в которых страсть свою, тая,
Относительность мер и изменений расстояний,
И боль не пройденных дорог, и во снах, не узналось моя,
Расскажет тебе ворох мыслей моих, а так же желаний!

Ни о чем, не сожалея, безмятежно,
Падали в грехах и от грехов вставали,
Мы дарили друг другу себя легко и нежно,
И беду, и радость вместе принимали!

Принцесса отношусь к тебе я трепетно и нежно,
Я верю, в чудо жду тебя,
Молчание повисло в воздухе так неизбежно,
Я жду, надеясь, о днях умчавшихся скорбя!



Мы во времени

По волнам плывём мы времени,
В зарослях орешника и слив...
Не понятны нам порой времена и загадочны,
Спешу, я за минутами сомневаюсь, поспею ли,
Ведь я не чураюсь ни времени, ни бремени,
Ведь и я когда-то стану  седым.

Господь смеется, видя наше безмолвное действо,
Видя автора, замыслившего  благо или злодейство,
Рифмоплёта, который  постыднее лицедейства,
Когда завершив в рифме шальное свое действо,

Единственный проблеск - здравого смысла,
Мы сегодня в любви своей бешены!
Темпераментом обладаем мы бешеным,
К тебе приезжаю в мареве размешенном.

Мы не уловимы проблескам смутных ощущений,
Будто мы призраки пока в себе сомневаемся,
И как ни проси не напросишься в жизни прощений,
Мои ладони помнят то тепло твоих прикосновений.

Преследуют нас восприятия правды,
Пред действиями пасуя уверенности,
Скитаний ума и мотков Ариадны,
Несем молитвы из евангелия  убогими и серыми.

Вспыхнет однажды в наших сердцах сама вечность,
Мечты! Мечты! Мечты… строки отчаявшегося поэта.…
И сны как пыль сотрутся в бесконечность,
Душою, чувствуя при этом, а телом — божью благодать!




Думаю лишь о тебе

Почему мы встретились с тобой,
Если нам не плыть вдвоем,
Ту помню прогулку под яркой луной,
Мы вместе и день за днем.

Море камни ласкает волной,
Заливая все дождем,
В щепки сердце о берег крутой,
В осень не верим, а сами ее  ждем.

Любимая к тебе испытываю,
Прекрасные нежные чувства,
Это царство любви, что я создал себе,
О, время, ты полно безумства.

Чувства согревают сердце мое,
Когда мы не вместе,
Мои скользкие мысли текут в тишине,
Значит, снова мы вместе.

Я очень хочу, чтоб любовь моя,
И согрела тебя,
И в дни, когда с тобою нет меня,
А… как красива и грустна земля.

Девочка милая моя,
Как только закрою глаза,
Ответ, в ответе не тая,
Ведь жизни сложная игра.

Ты такая одна на белом свете,
Думаю лишь о тебе,
И порой во сне летаем
от земли к другой планете,
Без тебя проходят дни в тоске.

Красивую вспоминаю улыбку твою,
Храню в душе далекую мечту свою,
Пусть растает, ночь не созрев, на корню,
Как часто сетуем, клянем мы жизнь свою.

Ты — самое дорогое,
Что есть в жизни моей,
Сердце пылает в груди моей,
Где-то в царстве теней.

Мое ты сокровище тебя я люблю,
Тебя не отдам ни кому,
И, подобно летящему вдаль кораблю,
Я молчу, я терплю, не скулю не молю.

В этом мире огромном,
Ты самый близкий мне человек,
В океане бездонном,
Ночь короткая мне словно век.

На пути к твоему сердцу,
Не остановят преграды меня,
Где родиться стихотворцу,
Но быль осталась, в памяти храня.

Я счастлив, что однажды встретил тебя,
Я люблю и счастлив от мысли одной,
С тобою связала однажды судьба моя,
Но стоит ли порознь лететь нам с тобой.

Ты Луна ты Солнце ты Богиня моя!
Я верю, ты станешь однажды моей,
Королева полдневных теней,
И от этого становлюсь все сильней.

Глаза твои меня вдохновляют,
На самые сильные чувства,
Сладким ядом сердце опьяняют,
Плоды грешного вольнодумца.

Любимая помни, что я вечно твой,
В звездной невозмутимости ночной,
В запахе морского прилива соленой волной,
И  божьей благодати неземной!




Дыхание жизни

В утреннем тумане чернобровая девчонка,
Шла босиком по росе,
Две веселые косички, светленькая челка,
И Стравинскую в косе.

Где же Ты, понять чувства способная,
Которые переполняют меня,
Обжигает, смеётся, пытается,
Расплавленный воздух ложится, звеня.

Которую не пугают сила рук,
Ни мудрость глаз,
Так холодно… холод — попутчик разлук,
В который раз.

Я сегодня жив, я чувствовать, могу,
Петь могу от счастья света солнца и Любви!
Как мало об этом сказал на бегу,
Как с тобой ни хотели — удержать не смогли.

Переполняют чувства меня,
В эту ночь все свершится опять,
Я не вижу себя без тебя,
Время быстро бежит не унять.

Я пою перед куполом неба и вечностью,
Время так беспощадно своей быстротечностью,
Но дорога кончается вновь бесконечностью,
За ними грань между соблазном и беспечностью.

Я небу кричу о счастье моем,
Раскинув руки летя над землей,
Мой мир лишь счастье, боли нет в нем,
Я чувствую пульс земли стопами ног своих.

Я вижу чашу неба, она в любой момент готова,
Водопад излить блаженства на меня,
И мне так надоело искать ее снова и снова,
Любовь мне подари дыханье жизни.

Секреты чувства и Весны!
Обычно жизнь, которую не мыслим,
Сегодня вы мне так нужны,
Под впечатлением новизны!




Нимфетка

На дворе лунная  звёздная теплая ночь
темная улочка тусклый фонарь,
Все переменится, все перемелется,
Часы полночь пробили, словно во сне,
луч луны упал на алтарь,
Дорога катится, дорога стелется.

Одинокая идет нимфетка меж сирени,
Темная улочка на ней мини юбочка,
Все затихло вокруг, даже полночные тени,
Чьи-то розовые губки, жгут  осенней таской.

Зацепило, закружило, завертело,
Нимфетка малолетка хочет любви,
В ее горле хрипело, сохло, сопело,
И сердце ее не пробьешь, не зови.

Книги тетрадки небрежно заброшены,
Ее волосы покрашены в цвет сирени,
Все детские мечты куда-то отброшены,
В голове кружатся звуки в розовой тени.

Глаза ее как черные сливы,
Малиновые губки шпильки все дела,
За окном осенние разливы,
Губной помадой губки намазаны,
не ищите, не ждите, я ушла.

Нимфетка малолетка,
идет летящей походкой,
В руке коктейль и сигаретка,
Но почему в глазах тоска?
плывёт легкою походкой,
Она сегодня гость поэта!

Медовый нежный поцелуй
сегодня нежных губ твоих,
Ну а завтра что, ветер бьет в лицо,
Забудь про все, забудь про всех,
от сих забудь, до сих,
И извращенно, весело и зло!

На лице твоем размазана помада,
Мини, юбочка твоя помята,
Скажешь,  я тебе ничем не обязана,
Судьба моя проклятая.

Солнечный луч у порога высветил след твоего каблучка,
Стройные бёдра потрогать тянется, чья-то рука,
Глазки твои, что были чернее сливы застекленные,
Твои откровенные желанья не прикрытые,
А сердце разбитое, грустное тихое и разбитое.



Утро

Под лучами весеннего солнца,
Щедрой влаги, испив первых дождей,
В рост быстро пошли,
Посевы озимой пшеницы.

Заколыхались безбрежные зеленые нивы
В объятьях, качаясь теплого ветра!
Благоухали поля,
Жаворонки над ними трелью звенели.

Небо голубое весело,
А в нем как шелк облака,
Они мимо ушли, протащив за собой,
Мимолетную тень!

Тихое утро стояло в дымке тумана,
Стояла живая природа,
Что от вида такого душа бередила,
И с трепетом сердце билось в груди!




Эпопея Войны

Налетели, Мессершмитты черным вороньем,
Словно грозные тучи, на заре тишину оборвав,
Вьются над Россией  Ангелы смерти, черные кресты.
Русскую землю поливают смертельным огнем!

Репродукторов слушал шумы, и смотрел на столбы,
Беспечная влага дождя в подвенечном платье листвы,
Ангел  крылья мне отдал, лечу, скоро свидимся, в раю!
Средь тропок и следов, что срезают прямые углы...

Этот смертельный бой не выиграть тебе не уйти,
Взявшись за руки, мы долго, тревожно молчим,
В повседневности будней армейских не ищем причин,
Великая бесчисленная рать, выступит как моря гладь!

И пусть дьявол не стремится,  души наши обуздать,
От взрывов воздух раскалялся до придела,
Земля багровая от крови дрожала и горела,
И наши крики души раздирали в кровь!

Нам  секунды вечностью казались,
И мгновенье, словно на части дробилось,
Оранжевым факелом слепило солнце глаза,
В ушах ветер звенел, под ногами мины рвались,
Осколки с грязью лепили наши лица.

Трассер рвал в клочья нашу плоть,
А впереди ещё много и много боёв,
Дайте высокого неба глоток,
Рано ещё нам пока умирать,
Санинструктор милая сестричка,
Под пилоткой рыжие косички карие глаза.

Она хрупкая такая тонкий стан,
У самой колени сбиты в кровь,
Она из поля боя вынесет солдата,
Слёзы льются градом, из карих глаз,
Боец молодой вражеской пулей сражён.

В такую минуту, где найти нужные слова,
Лицо белое как шёлк, широко открыты глаза,
Они не виновны по-детски и ясны,
Смотрят в небесную далекую тьму.

Мы у могилы солдата сраженного пулей врага,
Дадим троекратный прощальный салют,
Когда-то плескалось море в его восхищенных глазах,
Когда-то в них было небо, и были там птицы, а сейчас темнота,
Соберемся силами  погоним ворога за тебя отомстим!

Яростно враг огрызается пулемётным огнём,
Но словно разъярённые осы,
Обрушились мины и пули наших бойцов,
Наш боевой командир чтоб спасти батальон,
Грудью закрыл огнедышащий дзот.

Путь преграждали нам танки подлого ворога,
Били  миномёты, бомбили самолёты,
Осколки снарядов врезались в наши тела,
Товарищи! Боевые друзья время пришло,
Иноземцу дать сокрушительный бой.

Ура! За Родину вперёд на Берлин!
В Германии встретим победу,
В столице третьего рейха, задушим ворога!
Откуда потоком лавы война растекалась,
На восток, опустошая земли Европы.

Логово мы уничтожим фашизма,
За матерей своих отомстим за жён и детей,
Враг будет повержен, победа будет за нами,
Над Рейхстагом возвысится знамя победы,
Об этом весь мир известим!



Ностальгия

Мои печали — радости и надежды,
Там, где мой край чудесный и родной,
Звучат музыкой в моей душе оркестры,
Время встречи  несется молниеносной стрелой.

Там в желтых степях гуляет вольный ветер,
На ветру, словно волны ковыль качается седой,
Этот дом, этот сад, этот вечер, это мой простор,
Там жарко греет солнце в полуденный зной.

Мой отчий дом окутан в сад прохладный,
Клином вьются над ним журавли,
И черёмух кипень пенный, ароматный,
Спелые яблоки падают в ладони земли.

Там кругом кристальных вод пруды,
И лебяжьих сказочных озер в них нимфеи цветут,
Ярко озаряются цветущие майские сады,
И  мы как в детстве нагишом окунемся в пруд.

Я по тебе скучаю о мой дивный край!
По снежным вьюгам и запаху свежего мороза,
Слышишь ли ты во тьме посвист и лай?
На латах их видны стихи,  и проза.

Осветится, вдруг озарится, солнцем кровавым закат,
Помогая осени, свершить священный  обряд...
Разбуди для меня метель и нетающий звонкий град,
Оживи, чувства надежды, и мысли мои просветли!

Прости меня мой край, за то, что редко навещаю,
Прости меня отчизна, что не молю о помощи порой,
Канула в лету забвенья юность моя,
А вместе с ней и все те дорогие сердцу места,
Где мне когда-то удавалось, согреется!


У меня ведь нет тебя дороже, у тебя ведь нет меня дороже,
Пойму однажды, что жизни смысл, он не в мире,
Что смертным нужно помнить благоговение богов!
Что скрываются в многомирье во тьме забытых веков.

Уж сколько за собой оставлено позади веков,
И сотни тысяч интервентов ворогов с других миров,
И скоро вновь, под ветра вой искра зажжет огонь,
Что понесется во тьму и разожжет костер.

Там, за пределами тех мест, где пока не властны мы,
Будем вторить свои миры, в далекой звездной тьме,
Где есть другая жизнь, другие земли и миры.
Кричу всемогущему о Боже! где мой край далекий и родной?

Поезд вновь мчит меня к тебе по серебряным  рельсам,
Свет луны скользит по ветвям сирени…
Звездные салюты в ночном поднебесье, вокруг шатры,
Мои волнуют в сердце чувства все вновь и вновь.…
Весь этот чудный край огнем  волнует в моих жилах кровь!




Моё лихое время

Жизнь прости меня
за все твои рассветы и закаты,
По ним струится жизнь моя как талая вода,
Богатство наше — сплошь одни утраты,
И, как те листья,
с тех пор ветер развеял года.

Мое лихое время,
Разрушенное бремя,
Неужто вдруг вернется,
Но годы всё уводят.

О! жизнь как постичь вершин,
Как покорить мне миражи,
Сон легко закружил,
Другим стремлениям души.

Слезы как хрусталь,
Заснеженной души,
Вороную сталь,
У раненой души.

Как я жил воедино слились,
Лож судьба, и жизнь,
Вы покорить меня хотели,
Для того, чтоб с вечностью пройтись,
Просто, я понял, в жизни две параллели.

О! жизнь ты закружила меня,
Дрожит душа,
В странных отблесках огня,
Нахохлится души уставший свет.

Я был, не прав себя, виня,
О! жизнь я был не прав тебя, виня,
Я так же потерял тебя,
И пусть люди осудят меня.

О боги! Сил мне дайте,
Помогите цепи бремя разорвать,
Люди послушайте! Люди поймите,
Битва окончена кто победитель!



Разочарование

Во мне надежды ты убила и я тебя за то,
Хотел неверную забыть, но нет!
Вымысел, копия вещи, фальшивка почти ничто,
Пусть гнев растает, пусть дракон уснет.

Да! есть правда, а любви блаженной нет,
И значит надо мне с мечтой расстаться,
Я вижу в темноте живущий свет,
В глуши мирских забот, мне может статься.

Мне бы все забыть на вечные века
в жизни все я потерял,
И милый взор моих очей увял,
Был и весел и пьян
и деньгами бездумно швырял,
Хотел найти, но больше потерял.

Лишь только ты любовь моя осталась,
Что миражом в моей душе казалась,
Ах, куда моя застенчивость девалась,
Она ж была в испуге и смущалась.

Во мне дотла сгорела твоя неверная любовь,
И больше не воскреснет никогда,
И кровит небосвод я уже заикался про кровь,
А голос — тайны струн из серебра.

Я хотел понять, что такое святая любовь,
Вновь рисуется, образ мой
в воображении больном,
Когда деревья сбросят покрывало сна,
Завтра здесь снова случится весна.




Ночь

Блудливая теплая ночь,
За облаками прячутся звезды,
Когда я шёл сквозь тёплый дождь,
И порой, как счастливые слезы.

В речке мерцает луна,
А где-то там, в бездне холодной,
Ты берег, а я волна,
И боль, казалось, длится вечно.

Млечный путь,
Где-нибудь Блудливая теплая ночь,
В ней скрыта какая-то мистика,
Беспредельно бушуют черные дыры,

Влечет жажда жизни меня,
На свете ведь есть и другие мотивы,
Поездов уже без меня,
Когда с преисподней,
Зажжется звезда для меня!



Музыка моей любви

Когда вижу тебя,
Мелодия любви рождается,
В сердце моем,
А душа становится,
Как капли крови ягоды рябина.

Я разделить с тобою все готов,
Улыбки радости невзгоды,
С тобой хочу прожить я годы,
Ни когда тебя я, ни придам!

Кровь смывается лишь кровью,
Та слышишь?
Как тихо земля под нами дышит,
То затаит дыханье, то вздохнёт.

Так и душа в замирании моя поет,
Рождает мелодии в сердце безмолвия,
Я мечтал назвать тебя своей,
И в беспокойстве вьются мысли роем.

Может, смоет холодным дождем,
За ролью роль во тьму уходят строем,
Устлавшую невольно грустным слоем,
На затрепанном сердце моем.

Ведь вьюга только завоет за моим окном,
Я люблю все сильней и сильней с каждым днем,
Я знаю — саду цвести весною или нет,
Я грущу о тебе и о наших встречах вслед.

Ты грустишь обо мне или нет?
Мне в закатной полутьме жизни нет,
Ах, мой свет и смерти нет,
Потому как музыка любви в моей душе живет!



Гоби

Перед закатом зимнего солнца в слабых лучах,
В Гоби багровым песок становился,
На чёрной выжженной земле, в её слепых ночах,
Промозглый холод только укреплялся.

Пока ты так сладко спишь и купаешься во снах,
Ну что ты, друг? зачем ты спишь? гони скорее страх,
Те, кто помнил или знал, там, в далёких песках,
Мы покидали родину с улыбкой на устах.

Через долину смерти путь наш лежал,
В те далекие годы
там от берца я оставил свой след,
Все вокруг нам говорили,
идите, с богом смерти нет,
По счастью мир переменился,
отверг заразы красной бред.

Мне одиночество — шанс посетить небеса,
Сказал, хриплым голосом я не хочу, убивать,
Охрипший рваный голос беззвучен до утра,
На свадьбе у смерти еще предстоит пировать.

Зачем горят небеса костров разведенных,
В этих местах в середине века
сжигали людей на кострах,
Что ночью плохо спишь,
не находишь места себе?
Способ спастись от судьбы —
лишь отдаться судьбе.

Недвижимым взглядом он жизнь провожал,
То ли счастье, то ли боль, то ли мир, то ли война,
И, с трепетом, руку всегда подавал,
Ушел, не вернулся и без вести сгинул, пропал.

Безлунною ночью, когда я не спал,
Он из ножен булатный кинжал достал,
Иль гибель мою он тогда предвещал,
Нет, ей-богу, он заблуждался, я просто устал.

Увы, мы все сгорим от смерти,
И пары глаз не встретим в след,
Ее вершина средь небес,
у которой имени-то нет,
Нет законов, нет богов,
хищники на тропах стоят клыки,
оскалив злобно.

Там я наскальной стене имя свое начертал,
Был и служил здесь советский солдат,
Я столько жизней родине отдал,
Что не вспомнить всех названий мест и дат!



Вершина благочестия

Я не сменю ни возраста, ни членства,
Прообразам, лишенным совершенства,
В бессилье средств искусственного глянца,
Чтоб вдруг достигнуть высшего блаженства!

Я помню все до слова и до жеста,
Что строй миров предо мной разверзла,
Текут в пространстве времена,
И сила не земная совершенства!

Цвет глаз моих уже не тот и седой мой завиток,
Голос исчезает — в безмолвии короток срок,
Пусть юность вернется опять хотя бы на маленький срок,
Попробует ягод янтарных живительный сок!

К небу руки свои протяну,
Пальцы мои пройдут сквозь прохладную плоть облаков,
А ветер унесет строку недописанных стихов,
Ограничив меня парой кратких таинственных слов!

Мой разум так далек от совершенства,
Рифма поэта богиня и вершина благочестья,
На знойном ложе томного блаженства,
Похоже на семь веков Преображения.






Искушение

Природа одарила,
Адама и Еву страстью любви,
Не дай и моей душе истомится,
Она жаждет любви!

Мы отведаем сладкого,
Плода запретного в райском саду,
Мы сольемся телами,
И будем пьяны от вена Vin demi -fort.

Мы закружимся в вальсе цветов,
И взлетим в облака сладострастия,
Пусть Зевс пронзит нас огненным копьем,
А амур золотою стрелой.

Ты будешь стонать извиваться в объятиях,
На белых листьях страстных роз,
В нас ураган бушует от страсти,
А сердце бьется в огне.

Дни и ночи ты будешь в объятьях моих,
До сладкого измождения,
Для меня ты создана из нектара цветов,
А я для тебя из камня железного,

Мы два ангела грешных с тобой,
На коленях у бога просим прощения,
А у отцов свитых покаяния,
Мы сокроем тайну нашей любви.

Пусть Зевс пронзит нас огненным копьем,
А амур золотою стрелой,
Мы вновь сольемся в грехе сладострастия,
И закружимся в вальсе любви!




Красота осенняя

В осеннею декаду на опушке пожелтевшей стоят берёзки одиноко, словно невесты в белой кроне тонкий стан на фоне неба голубого в цвете золотом, отражаясь, в русле застывшей лазурной реки и эта вся красота радует, душу мою, а на сердце волненье грусть и печаль мысли наводят тоску, что эта вся красота лишь мгновенье. Но она плывёт, мне навстречу бессмертная и такая прекрасная в поэме места нет герою, и навечно со мною дни встреч и признаний. Все слова о разлуке осенней падают листовою, мы взираем, на мир через стекла машин наши легкие дышат, искусственным холодом, и я не знаю, что мы пьём — норд-вест ли с дальнего залива, капель ли слёзную осеннею красу. На Яву ли это всё как короткий божественный сон вот сейчас глаза открою, и вмиг исчезнет, всё наступит, мгла серый туман придёт и всю красоту поглотит, словно в сказке, красота осенняя исчезнет как первая любовь как страсть как первое влеченье. Исчезнет всё твой лик рук твоих тепло прикосновенья и аромат локонов твоих вьющих на ветру. В памяти моей останутся лишь воспоминанья твоих касанье медовых влажных губ и нежных встреч в саду вишнёвом красочной осенней и сказочной красоты,





Я люблю Деревню

Я люблю деревню,
Всем сердцем и душой,
И в день молебна, ее
Колокольный звон!

Я русские люблю березы
они как невесты,
в кроны одеты белые стройный стан
Ветви покрыты инеем
Словно белая вуаль.

Стоят от мороза ежатся,
Ждут словно женихов,
Я люблю деревню,
Всем сердцем и душой!

Белый дым из труб клубящий,
И чистый снег, хрустящий под ногой,
И ароматный запах благоуханья,
Люблю запах рыхлой вспаханной земли.

Аромат хлеба испеченного и парное молоко,
Я люблю деревню и ее чистые пруды,
Ручейков журчание апрельскою весной,
И майские теплые дожди!

Вот ласточки уж тут как тут,
Они из хвороста и глины гнезда вьют,
Я люблю деревню,
И ее колокольный звон.

И песни русские под веселую гармонь,
Лай дворняг бес перебойный,
И на зорьке ранней крики петухов,
И аромат душистый полевых цветов.

Я люблю деревню,
И ее колокольный звон,
Люблю заливанье песен ранних соловьев,
И смех веселый детский озорной!





Ты слаще яда – Горче, чем любовь

Я ведь не брошу тебя, я выведу — за облаками другие миры, по улице пройду вдвоём с рассветом, но что мне делать с городом пустым. Не злись, вернусь» — так думал ей сказать чуть позже, если не выйдет сжечь мосты, но как — так может бросить всё? не смотря на все свои старанья и труды. И мы с тобой, дорогая, увидимся, вновь три часа остаётся, до весны. Я тебе шептал, ночами зима всё же кончится, где-то, и иней покинет холмы, но вдруг в конце нашего пути нас ангелы отпустят, забросив на плёс, где райские сады, там пропитан воздух благовоньями весны, мы будем лелеять цветные мечты. Хочется любви, но есть препятствия, которые не обойти! А порой казалось, что ты рядом, только шаг и я у ног твоих, давай говорить мы будем о любви и чувствах, о том, что ещё не сказали ни слова, разреши мне приласкаться, я в картине сюжет о любви нарисую, снова и снова. Только я бы хотел в клочья всё разорвать. И пред нами оставить, белый лист без чернил, да и чернила — кончились для строк! Она направилась в свою ту осень снова, «зачем? к чему? ну почему?» — так спрашивала себя она, когда наш дом опять остыл, и в вечности и в пропасти времён, лишь зеркало таинственно и ново.
Ты слаще яда, горче, чем любовь и закипает в венах кровь снова и снова, волнуясь вспять, пошёл, в иллюзиях и снах я буду жить, когда в реальности ничто не ново, город детства и юности, первой любви он такой же, как прежде, но что-то в нём ново: Есть город мой родной, где бег вечный осени бег золотой. Пытаясь подняться, возложу, всю боль себе на плечи я сберегу, небесный ангельский покой, окольцованные бытом, наши кони бьют копытом, и по кругу мчатся кони от судьбы и за судьбой. Ты не поверишь,… я сегодня вспоминал нас вместе… с улыбкой и где то даже со слезой… Я уже не один… для неё и себе вопреки… ты — измены печаль, что стекает капелью густой.…   


И В СОБЫТЬЯХ СУЕТНЫХ Я НЕ ПОТЕРЯЛСЯ

Мёрзлый вопрос, что тянулся, от века до века я хочу, оказаться на полюсе рядом с тобой. Я никуда от тебя, милая моя, не исчезну я закрою тебя от порывов сильных ветров. А время-то, время-то, вовсе не лечит? весна ступала беззвучно, воздушно, легко. Небо раскрасила, ночи заполнила, снами краешек солнца раскрасит, она в нимб золотой. Гул трактора на сонных пашнях, кромсая землю цвета эбонит прогрессом, отдаляя день, вчерашний рычал в забоях скальный аммонит, конторы, банки, за проценты драка, живому не уйти из «пирамид» и в курсе курса — каждая собака, и каждый фискалить норовит. Имея превосходный аппетит, не молится Евтерпе и Минерве, его на написание шедевры лишь содранная кожа вдохновит, удача даётся не всем, а отважным, а вещи, удобства они впереди, когда порой недостаёт отваги. Когда ни зла, ни боли не забыть, хочу провалиться сквозь землю, и сгинуть вот нерв над судьбой как верёвка висит, я сам всё сумею, страдая от боли, закон превзойду из моральной стези. Это мои сиюминутные чувственные образы, кто не близко, тот, не поймёт, просто забудьте и закройте, окно дует.… И без обид, в автобусе, толкаешься, с ворчливым народом и каждый закрыться в себе норовит, жарким июнем, словно река, ржавые капли текут, с потолка рядом на корточках девочка спит, лёгкая курточка сифилис и СПИД. Преступная нежность безумных мгновений, украденной песни короткий мотив, в омут ныряешь с буйной головою, и сама того ни зная, как дальше жить, не скрывая, идёшь по жизни грехов своих, и всё же ей трудно прошлое забыть, Бог, дай мне душевного покоя, принимать то, что я не могу изменить. И давит могучим телом, звёздное небо готово всё в пыль дробить, вдохну вожделенно целостность жизни всем чертям назло в одиночестве, жизни тонкая, эфемерная, обрывается жалкая нить, и в конечном итоге ты выберешь город, который привяжет к себе. Там в одиночестве смоталось в клубок обид моё счастье в нить, к мирским благам не привыкаю, им я не восхищаюсь, ведь мне не виден свет, бьёт под дых тишина, и летит сквозь меня неуёмной печалью в рассвет. Задыхаясь от чувств, во всё горло кричу, но, ни звука не слышу в ответ. И пусть мы все живём под таким же небом, а в небо улетают наши души как огни, всё так быстро — даже не зареветь, не догнать, не взвыть и не крикнуть вслед. Мы строим планы, только плещет, волна по граниту длинные мили исходим, расчётливо смотрим на жизнь, но однажды всё забудется, и я всё прощу тебе, выдавливая ревность изо всех сил. И в событьях суетных я не потерялся, и злобу- ненависть в свет солнца превратил? Я ни чем уже не связан материально я переулка не вижу, где ждут, терпеливо полтысячи крыл, разорву эту связь, что калечит духовно, кину миру под ноги эту осень, дождёй, добро и жизнь, почти вслепую, проходят мимо — не забыл, но счастлив тем, что в родную Россию веру сохранил.



МИРАЖА МЕТРАЖ БЫЛ НЕСКОНЧАЕМ

Мамаева гора Каменское городище столица скифов, что-то всё чаще мне кречет напоминает грифа, в мой закрытый атолл из колючих коралловых рифов.… Где в порту моряки умирали от тифа. Впрочем, с этого средоточия всех помыслов ещё не сняли грифа, и в груди завывает громче, чем ветер уж позади и раскалённых будней череда, и поглядит без сожалений кому в глаза немой туман? Если видится мир как цветной монитор, где: удача, надежда, подарки с плеча. И привязанности крепкой будто гранит наше поле с тобою — семейный очаг, ты поцелуй меня, милая, поцелуй! утро лиловою дымкою гонит мрак, от забытых пределов небесных миров нам доносится ангелов стройный хорал, мне на вены ложилась, сталь слепого клинка я от боли терялся, я от злости кричал. Покой души, и тела возрождение горит свеча, даруя полумрак. Примеряя одежды скорбей и утрат, не спешим на последний земной карнавал, воды рек вот-вот обратятся вспять, и на землю рухнут огонь и град, мир таким стал непохожим для нас сейчас и это совсем не мираж. Не будет чести меж светил, когда один глупец войдёт в мой храм, ты никогда не узнаешь, как постепенно мир для меня исчезал, и опять вокруг нас разыгрывается, безжалостная игра, в делах амурных рвался напролом — вот началось — несчастий полоса. Миража метраж был нескончаем, в проблесках сознанья мне виделся уже судьбы кураж. Под обессилившим небосводом не уцелеть, а там где берег твоей печали, где верность фраз. Где та грань, за которой искать тебя? настоящей!» — поищу средь лесов и дубрав. Этим торжеством небесным лишь насладишься! суровый, такой далекий, но родной мой край.





И СНОВА С ТРЕСКОМ РВУТСЯ НИТИ

Сегодня вспоминал, ты не поверишь нашу встречу стеснительно несмелый первый поцелуй. Жду ответа, когда ты мне наберёшь? Я без света твоих глаз, моих грёз… Ожиданье томит, я в бреду не могу без тебя, я люблю, нас «завтра» ещё не волнует, пока не ушёл караван, по небу скользящие звёзды блуждают, спускаясь к нам вниз. В крепких объятиях, в самой родной зиме нежность везде, не прося ничего взамен в тонких запястьях и нежных сердец. Сильно огорченный, иду по краю поля и размышляю вслух: Но что делать, когда полагал, что ты скользишь белой лебедью, в очередной раз войдёшь в адский, но сладкий круг. Я  болею истеричным бесчувствием ко всему, угостил, надкусила и горько, и любви разорвалась струна, заполняют пустоту новые смыслы, иными людьми и стоит целый мир не больше, чем легкий взмах твоей руки,
В твоей стране вселенская дыра, всё вперемешку — боль и благодать как находить, не ведая утрат. Листает кадры беспокойный мозг: В исподнем завтрак в шорохах возни, а я рисую поезд, летящий, навстречу убегающей любви рисую, в мыслях камские огни, за этим окном простирается новая вечность. Она раскрывает объятья и радостно ждёт, я прошу для тебя огня, чтобы сердце согреть, я прошу, чтоб на все твои письма пришёл ответ, очередной февраль летит к развязке, а значит, прошлый не последним был, а значит, я напрашиваюсь на взаимность. Ты для меня — навсегда — золотая отрада, богатая душевным благом и теплом благодарю и воспеваю яркость лучей твоих! Пусть нам не будет тяжёлой дороги: все дурные знаменья зарниц, сны, предвестья, слепые тревоги, перекрестье не взятых границ.… Две печати сняты, осталось пять, рыжий конь гарцует у райских врат на пересечении всех искаженных зеркал, холодное ночное небо Ангелы раскрутят каруселью и в этой неравной схватке, затяжном поединке никто не напишет, большой эпилог. Однажды всё закончится, будет ветер, будет гроза: Потоками дождя размоет склоны, и моё тело возьмёт река в водоворот, все мы люди, не боги, и смерти боимся несказанно, снаружи мы будто из стали, а на душе всё та же тоска. Я научился больше помнить о нас, а было ль наяву: сплетенье ласковых молчаний, коварство снов, любовь - это мысли, мысли о том, кем живёшь и дышишь мысли сладкие от них так больно, когда счастье не возможно. Горячая моя, лиловая, весёлая, унылая, милая и немилая, — кем ты тогда была? Жизнь нас делила на ноль, но я всегда сомневался, что любви исчерпаем запас. Руки опускались все ниже и ниже, поцелуи выжигали горячие дорожки на наших телах… Вновь спешит разыграться предсвадебный пух тополей, разогретый асфальт и чадящий автобусный запах, пойми, нет смысла, но есть дорога пойми, нет счастья, но есть удача, а привычка — почти уже смерть свежесть чувств сохранить — задача. И снова с треском рвутся нити, и снова грань ко мне близка, и пишет на листке «простите…» чужая — но моя! — рука… Всё, что было и будет — известно,  исчезло давно без следа, догорев в этой сумеречной бездне. Наша родная звезда, океан эмоций внутри меня такое впечатление, что я под гипнозом! Я смотрю на тебя, но «картинка» не движется, замерла, я знаю, многими нас движет, и каждый может быть и прав, но, то, что нам сейчас дороже это миг он сладок, пока в небе горит родная наша любви звезда.


Я хочу опять в тебя влюбиться

С осколками небес рушились воздуха замки цветные, слетала с их стен на снега позолота, места там очень живописные, но очень дикие леса, и не проходимые болота, любо! Дышится покоем, и душа чиста, полна переливами соцветий, от которых рождена, окунусь, не дыша, и… ноябрь позабуду, и вернётся ко мне ощущенье полёта. Зато Нева мерцает, словно сталь громадою средь северных шатров, я хочу опять в тебя влюбиться! расскажи мне сны белых облаков. Пойдём со мной, по ступеням из снов на восток, в странную сказку странных дорог…. Над молчанием спящих селений, огнями больших городов. Падает снег пушистый, за окошком весело снегирь поёт, холодный стеклянный, грядущий покой города остывают, закутавшись в ворох реклам, пронзённая иглой душа, лукавый отблеск на стекле я помню хрупкий стебелёк последнего цветка. Невыносимо было, а теперь мир будто бы стал, другим меня не нужно ждать это я тебя всегда так ждал, искра твоей любви во мне живёт, всё нагрето лучами медового цвета.… А ветер поёт и поёт, и поёт. Вытру пыль с фотокарточки, где мы откровенно пьяны от любви, и влюблённость до чёртиков скачет в счастливых зрачках. Когда-нибудь, в других мирах, мы за руки возьмёмся дружно, и любовь нам улыбнётся вся в цветах, скоро зима, белый снег и его сияние разноцветное, рассеется по прекраснейшей белизне.… Образуя узоры, которые можно сверить, находясь в темной зале с ненастным пятном на окне. Волны тихо теплоходам плещут, в ржавые бока… долгожданный вольный ветер расшалился, налетел ни спроста.
Полетим с тобою, пробиваясь сквозь тысячи звёзд, туда, где кто-то в дивных мирах красоту нежной лирой воспел. В свинцовых тучах небо и в липучей слякоти земля, но светит нам, словно лампадкой в темноте, кто бывал на краю, ценность каждого мига познает, возвращаясь к истокам, я сейчас говорю о тебе. Лишь меняются сутки, в спокойном круженье планет, оплывая меж пальцев мелодией календарей, где-то веет теплый ветер, сыплет мягкий белый снег, проступает любовь алым цветом по ранней весне. Тебя осыплю сладостью слов желанных, я буду за руку тебя держать, по ладони гладить я, глядя, тебе в глаза буду говорить, как люблю тебя. В сердце — моём — простой иероглиф любви… я теперь уже твердо знаю с кем, зачем и куда мне идти.





ИНТРИГАНЫ ПЛЕТУТ ПАУТИНЫ ВОКРУГ НАС ПО НОЧАМ

Но о том, чтобы тебя любил тот, кто дорог тебе мы — не одно целое, мы — половины, разные, как рассвет и закат, и это всё, глотая слёзы, бедняжка Лиз облокотилась на стенку, без чувства сползая вниз. И, отчаянно-страстная, она пойдёт куда угодно за тем, кто пронесёт её на руках. На синей ветке меня прижала к двери реальность, а я уверен, что оставил её в слезах. Я под дозой безумства свой покой находил и, купаясь в разврате, утопая в грехах, тишина листьев шорох, как звуки Шопена горсть земли на ладони — как пластилин. И на грабли наступленье, обещает отступление, отступление в слезах, всё равно мы — врозь и сколько не гарцуй у меня лишь час, — запас не так велик. Ты смотришь через окно на вечернее небо и ждёшь, когда в доме затихнет и погаснет камин, воздух будто пропитан дыханием слёз серых улиц нахмурены редкие брови продрогла, заливают дождём мизансцены своих афиш… и на скатерть небес снова лепится жёлтая луна, нараспашку ветер, пронизывает током насквозь на меридиане твоих глаз. И мне б записать многоточием прямо в вечность сплетения взглядов, ладоней, и распущенных волос, а я усну в твоей фантазии сейчас, на тёплом пледе, в отраженьях твоих глаз. Хочу услышать тела твоего тончайший аромат и нежностью кусать сосцов набухших виноград,
А я слышу, только привычный колючий стук… входи, моя осень, размыв акварель стекла. Ответ: «да!» — это ситуация взгляда… это произошло так… жаркое лето город Москва курский вокзал, поцелуем в тумане, незаметно в Москве в свете фар, отражаясь, светотени плели, — я хочу тебя, моя милая.… Как можно выразить про чувства на словах, и аукнется, — забытое былое, когда удача отвернётся, без причин в дожде печали и в ненастных днях, а потом о тебе сочинят немало пустых небылиц и уже не вернутся обратно, словно в плаванье долгом на краткий привал.
Ночь прошлась, холодна и сурова, загуляла нетрезвая вьюга, расплясалась по мёртвым снегам. Интриганы плетут паутины вокруг нас по ночам, ореолом свечей отражался огонь в глазах. Так странно пахнет от воды — тимьян и розмарин… — Лиз моя, далёко до беды, то всё хандра и сплин! На границе безвременья трудно порою постичь нереальность и несовпаденье орбит. Так одиноко, так стыло, звенит печаль, перепутав фасады с убогой изнанкой на коломенском острове в доме — ампир. Я в окне наблюдаю, как по небу тучи плывут, и меняется пейзаж в плотной пелене, словно на ощупь, вот… осенние серые дни как то уже надоели, под ногами везде грязь целую неделю, идут дожди.… И с ветром в холодный ноябрь улетаем от чтения скверных стихов с грустью в глазах. Избит, за творчество своё в небесной нише, как дождь стучится в стёкла, бьётся в крыши шумом, гулом в камыши. Душа избита цинизмом в полной мере долго бежал, но небо оказалось в другой стороне, где жёлтых людей превозносят лесные звери. Под обессилившим небосводом не уцелеть, а там где берег твоей печали, где верность фраз. Сколько стоит несказанное, тёплое слово, утонувшее в потоке ненужных, обыденных фраз? Милая моя ненаглядная краса атласного волоса до пояса распусти наряд ты моё огромное родное беспокойство, вновь грущу я, хоть и встреча наша близка ожиданье моё нетерпеливо, по всей земле ведёт меня твой в кромешной мгле очей прекрасных свет. И в наступившей тишине чувствую запах, твой он потерялся в звёздах, планетах, да и речи сейчас далеки от златых высот… Сияли, руны и волшебные слова бредёт, бредёт за мною сердца жёлтого дня и как осенью, надомною листья кружат и летят.




Но как прежде ночью нам не спится

Любви нашей осколки я собираю, сохраняю на века в ларце, взбаламутятся сны и химеры, как клубок потревоженных змей, а ты смеёшься как борзая декадентка, предчувствуя адюльтер. И я совсем не понял, ни взгляда и не нежности твоей. Ведь только ты — моя отрада ведь о тебе я брежу во тьме ночей, и распахну, я окна навстречу ветрам я не приемлю, время оно теперь мне враг, как долго продлятся душевные муки во благо бессмертных идей, покажи мне свой город, свой загадочный сон, еженощный кошмар и мираж. Желание рвётся и ввысь парит, срываясь на стон,… ломается в искажении лучей, всё не просто любовь, это всепоглощающая страсть с которой не справится мне, правдой, отравляющей самую суть, исцеляющей где-то на глубине, я воспарю, как ангелы ручные парят в час утренний в той райской стороне. Любимая открой, своё сердечко будут петь тебе, соловьи, в дуэте встречая рассвет, за этим окном простирается новая вечность, она раскрывает объятья и радостно ждёт. И в эту секунду является солнце, в лазури золотой восходит небосвод, странность в том, что мне никогда еще не было так хорошо просто быть с тобой, а я слова тебе летящие дарю, мы встретимся с тобой, когда пройдёт мороз, утону — со всей неизбежностью — и осадой — жизни — земной! Это смысл и радость, это крест и грех моя ярость растает с первой звездой, но это будет там, на небе, где наслаждаться будем вместе вселенной красотой. Корнями осенних садов и цветами зимы; на коралле солнца, на саранче облаков, шепчутся листья с иголками хвои, словно боясь потревожить птенцов, хлопьями сыплется снег, вниз «роняется», вьюгой кружится, укрывая листву, я понимаю, что шедевр сегодня не выйдет, ночь желает нам приятных снов. Остановлено время, слушать мы будем над заснеженным полем зимнего ветра игру, осень листву, наземь стряхнула и бушует среди серных стволов, эта осень будет солнечной, будет нежной — сочным яблоком лежать в золотом меду,
И вот солнце с края земли опускается вниз, задевая о склон. Обжигает, душу свежим ветерком рудник на пригорке спит, укрытый мглой, дни, как подкинутая монета, в руку ложатся не той стороной, будто верная дружба умножит, мне силы по чужим городам одиноко брожу.И не чувствовать боли, что в ребрах застряла — не умею и честно сказать не хочу. Облака рваными клочьями расползаются у меня над головой, я как птица сквозь небо парю в облаках мне утонуть суждено в изумрудных глазах, на небосводе звёздочкой мерцая,… быть может, встретимся ещё с тобой, потому что, в солнце я — несносный! а в кружение листвы, ещё и…, озорной. Но как прежде ночью нам не спится, к нам вернулась, юность с сединой, но не переделать, сколько не пытаться природа тебя, не обделила красотой, всегда всё принимаю за новую сказку! я чист пред тобою своим телом, и душой, и всегда цветами убранное наше ложе ах, как целовались мы с тобой! Мчаться кони в утренней заре, мчит в карете странник неземной, рисуя в тумане Невы панорамы, пусть осень неслышно крадётся листвой, осень в городе, по улицам гуляет полусонный ветерок, боясь нарушить философский монолог, мы ни на час, ни на миг не сможем, расстаться будем, рядом сидеть, вдыхая тепло. Мне показалось однажды, что появилась мечта, где смешались и белая, и чёрная полоса. И голос её зачарованный, в миг бесконечности — расплавит и выжмет последний стон твой, умчали, ангелы тебя на белых конях… засыпай, на моих руках, улетая в мир дивных снов, а из чистого неба прольётся стремительный луч, окатив белоснежное царство осколков зеркал.




Признание

Я благодарю судьбу,
За то, что я познал тебя!
Я благодарю богов,
За то, что в душе моей огонь зажгли любви!

О, женщина как же ты прекрасна,
Ты нежна, страстна мила,
Как невинна и девственна весна,
Очаровательна, стройна и великолепна.

О, как я счастлив, что люблю тебя!
Люблю за красоту твою за доброту души,
За милый взор очарование,
О, незабвенная душа моя.

Я горю в огне любви и пылкой страсти!
Мне наслажденье рядом быть с тобой,
Я молю богов, чтоб открыли все врата,
Для тебя к звездам во вселенную!

О, как же я люблю тебя,
О, женщина любимая моя!
За красоту твою за доброту души,
Такую нежную строптивую мою!




БЕЛЫЙ РЫЦАРЬ

Когда пройдут года,
И часы отсчитают последний мой час
А тело покинет душа и полетит в неизвестность,
И там, в глубине туннели свет ослепит меня!

Что же ждет меня, в не изведанном мире?
Огонь ада или райские врата ни знаю я,
Но точно знаю!
Что духовный путь продолжу я.

Белым рыцарем на белом летучем коне!
Мне суд божий пройти предстоит,
Я готов пусть верховный судья,
Поставит на чашу суда мои земные дела.

А потом осудит по праву!
После омоюсь
в водопаде дождя очищения,
В доспехи оденусь я белые,
Коня запрягу белокрылого.

И помчит он меня вершить добрые дела,
Но милая знай, я и там буду помнить тебя,
Я буду твоим защитником ангелом,
Ты это увидишь, ты это поймешь!

Когда отражение увидишь мое
в чистых водах,
А когда час твой последний пробьет,
Я пришлю за тобой,
Стаю белоснежных божественных птиц.

Ты увидишь ослепительный рай!
Здесь нет ни огорчения, ни печали,
Только райских пение птиц,
Озеро счастья музыка любви,
И душевный покой!



Хаос

Живем то весь мир, не любя, то давая пустые обеты,
И несколько строк, почитая слова как заветы,
В эту весну, словно впрямь и пора, умирают поэты!
И мы до последнего верой в бессмертье согреты...

И заслужишь себе воздаянье,
Продираясь на свет сквозь душный бурьян,
Сквозь тьму, жуткий ветер, и запах соли,
Выжженной листвы и гнили  трав...

Не хочешь мириться душой с правдой жизни,
Не веришь ты в детский обман...
Чай, заваривая нескучный, слог, закручивая в вольфрам...
И в память, словно в пропасть из укрытия,
срываемся с упорством муравья.

Ведь жизнь не может без проблем,
Она - то всласть идет, то в плен.
Грядёт две тысячи двадцатый год,
Жестокий год великих перемен,
Ненавистный и суров,
Все готов стереть с лица планеты.

Когда столкнутся в стратосфере,
Две кометы, планета содрогнется!
И ледяная глыба в пучину океана упадет,
Наступит мрак!

Вздыбятся волны над небом,
и устремится, поглощая страны острова,
Вся предоставлена воля океана,
И тогда проснутся древние вулканы!

Тейде Испанию накроет, Сьерра острова сотрет,
Йеллоустонский потопит Америку, Канаду,
Сакурадзима с Японией покончит.

Этна и Везувий Италию затянут в жерло,
Мерапи и Папандаян в Индонезии проснутся,
А в Конго Нирагонго,
В Мексике Попокатепетель.

Эйяфьятлайокудль тоже примет,
Участие в пиршестве свое,
О боже отче наш! Спаси ты наши души сохрани,
Мы твои ведь дети сотворенные тобой!

О боже! Где же вы ангелы небесные святые,
Что хранили нас века!
Летите, к нам как всегда могли, на беду слетаться,
Да! Человечество в грехе и лжи погрязло.

Надеждой маячит, зовет за собой поворот,
Испокон от Руси не отъемлем острог,
А пока идет дождь и его догоняет гром,
Мы не знаем, когда господь назначит срок.

Но дай нам Боже! искупить вену свою!
О Ангел! Спаси ты наши души сохрани!
Сатане не дай над нами потешаться!
Да! нет любви блаженной!

И значить, нам гореть, в Аду!
Погаснет, солнце наступит, тьма,
Толщей льда покроется земля,
И в этой льдине лик отобразится божества.

Смирит изо льда тяжёлый свод,
И две тысячи двадцатый год!
Свое закончит представленье,
А человек свое предназначенье!




В саду роз

С видом на море у старого замка,
Ты на качелях качалась,
Ты была прекрасна и не вина,
В небе розовый стоял закат.

На воде дорогу из рубина,
Солнце проложило,
Сад окружал тебя из роз,
Оттенков всевозможных.

Вокруг прекрасное царило
Творение природы,
Ты качалась на качелях,
Легкий теплый ветер,
Ласкал кожу нежную твою.

И развевал твои пышные локоны,
Слышны перекаты волны морской,
И слабый шелест,
Словно ропот бутонов роз.

Ты, улыбалась, восторгом проникаясь,
Лишь только за одну твою улыбку,
Я бы все тебе простил,
Твоей улыбкой восхищаясь.

Сокровенные мысли мои,
Чисты, и светлы и чувства мои,
Как приятно, что ты в мыслях моих,
Ты со мной в мечтах моих.

Мы в них проводим сказочное время
Нам с тобою хорошо я все тебе готов отдать,
Мое трепетное сердце мгновенье счастья
И чистую любовь!




РАБИЯ

Каспийское теплое море,
Берег лазурный белый песок,
В отблеске волнах жемчужных,
Желтое плавает солнце.

Вдоль побережья,
Раскинулись пальмы
Воздух наполнен бризом морским,
И на этом фоне пейзажной картины.

В бархатном писке,
оставляя детский свой след,
Рабия! девочка востока,
Жизнь твоя в этом радостном мире,
Словно река следует извивам.

Проходит сквозь пороги и запруды
Но какой бы она ни была
Она откроет щедрой рукой для тебя,
Все возможности мира,
Каждый твой шаг счастьем наполнит,
И океан радости положит к ногам.

Жизнь пусть блистает твоя,
Все новыми красками,
Все для тебя Рабия!
Волшебные сны волшебные сказки.

Ты всех достойна красот,
Пред тобой словно мир заколдован,
Волшебный парусник твой,
Понесет ветер волшебный,

Тебе в розовом небе чайки помашут крылом,
А за кормой русалки помашут рукой,
Все для тебя Рабия! Закаты и рассветы,
Все реки, что падают с гор отдающиеся эхом.

Все планеты и звезды,
Моря океаны улыбки цветы,
Колыбельные песни,
Все для тебя Рабия!


ВЕЛИКАЯ РУСЬ

Русь душой не понять,
Русь не измерять аршином,
Ну что же случилось с тобой,
Где гордость твоя.

Где твой мужик богатырь,
Что ты, когда-то вскормила,
Матушка милая,
Великая Русь!

Ты добра и душою широка,
Ты готова вскормить и согреть все народы,
Басурмане осквернить пытались тебя,
И иноземцы вандалы.

Но русская рать защитила тебя,
Уничтожила, изгнала врага!
И на века закрепила границы,
Скажи, что с тобой случилось сейчас.

Где твой мужик богатырь
Что ты когда-то вскормила
Матушка милая,
Великая Русь!

Кто правит, тобою скажи?
Русский мужик, где твоя белая кость,
Ты вокруг посмотри,
Ты видишь, тебя истребляют.

Православную грабят землю твою,
Обнажая леса и моря, что мы оставим потомкам?
Мужик скажи, где гордость твоя,
Что не осталось на русской земле полководцев?

Матушка милая
Великая Русь!
Где твой мужик богатырь,
Что ты когда-то вскормила?






КОЧЕВНИКИ

Упирается взбухшее облако,
В горные Купалы снежных лавин,
Рассвет наступает, роса проступает,
Воздух хвоей пронизан.

У подножья вершины Алтая,
Кочевники юрты разбили,
А на сочной траве,
Пасутся овцебыки антилопы кулан.

В предгорьях Хангай,
Раскинулось озеро Тэрхий — Цагаан,
В нем бакланы и лебеди плавают,
И заводят птенцов.

Весна силу взяла над зимой,
Солнце взлетело, направив лучи,
На Купалы снежных лавин,
Проснулись горные реки.

Селенга, Онон, Керулен,
Реки падают вниз водопадом,
Они воды свои несут по равнинам,
Меж горных долин луга на пути орошая.

Закружатся в нересте рыбы,
Форель, Хариус, Ленок и Таймень,
В юртах пахнет чаем зеленым,
Им окропят по обычаю землю и небо.

Шаманы закрутят походные бубны,
Помолятся силам природы,
Будду чаем напоят,
А затем и нас угостят.

Праздник пришел Цагаан — Сар!
К нему напиток — Унада готов,
Народ будет пить веселиться,
Гласом волшебным
песню споют Уртын — дуу!

О войнах героях,
О силе природы и быте монгол,
Вольный ветер в сопках гуляет,
И гнидой кочевника друг.

На южных склонах
раскинулись горные степи Тугай,
Там камышовый кот промышляет,
и жир тарбаган набирает,
А в тайге Богдо — Ула,
Дикие звери свободно гуляют
Рысь, косуля, кабан.

В Гоби великой барханы писка желтизна,
Там свирепеет ветер, знойный,
Уста обжигает,
но Айрэт утолит жажду монгола,
И живые хрустальные воды
кочевнику сил придадут.





Таежное Царство

Зима, горы завалены снегом,
Серебром покрыта тайга,
А Байкал изумрудом,
Солнце уже высоко, скоро весна.

Снег в горах задержался,
А у подножья теплая парная земля,
В березняке — на прогалинах,
Первые пробились цветы.

На зорьке в весенней росе,
Проблески голубой медуницы,
Золотая мать — и — мачеха,
Появилась на голых буграх.

Тайга от зимы отошла, жизнь ожила,
Странная черная птица сидит на сосне,
Краснобровая и бородатая,
Это глухарь настороженно вытянул шею.

В испуге срывается и грозно летит над болотом,
И скрывается в сумраке леса,
Вокруг — царит сказочная быль красота,
Расположились по мху.

Клюква багульник пушица,
Чахлые сосны обступили трясину,
Неприветливо насупились хмурые ели,
Иглами сосны тревожно шуршат.

А на токовище устроили птицы базар,
Собрались воедино,
Куропатки тетерь дикуша рябчик глухарь,
Они серенады поют дамам пернатым.

Всё фыркают токанят,
Чу — фыы, Чу — фыы,
Бормочут, пригнув шеи к земле,
Самозабвенно и важно крыльями машут,
Хвосты распустив.

Вот солнце скоро взойдёт,
А они всё ещё серенады поют,
Так, где же они,
Ради кого были затеяны игры.

В таких делах весна проходит,
Придет зима —
они соберутся в семейные стаи,
И будут, всю зиму кормится,
Семенами ольхи березы и ивы.

А когда вернётся вновь в тайгу весна,
На токовище соберутся снова птицы,
Устроят шумный там базар,
и пернатым дамам,
Серенады будут петь,
Чу — фыы, Чу — фыы.



Устало в сером мареве улиц брожу

Над головой моей звезда возвысилась поэта, я здесь душой — поэт, скажу от сердца вам стихами. Неловко пряча откровенность силуэта, и от отчаянья где-то! Убираю в чулан язвительность, перекрестками не хоженых троп и дорог. Дождик прольётся над белой пустыней, к небу прорвётся зелёный росток, открываешь,  глаза… заставляешь себя сделать первый, мучительный вдох.… И лишь кукушка в ближнем перелеске предательски считает жизни срок, седой и скучный воздух межсезонья… рассвет не ярок… легкий веет холодок. А когда моё прошлое станет вечностью и позовёт всерьёз, время летит, и мне кажется, вот, ветер ночной за собой позовёт,
Давным-давно я застрахован, ни едких слов, ни горьких слёз, на время, по прав притяженье земное, свой разум отправлю в полёт. Твёрд как мрамор в поэзии слово моё, в нём высеку имя своё для потомков, я увековечу свой след на земле, пусть осудят потомки, пусть оценят творенье моё, шаги, как вздохи, раздаются, гулко здесь окна смотрят в мои окна, но стихи приходили сами, опять писал, посылал, не публиковали — снова сжигал. Мне ль дано — не дано, современным классиком признанным быть, быть ли пьедесталу там, в вышине там, где горы там, где чайки гнёзда вьют, остался дом, где мне было сладко, ушёл оттуда совсем другой, где сиял мой изумрудный взгляд, в нём будто есть душа непостижимая кусочек моря и вишнёвый сад. Где бы я ни летал, душа моя всегда вдохновением дышит, уплывает в закат, в неизбежный полет, а это, поверьте мне, немало здесь книг я бессчётно хороших прочёл, золотой головой по - Есенински устало в сером мареве улиц брожу, и я, вопреки суждениям досужим, хочу начать свой собственный отсчёт.








КАЗАКИ

Казаки витязи молодцы,
Седлайте коней вороных,
Ваше время пришло,
Вас ждут на границе заставы.

Вам выпала честь
Рубежи охранять не объятой державы
Пусть звезды мира склонятся над вами
И слово будет вам похвалой.

В слове похвальном есть сила и мудрость,
Сяду в седло вороного коня
Папаху поправлю, кудрявый чуб причешу,
Шпагу пристегну вдоль лампаса.

Мой фыркает в ноздри резвый конь вороной,
Резвый грациозный и шальной,
Под копытами стонет земля,
Удержать его нельзя.

В дорогу казаки старики,
Напутствуют мудрые оды,
А матери доброе слово,
Ударю, я по коню прощайте, станицы!

Матери вслед помашут рукой,
Слезу платком утирая,
Заплачут девицы, словно вдовицы,
Жалобным гласом свирели.

Заплачут березы и ивы,
Склоняясь над рекой,
Воскликнут станичники,
Да поможет вам бог!

Не страшен нам град из снарядов,
И свинцовый ливень из пуль,
Держите венцы лучезарные,
Со славой вернемся домой!

Шпаги сияньем блистая,
Со свистом воздух, на пути разрезая,
Соколом души вперед устремятся,
Под мглою густой, а вороные стрелой.

Послужим отчизне державе родной!
Как прадеды, славно служили и славу хранили,
Священной России любимой землицы родной!




БОЖИЙ СЫН

Иисус Иуде сказал,
Две тысячи лет тому назад,
Удивительный жил человек
на планете земля, божий сын Иисус,
Здесь он творил чудеса.

Он людей воскрешал, и души их исцелял,
А голодным манну с небес посылал,
Душа предчувствием тягостным пронизана,
Трагедией грядущей.

На вечере он сказал Пасхальной,
Своим ученикам:
скоро мой придет конец,
Один из вас предаст меня,
Вот пейте вино это кровь моя,
Ешьте хлеб это плоть моя.

Без тела и крови не может жить человек,
Обойтись без еды не может он тоже,
Хлеб он в вине обмакнул,
Иуде Искариоту брату своему протянул.

Делай же ты поскорей, что сделать ты должен,
Он этим дал Иуде понять,
Исполняй план свой секретный.

Тут — же Иуда ушел из Пасхальной — Вечере,
Иисус предчувствием томимым своим,
Своих учеников оглядев: Вдруг промолвил,
В эту ночь отречетесь вы от меня,
А бра мой Иуда трижды.

Ученики Иисуса не могут понять,
в чем проблема?
Как! тебя предать, мы лучше умрем!
Пастыря я порожу, все рассеются, стада,
После воскрешения моего,
В Галилее встретимся с вами.

О, Отче мой! Если же возможно,
Чаша, сея, пусть минует меня,
А если нельзя нечего изменить,
Уж в прочем пусть будет, как будет.

Бодрствуйте же люди молитесь,
Дабы в искушение не впасть,
Плоть немощна моя, но бодр дух,
Вот приблизился последний мой час,
Предается сын человеческий грешникам в руки.



ВЕСНА

Был день прекрасным и чудесным,
Волшебный день весны,
Потрясающе красивые деревья,
И разно пенье птиц.

Через все преодоления,
К нам пришла весна,
Ушла зима так скороспешно,
Как будто навсегда.

Парит земля озоном,
Кругом бурлят ручьи,
В реки превращается вода,
А воздух насыщен ароматным медом.

О, как прекрасна ты весна,
Как непорочна дева,
В делах своих ты совершенна,
Ты ангел мира и любви!

Ты как вселенная,
По загадочным действуешь законам,
Всемогущей силой проникаешь,
Без смятения
с безмятежного неба в наши сердца.

О, прекрасная весна,
Ты энергия Любви исцеление души и сердца,
Ты как Архангел Уриил,
Приносишь людям счастье
музыку и поэзию Любви!



АНГЕЛЫ ХРАНИТЕЛИ

Девочка милая моя,
Я вижу искренность твою,
Я вижу чистоту души твоей,
И желание твое увидеться со мной,
А моя заветная мечта
к тебе прийти скорей,
И взять тебя в объятья.

Мы сохраним любовь свою,
Нам помогут Ангелы — Хранители,
Они любят и оберегают нас,
Как мы друг друга,
И в каждую секунду
направляют нас, на верный путь.

Мы в сердце сохраним любовь свою,
Чистой светлой безупречной,
Мы злым духам не дадим,
Нашей овладеть душой,
Будем мы услышаны,
Защитят нас Ангелы — Хранители,
И исполнят все заветные мечты.




Кто ты есть человек

Творец небо создал изначально,
И в небе том планету райскую земля,
Вначале хаос был задатком бытия,
И при этом солнечная система вся,
А за тем на ней появился я,
существо волосатое плотоядное,
Простора было много у меня
плоды ягоды грибы.

И однажды вдруг разверзлось небо,
Появилось яркое свеченье,
Твердый луч ударил в землю,
И предо мной серебристый диск возник.

Из диска вышли существа,
Кудри белые, голубые как небо глаза,
На двух ногах они стояли,
Руки сильные могучий торс.

Они в недрах земли добывали,
Ослепительно желтые камни,
Что-то внезапно случилось у них,
Меня существа решили призвать.

Но я ни знал, не понимал,
Что хотят от меня, эти из светящего диска,
Тогда мне что-то впрыснули в глаза,
И без сознанья оказался я,
Кто ты есть человек.

А когда очнулся,
к диску подвели, меня из серебра,
И в отраженье том увидел я себя,
О, боже, неужели то это я!
Кудри белые, голубые как небо глаза.

Мне злату голову вручили,
а в ней золотые рога,
И строго настрого сказали,
Это идол твое божество,
Будешь молиться ему.

У меня было много братьев, таких как я,
Кудри белые, голубые как небо глаза,
Руки сильные могучий торс,
Но от рабского труда они куда-то исчезали.

И тогда эти существа вновь мне,
что-то впрыснули в глаза,
И без сознанья оказался я,
А когда очнулся,
увидел пред собой белокурую особу,
Голубые как небо глаза
нежная кожа стройный стан.

О, чудо! Кто ты?
Я человек женщина жена твоя,
и мать твоих будущих детей,
А ты мой муж мужчина человек
охотник воин и моя защита,
Где твое жилище веди меня туда скорей.

Мы миссию закончили свою,
Покидать нам вас пора,
Теперь планета эта ваша
плодитесь, размножайтесь,
Живите здесь в мире тысячи века!

А что на славу получилась обезьяна
самодовольная такая,
Да, но она копия моя да это только образ,
А так она беспомощна,
Она глупа, ей жить века в каменной пещере.

Много тысяч лет с тех пор прошло,
Живу, теперь я в не пещерах
 во дворцах теперь живу,
Миллиарды есть долларов у меня,
На дорогих машинах езжу я,
и войска есть у меня!

Есть бомбы самолеты пушки танки у меня,
Есть дальнобойные ракеты у меня,
Теперь здесь бог и идол я,
Все молитесь на меня!

А кто не согласен с демократией такой,
Всех ракетами сотру, бес совести стыда,
Негодных растопчу,
Я в кандалы в оковы закую!