Снеговик

Дворникам Прошке и Акимке было дано задание почистить крышу: снега навалило, видимо-невидимо.

31 декабря в предвкушении праздника делать им этого особо не хотелось. Их красные носы требовали начать банкет, шапки лихо съезжали набок, да и вообще, настроение было залихватское. Наверное, поэтому они принялись не кидать снег, а катать его в шары.

И вот чудеса – шары словно сами лепились. Глянули Прошка и Акимка – крыша чистая, а на ней три гигантских шара. Мужики пожали плечами, посмотрели вниз – людей там не наблюдалось. Тогда они ловко сбросили снежные мячики. И с чувством выполненного долга спустились сами.
- Ты глянь… Улетели с пятого этажа и того… не рассыпались, - потирая нос, удивился Акимка.
- Да и ладно! Детишки вон поиграют хоть. Ишь, как снег на шарах блестит чудно, будто переливается. Ладно, пошли. Моя вон пирогов, поди, уже напекла целую кастрюлю! Да заготовки летние надо еще из гаража к праздничному столу принести! – Прошка потянул друга в сторону.

Дворники убежали.
В этот момент на балконе третьего этажа жиличка Эльвира Васильевна разбирала вещи на балконе, чтобы пристроить кастрюльки с холодцом.
Она так увлеклась, что не заметила, как одна из них улетела вниз вместе со всем содержимым. Зато ее кот Васька углядел этот процесс, и ловко смахнул следом за кастрюлей приготовленную на салат морковку и пару пластмассовых блюдечек. Но Эльвира Васильевна не заметила. Она, как и все, была занята подготовкой к любимому празднику – Новому году.

Вдруг Васька глянул вниз, заорал дурным голосом и прыгнул хозяйке на плечо. Та, отчитывая кота за то, что он чуть ей кожу не расцарапал, понесла его в тепло комнат, даже не посмотрев с балкона. А зря…
- Апч-хи! – раздался громкий чих.
Взметнулась вверх снежная пыль. И на дорожке, отряхиваясь и ловко поднимаясь, оказался… Снеговик.
Был он полтора метра ростом. С кастрюлькой на голове, с носом-морковкой и двумя голубыми глазками. На мир людей Снеговик смотрел так, как дети: наивно - восторженно, чисто и с любовью.

Вообще-то Снеговик жил не здесь. А в далеком краю, где царят мир и гармония. Он был очень любопытный и хотел увидеть новое. И еще с детства любил всем помогать. С грустью смотрел, как собирает повозку с подарками Дед Мороз, как он читает письма детей и взрослых.
- Слушай, а ты чего такой грустный? – спросил однажды Снеговика снежный ангел.
- Я хочу увидеть землю. И людей… - прошептал Снеговик.
- Зачем? Я вот их часто вижу. Направляю, оберегаю, защищаю. А они все равно продолжают ссориться, делать гадости друг другу, завидовать и обижать. Не видят подсказок судьбы. Я им шансы под ноги рассыпаю, а они идут, их не замечают, да еще и жалуются, что ничего не меняется в жизни. Я устал, - вздохнул снежный ангел.
- А давай… давай я сегодня вместо тебя слетаю. Хоть и не умею ничего делать, как ты. Просто посмотрю. Можно, а? – робко попросил Снеговик.
- Ну… если ты так хочешь. Только учти – просто смотри. Если ты начнешь им помогать, делать что-то для людей – ты никогда не сможешь вернуться в нашу прекрасную волшебную страну и навсегда останешься там, - предупредил снежный ангел.
Снеговик радостно закивал, протянул ладошку и… полетел в пустоту.

Он очутился на многолюдной улице, где туда-сюда сновали озабоченные люди с хмурыми лицами и ездили железные штуки – машины.
Впрочем, Снеговик не переживал – его видеть никто не мог. Пока он сам бы этого не захотел. Толстенький и забавный, он ковылял вдоль окон, где начинал зажигаться свет и ярко горели гирлянды на елках.

Снеговик поднял голову и вдруг увидел прильнувшего к стеклу малыша лет четырех.
- Артемка! Иди сюда, смотри, мама тебе паровозик купила! – показалась в проеме симпатичная круглолицая женщина с белыми кудряшками.
Она вытирала руки в муке о передник и смотрела на сына.
Малыш соскользнул с окна и, подбежав к матери, уткнулся лицом в фартук.

Женщина перевела взгляд на стекло. Надышав туда, мальчик написал слово: «Папа»…
- Темочка… Папа не придет. Он… далеко. Милый, не плачь, ты же хотел паровозик. Я еще самолетик купила, - мать прижимала к себе вздрагивающие плечи ребенка.

Потом встала на колени и принялась вытирать крупные капли, которые градом катились из прозрачно-зеленых глаз, пушистые реснички слиплись от слез. Как объяснить ему, такому крошке, что отец не просто уехал. Что он бросил их месяц назад, решил завести другую семью. И там очень красивая женщина, не чета ей, деревенской клуше и хлопотунье. Она, красотка эта, пообещала детишек родить, таких же куклят. Хотя чего там. Артемка-то у них такой симпатичный, как те детки из реклам.
- Мама… А давай ты отдашь назад паровозик и самолетик? Пусть их другому мальчику отдадут. И конфеты тоже. Мамочка, мне не надо ничего. Пусть елочка без игрушек останется, я потом их из бумаги вырежу, нам в садике показывали как. Отдай все, мамочка. Только пусть папочка вернется. Мне ничего не нужно, никаких игрушек. Только бы папочка снова домой зашел, - ребенок плакал навзрыд, уткнувшись в мамино плечо, от которого так вкусно пахло шарлоткой и корицей.

Снеговик аж затрясся от горя. Он с такой силой прижал к себе снежные ладошки, что кастрюлька чуть не скатилась со снежной головы.
Метнулся от окошка вниз и, ковыляя, побежал по темным улицам. Снеговик своим снежным сердцем знал, куда идти. К красивому дому, что в получасе езды.

Именно там, за шикарно накрытым столом сидел грустный мужчина. Прелестная девушка в мини-платье, поражающая совершенством лица и форм, устроилась напротив.
- Шубку мне купим… На Бали поедем. У тебя же деньги есть. У нас, то есть. Ты чего такой смурной, Сашка? Новый год скоро! Нас в гостях Гала ждет. А потом в клуб закатимся. Протусим до утра. Замутим еще что. И хорошо, что ты дачу эту снял. Саааш. Ну, хватит дуться, пуся! Радуйся, что расстался со своей курицей! Так и сидел бы с ней. Она ж деревня! Блеклая моль, просто тетка. Ты у нас начальник, а она… Надо же тебе на таком убожестве жениться. Если б к деду своему в деревню отдыхать не поехал, в жизни бы с таким ничтожеством не познакомился. Не пара она тебе. Жена должна быть представительной. Как машина, - девушка подмигнула мужчине, глотнула шампанского и вышла из комнаты звонить подружкам.

Почему так щемит сердце? Почему так тянет к прежней жене? К пирожкам в кастрюльке и любимым фильмам по телевизору? Она простая, как говорит его теперешняя пассия, Лера. Но этой простотой она его и привлекла, когда устав от гонки за деньгами приехал к деду в деревню, влюбившись в эту самую хозяйственную Наташку, с которой столкнулся у речки, где она хлопотала над утенком, у которого ножка сломалась.

И выхаживала его неделю. И жить у себя оставила. В этом она была вся. Наивная как ребенок, бесхитростная, добрая. Женился, родился Темка.

А потом этот служебный роман, как переклинило. Вроде все по статусу. Правильно. А душа рвалась туда… Бессильно застонал. И неожиданно увидел прямо перед собой, в жарко натопленной гостиной снеговика. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут его руку взяла холодная ладошка.

И мужчина отчетливо увидел ту самую картину, которую всего полчаса назад наблюдал снеговик. Надпись «Папа» на стекле. Рыдания маленького мальчика с просьбой забрать игрушки в обмен на папу. Растерянное лицо бывшей жены. Подгорающие пирожки на кухне.
- Что ж я делаю-то… Сынок. Наташка…, - в нарядном смокинге, без пальто, он побежал к машине.
- Пуся? Ты где? Мы на банкет опоздаем, – неслось следом, но он уже не слышал.

За машиной бежал Снеговик. Он просто не должен был ничего пропустить! Вот тоже окно. И мальчик. Его мать хлопочет на кухне – пирог-то подгорел!

А ребенок смотрит вниз. И вдруг быстро соскальзывает с подоконника. Бежит к двери, маленькие пальчики открывают замок. В одних носочках он выбегает на площадку. И тут же две сильных руки поднимают вверх. Детское личико прижимается в небритой щеке отца, вдыхая такой любимый запах одеколона.
- Темочка. Прости, сынок. Прости меня.
- Ты не уедешь больше, папа, - шепчет ребенок.
- Никогда в жизни. Слышишь малыш, никогда, - сквозь слезы обещает этот большой и сильный человек.

В проеме, несмело улыбаясь, стоит его бывшая жена.
Он делает к ней шаг, обнимает, не спуская сына с рук.
- Пирог-то… Сгорел, - счастливо улыбается эта милая женщина.
- Ничего! Ничего, сейчас всего закажем! И айда кино смотреть! А потом: на горки, в снежки играть! Вы мои любимые! – дверь захлопывается.

Снеговик счастлив. От радости подпрыгивает, вверх взметнулись несколько снежинок.
Он выбегает из подъезда. И видит чуть вдалеке чей-то силуэт. Снеговик устремляется следом. Куда идет этот человек?

Там заброшенные дома и гаражи, там темно и страшно. Потирая морковку, снеговик недоуменно смотрит на ту, что догнал. Это плачущая девушка, в смешной разноцветной куртке и шапке с большой бомбошкой. В руке у нее поводок. В кармане девушки заливается телефон, но она его словно не слышит.
- Машка! Машка! Маша! Ты где? Маша! – кричит, плача, девушка, но в темноте слышится лишь эхо.

Снеговик трогает девушку за шарфик и снова все видит.

Как год назад под машину пьяного лихача попадает овчарка, призер международных выставок. Как рядом с мертвой собакой на асфальте рыдает молодая хозяйка, для которой пес был большим, чем просто животное – родное создание, любимое, член семьи. Как напрасно утешает ее молодой супруг, стоящий рядом. Пара месяцев плача и тоски. 

И вдруг муж кладет на колени безутешной молодой жене крохотный комок.
- Вот, из приюта взял. Это Машка. Будет теперь у тебя новый дружок, любимая!
- Что? После нашего Майка? После элитного чемпиона ты принес мне эту… эту гадость? – девушка резко встает и крохотный пищащий комок падает на толстый ковер.

Несколькими часами позже к девушке приходит отец.
- Ты никуда не денешь эту собаку! Мы в ответе за тех, кого приручили! Воспитаешь. И я ее себе не возьму, так и знай! Тебе муж подарок сделал, жизнь эту с улицы спас. Майка не вернуть. Заботься о собачке, или я тебя неправильно воспитал! – сурового вида мужчина уходит.
Девушка смотрит на щенка, который облизывает ей ногу и доверчиво смотрит снизу.
- Я никуда ее не дену, папа. Но никогда не полюблю! – шепчет девушка.

Машка росла. Смешная и несуразная. Черно-белая, одна ухо лежит, второе стоит. Реснички плохо растут. Шерсть в проплешинах.
- Какая она у вас… своеобразная. Майк-то вон какой статный был! – презрительно высказалась как-то соседка с первого этажа.
- Уродина! Господи, какая же ты уродина! Тупая! Дура! Майк все команды знал! Ты страшная! Мерзкая! Зачем тебя только мне принесли, ненавижу! – дома девушка оттолкнула Машку в сторону.

Собака, вздохнув, пробовала снова приласкаться. Она не понимала, почему хозяйка сердится. Может, болеет? Пожалеть ее надо. Машка робко зашла в комнату. Лизнула свисающую с кресла руку.
- Убирайся! – очередной гневный крик заставил Машку съежится.

Она не ушла. Нет. Вдруг уйдет, а хозяйку некому защитить будет? Лучше тут посидеть, невдалеке.
Так шли дни. Иногда Машка чесалась (ветеринар сказал, на нервной почве), от чего на тельце образовывались небольшие ранки. Когда хозяйка уходила, всегда сидела у двери. Ей можно было пойти в теплую комнату на кресло. Но вдруг она не успеет ее встретить? Вдруг случится что?

Нет, Машка лучше тут подождет. И никак не понимало маленькое собачье сердце, почему ее никогда не гладят, не ласкают. Вкусно кормят, гуляют. Но других собак хозяева гладят, а Машку нет…
- Ты не нужна ей. Она тебя никогда не полюбит. До тебя тут другой пес жил. А ты его замена, подкидыш. Ей просто жаль тебя выбросить. И она мучается из-за тебя. Потому что ты страшная. И ничего не умеешь. Ты спрашиваешь, почему твоя хозяйка редко улыбается? Из-за тебя. Не станет тебя, она будет счастлива. Ты же ничего ей не можешь дать! – прогавкал однажды Машке соседский доберман, которого хозяйка всегда прижимала к себе.
- Почему ничего? Я же ее люблю и жду! – ответила доберману беспородная Машка.
- Ты ей мешаешь! – пролаял доберман снова.
- А если я уйду? Она будет счастлива? – из круглого глаза Машки скатилась слеза.

Ей не хотелось уходить. Даже если ее не любят.
Но, во-первых, она хотела узнать, что сделать, чтоб ее хозяйка стала, наконец, счастлива. А во-вторых, она не хотела показывать своей слабости этому заносчивому доберману. Машка была сильной. Хоть и беспородной.
- Конечно! Убирайся из этого дома. И тогда они купят такую же красивую собаку, как я. И твоя хозяйка будет счастлива! – презрительно ответил доберман.

Дома Машка тихонько сидела в углу. А ее молодая хозяйка по-прежнему гладила медали на стене.
- Машка, есть иди! Смотри, я тебе вкусную вырезку купила! – девушка жестом позвала свою собаку.
Но Машка не могла сдвинуться с места.
- Вот противная! Такая дорогая еда, а она не хочет! Как знаешь, - девушка, пожав плечами, скрылась в комнате.

Через два часа она появилась снова. Машка застыла в той же позе.
- Ты не заболела? – хозяйка склонилась над Машкой, хотела протянуть руку, но передумала.

Оделась, взяла поводок. Машка привычно пошла рядом. Они погуляли. Девушке хотелось поиграть с Машкой в снежки. Но она сдержала себя. В снежки она играла зимой с Майком. А Машка… Это другое.

Беспородная Машка-подкидыш шла рядом. И смотрела вверх. Ее хозяйка была такой красивой. И Машка гордилась, что она может идти рядом с ней. Запомнить бы ее навсегда. Поворот головы, глаза, прядь волос, пахнущую вкусными духами, которая иногда падала на ее собачью мордочку. И были это самые счастливые мгновения. Жаль, что она не увидит улыбку. Зато, как только Машка исчезнет, хозяйка опять начнет смеяться. А значит, все не напрасно!

У самого подъезда девушка на минуту замешкалась. Пора! И Машка, резко отпрыгнув назад, выпрыгнула из ошейника. Она не слышала, как сзади пронзительно закричала хозяйка. Просто неуклюже неслась в снегопад. Не зная, куда. Но зная, что уже никогда не вернется…

Ее хозяйка вернулась в квартиру. Походила по комнатам.
- Сбежала, неблагодарная. А я… Так ее кормила вкусно. Гуляла, заботилась, - она шмыгнула носом.
- Но не любила! Так и не смогла отпустить меня. Мне плохо там, на радуге, потому что ты горько плачешь и меня постоянно мочит дождик. А этой Машке плохо здесь. Она не я. Она другая! Но я очень хотел, чтобы ты не плакала, чтобы кто-то любил тебя. И послал ее. Ты видишь только ее недостатки. Не замечая главное достоинство – доброту. Она ушла, потому что хочет, чтобы ты была счастлива. Твое желание исполнилось, милая. Машки больше нет. Ты рада? - с портрета на стене на девушку смотрел с немым укором ее прежний пес Майк.
- Я… нет. Я любила ее, конечно. Но… Я… Не говорила ей этого, да. Она же это и так знала. Или не знала? Господи… Я же обижала ее. Только всякие гнусности ей говорила. Что она страшная, мерзкая. Но я же не всерьез. Просто мне так плохо было. И она такая… другая она. Не породистая, но… Она моя любимая тоже! Ждала меня всегда, встречала, я ее толкну, а она мне руку лижет. Машка… - девушка метнулась к вешалке, накинула куртку и выбежала в пургу.

Там ее и встретил Снеговик. Девушка очень замерзла. Она несколько раз падала и даже уронила в снег свое дорогое кольцо, когда снимала варежку. Но не стала его искать, а только махнула рукой.
- Машка! Ты где? Ты же замерзнешь, Машка! Пожалуйста, ответь мне! Пожалуйста, прости меня! Ты же замерзнешь! И я тогда тоже! Потому что я не уйду с улицы, пока не найду тебя! – кричала девушка.

Снеговик вздохнул. Глупые люди. Зачем было обижать эту Машку? Любит же, просто сама от себя эту любовь отталкивала, упивалась горем, сравнивала. А теперь мечется по холоду.

Машка, кстати, недалеко тут. Как раз вон там, в яме у заброшенного гаража. Провалилась, когда пыталась от ветра спрятаться. Делать нечего, придется ее хозяйку туда вести.
Снеговик, не выпуская из ладошки капюшон девушки, повел ее за собой. А та шла, словно неведомая сила влекла куда-то. И услышала лай.
- Машенька! Машка! Это я! Ой, как там темно! Держись, я спускаюсь! – и хозяйка заскользила вниз, в неизвестность.

Там она нащупала дрожащий от холода комок. Шершавый язык тут же стал облизывать ее лицо.
- Ничего, сейчас я тебя согрею. На мою куртку! Замерзла! Бедная моя! – шептала девушка.
- Да что ж такое! Помощь надо было звать, а она сама в яму упала. А телефон сел, пока муж ей звонил. Куртку отдала свою, теперь еще воспаление легких схватит! До чего импульсивные эти люди! – Снеговик что есть мочи бежал в квартиру, где жили девушка и собака.

Там как раз метался супруг. Пакеты с едой и подарками были небрежно свалены в углу. Холодная ладошка легла ему на лоб. Он увидел заброшенные гаражи, яму, свою жену и собаку.
- Павел? Привет! Ты сейчас мне своих ребят со службы спасения пришли, я место назову. Мои там в беде. Давай! – проговорил он в телефон и отключился.

Через полтора часа все были дома. На руках у хозяйки лежала завернутая в махровую простыню вымытая Машка. Хозяин сервировал стол.
Машка боялась пошевельнутся, вдруг это сон? Но нет. Она смеется. И гладит ее, Машку. Такую некрасивую и беспородную. И целует.
- Здравствуйте, соседи! А я вам вот, тортика принесла. А чего это вы собаченцию в такую дорогую простынь завернули? Она ж у вас обычная! Я такое даже своему Гаврюше не позволяю! – появилась на пороге комнаты хозяйка добермана.
- Вы, Зинаида Григорьевна, слова-то выбирайте, раз в гости пришли. Машка у нас молодец. И красавица, - вскинула подбородок хозяйка Машки.

А та благодарно уткнулась ей в руку. Которая никогда больше ее не обидит, а будет только гладить. А через 9 месяцев Машка будет защищать и любить маленького мальчика, который родится. Чудеса-то случаются!

Снеговик довольно улыбнулся. Ну вот. Здесь вроде тоже все уладил. Надо бы и домой возвращаться. Или еще осмотреться немного? Время вроде бы есть, до Нового года-то!

Он весело бежал по улицам, думая о том, как хорошо, когда все хорошо! Переливается огнями огромный шар у большого здания. Люди думают, что это просто красивая новогодняя фигурка с гирляндами. А этот шар выпал из корзинки Деда Мороза, когда он в одном волшебном дворе елку наряжал. Выпал и упал. Да так далеко, на землю! И лежит теперь, вызывая улыбки прохожих, детвора вон как радуется. Иногда так мало для счастья надо! Посмотреть на красоту, улыбнуться. Оно и сбудется все, что загадаешь!

Неожиданно снеговик услышал чей-то вздох.
Так трогательно он был устроен, что чувствовал, когда что-то не так у людей. Оглянулся. Скамейка, припорошенная снегом. Рядом двое. Бабушка в пальто и платочке, опирается на палочку. Дедушка с окладистой бородой держит сетку, такую, как из советских времен, а оттуда торчат ярко-оранжевые мандарины.
- Глянь, Мишенька, шар-то какой! Словно с елки сказочной упал! Есть же страны, где и гномы, и феи живут. Алисоньке надо шар показать, как в гости приедет! – старушка заправила седую прядь под платок и протянула морщинистую ладошку, в которую начали тут же падать снежинки.
Ее муж вздохнул:
- Эх, Анфиса. Фантазерка ты. За что и люблю. Алисонька весной только приедет, и то не факт. Некогда им. Дочка-то сказывала, что на Новый год они на модные елки пойдут, а потом поедут куда-то далеко, за границу.

Их преуспевающая дочка Кристина, поздний ребенок, жила в большой городе. Старики ей гордились. Умница, красавица. Несколько языков знает. И внучка  Алиса такая же. Шутка ли – пять лет, а уже на английском вовсю говорит. И танцует, в балетный ходит. И еще много куда. Ребенка же надо развивать.

Правда, им хотелось внучку видеть чаще. Но времени нет. Дочка работает, у внучки кружки да секции.
Не в своем же доме у них сидеть. Хотя старики готовились. Каждый год, как родилась Алиса. Елку во дворе наряжали. Дедушка снег чистил. Потом с бабушкой, подтащив лесенку, развешивали старинные шары да гирлянды, пряничных человечков.

Дома полы натирали, занавески со снежинками вешали. Топили печку. Вместе делали тазик хвороста да разных пирогов. И смотрели с надеждой на окно с морозными узорами. Вдруг калитка откроется да зайдет их Кристина с Алисой на руках.
- Чевой-то ты, старый, раскис. Домой пошли. Вдруг в этот год Кристина приедет? А нас дома нет? Надо еще окрошечки сделать, я квасок поставила неделю назад. Да грузди достать из погреба с мочеными яблоками. И блинчиков испечём! – заулыбалась бабушка.

Шел снег, хлопья летели в лицо и никто не видел, что они плачут… Никто, кроме Снеговика. Подержавшись за бабушкин пуховый платок, он как метеор уже летел в другой город. По прикосновению он узнал, где живет та самая Кристина со своей Алисой.

В красивой квартире Снеговик увидел девочку. Она сидела за столом и что-то старательно рисовала. Кончик языка был измазан фломастерами. Но малышка этого не замечала. Закончив, она рассмеялась и крепко поцеловала рисунок. Потом погладила его пальчиком.
- Алиса! Ты все? Покажи мамочке! И давай собираться, твое платье как раз доставили, - донесся чей-то голос.

Девочка вздрогнула. Она еще раз посмотрела на рисунок в руке. Потом быстро спрятала его под скатерть и взяла другой, готовый, лежащий рядом. Просто взяла, не глядя. Не целуя, не смеясь. Снеговику показалось, что ей хотелось смять картинку.
- Да ты моя умница! Какая прелесть! И художница ты от Бога. А еще танцуешь, языки даются легко! Станешь великим человеком! Платье, гляди, сказка, правда? Беги, надень! Примеряй! У нас сегодня шикарная елка. Потом пойдем на другое представление. И в гости к тете Лене и дяде Юре, у них знаешь за городом как хорошо? С Петькой и Катей на коньках покатаешься. А дальше салют! Здорово, правда? – высокая темноволосая женщина с большими карими глазами и в длинном блестящем платье вошла в комнату, на ходу разговаривая.

Алиса взяла из рук матери платье. Снеговик аж зажмурился от радости. Оно было чудесным! Легким, переливающимися всеми цветами, в блестках, словно наряд принцессы из его волшебной страны.

Алиса отдала рисунок и пошла в соседнюю комнату. С прямой спиной, как настоящие балерины. И только Снеговик видел, как дрожали ее руки. Закрывшись, девочка надела платье. Снеговик продолжал смеяться. До чего хорошо! Может, она от радости так выглядит?

И тут девочка Алиса, не думая о пышном платье, рюшах и кружевах, а также своей нарядной прическе, упала на кровать и заплакала. Снеговик пробовал ее утешить, но не получалось.

Неожиданно Алиса засунула руку под подушку и что-то вытащила. Прижала к себе и начала баюкать на руках.
Снеговик заглянул через плечо. Смешной вязаный поросенок. Вон у нее сколько красивых игрушек. Эта не была дорогой или красивой. Просто маленькая, затертая почти до дыр старая свинка. Но именно ее прижимала к себе эта маленькая принцесса, пока огромные нарядные куклы с приданым дожидались ее возле большой елки. Девочка что-то прошептала. Одними губами. Но снеговик хорошо слышал…
- Бабушка… Деда… Я к вам хочу. На Новый год. Я не хочу на елку ту. И к тете Лене и дяде Юре не хочу. И на коньках не хочу с Петей и Катькой ездить. Я к вам хочу. Пожалуйста… - крохотная капля покатилась с лица Алисы и упала в ладошку Снеговика.

Он неслышно выскользнул из комнаты. Бизнес-леди Кристина Михайловна, создавшая фирму с нуля, гордящаяся покоренными вершинами и своей прелестной дочкой, смотрела на ее рисунок. На нем – огромная елка, подарки.
- Как и все детишки, Алиса хочет праздника! Ну, ничего, подарками я ее завалю! А отметим как здорово у моих друзей! – Кристина Михайловна засмеялась, держа в руках стакан любимого вишневого сока.
- Она туда не хочет! Это другой рисунок! – Снеговик от досады толкнул ладошкой стакан.
Малиновая жидкость разлилась по белоснежной скатерти.
- Да что же это! Придется скатерть менять! – быстрым движением Кристина Михайловна сдернула скатерть со стола.

Разноцветный лист бумаги упал ей прямо в руки. Она сразу узнала рисунок дочки. Та же дата, что и на том, который только что держала в руках. Только… Вместо елки с подарками там было другое. Снега. Маленький домик. Топится печка. У ворот старичок с бородкой в большом тулупе. В окошечке с гераньками старушка. Она доверчиво смотрит вдаль, поглаживая пушистую кошку. Во дворе стоит наряженная елка. И надпись: «Мамочка. Отвези меня туда, пожалуйста. Я хочу к бабушке и дедушке. А больше никуда не хочу на Новый год. Алиса».
- Но… Почему? Почему рисунков два? К моим родителям. Да… А когда мы там были? Неужели уже 7 месяцев прошло? Все некогда было. Она скучает, виду не показывает, но скучает. А мне все некогда, дела. Как же быть? – прошептала женщина.
- Было некогда, станет не к кому! Вон, какая деловая, а ума не нажила! Все у тебя есть! А любви нет. И друзьям ты своим не нужна. Ради престижа с тобой дружат. И ребенок тебя боится. Делает, как ты скажешь, а в душе другое у нее творится. Все у тебя есть, машина, квартира, деньги. Только нужна ты по-настоящему двум людям. Я их сейчас видел. Они старенькие совсем. И болеют. И ждут тебя, такую-сякую каждый день! Вот бессовестная! – проорал Снеговик прямо в ухо Кристине Михайловне.

После чего даже немного ущипнул ее. Прямо за блестящий рукав.
- Кто здесь? – женщина, вздрогнув, обернулась.
Почувствовала дуновение ветра. Прикрыла глаза.

И отчетливо увидела своих родителей за час до этого. Как держась друг за друга, уходят они сквозь метель. Вспомнила, как отец катал валенки и возил их продавать на рынок. Как бесконечно ткала, вязала и шила мама. Все лето они собирали ягоды и грибы, ловили рыбу. Крутились, как могли, эти бесхитростные простые люди. Покупали редкие книжки. Нанимали репетиторов. Чтобы она, Кристина, стала большим человеком.

Отец, прихлебывая чай из блюдечка с незабудками, так и говорил:
- Большим человеком Кристина будет. Доченька наша. Гордимся тобой!

Она стала большим человеком. Только в гонке под названием жизнь так часто забывала звонить и приезжать. Стыдно-то как. Почти год не видеть мать и отца. А ребенок… Внучка – все, что есть в их жизни. Дрожащими руками Кристина Михайловна схватила телефон:
- Лена, мы не приедем к вам на Новый год. Я еду в другое место. Все, пока, не ждите, с праздником, - начала разговор она, на ходу достав дорожную сумку, кидала туда, что подряд, прикидывая, успеет ли заехать по дороге в магазин за подарками.
- Дочка. Собирайся, нам надо очень быстро ехать, чтобы успеть, - распахнув дверь детской, Кристина Михайловна осеклась.

На нее смотрели, не мигая глаза дочки. И та вдруг подумала, что эти глаза цвета льда так похожи на дедовские. И ямочка на подбородке. В руках Алиса держала модную сумочку, которую не успела захлопнуть до конца. Оттуда торчало ухо вязаного поросенка. Кристина вспомнила, как ее мама вязала его дочке на два годика.
- Вначале на елку? Или сразу в гости? – безучастно спросила девочка.
- Мы… едем к бабушке и дедушке. Быстрее, солнышко. Нам еще по трассе добираться, - выдохнула Кристина Михайловна.

Нарядная сумочка полетела в сторону. Упав на корточки, девочка полезла под кровать с балдахином.
- Ты куда, Алиса? – вскрикнула мать.
- Там… подарки им. Сейчас! Я все купила сама, накопила, только дядя Вадим, твой водитель помог в магазине. Бабушке душегрейку с мехом, дедушке шарф мохнатый, от него сказали, спина не будет болеть. И еще чай, коробку большую. Конфеты, - Алиса тащила огромную коробку и вопросительно взглянула на мать.
- Умница моя. Что же ты не сказала, что к бабушке хочешь? Рисунок нарисовала и спрятала. Доченька. Я же тоже по ним скучаю, - Кристина Михайловна прижала дочь к себе.
- Я тебе много раз говорила. Ты даже слушать не хотела. А я решила, что когда вырасту немного, сама к ним поеду и тебя не спрошу! – топнула ножкой Алиса.
- Мир! Все, милая, едем, теперь будем постоянно к бабушке и дедушке ездить. И Новый год всегда у них справлять! – рассмеялась Кристина Михайловна.
- Обещаешь? – недоверчиво протянула девочка.
- Конечно!

Через 15 минут огромный черный джип быстро выехал из города и помчался по трассе…
- Смотри, фары светят. У нашей калитки, очки-то мои где? – Михаил Степанович пошарил по полке.
- Это к Митрофановне сын, поди. У них уже одна машина подъехала, еще сказали, две будут. И сын, и внуки. У них места мало, вот у нас поставили, - Анфиса Ивановна допекла последний блинчик и налила сгущенку в детскую вазочку с Дедом Морозом.
Они думали об одном и том же.

И даже на миг представили, что это не к соседям гости, а к ним! Просто уже много лет справляли Новый год без дочки. В больших городах вон как хорошо, утешали себя старики. Только отчего-то так сильно щемило сердце.
- Слышишь, Анфиса? Вроде бежит кто? – Михаил Степанович вздрогнул и выронил полотенце, которым протирал тарелки.
- Да чего ты привязался, старый, кому тут бе…- начала жена и осеклась.

Распахнулась дверь в избу и в пышном платье и белой шубке вбежала в избу их внучка, кинувшись на шею севшему от неожиданности на табуретку деду.

Тот только и мог, что гладить большими натруженными пальцами локоны девочки, любоваться на ее красивое личико, не в силах поверить, что это не сон.
- Мама… За продуктами мы, к сожалению, уже не успевали. Может, тут купим? - их взрослая деловая дочь вошла следом.
- Кристина… Дочка… Как же? Откуда? У нас полно всего, раздевайся, проходи скорей! – захлопотала Анфиса Ивановна.

Кристина Михайловна снова почувствовала себя ребенком, когда прижалась к маминому плечу и вдохнула родной запах. 

Как хочется почувствовать себя маленьким, а это возможно только тогда, когда живы родители. Как важно снова прийти в тихую гавань, чтобы набраться сил перед следующим поединком…
- Кто это у Касьяновых остановился? Машина какая крутая! –  произнес коренастый мужик в темном пуховике.
- Дочка. Фифа столичная. Прикатила, наконец! И ребятенка привезла, слава Богу. А то у Степаныча вся душа изболелась без внучки-то, – прошамкал его собеседник в телогрейке.
- Смотри, дедушка какие валеночки тебе сделал! – Михаил Степанович, не спуская Алису с рук, поднес ее к печке, где на гвоздике висели белоснежные маленькие валеночки со снежинками.

Дедушка пощекотал внучку усами, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. А возле стола суетились жена и дочка. И было то самое, всепоглощающее ощущение вселенского счастья…
Снеговик прыгал у окон и махал кастрюлькой с головы. Он был так рад, что все вместе.

Решил прокатиться на автобусе. Вышел у парка. И в хороводе падающих снежинок увидел высокого молодого мужчину в длинном пальто. Он стоял возле лавки, на которой лежал букет алых роз.

Цветы словно застыли, как и человек, который их принес сюда. Длинное темное пальто, красиво очерченный рот, надменно вскинутая бровь. И горечь в глазах. Мужчина немного постоял, а потом опустился на снежную скамейку.
- Поговорил бы кто со мной. А то совсем сил нет, - прошептал он.
- Ну, говорю. Только не оборачивайтесь, - Снеговик поправил кастрюлю на голове и приготовился слушать.
- Хорошо. Так легче, как в поезде. Мы друг друга не знаем и разойдемся. Даже если я встречу вас в офисе компании или на теннисе, все равно не узнаю, - попробовал улыбнуться незнакомец.
- Не, там точно не встретимся. Да говорите уже! Мне еще во столько мест надо успеть! – снеговик подпрыгнул от нетерпения.
- Понимаю. Все торопятся. Новый год скоро. Я вас не задержу. Видите ли. Три года назад я сильно поссорился с одним близким человеком. Со своей сестрой. Она тоже упрямая, как и я. Характеры у нас вспыльчивые и жесткие. Она меня назвала не красиво. Я ее не простил. В общем-то, банальная вроде бы ссора переросла в сильную обиду. С тех пор ни у меня, ни у нее желания общаться нет. Мы не виделись и даже не созванивались. У нее все хорошо, я нанимал детективов, чтобы проследить. У меня вроде бы тоже. Эта скамейка наша любимая. Раньше мы в парке всегда тут друг другу секреты рассказывали. Жанна на два года старше меня. И вообще. Могла бы мне первая позвонить. Брат все-таки. Смешно, но я каждый Новый год приношу сюда цветы. Ее любимые розы. Словно поздравляю. Однажды вернулся через 10 минут, как букет оставил, сигареты просто забыл, а их уже стащили какие-то воришки. Смешная история, да? - незнакомец закурил.
- Она грустная. Не все то, что мы видим, оказывается тем, чем кажется. А еще – вы же мужчина. Первый должны пойти мириться. И пусть она вас сильно обидела, может, причина, какая была? – покачал головой Снеговик и положил ладошку на плечо человеку.

Тот увидел солнечный двор. И себя, маленького мальчика, которого пинает и толкает толпа детей.
Вдруг в самую гущу влетает девочка в белом платье. Она еле держит в руках палку, но начинает махать ей по сторонам.
- Трусы! Трусы! Восемь на одного! Ну, ударьте и меня, трусы! Как же вам не стыдно! – она закрывает мальчика собой, палку вырывают, девочку бьют в лицо.

Но она продолжает, как щитом закрывать собой брата, только шепчет:
- Держись, Толик! Держись, я с тобой.
Та же девочка, получает в подарок от крестного из Германии коробку дорогих конфет и игрушку Щелкунчика. Толику дяденька не привез ничего. Девочка отдает брату коробку, тот кушает конфеты, поражаясь их вкусу и аромату. Вскоре остается лишь нарядная бумага.
- Ой, а я тебе не оставил! – сокрушается мальчик.
- Я уже съела три таких коробки, Толик. Не переживай. И игрушка тебе. Мне уже подарили такого же, я его спрятала просто, - она выходит из комнаты. Просто отдав все брату и ничего не оставив себе...

Больница.
- Нужен донор. Близкий родственник. Иначе не спасти, - качает головой седой доктор.
- Я буду! Толик должен жить! – девочка делает шаг вперед.
- Видишь ли, малышка. У тебя… Ты… Тебе самой может стать хуже после этого, - отвечает врач.
- Все будет хорошо! Спасите Толика!

Залитый кровью коридор. Девушка, держащая в руках разорванного на две части мертвого котенка. Огромный пес, которого на нее травит пьяный мужчина, который вышел из лифта. 
- Толик… Я чуть с ума не сошла… Он… мне так страшно. Мурзика жаль. Он выскочил в коридор, я не успела удержать, а там эти. Вот не сплю уже третью ночь, Толик… - голос сестры звучал с надрывом в трубке.
- Жанна! У меня совещание, потом. Это всего лишь кошка. Успокойся. Иди, погуляй в клуб.
- Какой клуб? Не будь дрянью, Толик…
- Да что ты? Не звони мне больше никогда и не приходи, - в трубке понеслись гудки.
- Толик! Ну, возьми трубку. Я сгоряча. Прости. Мне просто так плохо было. Братик мой, извини, ты мне так нужен. На работе проблемы и еще это. У меня же больше нет никого, Толик, открой! - рыдала возле дверей брата девушка.

Снеговик отпустил плечо. Он почувствовал, как по его ледяной щеке течет что-то теплое.

И догадался, что это слеза. Побыв с людьми всего ничего, он научился плакать. Так болело его маленькое сердце из снега. Потому что глупые люди сами разрушали свое счастье. Не желали мириться и прощать. Признавать свои ошибки и беречь. Снеговик посмотрел на скамейку. Мужчина встал. У него было такое отрешенное лицо, что Снеговик не решился больше ничего добавить.
- Жанна… Как же так. Не прав я был. Родная, - прошептал незнакомец и быстрым шагом пошел прочь.

И тут Снеговик заметил, как сбоку к скамейке бежит девушка в розовом пальто и смешным сапогах такого же цвета.
- Жанна. Сестра, - догадался Снеговик.
- Стой, стой, - он пытался оставить незнакомца, но тот все равно шел вперед.
Тогда снеговик слепил большой комок и бросил в спину.
Мужчина резко остановился. Обернулся. И увидел вдалеке возле скамейки женский силуэт. Побежал туда. Его сестра стояла, прижимая к себе букет.
- Здравствуй… Толик. А я вот опять пришла. Три года сюда хожу. И всегда вижу твои цветы. Это же мне, да? – шмыгнув носом, произнесла девушка.

По ее лицу, словно россыпь солнечных брызг, рассыпались веснушки, а зеленоватые глаза были так похожи на глаза незнакомца…
- Жанна… Ты… Прости. За все, - выдохнул Толик.
- Нет, это ты прости. Я обидела тебя. Я невыносимый человек, - всхлипнула девушка.
- Я много не знал и не замечал. Ты невыносимый человек? Ты мой самый любимый человек! – брат бросился к сестре, а она, такая маленькая и хрупкая, уткнулась в его плечо.
- Отпразднуют сегодня вместе. А мне еще надо кое-куда успеть. Одна хорошая женщина сейчас собирается сделать большую глупость…. – вздохнул Снеговик.

И шустро перебирая толстенькими ножками, побежал дальше, сквозь этот никак не прекращающийся снегопад накануне Нового года.

А в этот самый момент Карелия Петровна пила успокоительное. Платье с блестками, высокая прическа, напоминающая Пизанскую башню, пальцы, унизанные перстнями.

Самой себе женщина очень нравилась. К тому же она обладала чувством собственного достоинства и что уж скромничать – способностями. Не зря столько лет главным бухгалтером отработала. Только вот своего муженька наперед, как цифры, просчитать не смогла. При этих мыслях необъятный бюст Карелии Петровны возмущенно заколыхался. Она вспомнила, как сегодня, 31 декабря, ее муженек, то краснея, то бледнея, протиснулся в спальню, где жена наводила марафет перед походом в гости.
- Карелюша, ты это. Того. Прости мня. Но я ухожу, - пискнул Николай.

При этом его субтильная фигура словно еще уменьшилась в два раза.
- Куда это? В магазин? Так все купили вроде. И справлять будет не дома, а в гостях! Иди, Колясик, не мешай одеваться! – Карелия Петровна продолжила невозмутимо наносить на глаза любимые фиолетовые тени.
- Карелия! Я от тебя ухожу! К своей коллеге, Софочке. Помнишь ее? Такая воздушная, худенькая, как балеринка. Влюбился я в нее без памяти. Чемоданчик собрал! – Сглотнув, Николай попятился к двери.

Фиолетовые тени размазались по щеке. Карелия Петровн, ошалев от услышанного, ткнула себе тушью в глаз. Замерла.

А потом десять минут вопила на самых верхних нотах. Ее как кипящий чайник трясло, но женщина нашла в себе силы и успокоилась. 25 лет прожили! Да, без детей. Но счастливо.

Колясик за последнее время сменил 10 рабочих мест, нигде подолгу не задерживался. То обидит кто, то заплатят мало. Ни разу жена, которая тащила на себе весь бюджет и быт, его не упрекнула. За что ее сейчас бросают как старый башмак?
- Коленька! Ты подумай, столько прожили… - начала было Карелия Петровна, но Николай, не слушая уговоров, шустро пятился задом к двери.
Бросив ключи на тумбочку, он напоследок засунул голову внутрь и прокричал:
- Надоела ты мне! Вот Софочка – тихая, утонченная. А ты словно баба базарная. И еще ты толстая! Сонечка всего 45 кг весит. Я ее поднять могу, - с этими словами Колясик исчез.
Карелия Петровна поревела минут 10, потом успокоилась.
- Поханка! Поханка какая! (букву «г» она плохо выговаривала). Вот хмыренок! Тащила на себе всю жизнь. Кормила, поила. А теперь толстая! Поханка, а не мужик! – Карелия Петровна попила еще валерьянки.

И поняла, что праздник испорчен. Сидит она, полная женщина 55 лет. Одинокая и никому не нужная. В своем блестящем платье и с размазанной косметикой.
«В омут головою, если не с тобою!», - неслось с экрана.
- Тоже что ли в омут. Сил нет. Устала я. Все, завод кончился, как у механической игрушки, - женщина всхлипнула и, пошатываясь от внезапно свалившегося горя, пошла к двери.
- На дачу родительскую езжай, быстро! Срочно езжай! – крикнул ей в ухо Снеговик.
Карелия Петровна подпрыгнула, тревожно озираясь.
- Это чего? Зачем на дачу? Я там с лета не была. Что мне там одной делать? – задумалась женщина.
Однако, несмотря на логический ум, была у нее особенность: читать гороскопы, верить в знаки судьбы и ждать подсказок свыше.

Поэтому кинув в сумку спортивный костюм и пуховик, подкрасившись, собрав сумку с продуктами, Карелия Петровна тяжелой поступью пошла к стоящей у подъезда машине. Отъезжая от подъезда, еще раз вспомнила Колясика –«поханку» и порулила по заснеженным простора. Вот странность – еще не подъехав к дому, увидела впереди огоньки.
- Воры что ли? Мало кто у нас зимой на дачу ездит. Ну, ничего, отобьюсь! Отступать не буду! Сначала муж сбежал, козленок, теперь еще на даче что-то творится, – злобно прошипела Карелия Петровна и нажала на газ.

Она ошиблась. У соседнего дома, где проживали на редкость веселые и словоохотливые Люська и Виктор, стояла машина. Переливались гирлянды на заборе. Домик был весь в огоньках. Даже ель у входа была наряжена.

Порадовавшись, что не она одна тут, Карелия Петровна успокоилась и стала выгружать сумки. Ничего, она тоже печку затопит. Если что – к соседям можно зайти. Если не помешает.
- Позвольте, мадам? – раздалось сзади.
Высоченный мужчина с бородкой, прямой спиной, с суровыми бровями и военной выправкой, в накинутой шинели, стоял рядом.
- Соседка я, - покраснев, Карелия Петровна отошла в сторону, пока мужчина доставал сумки из ее автомобиля.
- А я гость Виктора! Служили когда-то вместе. Разрешите, мадам, представиться. Полковник Троекуров. Иван Ильич, - представился подошедший.

Как во сне зашла Карелия Петровна в свой дом. Иван Ильич помог занести сумки, растопить печку и удалился.
Он неловко еще мялся на пороге и что-то рассказывал, но Карелия Петровна так боялась показаться неловкой и неуклюжей, что просто молчала. К тому же вспоминала слова мужа… У этого полковника жена поди тоже, как балерина.

Хлопнула дверь. Влетела соседка Люська.
- Карелия! Здорово как! Отметим Новый год вместе. Колясик-то где? Айда к нам! – беззаботно начала она.
В ответ был поток слез и рассказ брошенной женщины.
- Вот паразит! Как сыр в масле с тобой катался! Ты и в саду все сама делала. Пока он в шезлонге своими тощими ножонками дрыгал. Не горюй. Так, ты тут одному человеку приглянулась. И не смотри так! Иван Ильич мужчина серьезный. Овдовел. Тосковал сильно. Решил к нам приехать. Сказал, никаких ресторанов, только за город! Вот мы сюда и примчались. А сейчас пришел, весь расцвел, как майская роза. Что за говорит, дама такая интересная у вас по соседству живет? Очень представительная мадам, мне сразу к душе пришлась! – тараторила Люська.
- Наговоришь… Нет, Люсь. Что я вам мешать буду! Иди. Я уж тут. Одна, - вздохнула Карелия Петровна.
- Отставить мокроту! Что за слезы на столь прекрасном личике? Мадам, я слов на ветер не бросаю. Не приучен. Или вы сейчас идите с нами, или мне придется применить силу! То есть унести вас на руках! – Иван Ильич вошел следом.
- Да наговорите! Тяжеленная я. Никто меня не поднимет. Ой, ой, чего это? Надорветесь! Куда вы меня несете, ой! – голосила Карелия Ивановна, пока полковник нес ее на руках к дому соседей.
- Сказал же: слов на ветер не бросаю! Не приучен. Называйте меня просто Ваня! - проговорил он ей внутри дома соседей.

Все было в этот вечер. И вкуснющая красная рыба, которую полковник привез. И холодец фирменный, сам готовил. И Люськина запеканка с фаршем и картошкой, и наливка Виктора. Песни под гитару. Хороводы у елки. А еще ощущения того, что ты самая прекрасная женщина в мире. Стоит ли говорить, что Карелии Петровне сделали предложение?

И когда спустя месяц пришел блудный Колясик домой (лучше бывшей супруги-то не было никого, содержать тщедушного мечтателя воздушная Софочка была не намерена), то встретили его новые жильцы.

Полковница Карелия Петровна укатила с мужем - полковником на юг, где у того была дача у моря. Разводит цветы и безумного счастлива. Ее сорт пятнистых роз уже первые места на выставках занимает. Вот так. И разговор со всеми обычно начинает со слов: 
- Как хорошо, что однажды от меня решила уйти эта поханка!

А что же Снеговик, спросите вы? Он остался. И было это так:
Снеговик бежал с той самой дачи, где отдыхала вновь ставшая счастливой будущая полковница Карелия Петровна, когда услышал шелест крыльев.

Раз – и на бескрайние просторы слетел с небес снежный ангел.
- Домой? – Снеговик бесхитростно улыбнулся, поправил кастрюльку на голове.
- Глупый, глупый Снеговик. Что ты наделал? Я же тебе сказал, не вмешивайся ни во что. Просто наблюдай и смотри, как люди живут. Ты же свою энергию, свое волшебство на них тратил. Теперь ты не сможешь вернуться, - покачал головой снежный ангел.
Снеговик сидел в сугробе, теребя морковку. Глазки-блюдца смотрели ввысь, в бескрайнее небо.
- Впрочем, сегодня же Новый год. И у меня есть для тебя сюрприз. Ты отменишь все, что натворил, что помог им. Все будет как прежде, а ты сможешь вернуться, - испытывающее посмотрел снежный ангел.
- Вернуться домой, вот здорово! Я так люблю свой дом! – выдохнул снеговик.

И замолчал. Оставить все, как есть?
Значит, не дождется своего папу на окошке маленький Артемка. Замерзнет в яме собака Машка, а ее хозяйка всю жизнь будет мучиться от чувства вины и потеряет от переживаний долгожданного ребенка.

Не увидят внучку Алису бабушка и дедушка из маленького домика. Девушка Жанна никогда не помирится с братом Толиком. А брошенная Карелия Петровна не станет полковницей и не выведет новый сорт роз.

Все они будут несчастными. Если он, Снеговик, вернется домой.
- Нет. Лети один. Я остаюсь, - прошептал снеговик снежному ангелу.
- Они того стоят? Твоей боли и разлуки с домом? – спросил снежный ангел.
- Стоят! Ты и сам это знаешь. Люди совершают ошибки, но они хорошие. Их подтолкнуть немного надо к правильному решению. Я этим и буду заниматься здесь, на земле. Дарить им обыкновенное чудо! Соединять с родными. Отдавать веру в счастье и надежду. Я буду рядом, - улыбнулся Снеговик.
Снежный ангел поцеловал его и взмыл вверх.

А Снеговик заспешил по делам. Вдруг еще кто грустит накануне праздника?

Так что если у вас плохое настроение или проблемы, не переживайте. Все поправимо.
Все образуется, дорогие! Вы будете счастливы, здоровы, любимы. Потому что Снеговик вам обязательно поможет!