Бангкок и не только. Из повести Ирина

      Бангкок. Королевский дворец. Ансамбль невероятной гармонии и красоты. Шпили прямые и изогнутые, скульптуры величественные и таинственные, настоящие драгоценные камни и позолота. Народ ходит с разинутым ртом, это не фигура речи — таких много. Женщинам запрещено касаться не только монахов, это оскорбление, но и их буддийской одежды.
      Фотографируем всё подряд. Рядом со статуей Будды колоритный монах в оранжевом кашая (такая одежда). Простите — складываю руки ладонями вместе и с почтением прижимаю к груди, как принято, — рядом с Буддой не может быть никто, все смертные ниже. По-английски не понимает. Наши жесты — отойти в сторонку — истолковал по-своему. Подходит, легонько приобнимает Иру, она его. Оба улыбаются друг другу. Хорошая пара. Нет, не пара, а двое, он же монах. Он всегда один. Опять извините: он никогда не один — он всегда с Буддой. Традиции — дело хорошее, особенно если из правил делать правильные исключения. На его месте я бы сделал то же самое, не в смысле Будды, конечно.
      Очередной храм, их в Таиланде не счесть. Буддийская, и не только, традиция — освобождать на волю птиц. Покупаешь клетку с птицей и выпускаешь. Птица — душа, не может томиться в клетке, она свободна. Ира ходила два раза:
— Выпустила и твою душу сама, она не должна жить в неволе. Я бы всех отпустила.
— Не нужно. В жизни их никто не будет освобождать — это личное дело каждого. А моя душа не в неволе — она в счастье. Странно, но действительно после ритуала становится как то легче
      Популярная для нашей страны тема (важнее, видимо, нет). Ира считала, и я с ней полностью согласен, что выбор пола — личное дело каждого. Определяется это генетикой индивидуума, а дальше его желаниями и возможностями. У экстравагантного Дали в те ещё времена в приятельницах уже был такой человек. В Таиланде операции по перемене пола поставлены на поток. Приезжают иностранцы; врачи и оборудование как в Европе, но дешевле.
      Нас уговаривали в гостинице, нет, не на операцию, на шоу уже прошедших такую процедуру юношей. На что там смотреть? Красивые, есть даже очень, юноши, простите, уже девушки, с изящными формами, которыми их наделил скульптор-хирург, по их выбору. Конечно не Нуриевы, а ля згонд у них не получается, но танцы поставлены по всей форме с тайскими па и разнообразными формами новообразованных девушек. Восточная музыка, цветовая гамма — красиво, одним словом. В перерыве танцовщицы покуривают, бывшая привычка и ещё оставшиеся от прежней жизни голоса, может, со временем станут повыше. На вопрос Иры: «Что изменилось, как им в новом обличье?» — отвечают: «Почувствовали себя обычными людьми, прежние проблемы исчезли, в жизни появились простые радости». Скудная статистика утверждает, что после операции они живут не очень долго, а жаль, приятные девушки.
      В Паттайе, как и в других городах других стран, есть улица для удовлетворения разнообразных желаний — на любой вкус. Симпатичные ресторанчики, некоторые совсем скрыты зеленью, но с открытыми во всех смыслах верандами, негромкая музыка, неяркий свет, в каждом непременно несколько таек. Несимпатичных не заметили, на наш вкус, хотя, судя по вниманию туристов, не только на наш. Можно подсесть, поговорить, выпить, потанцевать и уйти. Можно просто выпить и уйти — тогда зачем пришли, выпить можно и в гостинице. Можно продолжить до утра и в другом месте, вдвоём с девушкой. Можно и дольше, смотря какие у вас возможности, в том числе финансовые.
      В Амстердаме на улице красных фонарей иначе: витрина, можно глянуть, и дверь, можно войти — всё для сексуальной потребности и только. Вошёл и вышел, темп жизни высок и времени на моральные, точнее аморальные, рассуждения можно не тратить. (Я не пробовал, не знаю правильно ли сделал, вернее — не сделал.) Здесь иначе: по улице идёт пара, держатся за руки, что-то щебечут друг другу. На немца на родине женщины не очень-то обращают внимание (видно невооружённым взглядом). А тут, оба довольны: он наслаждается полной жизнью, скорее всего, что только тут у него это и получается, она зарабатывает. Про её полноту жизни не знаю, хотя профессия чуть ли не самая древняя, не зря ведь. И не важно, день или месяц, но это эмоциональный подъём, по крайней мере с его стороны.
      С нами в кафе сидит наша не юная пара, смотрим на радостного немца. Женщина возмущается — встану, подойду к нему и скажу: «Сталинград». Разные люди, разные судьбы, разные понятия, приехали из одной страны, сидим рядом, живём в разных мирах. Ира молчит. А что можно сказать?
      Насчёт понятий. Помпеи, естественно, ещё до нашей эры. Хорошо, что откопали и откопали хорошо. Ходим с Ирой, удивляемся. Налаженный быт, почти как сейчас. Дома украшены фресками — красиво, чёрт возьми, можно бы такие и к себе в квартиру, театр, бани с бассейнами, тёплым полом и горячей водой. Улицы выложены большими ровными плитами, водопровод, канализация. Живи и радуйся.
      Для решения интимного вопроса на этих плитах, начиная от порта, выбиты большие указатели, чтобы всем было видно. Вместо стрелок — фаллосы. Приведут прямо в соответствующий дом. Там на стенах тоже фрески с изображением сексуальных позиций (итальянская «Камасутра»). Знания языков не требуется. Требуется взаимопонимание и уважение, вернее наоборот — уважение и взаимопонимание. Впрочем, это нужно везде и всегда, но вот именно этого часто и не хватает. О нравах древней Греции и Индии нечего и говорить, времена меняются, но кое-что остаётся неизменным во все эпохи у всех народов.
      Нас везут на пляж. Плотная тень от густых, невысоких сосен с длинными иголками. Золотые стволы на солнце сияют. Песок белый-белый блестит и сверкает. Приходится щуриться. В воде можно сидеть до вечера, отдыхаешь и душой, и телом — райское место, а рай не может быть для одного. В раю могут жить и чувствовать его только двое, когда любят. Противоречит Библии, но не природе человека. Небо с морем одного цвета и не различить, где заканчивается одно и начинается другое, они сливаются. Как и наш один счастливый день незаметно переходит в другой, на даты не обращаешь внимание. Это течение радости, оно непрерывно, новый день её только усиливает. И каждое утро мы раскрываем ей объятья. По-настоящему бываешь счастлив только тогда, когда не замечаешь время.