Эйфория

                БОРИС  ВИЛЕНСКИЙ      
                ЭЙФОРИЯ (рассказ-быль)
Парашютные сборы протекали плавно и рутинно: укладка парашютов, прыжки от рассвета до обеда, снова укладка и снова прыжки. На аэродроме собрались две команды области. Одну команду представляли спортсмены городского аэроклуба ДОСААФ, другая команда состояла из офицеров, сверхсрочников и сержантов ВДВ. И та, и другая команды состояли из опытных мастеров спорта, на счету которых было большое количество соревнований, прыжков, рекордов. В небе все были соперниками, а на земле – друзьями. Соперничество никак не сказывалось на дружбе, более того, опытные мастера делились опытом и раскрывали свои маленькие секреты, как сэкономить секунды в воздухе. Иногда на результат влияли даже доли секунды. Парашютный спорт – спорт экстремальный. Все действия в небе отрабатываются на земле до автоматизма – там, наверху, нет времени для размышлений. Задумался, ошибся и … здравствуй земля навеки. Случайные люди здесь не задерживаются. Но те, кто влюбился в небо, остаются  надолго. Сами спортсмены не считали себя героями. Для них это были будни. Но некоторые считали сборы праздником, где можно пообщаться с друзьями, отдохнуть от семейных проблем, да и от родного завода. Здесь, кроме тренировочных прыжков, проходил отбор спортсменов на республиканские соревнования.  Пока девушки «чистили пёрышки» и бросали лукавые взгляды, парни сосредоточенно прокручивали в голове все варианты прыжков, где и как можно сберечь драгоценные секунды, чтоб получить лучший результат.
Игорь Куценко не первый год занимался в аэроклубе, на его счету уже было около двух сотен прыжков. Глядя на старших товарищей, у которых были тысячи прыжков, он понимал, что его счёт смехотворно мал. А так, жизнь протекала размеренно и весело. Все призванные на сборы, работали на заводах, в торговле, в милиции или были студентами. Сам Игорь работал мастером на стройке. Здесь на аэродроме Игорь отдыхал душой и телом. Стройка нервировала его своими проблемами, но диплом надо было отрабатывать ещё целый год. Хорошо ещё, что по специальной справке его отпустили на сборы. А здесь – степь, голубое небо, рокочущие самолёты, упоительные полёты в воздухе и симпатичные девушки. Так бы всё и катилось по рельсам равномерно-поступательно, но наступил день, который Игорь запомнил на всю жизнь. Этому предшествовали вполне незначительные события. Жизнь на аэродроме протекала по давно установленному сценарию. Вечером после укладки парашютов следовал ужин в столовой. После жаркого дня прохладная столовая казалась раем. Потом наступало свободное время, которое каждый тратил по своему усмотрению. Кто-то заваливался на железную койку с книгой. Некоторые собирались небольшими группками в беседке или просто на траве  под яблонями и травили анекдоты. Девушки, в отличие от парней, жили в нескольких отдельных кирпичных домиках, где в комнатах стояло по четыре койки. У них даже были тумбочки, чего не было в общей казарме. Короче, девушки обладали большими привилегиями. Они тоже собирались в своих комнатах на девичьи посиделки, но доступ в их помещения был строго ограничен. Любые вспыхнувшие романы протекали на нейтральной территории.
В этот вечер ребята маялись от безделья, пока Юрка Смирнов не предложил устроить кому-нибудь розыгрыш. Почти двухметровый Смирнов, бывший десантник, был   мастером спорта, участвовал во многих международных соревнованиях. Но в душе он оставался озорным и бесшабашным мальчишкой. Перебрав целый набор каверз, ребята приуныли,  ничего нового на ум не приходило. Лягушки в ботинок уже были, разборка кровати тоже, штаны, завязанные узлом, не веселили. И тут Смирнову пришла в голову гениальная идея. Он предложил пошутить над Фёдоровичем. Лебедев Владимир Фёдорович был самым старым инструктором. Было ему уже за 50, что для молодёжи казалось безнадёжной старостью. Фёдорович всегда ходил в синем полинялом лётном комбинезоне и в сапогах. Даже ночью он не снимал комбинезон, исключение составляли только сапоги. Ложась спать, он ставил рядом с койкой сапоги так, чтобы при подъёме сразу попадать туда ногами. Потом размашистой походкой он шёл по казарме и устраивал побудку спортсменов. Задержаться в койке хоть на минуту не получалось ни у кого. 
Игоря, наконец, осенило. Он предложил приклеить сапог Фёдоровича к полу клеем БФ-88. Его младший брат однажды так над ним пошутил – ботинок пришлось отрывать вместе с паркетом. Брат, конечно, получил по шее и надолго присмирел. Ребятам идея понравилась. Банки с клеем стояли на полке в самолётном ангаре, взять одну из них не составляло труда. Возник ещё вопрос: с какой ноги Фёдорович начинает движение. Долго спорили, но потом решение приняли простым голосованием. Кто-то сбегал в ангар за клеем. Все с нетерпением ждали отбоя. Спать ложились в 22.00, чтобы на рассвете приступить к первым прыжкам. Фёдорович требовал неукоснительного соблюдения режима. Не то что его побаивались, но уважали. Это не мешало ребятам иногда подшучивать над старым инструктором.
После отбоя никто и не думал спать, все умело притворялись спящими. Фёдорович тоже завалился на железную койку, не раздеваясь. Койка жалобно застонала и скоро затихла. Заговорщики предательски подкрались к инструктору с банкой клея. Сапоги стояли, как обычно ровно, словно на плацу. Правый сапог приклеили к дощатому полу, после чего разбрелись по своим местам.
Утро началось не с крика «Подъём», а с львиного рёва. Фёдорович, как всегда, влез в свои сапоги и размашисто шагнул с левой ноги. Приклеенный сапог надёжно удержал его правую ногу, отчего Фёдорович почти растянулся на полу лицом вниз. Заговорщики даже не ожидали такого эффекта, поэтому на койках никто не задержался ни на секунду. Фёдорович продолжал извергать слова, как снаряды тяжёлого миномёта. Потом он велел принести ему большой нож из столовой. Общими усилиями сапог отделили от половицы.
- Заяц, это твоя работа? – рявкнул Фёдорович на стоящего неподалёку Смирнова (у Юрки действительно было прозвище «Заяц» из-за выдающихся верхних зубов).
- Да что ты, Фёдорович, ни сном, ни духом, - пытался откреститься Смирнов.
- Ничего, я сегодня со всеми разберусь, - зловеще пообещал Фёдорович.
Фёдорович выдворил всех из казармы. Ребята рванулись к ряду умывальников на улице, чтоб поскорей стряхнуть с себя остатки сна. Из домиков напротив к умывальникам потянулись девушки. Их распорядок контролировал инструктор Таисия Семёновна Солтанова. Сказать, что эта женщина была легендой советского парашютного спорта, значит, ничего не сказать. На её счету было более 6000 прыжков и множество рекордов, более того, она ещё водила три типа самолётов. По характеру она была строгой, но могла и шуткой метко пригвоздить. Поэтому ребята не делали попыток вторжений в женские владения.
Солнце уже наполовину вышло из-за горизонта и напоминало огромный поплавок. На взлётном поле уже суетились механики, подъехал грузовик с парашютами и ребята принялись за разгрузку. Всё это укладывалось на большой брезентовый квадрат. Постепенно спортсмены в общей свалке отыскивали  парашюты по своим номерам. Заведённый порядок не менялся с годами – за каждым были закреплены парашюты со своими номерами. Исключение составляло только списание парашюта по сроку службы или его порча, и замена его другим. Игорь нашёл свои четыре парашюта. Проверил законтренные шпильки на ранце, наличие опечаток, и облегчённо вздохнул. Теперь оставалось ждать распоряжений инструктора. В первый взлёт Игорь не попал, но зато с интересом наблюдал за своими товарищами в воздухе. Погода стояла безоблачная, лёгкий ветерок не мог послужить помехой прыжкам, хотя на него нужно было делать поправку.           попал во вторую десятку. Это тоже было неплохо: ведь мог попасть в четвёртую или пятую. Небо было совершенно чистым, и это радовало спортсменов. Первая десятка была выпущена в три захода на круг. Самолёт прокатился по грунтовке раньше, чем приземлился последний спортсмен. Игорь набросил на спину парашют, застегнул все замки и стал прилаживать запасной, проверил крепление панели с высотомером и секундомером. Затем он надел шлем и затянул ремешок на подбородке. Он был готов. Вся десятка построилась на осмотр. Фёдорович, а он был выпускающим в этом взлёте, придирчиво осматривал каждого, а Юрку Смирнова – с пристрастием. Но к опытному спортсмену было трудно придраться, и Фёдорович только многозначительно хмыкнул. Ан-2 уже тарахтел рядом, поднимая в воздух пыль и пучки сухой травы. По приставной лесенке все поднялись в самолёт. Фёдорович вошёл последним и закрыл за собой дверь. Старый надёжный биплан затрясся, как в лихорадке, а потом начал разгон. После взлёта вибрация стала менее ощутимой. К ней давно все привыкли, кроме тех, кто делал первые свои шаги в небо. Самолёт набрал высоту и вышел на точку выброски. Фёдорович открыл дверь и приготовился к выпуску. Первый парашютист подошёл к двери, прозвучал сигнал и замигала зелёная лампа в салоне, Фёдорович дал спортсмену пинка сапогом и тот вылетел, второй уже понял, что это месть старого инструктора и попытался избежать участи первого, но коварный Фёдорович и его отправил вниз тем же способом. Третьим был Юрка Смирнов. Он сразу стал пятиться спиной к двери. Фёдорович ждал, когда Смирнов повернётся к нему спиной. Но опытный Юрка так и подошёл спиной к двери и со смехом вывалился из самолёта. Ещё какое-то мгновение он летел за самолётом, раскинув руки, а пальцы сложил в победном кукише. Фёдорович обалдел от такой наглости и, не задумываясь, бросился вдогонку за Смирновым. Он даже не пристегнул запасной парашют. Спортсмены сгрудились у открытых дверей. Смирнов, как белка-летяга, парил в воздухе, Фёдорович уже почти догонял его. Но хитрый Юрка неожиданно ушёл в пике, заставив инструктора промахнуться, а потом резко выпустил купол парашюта. Фёдорович, имея большую скорость, значительно провалился вниз. Спортсмены начали волноваться, но тут вспыхнул в небе второй купол. Все облегчённо вздохнули. Теперь парашютисты оказались без выпускающего. Самолёт пошёл на второй круг. И тут пилот помахал из кабины рукой и позвал Игоря к себе. За штурвалом была Таисия Семёновна.
- Игорь, - прокричала она, преодолевая шум мотора, - будешь выпускающим, прыгнешь на последнем заходе. Выполняй!
Игорь никогда не был в этой роли, но собрался мгновенно. Самолёт подходил к точке выброса. Игорь отсчитал четверых и дал команду приготовиться. Он отстегнул от троса свой карабин вытяжного фала. Опять сирена и зелёная лампа. Игорь по очереди выпустил четверых. Потом закрыл дверь. Самолёт пошёл на третий круг. В салоне осталось трое вместе с Игорем. Первым был молодой парнишка, недавно пришедший в аэроклуб. После него должна была прыгать Галя Низовая. Она уже имела 3-й разряд по прыжкам. Её худенькая фигурка почти скрывалась под огромным и тяжёлым парашютом. Игорь помнил, что врачебно-лётная комиссия чуть не забраковала её по весу. Но товарищи отстояли настырную девушку. Парашют у Игоря был спортивный и весил вдвое меньше, чем у девушки, поэтому он легко передвигался по салону. Самолёт опять вышел в точку выброски. По сигналу Игорь выпустил первого, потом Галю, потом, застегнув карабин на трос, выбросился сам. Галя уже парила под огромным белым куполом, а Игорь стремительно летел к земле, распластавшись в воздухе. В нужный момент он рванул левой рукой кольцо и над ним заполыхал красно-голубой купол. Он взглянул вверх и увидел маленькую фигурку Гали. Земля быстро надвигалась на него. Через 30 секунд Игорь ощутил толчок о землю и в это же мгновенье он сделал кульбит, чтобы смазать силу удара. Быстро вскочив на ноги, он стал отстёгивать карабины подвесной системы. Отстегнув последний замок, он вдруг увидел, что Галя уже скоро приземлится. Но порывом ветра её стало относить от грунтовки в сторону пахоты. К границам аэродрома подходило колхозное поле. Вспаханный чернозём резко отличался от серо-зелёной грунтовки. Игорь бросил свой парашют и побежал в сторону белого купола. Галя уже приземлилась на пахоту и огромный парус волок её за собой, как куклу. За ней оставалась широкая борозда. Большими прыжками Игорь нёсся по пахоте, обогнав Галю, он схватил уздечку купола и отвёл в сторону. Белое полотно стало опадать, как лепестки увядшего цветка.
- Галочка, ты жива? – спросил лежащую неудачницу Игорь.
Он протянул ей руку, и Галя стала подниматься на ноги. На лице девушки появилась виноватая улыбка. Игорь увидел, что у неё между зубами была земля. Это несколько развеселило Игоря. Он помог ей отстегнуть подвесную систему. Оказалось, что у девушки рукава куртки тоже были полны земли. Земля также набилась сквозь клапана в запасной парашют.
- Ну, вот, запаску испортила,  влетит тебе от Фёдоровича  за порчу имущества. Знаешь, что за это бывает в венное время?
- Лучше помоги собрать парашют, - ответила девушка, пытаясь вытряхнуть землю из рукавов.
Игорь собрал парашют в сумку и направился к своему куполу. Галя плелась за ним, отплевываясь от земли, попавшей в рот. Игорь собрал свой купол и, взвалив на плечо две парашютные сумки, широкими шагами отправился к месту старта. Там уже царило бурное веселье. Все уже знали про Смирнова и Фёдоровича. Последнего пришлось долго успокаивать, даже врач заставила его измерить давление, настолько тот был возбуждён. Юрка тем временем благоразумно отсиживался в столовой и попивал чай.
Глядя на всю эту суету, Игорь подумал, что сегодня выдался ещё тот денёк. Он не подозревал, что приключения на аэродроме ещё не окончились.  У него в запасе на этот день были ещё два прыжка.  В третьем прыжке ему предстояло показать воздушную акробатику. Тут надо было собраться до предела и попробовать перекрыть свой прошлый результат. И снова взлёт. На этот раз выпускающим был Белик. Самолёт набрал 3000 метров и парашютисты по одному покидали борт. Шагнув в голубую дымку, Игорь включил секундомер. Отсчёт пошёл. Он почти сразу нашёл стрелу на аэродроме и развернулся в соответствии с её направлением. Можно было начинать. Он быстро выполнил правую и левую спирали, потом подтянул руки к телу и выпрямил ноги, его тут же бросило в переднее сальто, снова фиксация направления, левая, правая спираль, фиксация, он выпрямил руки и подтянул ноги ближе к животу, получилось заднее сальто, снова фиксация… Всё, можно выходить. Игорь рванул кольцо и над головой затрепетал разноцветный купол. Оставшиеся несколько минут можно провести в созерцании. Игорь поудобней уселся в подвесной системе. На значительном удалении он видел своих товарищей, под ногами покачивались жёлтые и зелёные квадраты полей, серыми полосками бежали дороги, пахота выделялась чёткими чёрными прямоугольниками. Был виден весь серо-зелёный аэродром, ангары, столовая, казарма, маленькие машины и крошечные люди. Зрелище настолько захватило Игоря, что он непростительно расслабился. Это он понял уже тогда, когда услышал жужжание прибора. Дело в том, что на каждом парашюте стоял прибор КАП-3 М, который страховал парашютиста в критической ситуации: растерянность, потеря сознания. Тогда прибор срабатывал и автоматически открывал парашют. Для этого устанавливалась минимальная безопасная высота. Обычно парашютист сам открывал купол, а прибор на запасном отключал, тот срабатывал на установленной высоте вхолостую. Игорь просто забыл выдернуть чекующий шнур. Мысли замедлились настолько, что, казалось, совсем застыли. А прибор продолжал жужжать. Игорь знал, что нужно делать в таких случаях, но опоздал на доли секунды. Купол запасного парашюта вывалился под ноги, потом пучок строп скользнул между ног и наполнился сзади Игоря. Наполнившийся запасной купол перевернул его вниз головой. И так он летел под двумя куполами вниз головой, ощущая под коленкой тугой пучок строп. Тут Игорь сделал ещё одну роковую ошибку – он стал пытаться подтянуть к себе купол запаски, чтобы перенести ногу через образовавшуюся слабину и принять нормальное положение в воздухе. По инструкции Игорь должен был достать парашютный нож и обрезать стропы запаски. Но он продолжал тупо тащить купол к себе, напрягаясь из последних сил. Это была долгая и упорная борьба. Подтащить к себе купол площадью в 49 метров было непосильной задачей. Так барон Мюнхаузен вытаскивал себя за волосы из болота вместе с конём. Потом Игорь не мог этого объяснить ни себе, ни товарищам: ему удалось сделать петлю и перенести ногу. Земля быстро приближалась. Игорь бросил взгляд на приборную панель. Теперь мысль работала мгновенно  - он сразу отметил высоту и данные секундомера. До приземления оставалось двадцать секунд, десять, пять, толчок. Приземление прошло нормально. Игорь отстегнул запаску, потом стал отстёгивать подвесную систему основного парашюта. Краем глаза он увидел человека, который бежал к нему  и что-то кричал, ещё через несколько секунд Игорь осознал, что это мчится разъярённый Белик. И тут сработал инстинкт - ему лучше избежать встречи с инструктором. Быстро отстегнув последний замок, Игорь сбросил с себя парашютную сбрую и рванул в сторону пахоты. Белик настигал его. Но Игорь уже мчался по пахоте, он был в парашютных ботинках,  это помогло оторваться от разъярённого инструктора. Белик в лёгких кроссовках не мог бежать по рыхлой земле – она тут же набилась в обувь. Он остановился и кулаком погрозил Игорю вслед.
Игорь отдышался и вернулся к месту, где бросил парашюты. Белик был уже далеко, можно было возвращаться. Игорь, не торопясь, собрал купола в сумку, взвалил на спину и поплёлся на аэродром. Внутренний голос говорил, что это ещё не все неприятности на сегодня, потому что на старте его встретил Белик.
- С тобой будет разговор особый, - процедил он сквозь зубы, - потом. А теперь держи, - он всучил Игорю в руки мегафон, - будешь дежурным по квадрату. От прыжков отстраняешься на три дня.
- Константиныч… - пытался протестовать Игорь.
 Но Белик махнул рукой, словно разрубил какую-то связь. Авторитет инструктора неоспорим, как воинский устав. Игорь повесил мегафон на плечо и понуро отошёл с линии старта. Вечером состоялся «разбор полётов и раздача слонов». Игорь стойко выслушал упрёки инструкторов и товарищей. Он прекрасно понимал, что своими необдуманными действиями подставил под удар честь аэроклуба. Такие случаи были редки и потому болезненны. Только спустя три дня Игорь до мелочей прокрутил в сознании своё «приключение» в воздухе и ему по-настоящему стало страшно. Он дважды грубо нарушил инструкцию и этим поставил свою жизнь на гибельную черту. Мысленно поблагодарив своего ангела-хранителя, он пообещал по возвращению в город поставить в церкви свечу.